Аннотация: В данной статье автор стремится переосмыслить хронологию диалога «Евтифрон», который обычно считают ранним диалогом Платона. Показав несообразности традиционной ранней датировки, автор, исходя из представления о жанровой эволюции творчества Платона, помещает диалог в число школьных, написанных на фоне составления «Законов» Платона. Для подтверждения этого тезиса автор обращается к ранним сочинениям Аристотеля, игравшего значительную роль в платоновской Академии. На примере «Топики» и «Софистических опровержений» показано, как Аристотель отразил в своих произведениях реалии школьных диспутаций и работу над определенными проблемами, отраженными в «Законах» и разрабатывавшимися в школьных диалогах.   Автор обосновывает тезис, что «Топика» и «Софистические опровержения» Аристотеля отражают не предшествующие споры софистов, а современное Аристотелю состояние софистических школ. Учитывая направленность ранних сочинений Аристотеля на его с Платоном оппонентов, мегариков, автор выдвигает гипотезу, что апорийность школьных диалогов является отражением эристики мегариков. Прямые параллели с ранними сочинениями Аристотеля позволяют видеть в диалоге «Евтифрон» пример академического обсуждения определенной темы «Законов» – соотношения справедливости и благочестия, автором которого был один из членов Академии, ориентировавшийся на платоновского «Теэтета» и далеко не во всем согласный со своим учителем.

Ключевые слова: хронология диалогов Платона, Диалоги Платона, Евтифрон, прямая драматическая форма, благочестие, Аристотель, Топика, Софистические опровержения, Платон, античная философия

Abstract: In this article, the author seeks to reconsider the chronology of the dialogue «Euthyphro», which is usually considered to be Plato's earliest dialogue. Having shown the incongruity of the traditional early dating, the author, proceeding from the idea of the genre evolution of Plato's work, places the dialogue among the school ones, written against the background of the composition of Plato's «Laws». In order to corroborate the thesis, the author refers to the early works of Aristotle, who had a significant role in Plato's Academy. On the basis of the «Topics» and «Sophistic Refutations» it is shown how Aristotle reflected in his works the realities of school disputations, as well as work on certain problems reflected in the «Laws» and elaborated in school dialogues. The author substantiates the thesis that Aristotle's «Topics» and «Sophistic Refutations» reflect not the previous disputes of sophists, but the state of sophistic schools, contemporary to Aristotle. Taking into account the focus of Aristotle's early works on his and Plato's opponents, the Megarics, the author suggests that the aporetic character of school dialogues is a reflection of the Megarics' eristics. The direct parallels with the early works of Aristotle permit us to see in the dialogue «Euthyphro» an example of academic discussion of a certain theme of the «Laws» – the relationship between justice and piety, the author of which was one of the members of the Academy, who was inspired by Plato's «Theaetetus» and in some respects was in disagreement with his teacher.

Keywords: Sophistic Refutations, Topics, Aristotle, Piety, Euthyphro, Direct Dramatic Form, Dialogues of Plato, The Chronology of Plato's Dialogues, Plato, Ancient philosophy

Аннотация: Предметом исследования является идейное наследие древнекитайских мыслителей, так или иначе относящееся к теоретическому осмыслению практики публичной полемики. Подробно рассматривается процесс институционализации спора в Древнем Китае, обосновывается, что своей предпосылкой он имел существование специфического аргументативного дискурса в виде т.н. «убеждений» - поучений, назидательных речей советников перед своими правителями. Рассмотрены аргументы против встречающегося отождествления «убеждений» с реальными публичными спорами, имевшими широкое распространение в период Чжаньго – «Соперничества ста школ». Показывается, что ряд идей, выработанных в этот период, приобретет впоследствии нормативный статус и станет визитной карточкой китайского спора. В ходе рассмотрения различных видов спора выявлены специфические для китайского типа аргументирования приемы: метод ассоциаций, ссылки на прецеденты, прием последнего слова; показана роль примеров как основы индуктивных умозаключений. На основе рассмотрения конфуцианской концепции «исправления имен» и моистского учения о правильном использовании языка показано, что социально-политический контекст и практические соображения играли определяющую роль для теоретического осмысления искусства аргументации. Выявлены продуктивные методологические идеи древнекитайской «Программы спора». Показана роль аналогии и примеров как топосов древнеиндийского спора. Проанализированы теория рассуждений и теория спора поздних моистов, обосновывается вывод о том, что принципы обоснования и убеждения, а также правила ведения спора, содержащиеся в них, представляют собой прикладную логику, нормативность которой позволяет рассматривать ее в качестве первой теории аргументации. Доказательно-иллюстративная база статьи представлена компаративистским анализом стратегий и интуиций древнегреческой и древнекитайской философской мысли с обращением к наследию выдающихся мыслителей, посвященному искусству аргументации. Новизна исследования заключается в выявлении аргументативного содержания китайского стратагемного мышления на примере теоретико-методологического наследия поздних моистов, которое расценивается как прообраз теории аргументации.

