Наказание коллаборационистов в Виши и других областях Франции (1944-1945 гг.)

Медведев Алексей Дмитриевич магистр, кафедра всеобщей истории и методики преподавания истории и обществоведения, Волгоградский государственный социально-педагогический университет 400125, Россия, Волгоградская область, г. Волгоград, ул. Грамши, 45, кв. 74 Medvedev Aleksei Dmitrievich Master's Degree, the department of World History and Methodology of Teaching History and Social Science, Volgograd State Socio-Pedagogical University 400125, Russia, Volgogradskaya oblast', g. Volgograd, ul. Gramshi, 45, kv. 74 madasein@gmail.com Другие публикации этого автора

Актуальность статьи определяется обстоятельствами неудачи во франко-прусской войны, приведшей к появлению на восточных границах государства агрессора, и национальной катастрофы в 1940 году, которая грозила лишить Францию былого величия и суверенитета. Следовательно, научным интересом и предметом статьи является процесс наказания коллаборационистов в Виши и других областях Франции в 1944-1945 гг. силами Сопротивления.

При изучении данного предмета привлекалась зарубежная литература на французском языке: К. Бужеро, М.А. Фабр и другие авторы, в центре внимания которых находятся судебные процессы и внесудебные расправы в переходный период. Также в качестве источников привлекались опубликованные воспоминания и документы, в которых показаны события 1944-1945 гг.

В последние недели оккупации немецкая армия и жандармерия нанесли сильный урон бойцам Сопротивления и гражданскому населению департамента Алье ^{[9, p. 23-25]} 26 августа 1944 года, как только Виши был освобожден силами Сопротивления, началась чистка. Например, некоторых женщин остригли и арестовали. Участие местных французских правительственных структур в процессе расправ могло бы стать предвестником масштабных репрессий.

Насильное острижение женщин во время освобождения является общим феноменом для всей Франции. Он имел место быть в нескольких коммунах, городах и деревнях Алье (Ганна, Монлюсон, Изёр, Трето, Тронсе, Домпьер-сюр-Бебр). Таким образом, пятнадцать-двадцать женщин были заклеймены в Виши и Кюссе при освобождении ^{[7, p. 148]}.

Фабрис Вергилий предложил оценку «доли подстриженного населения», составляющую в среднем 0,05% населения страны ^{[17, p. 77]}. Если такой расчет производить для агломерации Виши, то полученная доля составляет от 0,033% до 0,044% (расчет основан на 15-20 стриженных женщинах в Освобождении для общей численности населения 44 792 человека) ^[13]. Данный показатель может показаться особенно низким из-за большого числа женщин в Виши, находящихся в непосредственном контакте с немецкими солдатами и коллаборационистами, особенно в гостиничных комплексах города.

Попытки надзорных органов Сопротивления гасить чрезмерные эксцессы во время освобождения Виши, вероятно, объясняют столь низкий показатель. Этот эпизод имеет более стихийный характер, чем в Клермон-Ферране, где большая часть острижения организовывалась непосредственно лидерами Сопротивления после их выхода из тюремного заключения ^[5].

На фотографиях, сделанных в Виши и Кюссе, показаны сцены, которые стали символом процесса очищения: например, группа коллаборационистов, которая под свист толпы проходит по улице города в сопровождении охраны ^[8]. Многие кадры показывают, что женщины берут на себя роль мстителей, что, заметим, случается довольно редко. В остальном исполнение этих стрижек соответствует ритуалу, принятому и в других местах: присутствие активно реагирующей публики, свастики, нарисованные на головах виновных, на шее повешенного — табличка с перечислением совершенных преступлений, сцена вынужденного раскаяния, когда обвиненных женщин заставляют просить прощения на коленях.

Анри Лавиль изобразил портрет города Виши 25 сентября 1944 года в ежедневной многотиражной (25000 экземпляров) газете «Valmy». В частности, он описал штаб-квартиру Национального фронта на улице Жоржа Клемансо:

«<...> Вот пресс, который использовался для раздавливания рук и ног замученных, варварский шлем с шурупами для деформации черепа, комната пыток с подвесными устройствами, электроды, висящий канат, убогие клетки, где до сих пор видны следы крови и остатки волос. <...> фотографии коллаборационисток («горизонтальное сотрудничество», как говорят парижане), одно лицо в профиль до и после пострига, другое на коленях у Боша — она сама отправляла эту фотографию патриотическому соседу, чтобы разозлить его» ^[10].

