Жанровые трансформации и стилевые «ключи» орнаментальной прозы Г.Д. Гребенщикова

Царегородцева Светлана Сергеевна ORCID: 0000-0002-2510-2324 кандидат филологических наук доцент кафедры истории журналистики и литературы, Московский университет им. А. С. Грибоедова. 111024, Россия, Московская область, г. Москва, шоссе Энтузиастов, 21 Tsaregorodtseva Svetlana Sergeevna PhD in Philology Associate Professor of the Department of History of Journalism and Literature, Moscow State University named after A. S. Griboyedov. 111024, Russia, Moskovskaya oblast', g. Moscow, shosse Entuziastov, 21 alatas@mail.ru Другие публикации этого автора     Агеносов Владимир Вениаминович доктор филологических наук профессор кафедры истории журналистики и литературы, Московский университет им. А. С. Грибоедова 111024, Россия, Московская область, г. Москва, шоссе Энтузиастов, 21 Agenosov Vladimir Veniaminovich Doctor of Philology Professor of the Department of History of Journalism and Literature, A. S. Griboyedov Moscow University 111024, Russia, Moskovskaya oblast', g. Moscow, shosse Entuziastov, 21 vlad-agenosov@yandex.ru Лобачева Наталья Александровна ORCID: 0000-0001-8846-6021 кандидат филологических наук доцент кафедры филологии и методики преподавания, Гуманитарно-педагогическая академия (филиал) ФГАОУ ВО «КФУ имен В.И. Вернадского» в г. Ялте. 298635, Россия, республика Крым, г. Ялта, ул. Севастопольская, 2а Lobacheva Natal'ya Aleksandrovna PhD in Philology Associate Professor of the Department of Philology and Teaching Methods, Humanities and Pedagogical Academy (branch) of the Federal State Educational Institution "V.I. Vernadsky KFU" in Yalta. 298635, Russia, respublika Krym, g. Yalta, ul. Sevastopol'skaya, 2a lobacheva_natalia@bk.ru

Пинаев Сергей Михайлович ORCID: 0000-0001-7064-7510 доктор филологических наук профессор кафедры русской и зарубежной литературы, Российский университет дружбы народов 117279, Россия, Московская область, г. Москва, ул. Миклухо-Маклая, 6 Pinaev Sergei Mikhailovich Doctor of Philology Professor of the Department of Russian and Foreign Literature, Peoples' Friendship University of Russia 117279, Russia, Moskovskaya oblast', g. Moscow, ul. Miklukho-Maklaya, 6 serpinaev@mail.ru Другие публикации этого автора

Поиски новых жанровых форм и обновление художественного языка русской прозы начала XX века привели появлению качественно нового литературного явления, получившего название орнаментальной прозы. Орнаментальная проза зародилась, прежде всего, в творчестве А. Белого, Е. Замятина, Б. Пильняка, А.М. Ремизова, И.С. Шмелева, Г.Д. Гребенщикова и других писателей-модернистов и традиционалистов. Связь с орнаментальной прозой многих писателей хорошо изучена как литературоведами так и лингвистами: Л.Н. Анпиловой, Е.С. Бабкиной, Т.М. Вахитовой, Е.Ю. Геймбух, М.М. Голубковым, А.М. Грачевой, Н.Ю. Грякаловой, Е.П. Карташовой, А.А. Кожиным, С.И. Кормиловым, В.П. Крючкова, Э.А. Лавровой, Л.А. Новиковым, И.Л. Новокрещеновой, Ю. Б. Орлицким, В. А. Петишевой, С.Ю.Преображенским, И.И. Профатило, И.Р. Ратке и др. Такое большое количество исследований, появившихся в последних десятилетиях, говорит о научном интересе к теоретическим вопросам и художественной практике писателей-орнаменталистов. Однако их творчество изучено в разной степени, например, нет исследования об орнаментальной прозе Г.Д. Гребенщикова. Для выявления особенностей орнаментальной прозы этого писателя мы обратимся к работам, в которых проведены исследования орнаментики на стыке языкознания и литературоведения: А.М. Грачевой ^[2], С.И. Кормилова ^[3], Л.А. Новикова ^[7,8].