Ключевые слова: Древний Китай, убеждение, спор, теория аргументации, логика, умозаключение, аналогия, аргументативные ошибки, рассуждения, правила спора

Abstract: The subject of the study is the ideological heritage of ancient Chinese thinkers, one way or another related to the theoretical understanding of the practice of public debate. The process of institutionalization of the dispute in Ancient China is considered in detail, it is substantiated that its prerequisite was the existence of a specific argumentative discourse in the form of the so-called "beliefs" - teachings, edifying speeches of advisers to their rulers. Arguments against the occurring identification of "beliefs" with real public disputes that were widespread during the Zhangguo period - the "Rivalry of a Hundred Schools" are considered. It is shown that a number of ideas developed during this period will subsequently acquire a normative status and become the hallmark of the Chinese dispute. During the consideration of various types of disputes, techniques specific to the Chinese type of argumentation were identified: the method of associations, references to precedents, the use of the last word; the role of examples as the basis of inductive reasoning is shown. Based on the consideration of the Confucian concept of "correction of names" and the Mohist doctrine of the correct use of language, it is shown that the socio-political context and practical considerations played a decisive role in the theoretical understanding of the art of argumentation. The productive methodological ideas of the ancient Chinese "Dispute Program" are revealed. The role of analogy and examples as topoi of the ancient Indian dispute is shown. The theory of reasoning and the theory of dispute of the late Mohists are analyzed, the conclusion is substantiated that the principles of justification and persuasion, as well as the rules for conducting a dispute contained in them, are applied logic, the normativity of which allows us to consider it as the first theory of argumentation.

Keywords: argumentative errors, analogy, inferences, logic, theory of argumentation, dispute, persuasion, Ancient China, reasoning rules of dispute, rules of dispute

Аннотация: В статье анализируются особенности формирования марксистского гуманизма в советской марксистско-ленинской философии 50–60-х гг. К предпосылкам возникновения марксистского гуманизма в СССР, кроме материала «Рукописей 1844 года», стоит отнести широкое распространение социал-демократического ревизионизма среди представителей советской обществоведческой мысли. Особое внимание в статье уделяется влиянию зарубежной традиции на содержание и проблематику отечественного марксистского гуманизма (в частности, французской коммунистической партии и таких теоретиков, как Р. Гароди и Л. Сэв). Кроме того, в исследовании анализируются концептуальные положения советских философов относительно природы гуманизма в период социалистического строительства (М. Петросян, П. Федосеева, Г. Смирнова, И. Фролова). В частности, рассматриваются вопросы соотношения социалистического и буржуазного гуманизма, соотношения личного и общественного при социалистическом строе, концепция «всестороннего развития личности» при коммунизме, дискуссии о марксисткой антропологии.   Вместе с тем подчеркивается, что предложенное в рамках отечественного марксистского гуманизма решение этих (и некоторых иных) вопросов носило идеалистический и оторванный от реальной практики социалистического строительства характер. В заключении статьи делается вывод, что марксистский гуманизм в Советском Союзе не являлся творческим развитием положений марксистско-ленинской философии, а представлял собой, по большей части, переработанный социал-демократический и неомарксистский ревизионизм. На наш взгляд, эта понятийно-категориальная «диверсия» привела к теоретической и идеологической подмене положений Маркса вместо их разработки, что стало одной из причин «разложения» партии и утрате ею статуса «руководящей силы пролетариата» в СССР.

Ключевые слова: марксистский гуманизм, марксистско-ленинская философия, пролетарский гуманизм, абстрактный гуманизм, марксистская антропология, личность, гуманизм, диалектический материализм, Французская коммунистическая партия, человек

