Технософия: методологические ресурсы

Плужникова Наталья Николаевна ORCID: 0000-0002-4143-1216 кандидат философских наук доцент; кафедра "Гуманитарные дисциплины"; Московский политехнический университет 140050, Россия, Московская область, пгт. Красково, ул. Школьная, 2/3, кв. 98 Pluzhnikova Natalia Nikolaevna PhD in Philosophy Associate Professor; Department of Humanities; Moscow Polytechnic University 140050, Russia, Moscow region, village. Kraskovo, Shkolnaya str., 2/3, sq. 98 pluzhnikova@bk.ru Другие публикации этого автора

Саенко Наталья Ряфиковна ORCID: 0000-0002-9422-064X доктор философских наук профессор; кафедра "Гуманитарные дисциплины"; Московский политехнический университет 107023, Россия, г. Москва, ул. Павла Карчагина, 22 Saenko Natalya Ryafikovna Doctor of Philosophy Professor; Department of Humanities; Moscow Polytechnic University Pavel Karchagin str., 22, Moscow, 107023, Russia rilke@list.ru Другие публикации этого автора

Введение

Вторая половина ХХ и начало ХХI века отмечены чрезвычайно ускоренным ростом и усложнением окружающей человека техносферы. В этот период постоянно расширяющийся диапазон проблем взаимодействия с новой реальностью сам становится объектом пристальной социальной, культурной, научной, общефилософской рефлексии, внутри которой постепенно зарождаются, оформляются и закрепляются целые направления знания, в число которых входит и технософия.

Термин «Технософия» (technosophy, от греч. techne – «искусство», «ремесло» и греч. Sophia – «мудрость», «умение» ^[1]) можно рассматривать как феномен, обозначающий в мышлении индивида особую когнитивно-онтологическую структуру – структуру знания о внутренней сущности мира техники – феноменологии, процессов, особенностей, роли и функций, законов – по сути, новой онтологии, позиционируемой в качестве самостоятельного объекта социально-культурной и научно-философской рефлексии, теоретического изучения и последующей практической реализации. М. Н. Эпштейн, который активно вводит в философский дискурс понятие «технософия», пишет: «Теперь мы понимаем, что техника – это не сталь и мазут, не «бездушные», «давящие» механизмы, как подсказывают нам детские впечатления индустриального века. Техника – это мысль и чувство, которые царят уже не только в нашем мозгу и теле, но и скоростью света или звука распространяются вокруг нас и между нами» ^{[2, C. 775]}.

Познавательный, понятийный, терминологический и категориальный аппарат технософии может быть представлен как концептуально-методологический дуализм собственного человеческого отношения и гуманитарного измерения новой, технико-технологической и виртуально-цифровой реальности. В результате этого необходимость обращения к существующим проблемам, равно как и решения возникающих вопросов мира техники определила актуальность настоящего исследования.

Цель исследования – изучение и всесторонний анализ существующих и вновь создаваемых методологических подходов к исследованию частной и общей феноменологии мира техники, протекающих внутри этого мира процессов, раскрытия и познания содержательной стороны собственных законов его функционирования в их специфически-выделенном отношении к человеку. Реализация данной цели невозможна без главного объекта исследования, который и выступает в качестве одного из таких подходов – технософии.

Исследования и дискуссии

Философский анализ термина «технософия», не может быть осуществлён исключительно как процесс целенаправленного познания и раскрытия сущности чего-либо конкретного (мира техники ^[3]), но он представляет собой специфически-человеческое отношение к самому этому процессу, необходимой частью которого, в этой связи, становится также и метод познания. В этом отношении не только собственно «технософия» может быть позиционирована в качестве нового, самостоятельного раздела философии, но и методологии технософии в связи с тем же невозможно отказать в праве быть представленной в форме частной познавательной или философской методологии. Это так, поскольку исторические обстоятельства и причины возникновения «технософии» в ее современной форме таковы, что внутри этой новой области знаний не только о самом мире техники, но и о месте и роли человека внутри этого мира, теоретические проблемы развития указанных знаний оказываются нераздельно соединены с решением целого ряда конкретных и практических вопросов ^[4].

Необходимость разработки и последующей практической апробации методологических ресурсов технософии, необходимых для решения как теоретических, так и практических задач, в настоящее время определяется тремя взаимосвязанными аспектами изменений, характеру которых, исходя из современных особенностей взаимодействия человека с миром техники, просто невозможно отказать в объективности:

1. Изменение места и роли человека в мире техники ^[5].

2. Изменение предназначения техники и техносферы в мире человека ^[6].

3. Изменение общего характера современной цивилизации, которая становится все более техногенной ^[7].