Г.Д. Гребенщиков – автор многотомного романа-эпопеи «Чураевы», над которым он работал более сорока лет и небольшого романа «Былина о Микуле Буяновиче», написанном за шесть недель.

Роман «Былина о Микуле Буяновиче» впервые был опубликован в феврале 1924 г. в Париже ^[1]. Гребенщикову часто задавали вопросы о революции 1917 года и ее последствиях. Писателю потребовалась «короткая исчерпывающая формула, чтобы ответить французам на поставленные ими вопросы: что случилось с русским народом, принявшим участие в столь кровавой расправе с избранными людьми своей отчизны, и, особенно, как это никто не выручил, не защитил своего Государя, а даже как будто сочувствовал злодеянию неслыханной расправы над Помазанником Божиим и всей его семьей?» ^[2,с.365]. Висбаден в то время был оккупирован Францией, и Гребенщиков с женой нередко бывал там. Однажды, вспоминает писатель, во время службы в Висбаденской церкви «во время Херувимской, когда по Евхаристии к Престолу, на котором совершается чудесное превращение вина в Кровь Христову, сонмы ангелов и херувимов спустились над Чашей, во мне произошел доселе неведомый трепет… И когда произносились слова Херувимской: «Всякое ныне житейское отложим попечение», - слезы градом хлынули из моих глаз, потому что вся искомая мною формула сложнейшего плана моей задачи открылась мне с невероятной ясностью и во всех подробностях… И явилось даже самое название: «Былина» ^{[2,с.365-366]}.

Сюжет романа, построенный по правилам «кусковой композиции» (Ю.Тынянов), делится на три основные части, каждая из которой называется сказанием: первая часть – «Из песни слово», вторая часть – «Сказка о кладах» и завершающее сказание – «Царь-Буян». Все три сказания содержат по четыре рассказа. Финал романа – своеобразное «Послесказание», которое состоит из присказки и сказки о раскаянии главного героя и построении Храма.

Главный герой романа в соответствии с авторской стратегией в трех сказаниях носит разные имена: Микулка – Матвей Бочкарь – Иван Лихой.

Роман построен по принципу «динамической композиции» (термин Л.А. Новикова), путь главного героя романа Микулы через грешную жизнь бандита во время Революции 1917 года через смирение и покаяние к жизни монаха, живущего во Христе. Микула олицетворяет судьбу русского народа-великана, пережившего братоубийственную войну и безверие, покаявшегося и нашедшего в православии – основу для примирения и прощения. Роман объяснил, что произошло с Россией в 1917 году. Он был очень известен и популярен в среде русской эмиграции и переведен на многие европейские языки. На английский язык роман «Былина о Микуле Буяновиче» Гребенщиков перевел сам.

Критика русского зарубежья высоко оценила роман и отметила в нем характерные стилевые коды: «Былинный и песенный склад «Слова о полку Игореве» ведает Гребенщиков. И все это нижется, словно разноцветные бусы-монисты извивающиеся, как сибирская река. Но не только этим ладом увлекает «Былина….». Верой в «силы необъятные», волнами этой веры в Русь-Сибирь «навозно-земляную, мужицкую» - напоена «Былина…» Охватить художественное содержание в газетном фельетоне невозможно, ее надо читать» ^[13].

По мнению критика М. Бенедиктова (М.Ю. Берхина), «Былина…» – «подлинно русский роман «…» За редкими исключениями, автору вполне удалось выдержать роман в былинном стиле. Мало кому из русских писателей так подвластны сокровища народного языка как Гребенщикову» ^[6].

«Эта книга - событие. Это слиток силы, светлая лесная криница», – написал К.Д. Бальмонт о романе Г.Д. Гребенщикова в письме к Д. Шаховской от 25.04.1924г.