Abstract: The article analyzes the features of the formation of Marxist humanism in the Soviet Marxist-Leninist philosophy of the 50s and 60s. The prerequisites for the emergence of Marxist humanism in the USSR, in addition to the material of the "Manuscripts of 1844", should include the widespread spread of social democratic revisionism among representatives of Soviet social science thought. The article pays special attention to the influence of foreign tradition on the content and problems of domestic Marxist humanism (in particular, the French Communist Party and such theorists as R. Garodi and L. Sav). In addition, the study analyzes the conceptual positions of Soviet philosophers regarding the nature of humanism during the period of socialist construction (M. Petrosyan, P. Fedoseeva, G. Smirnova, I. Frolova). In particular, the issues of the correlation of socialist and bourgeois humanism, the correlation of personal and social under the socialist system, the concept of "comprehensive personality development" under communism, discussions about Marxist anthropology are considered. В  At the same time, it is emphasized that the solution of these (and some other) issues proposed within the framework of domestic Marxist humanism was idealistic and divorced from the real practice of socialist construction. In conclusion, the article concludes that Marxist humanism in the Soviet Union was not a creative development of the provisions of Marxist-Leninist philosophy, but was, for the most part, a reworked social-democratic and neo-Marxist revisionism. In our opinion, this conceptual and categorical "sabotage" led to the theoretical and ideological substitution of Marx's provisions instead of their development, which became one of the reasons for the "decomposition" of the party and its loss of the status of the "leading force of the proletariat" in the USSR.

Keywords: humanism, personality, marxist anthropology, abstract humanism, proletarian humanism, Marxist-Leninist philosophy, marxist humanism, dialectical materialism, French Communist Party, human

Аннотация: В рамках исследования анализируются два наиболее популярных подхода в интерпретации гуманистического содержания учения Маркса, которые сложились в рамках западного марксизма в 50–70-е гг. XX века. Первый – марксистский гуманизм – представляет гуманизм в качестве «первоначальной» формы учения раннего Маркса. Второй – теоретический антигуманизм – напротив, рассматривает понятие «гуманизма» как идеологическое, ненаучное и не совместимое с марксизмом. Анализ современной отечественной и зарубежной библиографии указывает на существующую неопределенность в оценке как западного марксизма, так и гуманистического содержания идей самого Маркса, что обуславливает актуальность настоящего исследования. Новизна исследования состоит в том, что марксистский гуманизм и теоретический антигуманизм предлагается рассматривать, не противопоставляя друг другу, а во взаимосвязи с историческим становлением теории Маркса. Автор предлагает отказаться от трактовки его идей с позиций гуманизма и антигуманизма. Такая трактовка не только идеализируют и мистифицируют содержание его работ, но также создает предпосылку для нарциссического (корыстно-присваивающего) взгляда человека на окружающие его объекты материального производства и на окружающую его природу. Последняя мысль находит свое подтверждение в предпринятой Марксом на полях "Капитала" критике товарного фетишизма, как одного из центральных элементов капиталистического способа производства.

Ключевые слова: марксизм, марксистский гуманизм, теоретический анти-гуманизм, диалектический материализм, коммунизм, нарциссизм, абстрактный гуманизм, неомарксизм, отчуждение, человек

Abstract: This article analyzes two most widespread approaches towards interpretation of the humanistic content of Marx’s doctrine, which have developed within the framework of Western Marxism in the 19550s – 1970s. The first approach – Marxist humanism – describes humanism as the “initial” form of Marx's doctrine of the early period. The second approach – theoretical antihumanism – views the concept of “humanism” as ideological, unscientific and incompatible with Marxism. The analysis of modern Russian and foreign bibliographies indicates the existing ambiguity in assessment of both, Western Marxism and humanistic content of the original ideas of Marx, which defines relevance of this research. The novelty lies in the proposal to view Marxist humanism and theoretical antihumanism in conjunction with the historical establishment of Marx's theory, rather than in contraposition to each other. The author suggest to forgo the interpretation of Marx’s ideas from the perspective of humanism or antihumanism. Such interpretation not only idealizes and mystifies the content of his works, but also creates a prerequisite for narcissistic view of the surrounding material objects and nature. The latter thought is reflected in undertaken at the margin of “Capital” Marx's criticism of the commodity fetishism as one of the central elements of the capitalist manner of production.

Keywords: narcissism, communism, dialectical materialism, theoretical anti-humanism, marxist humanism, marxism, abstract humanism, neomarxism, alienation, human

Аннотация: В статье исследуется концепция гуманизма немецкого философа-просветителя И. Г. Гердера в контексте его философии религии. Учение данного мыслителя представляет интерес как значимый этап в истории европейского свободомыслия. Гердер, находившийся в эпицентре немецкого Просвещения и принимавший самое деятельное участие в литературной жизни страны, заложил фундамент для последующего расцвета немецкой мысли. Он в значительной степени повлиял на складывание в Германии либеральной теологии и распространение идей пантеизма. Преимущественно на материале зрелых сочинений Гердера, в особенности его фундаментального труда "Идеи к философии истории человечества", предпринята попытка выявить специфические черты гуманизма немецкого философа и отнести его к определённому историко-философскому типу. Автор приходит к выводу, что Гердер считал религию продуктом антропосоциогенеза, т. е. возникновение и развитие религии рассматривалось им в материалистическом ключе. Практически исключается супранатурализм. Этот пункт учения ставит философа в известную оппозицию к ортодоксальной христианской доктрине. Свободомыслие в отношении религии, однако, не делает из Гердера ярого антиклерикала и атеиста. Он находит в религии много положительных сторон, в частности, утверждается, что религиозное миросозерцание первично и именно в религии берёт корни человеческая культура. Хотя учение Гердера не свободно от религиозных элементов в целом он отстаивает достоинство человека, его право на счастье в земной жизни, поэтому его воззрения могут быть охарактеризованы как светский гуманизм.