Прагматический характер современной культуры пытается канализировать возможные подходы к разработке методологического аппарата современной технософии, смещая акценты в сторону трактовок и понимания роли техники в развитии цивилизации как одного из наиболее мощных инструментов адаптации, созданного искусственным путем. Не только прежняя реальность, окружающая человека и изменяемая посредством техники, но и создаваемая ею же новая, виртуальная реальность естественным образом приводят к дуализму онтологии человека и социума, поскольку внутри этой вновь созданной реальности онтологический статус человеческого бытия определенно выходит за пределы физического в традиционном его понимании, и получает новое, метафизическое измерение, совершенно определенно не связанное только с прежней философской метафизикой человека в ее традиционных трактовках ^[8].

Последнее обстоятельно и направленно формирует внутри процессов создания тех или иных методологических ресурсов современной технософии целый ряд новых требований, обращенных к результатам этих процессов. В этой связи современные технические устройства и оборудование уже перестали быть только лишь «инструментом адаптации» человека к новым реалиям его собственного бытия, ныне примеряя все более активно на себя роль новых средств экспликации человеческой сущности в множащиеся пространства современной техносферы, с одной стороны, а также познания окружающего человека мира и его прежде скрытых, глубинных особенностей посредством таких методов, реализация которых без участия современной техники была бы невозможной, с другой стороны. Внутри современной философии техники расширяется как спектр направлений связанных с этим исследований, так и последующий дискурс обсуждения их результатов именно в связи с этими принципиально новыми взглядами, что, прежде всего, свидетельствует именно о переходе к концептуализации и систематизации целого ряда прежде разрозненных воззрений, суждений, мнений и позиций в рамках философско-эпистемологической традиции.

В этом отношении современная технософия вместе с создаваемой собственной методологией становится закономерным результатом реагирования традиционной философской мысли на те фактические изменения не только в отношении исследования мира техники (когнитивной онтологии), но и в человеческом гнозисе переосознания новой роли и нового предназначения мира, который давно уже ушел далеко вперед от инициальных механистических и ранне-позитивистских трактовок техники как средства опредмечивания навыков и значимого для человека опыта по преобразованию внешнего мира в опоре на используемые техническими приспособлениями силы природы и ее законы ^[8],[9].

В современной технике в значительно большей степени тем или иным образом «опредмечиваются» самые разные человеческие знания, причем именно те самые знания, которые в современном мире возникают по факту совершения все более фундаментальных научных открытий. Это принципиальное изменение характера техносферы в рамках современной культуры постиндустриального общества во все большей степени переводит вновь создающиеся элементы техносферы из разряда механических устройств и приспособлений в разряд инструмента применения, развития и совершенствования человеческого интеллекта ^[10].

Современное общество можно определить как общество перехода от техники к «технологиям техники». Технологии становятся решающей и фундаментальной характеристикой общества, посредством изучения которых можно определить сложное человеческое отношение к самим технологиям. В частности, феномен рационализации и упорядочения человеческого поведения. Для изучения данных аспектов можно обратиться к взглядам таких теоретиков науки, как Э. Биглхол ^[11], Л. Бернард ^[12], М. Крозье ^[13], Д. Фрид ^[14], Л. Гудман ^[15] Работа Ж. Эллюля «Присутствие в современном мире» содержит актуальную для современности критику прогресса технологий в западном обществе и последствий технологизации жизни. Автор указывает, что идея «техники» в качестве технологии или конкретных практик (в первую очередь, духовных) исходила с Востока. Такая деятельность интерпретировалась, в частности, в платоновской мысли, как деятельность менее значимая, чем интеллектуальное созерцание. Тем не менее, Ж. Эллюль показывает, что интеллектуальный вклад древних греков, разработка универсальных и абстрактных научных законов, позволили простому человеческому действию, превращающему природный объект в искусственный (технический), стать всеобъемлющей парадигмой технологии, техники и прогресса. Исследователь указывает, что по общему признанию, машина обогатила человека так же, как она его изменила. Чувства и органы машины умножили возможности человеческих чувств и органов, позволив человеку проникнуть в новую среду и открыв ему неведомые виды вольности и рабства. Тем самым человек освободился от физических ограничений, но тем более он стал рабом абстрактных ограничений. Он действует через посредников и, следовательно, утратил контакт с реальностью. Человек, как рабочий, утратил связь с первичным элементом жизни и окружающей среды, основным материалом из которого он делает то, что делает. Он больше не знает ни дерева, ни железа, ни шерсти. Он знаком только с машиной. Его способность стать механиком заменила его знание своего материала; Это развитие вызвало глубокие психические преобразования, которые еще, безусловно, нам предстоит переоценить ^[16].