Такое смешение пыток, которым подвергались бойцы Сопротивления, и сексуальных отношений с немцами продолжает стигматизацию этих женщин даже после акта чисток и отрицает любой образ жертвы, который мог бы закрепиться за ними.

На данный момент, как пишет историк Кристиан Бужард, возможно оценить, что примерно от 150 до 160 человек были казнены в Алье без суда и следствия в рамках процесса расправы. Имея примерно 4 казни на 10000 жителей, Алье является одним из департаментов, где это явление внесудебных репрессий происходит при активном участии партизан-макизаров. Однако в районе Виши подобная участь во время первого этапа освобождения настигла только четырех человек. И ещё четырех — на втором этапе, в июне 1945 года. Вынесенные в общей сложности восемь приговоров были несоразмерны тому, что происходило, например, в районе Монлюсон ^[2].

Среди казней, последовавших непосредственно за освобождением, было осуществление смертного приговора командиру отделения жандармерии Виши. В силу своих обязанностей он был призван служить правительству французского государства, расследуя нападения Сопротивления. Он был похищен участниками Сопротивления из своего дома в ночь с 20 на 21 сентября 1944 года, перед тем, как был казнен без приговора ^[4].

Относительно низкая цифра репрессивных действий объясняется присутствием сил правопорядка во время оккупации, направленных на обеспечение безопасности столицы Французского государства, а затем — нахождения структур Сопротивления во время освобождения, что затрудняет проведение массовых казней и нападений на вишистскую агломерацию.

К тому же в районе Виши (Сен-Дидье-ла-Форе, Ганна, Бийи, Сен-Жермен-де-Фоссе), там, где маки имели большую свободу действий, — было совершено, предположительно, семнадцать казней. По тем же причинам Виши избежал «синей ночи», как это было в Мулене (9 нападений) и особенно в Монлюсоне (27 нападений). Из 110 нападений и покушений, произошедших в Алье, только три произошли в городе.

Правосудие переходного периода в Оверни осуществлялось в каждом департаменте военным судом. По образцу того, что создавалось в Клермон-Ферране, Ле-Пюи-ан-Веле и Орийаке, региональный комиссар Анри Ингран 5 сентября 1944 года принял решение об организации военного трибунала в Виши.

Виши был выбран, главным образом, потому, что город Мулен, где обычно проходят судебные процессы, был освобожден только 6 сентября. Выбрано место было более чем символично: это был Hotel du Parc, где располагалась резиденция Филиппа Петена с июля 1940 по август 1944 года ^{[16, p. 47]}. Этот суд, заседавший под именем Военного трибунала Виши, а затем — Второго постоянного военного трибунала XIII военного округа, провел шесть заседаний в период со 2 октября по 2 ноября 1944 года. Перед ним предстало 27 человек: двенадцать были приговорены к смертной казни, одиннадцать были приговорены к тюремному заключению или принудительным работам, а остальные были оправданы.

Среди лиц, представших перед судом, только Жан-Феликс Бюффе являлся важной фигурой. Этот полицейский стал начальником безопасности 1 ноября 1942 года и в этом статусе организовывал репрессии против Сопротивления ^{[3, p. 92-98]}. Суд над ним состоялся 2 и 3 октября 1944 года; Бюффе приговорен к смертной казни, расстрелян 30 октября.

В это время система правосудия реорганизуется и очищается изнутри. Полиция и жандармерия, которые должны проводить расследования, также находятся в ситуации хаоса. Следователи должны были также порвать с практикой анонимных доносов, поскольку оккупация создала условия, искажающие правосознание граждан.

С декабря 1944 года официальные суды, ответственные за репрессии, смогли функционировать в Алье. Многие люди, живущие в агломерации Виши, предстали перед ними, и вынесенные приговоры были очень суровыми.

Второй этап внесудебного насилия произошел весной 1945 года.

С учетом 99 вынесенных смертных приговоров, т.е. более 153 смертных приговоров на тысячу приговоров, суд Алье является особо суровым, хотя некоторые приговоры выносились заочно. Из десяти смертных приговоров, фактически приведенных в исполнение, восемь касаются Виши; это, в частности, полицейские из бригады Пуансо, которые очень активно участвовали в борьбе против бойцов Сопротивления и евреев и которые были виновны в многочисленных арестах с последующим применением пыток, о чем свидетельствует история ареста заключенных Аушвиц-Биркенау, попавшие в концентрационный лагерь по воле Пуансо ^[11].