Ключевые слова: супранатурализм, антропосоциогенез, гуманность, свободомыслие, светский гуманизм, Гердер, религия, пантеизм, атеизм, культура

Abstract: This article examines the concept of humanism of the German philosopher-enlightener J. G. Herder in the context of his philosophy of religion. The doctrine of this thinker presents interest as an important stage in the history of European freethought. Herder, being in the epicenter of German Enlightenments and actively participating in literary life of the country, has laid the foundation for the subsequent flourishing of the German thought. It significantly affected the establishment of liberal theology and distribution of the pantheistic ideas in Germany. Primarily on the materials of the mature works of Herder, particularly his fundamental composition “Outlines of a Philosophy of the History of Man”, the author attempted to identify the specific features of humanism of the German philosopher and refer him to a certain historical-philosophical type. The author concludes that Herder considered religion a product of anthropogenesis, i.e. the emergence and evolution of religion was viewed by him from the materialistic perspective. Supranaturalism is practically excluded. This point of the teaching puts the philosopher in well-known opposition to the Orthodox Christian doctrine. Freethought with regards to religion, however, does not make Herder an ardent anti-clerical and atheist. He finds in religion multiple positive aspects, as well as claims that the religious contemplation of the world is primary, and human culture takes its roots namely in religion. Although Herder’s teaching is not free from the religions elements as a whole, he defends human dignity, his right to happiness in earthly life, and therefore, his views can be characterize as the secular humanism.

Keywords: culture, pantheism, atheism, supranaturalism, humanity, anthroposociogenesis, free-thinking, secular humanism, Herder, religion

Аннотация: Автором осуществлен обзор ряда утопических социально-философских конструктов в исторической ретроспективе. На примере «Утопии» Томаса Мора предпринята попытка дифференцировать восприятие идеальных построений в различные исторические эпохи и объяснить объективную причину неоднозначности их целеполагающего воздействия. На основе анализа политико-экономической обусловленности принятия или непринятия обществом философско-утопических идей совершенствования государственного устройства, а также различия в содержательном наполнении утопического как идеального раскрывается смысловая неоднозначность основополагающего понятия "утопического". Исследование выполнено на основе компаративного подхода, логического метода и выявления причинно-следственных взаимосвязей в процессе развития утопического дискурса. Исторический экскурс продемонстрировал социальную детерминированность двойственного понимания "утопического": как позитивно-«утопического», стратегически востребованного проекта, и как негативно-«утопистского», непригодного к реализации социального мыследействия. Исходя из этого, можно утверждать, что не всякий идеал утопичен, тогда как утопическое всегда понимается как идеальная модель, рожденная из критики реальной действительности. Отсюда следует вывод о том, что утопия как идеал, как проект будущего, альтернативный сущему, способна как развивать наличное социальное бытие, привнося конструктивные идеи мироустройства, так и выступать радикальным фактором его разрушения в поисках трансцендентально идеального.

Ключевые слова: утопия, топос, дискурс, утопический, утопистский, идеальное государство, идеал, социальная справедливость, равенство, Томас Мор

Abstract:   This article reviews a number of utopic socio-philosophical constructs within the historical retrospective. Using the example of Thomas More’s “Utopia”, an attempt is made to differentiate the perception of the ideal structures during various historical eras, as well as explain the objective reason of ambiguity of their purposeful impact. Based on analysis of the political and economic substantiation of the acceptance or rejection by society of the philosophical utopic ideas for improving the government structure alongside the differences in conceptual interpretation of utopic as the ideal, the author reveals the theoretical ambiguity of fundamental notion of the “utopic”. The historical insight has demonstrated the social determinedness of dual understanding of the “utopic”’: as a positive “utopic”, strategically relevant project, as well as negative “utopist”, inapplicable for realization of the social thought process. Thus, it can be claimed that not every ideal is “utopic”, while the “utopic” is always understood as he ideal model emerged for the criticism of actual reality. The conclusion is made that utopia as the ideal or alternative to the existing project of the future, is able to develop the actual social being, introducing the meaningful ideas of the world structure, as well as manifests a drastic factor of its destruction in search of the transcendental ideal.  