Можно сказать, что в процессе развития человеческой истории технологии и техника в целом трансформировались из «просто» практических приложений в рационализацию человеческого бытия, сложно связывая значения и цели действия и мышления. Несмотря на то что Платон принижал techne, он предоставил средства, с помощью которых технологические практики могли быть абстрагированы и рационализированы, делая возможными «способы техники» ^{[17, С. 3]}.

Результатом осмысления техники стала техническая рациональность, которая начала свое становление как более широкая социальная, политическая и экономическая парадигма до XVIII века, преобразовав структуру и цель дисциплин науки, инженерии, политики, экономики и образования. Целью каждой сферы стало технически рационализированное развертывание средств производства товаров для достижения целей эффективного производства и социально-экономического прогресса. Простые «технические методы» воздействия на мир стали «техническими явлениями», артикулированными как центральные для текущего развития прогрессивного общества. Как таковая, сфера технологий приобрела определенное «самолегитимирующее присутствие».

Более того, ценность и статус технических явлений опирались на легитимность технического экспериментирования и классификации. Сама практика разработки новых технологий была артикуляцией технологической ценности – возникла технологическая эпистемология, в которой нужно знать, как воздействовать на мир посредством обращения к технической рационализации ^[18].

Не понимая, что делает с ним и с миром правило техники, современный человек охвачен тревогой и чувством незащищенности. Он пытается приспособиться к изменениям, которые не может понять. Конфликт пропаганды заменяет дебаты об идеях. Техника заглушает идеи, которые ставят под сомнение ее правило, и отфильтровывает для общественного обсуждения только те идеи, которые в значительной степени согласуются с ценностями, созданными технической цивилизацией. Социальная критика отрицается, потому что существует лишь ограниченный доступ к техническим средствам, необходимым для охвата большого количества людей. Ж. Эллюль пишет, что «в мире, где техника требует от людей максимума, этот максимум не может быть достигнут, поддержан или превзойден — как это иногда требуется — иначе, как с помощью воли, которая всегда устойчива и напряжена. Человек по своей природе не обладает такой волей. Он ни в коем случае не подготовлен от природы к такому возвышенному состоянию, и если иногда он достигает его естественным путем, то экзальтация длится всего несколько мгновений. Тем не менее, он должен быть продлен. Необходимо создать психологические условия, которые позволили бы индивидууму отдать все свои силы войне (или миру) и противостоять прострации и унынию перед лицом ужасных условий жизни, в которые его загнала техника» ^[18].

Одним из подтверждений объективного характера изменений такого рода в современном мире является то, что модусы управления и операторской работы с современной техникой становятся более интеллектуальными для человека и требуют от него меньше физических и механических усилий. Кроме того, баланс между количеством технических устройств обеспечения взаимодействия человека с физической реальностью и количеством тех же самых, оперирующих с виртуальной, цифровой реальностью, прогрессирующе смещается в сторону последнего. Это может значить только одно: современная техника все менее работает с веществом, с материей – и все более оперирует с «цифрой» и с информацией. И. Г. Фихте, когда-то провозгласивший в «Наукоучении», что между «Я» и «Не-Я» на самом деле существует еще и медиация в форме синтеза первого со вторым, видимо, не прогнозировал, что спустя всего пару столетий этот синтез начнет приобретать выраженно технический, и даже технологизированный характер ^[19].

Однако то же самое влияние распространяется и на формирующуюся методологию современной технософии, чему, как ни парадоксально, в наибольшей мере способствует сам человек. Прежнее главное предназначение техники как средства избавления человека от тяжелого мышечного, главным образом монотонного труда во все большей мере становится достоянием прошлого, тем временем как современный НТП заметно и определенно переориентируется на удовлетворение новых духовных потребностей индивида и социума, которые новейшие технические устройства сами же и формируют, а это не может не оказывать влияния на практическую методологию технософии.

Прежде всего это относится к методологическому обеспечению процесса взаимодействия человека посредством новейших технических устройств с цифровыми и виртуальными моделями и образами окружающего современного человека мира. Глубина и масштабы этого влияния ныне таковы, что это начинает перекраивать и перетасовывать дескриптивные и регулятивные (правовые ^[20]) аспекты возможных форм профессиональной деятельности индивида внутри стремительно технологизирующегося пространства современной социальной реальности, а это выражается в исчезновении из перечня необходимых социуму одних профессий, появления вместо деактивированных других, новых (часто принципиально новых ^[20]) профессий и в изменении фактического операционально-функционального содержания третьих. Глубокое реформирование образовательной системы социума в направлении расширения возможностей для непрерывного профессионального совершенствования и переквалификации на другое профессиональное поприще только подтверждает реальность и актуальность всех этих изменений ^[20].