Игорь Савченко, делая обзор творчества Г.Д. Гребенщикова, в журнале «Вольная Сибирь» сообщил, что «Былина о Микуле Буяновиче» - та же художественная попытка найти ключ к грозе и буре российского вихря. Широко развернув картину «российского безудержа» и разнузданной вакханалии человеческой мути, Гребенщиков чует, что из этого моря «злодейств человеческих» выйдет некто, кто «раскрасит явь в земные сказки» ^[13,с.46]. По мнению Савченко, творческая эволюция писателя – движение «от быта к бытию, от реалистического изображения к симфоническому отображению» ^[13,с.47].

Вторая волна интереса к «Былине…» в среде русской эмиграции началась после издания этого романа на английском языке в США. Примечательно, что в начале сороковых, с разницей в несколько месяцев, выходят две книги русских писателей на английском языке: «Real life of Sebastian Knight» («Истинная жизнь Себастьяна Найта») Владимира Набокова и "Былина о Микуле Буяновиче" («The Turbulent Giant») Георгия Гребенщикова. Оба романа объединяет то, что это первые англоязычные книги писателей, изданные в Америке.

О романе («The Turbulent Giant») Георгия Гребенщикова написали многие известные масс-медиа США: «The New York Times», «The Nation», «The Hartford Times», «The Herald Tribune», где были опубликованы рецензии и оценки романа американских критиков (John Cournos, Paul Rosenfeld, Fred T. Marsh, Taylor Glenn, Leticia P. Osborn, Carl Less, Pearl Buck, Laura Abell, Antoine Bourdelle, Paul Boyer, Louis D. Froelick). Среди особенностей «Былины…» американские критики особенно отметили необычность сюжета и композиции, былинную стилизацию, мифологическую природу символов.

Реминисцентный фон и былинная стилизация намечена уже в названии романа. Гребенщиков намеренно сближает роман с былиной о богатыре-оратае Микуле Селяниновиче, любимом сыне Матери Сырой Земли, который изобрел пахоту. Только он может поднять тягу земную. Микула в былинном эпосе – носитель народной славянской культуры в отличие от других богатырей: Ильи Муромца, Алеши Поповича, Добрыни Никитича – носителей княжеско-дружинной пришлой культуры.

Микула Буянович, главный герой романа Гребенщикова, как и Микула Селянинович – крестьяне, ставшие воинами. В образе Микулы Селяниновича «заключена» корневая историческая судьба народа. О корневой исторической судьбе России написан и роман Гребенщикова с главным героем, которого зовут Микула Буянович. На уровне лингвопоэтики в романе Гребенщикова эта мысль предельно ярко выражена в описании лоскутного одеяла, в котором «зашита» история семьи Микулы.

По мнению В. Распутина, «Былина о Микуле Буяновиче» - это сказание о судьбе России. Никак не найдет она, эта судьба, надежной пристани, все треплют и треплют ее, будто челн в море, бушующие волны не управляемой ко благу стихии народной. Может быть народ и богатырем Микулой Селяниновичем, оратаем хлебного поля и защитником царства, а может стать Микулой Буяновичем, набравшим от родной земли силы богатырской и, в соблазнах, надрыве, безверье и чужести, - изведшим ее на потрату и своей доли, и доли царства. Из богатыря-заступника способен он сделаться богатырем, крушащим налево и направо все, что созидалось долгими временами«…» Брат и сестра, Микулка и Дуняшка из сибирского села, ушли от родного порога, по нынешним меркам, совсем недалеко, - сюда же в Россию, сюда же, в Сибирь. И все-таки погибли сами и принесли неисчислимые страдания земле предков. А если, как сегодня, в Европу, а если в Америку, освобождая свои места чужакам? А если опять мимо храма?

На Руси в стародавние времена богатыри, подобно Илье Муромцу, после зимних своих подвигов становились святыми… Тем и спаслась Русь среди испытаний, которые не были легче нынешних» ^{[11, с.388]}.