Keywords: Thomas More, Equality, Social justice, Ideal, Ideal state, Utopic , Utopist, Discourse, Topos, Utopia

Аннотация: Задача данной работы – сопоставительный анализ миростроительных схем онтологического персонализма В. Лейбница и М. Шелера. Автор подробно исследует смысловую схему мироустройства Лейбница, отмечая некоторые модификации, которые вносятся позже его последователями. Особо он останавливается на анализе оригинального учения Шелера, в котором изменен характер взаимодействия основных онтологических факторов. Соответственно, сопоставляются модели человеческого поведения в мире Лейбница и в мире Шелера, которые различны, хотя их онтологические модели схожи. Автор объясняет это различие изменением социокультурного континуума, в котором и осуществляются поиска смысла жизни. Персоналистское понимание реальности, соответствующие формы человеческого самоопределения в ней отражают, по-видимому наиболее адекватно, необходимо-универсальную сущность метафизики. Автор использовал следующие средства историко-философского анализа: принцип историзма, принцип развития, обобщение, систематизацию, компаративистский и типологический методы. Результатами статьи можно считать следующее. Автор сопоставил онтологические схемы персонализма Лейбница и Шелера, рассмотрев варианты модификаций их узловых компонентов. Установлена смысловая связь между онтологическими полаганиями и производными от них формами человеческого самоопределения. Показано, на примере сопоставления онтологий Лейбница и Шелера, что схожие мироустроительные схемы могут приводить к разным мировоззренческим следствиям вследствие радикальных социокультурных изменений.

Ключевые слова: персонализм, метафизика, онтологические схемы, Вильгельм Лейбниц, Макс Шелер, Жак Маритен, Семен Франк, самоопределение, свобода, коммуникация

Abstract: The goal of this work consists in the comparative analysis of the world-building schemes of ontological personalism of Wilhelm Leibniz and Max Scheler. The author thoroughly examines the conceptual scheme of world structure of Leibinz, underlining certain modifications that later were introduced by his successors. Particular attention is given to the analysis of Scheler’s original teaching, in which there character of interaction between the main ontological factors is changed. Thus, the author pursues correlation between the models of human behavior in the world of Leibniz and Scheler that differ, although their ontological models are similar. This difference is explained by the change in sociocultural continuum, in which takes place the search of the meaning of life. Personalistic understanding of the reality and corresponding forms of human self-determination in it, perhaps most appropriately reflect the necessary-universal essence of metaphysics. The author compares the ontological schemes of personalism of Leibinz and Scheler by reviewing the modification options of their key components. The connection is established between the ontological suggestions and deriving from them forms of human self-determination. It is demonstrated that the similar world-building schemes can lead to different worldview conclusions due to the radical sociocultural changes.

Keywords: Jacques Maritain, Max Scheler, Wilhelm Leibniz, ontology schemes, metaphysics, personalism, Semyon Frank, self-determination, freedom, communication

Аннотация: Автор проводит сравнение взглядов двух великих представителей французского просвещенного века Вольтера и Руссо по всем направлениям их многообразных усилий и выясняет их одинаковую значимость для европейской культуры. Защита интересов всего третьего сословия, всего народа Руссо в чем-то уступает, а в чем-то превосходит идею увеличения числа высокообразованных людей Вольтера, так как она нацелена в основном на формирование класса работников, нужных новому времени. Требование осуществления демократических преобразований Руссо перевешивает установку на просвещенный абсолютизм Вольтера, но опережает свое время; защита же наук и искусств Вольтером равноценна руссоистской абсолютизации нравственности. При анализе был использован сравнительно-исторический метод, конкретный подход, диалектическое рассмотрение. Такой подход позволил выявить близость и отличие мышления двух философов. Автор приходит к выводу, что иронический тонкий ум Вольтера нельзя ставить ни выше, ни ниже глубоких патетических суждений Руссо, а религиозный оптимизм Руссо не колеблет скептического оптимизма Вольтера. Оба мыслителя, столь непохожие друг на друга, в одинаковой мере составляют славу Франции и Европы.

Ключевые слова: Бог, воспитание, общественный договор, абсолютизм, частная собственность, история, трагедия, сентиментализм, свобода мысли, король

Abstract: The author pursues correlation between the views of the two prominent representatives of French Age of Enlightenment  of Voltaire and Rousseau regarding all directions of their versatile efforts, as well as determines their equal importance for the European culture. Protection of interests of the entire Third Estate and all nation of Rousseau in some aspects concedes, and in some supersedes Voltaire’s idea of increasing the amount of highly educated people, because it is mostly aimed at establishment of class of the workers that are in demand in modern time. The requirements for realization of the democratic reforms of Rousseau overweighs the orientation towards the enlightened absolutism of Voltaire, but is ahead of its time; protection of sciences and arts of Voltaire is rather equivalent to the Rousseau’s absolutization of morality. The author concludes that the ironic fine humor of Voltaire cannot be placed higher or lower that the deep pathetic reasoning of Rousseau; and religious optimism of Rousseau does not affect the skeptical optimism of Voltaire. Both thinkers are so unlike, but equally important to France and Europe.