Особенности, присущие агломерации Виши, можно найти в решениях, вынесенных Палатой по гражданским делам. Особо следует отметить большое количество женщин, обвиняемых в «связях» с немцами. Термин расплывчатый и, похоже, охватывает широкий спектр факторов. Хотя речь может идти о сексуальных отношениях с немецкими солдатами, термин включал также женщин, которые, по-видимому, лишь работали в заведениях или в отелях, посещаемых немцами и милиционерами, в результате чего большое число официантов, домработниц и горничных подверглись судебному преследованию.

В то время как Суд и Гражданская палата продолжали работу, в начале июня 1945 года был проведен второй этап внесудебной чистки. Такой всплеск насилия был особенно заметен в Виши. Весной 1945 года сложились благоприятные условия для возобновления стихийного насилия: в докладах префекта региона Алье говорится о неудовлетворении медлительной судебной системой правосудия, которую он считает слишком мягкой ^[12]. Такая оценка может показаться парадоксальной, поскольку присяжные в судах иногда подвергались критике за то, что являлись одновременно и судьями, и потерпевшими ^{[14, p. 178-179]}. Часть населения возмущали некоторые приговоры, которые воспринимались как слишком гуманные, с учетом подаваемых жалоб. Критиковались также и помилования правительства (особенно — помилование Де Голлем маршала Петена), которыми слишком часто пользовались осужденные на смертную казнь, особенно женщины. Это чувство несправедливости превращалось в ненависть, тем более что рассказы о пытках и зверствах, совершаемых гестапо и милицией, получали все более широкое распространение. Так в газете «Valmy» появилась ежедневная колонка под заголовком: «Они возвращаются!», в котором перечислены имена возвращающихся на административные должности коллаборационистов. В то же время в кинохронике показывались первые кадры освобождения концлагерей.

В период со 2 по 8 июня 1945 года произошла вспышка насилия, в ходе которой в агломерации Виши были без суда и следствия казнены четыре человека, столько же человек, сколько и в период освобождения. Насилие было направлено против двух категорий: с одной стороны, информаторы, полицейские и милиционеры, которые были особенно активны и виновны в злоупотреблениях в период оккупации и были задержаны на месте; с другой стороны, «пресловутые коллаборационисты», которые после освобождения были обвинены в сохранении подозрительного поведения: якобы они не занимали четкую позицию во время внесудебных разбирательств. 2 июня тюрьма Кюссе была осаждена несколькими сотнями человек во главе с дюжиной депортированных из Дахау и Бухенвальда. Толпа схватила Жоржа Гувернера, молодого человека из Кюссе, который предал своих бывших товарищей из маки Шатель-Монтань, что привело к аресту и депортации двадцати трех из них, а затем схватила и бывшего комиссара Пуансо, который руководил репрессиями против Сопротивления во время оккупации. Их избили и попытались повесить. Директор, наконец, вернул двух заключенных в камеры ^{[15, p. 13-75]}.

Затем демонстранты направились в местную больницу и захватили Поля Сенати, бывшего руководителя группы милиции в замке Броссов. Тяжело избитого, хотели повесить за шею перед главным входом в тюрьму, но правоохранительные органы поприпятствовали этому акту. Эти сцены были сняты и с тех пор транслировались в документальных фильмах ^[6]. Они показывают развязку беспрецедентного насилия в присутствии бессильных государственных органов.

Как пишут Франсуа Руке и Фабрис Верджили, на этом втором этапе судебной чистки «ставки были уже не такими», как летом 1944 года, «речь уже не идет о повторном освобождении территории», «речь идет (с точки зрения очистителей) об эффективности процесса, сочетающего в себе справедливость и месть» ^{[14, p. 362-363]}.

Таким образом, чистки в Виши и его окрестностях дают нам двоякое представление о произошедшем. Ситуация в агломерации имеет несколько сходных черт с ситуациями в многих департаментах: наличие женских острижений; государственные органы, отвечающие за репрессии; срочный характер чисток. Тем не менее, тот факт, что именно Виши являлось резиденцией правительства французского государства, находил свое отражение в конкретных особенностях: слабость первой фазы внесудебной чистки из-за присутствия сил правопорядка во время оккупации и Сопротивления и, наоборот, жестокость стихийного насилия в июне 1945 года, большое число арестов в первые две недели после освобождения, чрезмерное представительство жителей города в Суде и Гражданской палате, а также суровость вынесенных приговоров.

Период 1944-1945 гг. — определяющий дальнейшую голлистскую политику период стихийного и организованного насилия над пособниками немецких оккупантов после освобождения Виши — имел зачастую реакционный характер, что характеризует данный этап как время установления «исторической справедливости» ^[1].