Валентину Распутину принадлежит и ряд ценных наблюдений над линвопоэтикой Гребенщикова: «Русская литература велика и обильна, как и Русская земля, но без Гребенщикова, автора многотомной эпопеи «Василий Чураев», без автобиографической «Егоркиной Жизни» и «Былины о Микуле Буяновиче» она была бы неполной. Без гребенщиковского самобытного языка, ядреного и самоцветного, без эпической шири его сказов, без характеров, шитых могучей природой и вековечностью русского постава на земле, без щедрых выпахов из широкого рукава его таланта, с каким рисуется на немереных сибирских просторах картины зимы и лета, - без всего этого яркого, богатого, сытного, - и воля наша земная не ощущалась бы в полную меру, и человек выглядел бы похилее. Как мастер Гребенщиков крупен и силен; он пишет, будто крепостные стены кладет, и слова его ложатся в эти стены прочно и удобно – не пошатнется нигде. Мелкие детали и узоры он не выводит, полутона, полузвуки ему или не даются, или он не считает нужным ими заниматься: рука велика, крупнозоркость мешает. Но удивительное дело – детали эти являются к читателю сами, на большом живом мелко живо дорисовываются, естественно и безнатужно. Это особый дар художника, дар редкий и волшебный» ^{[11, с.388]}.

Как произведения орнаментальной прозы романы Гребенщикова изобилуют изобразительно-выразительными средствами: эпитетами, сравнениями, гиперболами, олицетворениями, а также в них можно отметить образные и ритмические лейтмотивы. Мотив раскаявшегося грешника (образ Микулы) является магистральным в романе «Былина…» и одним из основных в «Чураевых» (образ Ерёмы). Линвопоэтика многотомного романа «Чураевы» имеет менее протяженные орнаментальные поля (термин Л.А. Новикова), чем «Былина…» и обладает более сложной синтетической природой, что заслуживает отдельного комплексного изучения. (Стоит заметить, что жанровая природа романа «Чураевы» уже стала предметом научных исследований ^[4]).

Говоря о русских традициях «плетения словес» в орнаментальной прозе Д.Г. Гребенщикова, можно отметить следующие стилевые «ключи» романа «Былина о Микуле Буяновиче».

Наличие лирических ритмизированных отступлений автора: «А как только реки стали – и – и! Пошли по матушке России из конца в конец с посвистами, со злыми воями, с бичами, метлами и молотками раскосмаченные белые ведьмы разгуливать!» ^[1,с.9].

1. Основополагающий момент орнаментальной прозы – музыкальный ритм, который приводит автора то к метризации прозы, то к сказу как ориентации на выговариваемое слово, т.е. на его звучание. Именно поэтому большинство русских литературоведов относят орнаментальную прозу к сказу.

Многочисленные инверсии (дороги санные, попечители мужицкие, на вершинах гор Саянских и Алтайских и др.) дополняют своеобразный стилистический «орнамент» высказывания, создавая неповторимое ощущение размеренного ритма, настраивающего читателя на неспешное повествование, присущее сказу.

Одновременное употребление рядов слов-дериватов, лексических и синтаксических повторов также способствует специфической ритмизации высказывания: «Хорошо-хорошёхонько» ^{[1, с.25]}, «У Петрована есть корова. Значит, есть кому доить корову, значит, есть и те, кому нужнее хлеба молоко коровье» ^[1,с.12].

2. На собственно лексическом уровне в орнаментальной прозе Г.Д. Гребенщикова особую роль начинает играть слово, обретающее самостоятельность по отношению к фабульному материалу и претендующее на то, чтобы стать ведущим началом организации текста. Это отражается в употреблении:

а) сложных слов (многоснежные зимы, рекостав, споконвечно и др.)

б) диалектизмов лексических (букушка мохнатый, волчья доха, не видит скрёсу, поблазнило, заробить, безлощадный, ижно и др.), фонетических (чижало, падучая болесь, робёнок, могёт, жисть, пачпорт) и грамматических (лисенята, зазябнут, вспугнутый, вспрыгнет, обутки, летось, веснось, зимусь, парнёнко, не хотит и др.);

в) областных фразеологизмов (Станешь ни муж, ни батрак, ни умный, ни дурак. Правда говорится, что от пса овечка не родится и др.)

в) архаичных форм (повидеть, изжег, заделье и др.)