Keywords: King, Freedom of thought, Sentimentalism, Tragedy, History, Private property, Absolutism, Public agreement, Education, God

Аннотация: Настоящая статья посвящена исследованию места человека в системе философских принципов социальной концепции глобального конституционализма. Автор обосновывает положение о том, что основной целью социальной концепции глобального конституционализма является сохранение и развитие мировой капиталистической системы (ее финансово-экономического базиса и социально-политической надстройки). Роль человека в данной концепции, его интересов и потребностей, велика, как и в любой иной властной социальной концепции. Однако, данная социальная концепция в конечном итоге является антигуманной, направленной против поступательного устойчивого развития человечества. В работе используется ряд методов научного познания: гносеологический; онтологический; формально-логический; диалектический; статистический; сравнительно-правовой; абстрактно-идеалистический; конкретно-исторический. Вся логика развития мировой капиталистической системы подчинена удовлетворению интересов и потребностей тех социальных классов, групп и прослоек населения, которым принадлежит власть и собственность в конкретный исторический период времени. Таким образом, с одной стороны, глобальный конституционализм направлен эгоцентрично - на удовлетворение интересов и потребностей человека. Но, с другой, стороны, он защищает интересы не всего общества, а узкой группы людей, которым принадлежит власть и собственность. При этом, интересы большинства населения игнорируются во обеспечение исполнения основной цели глобального конституционализма.

Ключевые слова: глобальный конституционализм, тенденции развития, социально-философская концепция, неолиберализм, неоконсерватизм, государство, Россия, народ, модель, идеология

Abstract: This article is devoted to the study of man's place in the system of philosophical principles of social concept of global constitutionalism. The author substantiates the position that the main goal of the social concept of global constitutionalism is the preservation and development of the world capitalist system (financial-economic basis and the socio-political superstructure).The role of man in this concept, interests and needs, great as in any other power of the social concept.However, this social concept is ultimately inhumane, and directed against the progressive sustainable development of mankind.The author used a number of methods: epistemological; ontology; formal logic; dialectic; statistical; comparative legal; abstract-idealistic; specifically historical. The entire logic of development of the world capitalist system is subjected to the satisfaction of the interests and needs of those social classes, groups and strata of the population, which belongs to power and property in a particular historical time period. Thus, on the one hand, global constitutionalism is aimed egocentrically - to meet the interests and needs of a person. But on the other hand, it protects the interests not only of society, but a narrow group of people who hold power and property. In this case, the interests of the majority are being ignored for the purpose of execution of the main goal of global constitutionalism.

Keywords: Russian Federation, government, neo-conservatism, neoliberalism, socio-philosophical concept, development trends, global constitutionalism, people, model, ideology

Аннотация: Объектом исследования является история отечественной философии постсоветского периода. Предметом - динамика изменения общественного отношения к марксистской идеологии и философии, а также оценка и пересмотр их основных теоретических положений внутри российского философского сообщества. Автор подробно рассматривает такие аспекты темы как периодизация основных изменений общественного и профессионально-философского интереса к марксизму в постсоветской России, преемственность и ревизия по отношению к советскому марксизму, выявление главных игроков в современном коммуникативном пространстве "марксистского дискурса". Методология исследования базируется на подходе, согласно которому сетевая структура отношений между интеллектуалами определяет общезначимое пространство интеллектуального внимания, которое структурируется на несколько конкурирующих позиций Основными результатами проведенного исследования является: - периодизация эволюции общественного отношения к марксизму, динамики переосмысления его основных теоретических положений внутри российского профессионального философского сообщества; - классификация и описание особенностей современных марксистских групп в современной России, их теоретических платформ, определение степени их общественного влияния.

Ключевые слова: философия современной России, постсоветский марксизм, догматизм, ревизионизм, классификация постмарксистких групп, сетевой подход, российский менталитет, советский марксизм, марксистский дискурс, коммуникации

Abstract: The object of this research is the history of Russian philosophy of the post-Soviet period. While the subject is the dynamics of changes of the public attitude towards Marxist ideology and philosophy, as well as assessment and reconsideration of their main theoretical positions within the Russian philosophical community. The author thoroughly examines such aspects of the topic as periodization of the essential changes of public and professional-philosophical interest towards Marxism in the post-Soviet Russia; succession and revision with regards to the Soviet Marxism; determination of the main actors in the modern communicative space of the “Marxist discourse”. Methodology of the research is based on the approach, according to which the network structure of the relations between intellectuals defines the general space of intellectual attention, structured upon several competitive positions. The main results of the conducted research are the following: Periodization of evolution of the public attitude towards Marxism, and dynamics of reframing of its main theoretical positions within the Russian professional philosophical community; Classification and description of peculiarities of the contemporary Marxist groups in modern Russia, their theoretical platforms, and determination of the level of their public influence.