Другая сторона технико-технологического обновления окружающего современного человека мира содержательно оказывается еще глубже, а именно – один из наиболее заметных в новейшей культуре процессов – процесс глобализации в сфере организации обмена информации и установления контактов между всеми заинтересованными сторонами – выражается в возникновении таких информационных и синтетических (технико-биологических ^[19]) по своей природе феноменов, как «коллективный разум», «самоорганизующаяся нейросеть», «искусственный интеллект», «нейропространство современного социума», «нейрокосм современного индивида», «программирование развития», «алгоритмизация экзистенции человека» и т.п. ^[19]. «Технософия изучает, как техника отвечает на духовные потребности человека, и одновременно создает новые духовные устремления, открывает пути к созданию коллективного разума, нейрокосмоса и нейросоциума…» ^{[2, C. 775]}.

Заключение

Таким образом, можно сделать следующий вывод, что современный человек и человечество, плотно окружаемые созданной ими техносферой со всех сторон, вступают в эпоху радикального пересмотра и изменения всех основных параметров оптимизации собственного бытия. В этом плане технософия может выступать в качестве новой отрасли научно-философского знания, описывающей не только эти изменения, но и мышление современного человека.

Однако культура человека не может существовать без собственной аксиологии, в отношении которой все в наибольшей степени ориентированные на технические изменения последнего времени оставляют больше всего не разрешенных ни методологически, ни содержательно вопросов. Прежде всего, это касается духовного измерения этой стремительно трансформирующейся и ретирующейся новой культурной аксиологии.

Между «природным» и «техническим» постоянно балансирует не только сам человек – столь же отчаянно балансирует и вся его культура, субъектом и объектом которой он является. Эта непатологическая и массовая по своим масштабам амбивалетность в большей степени становится одной из наиболее ярких и парадоксальных особенностей бытия человека в универсуме современной культуры.

Процессы, результатами реализации которых и становятся все эти новые феномены, не могут быть осуществлены на основе прежней, «традиционной» методологии. Общество и цивилизация в их современном виде уже зашли за грань чисто антропологических и социальных дескрипций и модераций собственного исторического развития, поскольку последнее во все большей мере начинает определяться и корректироваться техникой.

В этом отношении техника образовывает собственное онтологическое пространство, наполненное когнитивными смыслами, собственную техносферу, понимание которой выходит за пределы классической методологии, в которой техника рассматривалась исключительно как сфера «постбытия» человека, как нечто производное и зависимое от человека. Техносфера стала эффектом эволюции структур мышления самого человека и может быть рассмотрена сегодня как отчуждаемая от его мышления, поэтому требует новой методологии исследования, исходящей из постановки феномена техники в центр научно-философского анализа.

Не только существуя рядом с человеком, но и постепенно расширяя пространство этого существования, современная техносфера во все большей мере начинает приучать своего создателя к собственным законам, к собственной логике, к собственным формам взаимодействия с ней, и к своему «техническому» языку, который внутренне отличается от грамматики и лексики языка прежней «традиционной» методологии. Техника настаивает на применении языка программирования в том числе и здесь, в этом случае, из этого происходят далеко идущие последствия в части необходимой коррекции перспектив развития человека и цивилизации. Данная программа может быть сохранена, но только при одном условии – человек «в чистом виде» перестает быть исключительной целью этого развития, потому что его должен заменить человек, многообразно технически опосредованный, «технологизированный» ^[19],[20]. Таким образом, поскольку вопросы и проблемы развития не могут быть «отменены» – указанная программа сохранится, но она должна быть перепрограммирована, причем перепрограммирована двояко – как содержательно, так и методологически именно для того, чтобы в последующем она могла быть реализована практически.

Создаваемые методологические ресурсы технософии должны сохранять характер основного объекта ее исследования во всей его объективно определяемой сложности и неоднородности, а именно – они должны отвечать требованиям многоаспектности, мультимодальности, и междисциплинарности ^[19]. Современный человек и человечество, плотно окружаемые созданной ими техносферой со всех сторон, вступают в эпоху радикального пересмотра и изменения всех основных параметров оптимизации собственного бытия, обретающего все большее количество связанных напрямую или косвенно с техникой измерений ^[21]. Например, современный человек уже не имеет возможности пренебрегать показателями дизайна, эргономики, технической эффективности, которые все более плотно связываются с ним и опосредуются его совместным гуманитарно-техническим существованием. Прогресс в этой сфере невероятно стремителен, однако для его анализа необходима новая методологическая позиция, учитывающая потребности современного человека и черты изменяющегося под воздействием техники мышления. В качестве такой методологической позиции, которая включает сферу познания и сущность мира техники (когнитивно-онтологическую) и выступает сегодня технософия.