3. На грамматическом уровне особый интерес, на наш взгляд, представляют диалектные предложные конструкции с предлогом «на» (дочь на возрасте и др.) и архаические элементы, восходящие к древнерусскому синтаксису:

а) соединительные отношения в сложносочиненных конструкциях выражены с помощью союзов:

- А (А ехал барин тот в глухих полях сибирских, в самых каторжных, в самых диких и унылых… А вот нашел заделье, заехал…^[1,с.11].) Употребление этого союза в соединительной функции в сочетании с инверсиями и лексическими повторами создает ритмическое настроение текста, что подчеркивается использованием слов с созвучными окончаниями, стоящих в одинаковом падеже. Такие гомеоптотоны создают ощущение плавного укачивания, характерного для сказа.

- ДА (Да и Дуня тоже редкий день не ходит в люди… дались ей теперь книжки да разговоры про монастыри. ^[1,с.12]). Как известно, союз ДА постепенно утратил соединительную функцию, в современном русском языке он имеет разговорный оттенок. Однако рассказчик намеренно употребляет подобные конструкции во всем произведении, соблюдая тональность сказа.

б) большое количество осложнённых конструкций (сравнений, уточнений, пояснений и пр.), а также сложных предложений: «Снег лежит уж со Второго Спаса, со дня Преображения ^[1,с.9].Все окошки в избах разузорены, как будто сто красавиц в поднебесном тереме» ^[1,с.9].

в) употребление постпозитивной частицы после имени существительного создают архаический колорит высказывания (нечего на меня буркулы-те пучить и др.)

г) использование устаревших форм инфинитива (Тогда станут тебя мужички покликивати…)

д) введение в реплики персонажей устаревших служебных частей речи (супрот матери… у них ижно семь лошадей).

4. На стилистическом уровне орнаментализм проявляется в использовании:

а) эпитетов, имеющих окказиональный характер, созданных по способу словосложения бело-пуховая … навозно-земляная, запыленно-потная … Россия;

б) Риторических вопросительных предложений, имеющих в своем составе однородные члены предложения, что способствует созданию эффекта созерцания: «Не для того ли только и живет бело-пуховая, холодная зимой и навозно-земляная, запыленно-потная летом мужицкая Россия?» ^[1,с.10]. «Сон, театр, кошмар или действительная жизнь?» (4,С.62) «Для чего живут все эти миллионы обреченных на вечную борьбу и нищету, на пьянство и на преступление и на размножение против воли и желания?» ^[1,с.10].

Языковые особенности и яркая орнаментика в романе «Былина…» обусловлены глубоким интересом писателя к фольклору и к его отдельным жанрам: русским народным песням, сказаниям, народно-утопическим легендам различных народов России. По воспоминаниям родных, он сочинял сказки и рассказывал их детям, хорошо пел русские «проголосные» песни, проявлял интерес к песенной культуре казахского народа, знал легенды алтайцев. А позже, живя в США, Гребенщиков читал лекции о русском народном песенном творчестве. До «Былины…» он написал несколько орнаментальных повестей и рассказов, которые имеют интертекстуальные связи с архаическим и классическим фольклором разных народов: «В некотором царстве», «В полях», «В теснине», «Видение всадника», «Водяной», «Голубок», «Грань», «Две ёлки (Рассказ-легенда)», «Дремь», «Колдунья», «На речке», «На Ульбе-реке», «Оратаево слово», «Первое видение горы», «Первое видение реки», «Плач полей», «Путник», «Радости земные», «Русская песня», «Светлая радость», «Сказка-быль», «Степные вороны», «Степь да небо», «Болекей Ульген (Этюд по киргизской легенде)», «Бог без имени (Бурятский рассказ)», «Хан-Алтай», «Эхо (Сказочка-легенда)» и др.

Ранняя орнаментальная проза Гребенщикова стала творческой лабораторией для написания романа «Былина о Микуле Буяновиче». Особенности его поэтики, стилевые «ключи», музыкальный ритм, фрагментарная композиция, протяженные орнаментальные поля, позволяют отнести роман «Былина о Микуле Буяновиче» Г.Д. Гребенщикова к одному из самых ярких образцов орнаментальной прозы в русской литературе.