Keywords: network approach, classification of post-Marxist groups, revisionism, dogmatism, post-Soviet Marxism, philosophy of modern Russia, Russian mentality, Soviet Marxism, Marxist discourse, communication

Аннотация: В настоящее время в философии поставлена проблема классификации профессиональных философов по тем или иным основаниям и критериям, как по содержательным и методологическим (Вл. Татаркевич, В.Н. Сагатовский), так и по степени масштаба их творчества и исторического влияния (К. Ясперс, Р. Коллинз). Этот подход классификации можно назвать «элитологическим», в основе которого лежит признание справедливости и объективности принципа неравенства в обществе и профессиональной среде. Поскольку творчество философов также различается по глубине, масштабу и влиянию, постольку, по мнению автора статьи, вопрос о внутренней иерархии и ее критериях среди самих профессиональных философах по-прежнему закономерен и актуален. Подобные модели, анализ которых приводится в статье, в определенной степени классифицируют и ранжируют профессиональных философов, создавая своеобразную иерархию, основанную на субъективной историко-философской оценке их «величия» и заслуг. Однако существующих моделей подобной классификации крайне мало, они излишне субъективны и не развивают своих критериев ранжирования в полной мере, поэтому в статье предлагается взгляд автора на возможную элитологическую модель классификации для представителей философской профессии, которая может быть представлена пятью категориями (группами) – «A», «B», «С», «D» и «E». Эта модель основывается на современной специфике философской деятельности, и ранжирует философов на наиболее выдающихся, оригинальных и системных (группа «A»); философов второго эшелона («B»), чуть менее оригинальных и востребованных; философов от искусства, науки, религии, политики («C»); философов университетской элиты («D»), и массовую группу узкоориентированных на свои предметные области философов-экспертов («E»). В статье также анализируются дальнейшие возможные перспективы обсуждения и внедрения профессионального ранжирования среди философского сообщества.

Ключевые слова: классификация философов, ранжирование философов, категории философов, профессиональные философы, великие философы, второстепенные философы, элитология, К. Ясперс, Р. Коллинз, Вл. Татаркевич

Abstract: Currently, philosophy is experiencing a problem of classification of the professional philosophers according to certain criteria – conceptual and methodological (V. Tatarkevich, V. N. Sagatovsky), as well as by the degree of the scale of their works and historical impact (K. Jaspers, R. Collins).  This approach of classification could be called “elitological”, in the foundation of which lies recognition of justice and objectiveness of the principle of social and professional inequality. Due to the fact that the creative work of philosophers is distinguished by the depth, scale, and impact, thus in the author’s opinion, a question of the internal hierarchy and its criteria among the professional philosophers themselves, remains legitimate and relevant. Such models, as presented in the article, to a certain extent classify and range the professional philosophers by creating a peculiar hierarchy that is based on the subjective historico-philosophical evaluation of their “supremacy” and achievements. However, there are very few models of such classification because of its excessive subjectivity, therefore the author proposes a possible elitological model for classification of the professional philosophers, which can be divided into five categories (groups) – “A”, “B”, “C”, “D”, and “E”. This model is founded on the contemporary specificity of the philosophical activity and ranges the philosophers by: the most accomplished, original, and systemic (group “A”); the philosophers of the second echelon, the less original and demanded (“B”); the philosophers of the university elites (“D”); and the mass group of the narrow-oriented philosophers-experts (“E”). The article also analyzes the further prospects of discussion and implementation of the professional ranging among the professional philosophers.

Keywords: Ranging of philosophers, Categories of philosophers, Professional philosophers, Professional philosophers, Prominent philosophers, Second echelon philosophers, Elitology, K. Jaspers, R. Collins, V. Tatarkevich

Аннотация: В статье анализируется творчество известного русского ученого Г. П. Федотова. Религиозное видение истории Г. П. Федотовым определялось широким горизонтом всеобъемлющей культуры, частью которой выступала реальная церковь, а христианство облекалось в культурный стиль эпохи. Поэтому его формула гласила: «От мира — в Церковь, от Церкви — в мир». Церковь понималась им, прежде всего, как мистическое Тело Христово, в которой каждый должен выступить соработником Божиим. Тем самым личность, наделенная свободой воли, выдвигалась на первый план. История как процесс лишался цели, ибо последняя не дана, а задана каждому. Но единство задания для всех придавало ему универсальный характер и являлось основой для «общего дела», а значит и для всеобщности. Взгляд Г. П. Федотова на историю был трагичен. В соответствии с законами жанра трагедии гибель героя, обусловленная неизбежным конфликтом, борьбой со злом в себе или в окружающем мире, приводила к очищению. Формой такого очищения являлось покаяние. Тем самым трагизм истории, раскрываемый в ее познании, выступал средством воспитания мужества, ибо без него нельзя смотреть прямо в глаза смерти. Опираясь на совокупность историко-культурных методов и приемов, автор статьи сделала упор на выявление и раскрытие историко-культурных аспектов публикаций ученого. В частности, в статье анализируется использование междисциплинарных приемов исследования в методологической системе Федотова, рассматриваются концепция историко-культурной динамики российского общества и перспективы его демократического преобразования. При сложном синтетическом характере его учения, Г.П. Федотов как политический мыслитель по совокупности его идей относится скорее к консервативному направлению политической мысли, так как отвергает любые проявления радикализма и прожектерства, основанного на абстрактных принципах, а в построении своей политико-философской концепции опирается на принципы реалистической политики, традиционные христианские идеалы и глубокое уважение к историческому опыту. Его консерватизм при этом может быть определен как «либеральный», так как важнейшее значение в его концепции, наряду с ценностями христианских традиций и общественной солидарности, имеет защита прав и свобод личности.

Ключевые слова: гуманистические традиции, демократия, диалектический метод, идеология, либерализм, междисциплинарные приемы, принцип историзма, социализм, Федотов Г.П., христианство

Abstract: In article creativity of the famous Russian scientist G. P. Fedotov is analyzed. Religious vision of history by G. P. Fedotov was defined by the wide horizon of comprehensive culture as which part the real church acted, and the Christianity clothed in cultural style of an era. Therefore its formula said: "From the world — in Church, from Church — to the world". The church was understood by it, first of all, as the Christ's mystical Body in which everyone has to act as a sorabotnik Bozhiim. Thereby the personality allocated with a free will was put in the forefront. History as process lost the purpose because the last isn't given, and is set to everyone. But the unity of a task for all gave it universal character and was a basis for "common cause", so and for generality. G. P. Fedotov's view of history was tragic. According to laws of a genre of the tragedy the death of the hero caused by the inevitable conflict, fight against the evil in itself or in world around led to clarification. A form of such clarification was the repentance. Thereby the tragic element of history opened in its knowledge acted as a courage educational tool because without it it is impossible to look fool in the face to death.Relying on set of historical and cultural methods and receptions, the author of article put emphasis on identification and disclosure of historical and cultural aspects of publications of the scientist. In particular, in article use of interdisciplinary methods of research in methodological system of Fedotov is analyzed, the concept of historical and cultural dynamics of the Russian society and prospects of its democratic transformation are considered.At difficult synthetic character of its doctrine, G. P. Fedotov as the political thinker on set of his ideas treats rather the conservative direction of political thought as rejects any manifestations of the radicalism and daydreaming based on the abstract principles, and in creation of the political and philosophical concept relies on the principles of realistic policy, traditional Christian ideals and deep respect for historical experience. Its conservatism thus can be defined as "liberal" as in its concept, along with values of Christian traditions and public solidarity, protection of the rights and personal freedoms has the extreme importance.

Аннотация: В 1930-е гг. был заложен фундамент международного поля охраны культурного наследия, на котором в дальнейшем строилась деятельность ЮНЕСКО. Основной чертой этого периода стала попытка комплексного решения проблем в этой сфере. Представлен анализ основных инициатив Международного комитета музеев, воплотившихся в форме конференций, хартий, международных актов, а также нереализованных проектов международных конвенций в сфере сохранения культурного наследия. Прослеживаются предпосылки формирования международной системы охраны памятников с середины XIX в.

Ключевые слова: Культурное наследие, Реставрация, Хищение, Война, Культурный ландшафт

Abstract: The 1930's had laid the foundation for the international protection of cultural heritage based on which the future UNESCO activity was built. The attempt to find a comprehensive solution of problems in this sphere became the main feature of that period. The present article is devoted to analysis of the principal initiatives of the International Committee of Museums presented in the form of conferences, charters and international agreements as well as unrealized projects of international conventions in the field of cultural heritage preservation. Preconditions of formation of the international system of protection of monuments are traced from the middle of the XIX century.

Keywords: war, thievery, restoration, cultural heritage, cultural landscape