Подготовка тюремного персонала в материалах пенитенциарной комиссии Санкт-Петербургского юридического общества (к IV-му международному тюремному конгрессу 1890 г.)

Волошин Денис Владимирович ORCID: 0000-0003-4409-155X кандидат педагогических наук доцент, кафедра организации кадровой, социальной, психологической и воспитательной работы, Федеральное казенное учреждение дополнительного профессионального образования Томский институт повышения квалификации работников Федеральной службы исполнения наказаний Российской Федерации 634057, Россия, Томская область, г. Томск, ул. Говорова, 10 Voloshin Denis Vladimirovich PhD in Pedagogy Associate Professor at the Department of Organization of Personnel Management, and Social, Psychological and Educational Work of Tomsk Professional Training Institute for the Federal Penal Service Personnel 634057, Russia, Tomskaya oblast', g. Tomsk, ul. Govorova, 10 sdf111.voloshin@yandex.ru Другие публикации этого автора

Степанова Дарья Юрьевна преподаватель, кафедра организации оперативно-розыскной деятельности, Федеральное казенное учреждение дополнительного профессионального образования «Томский институт повышения квалификации работников Федеральной службы исполнения наказаний" 634057, Россия, Томская область, г. Томск, ул. Говорова, 10 Stepanova Dar'ya Yur'evna lecturer, Department of Organization of Operational Investigative Activities, Federal State Institution of Additional Professional Education "Tomsk Institute of Advanced Training of Employees of the Federal Penitentiary Service" 634057, Russia, Tomsk region, Tomsk, Govorova str., 10 sdf111.voloshin@yandex.ru

IV Международный тюремный конгресс проходил в Санкт-Петербурге в июне 1890 г., став единственным пенитенциарным мероприятием подобного значения, проведенным в Российской империи, советской России и СССР. В его решениях отразилось не только влияние таких форумов мирового масштаба на подготовку тюремного персонала в России, но и обратный процесс - воздействие российской научной мысли на пенитенциарную проблематику в мировом масштабе ^{[3, с. 10]}.

Его организации, разумеется, предшествовала деятельность многих государственных и частных организаций, должностных лиц и представителей научного сообщества. В их число входили и члены Санкт-Петербургского юридического общества, выделившие в своем составе особую пенитенциарную комиссию. Председатель её - известный русский ученый-правовед профессор столичного императорского университета Иван Яковлевич Фойницкий (1847 – 1913) - стал первым в практике отечественного высшего образования, кто (по собственному утверждению) еще в 1873 г. «открыл в С.-Петербургском университете по юридическому факультету специальный курс тюрьмоведения» ^{[7, с. 35]}, введя в российскую науку собственно сам термин «тюрьмоведение» ^[8].

Пенитенциарная комиссия Санкт-Петербургского юридического общества (далее – Пенитенциарная комиссия) представила IV-му Международному тюремному конгрессу материалы (труды), оформленные в виде постановочных вопросов и соответствующих им ответов-рассуждений ^[5]. Один из которых и стал непосредственным предметом исследования, как представляющий несомненный историко-педагогический исследовательский интерес в русле ретроспективы подготовки отечественного тюремного персонала.

Доклад по пятому вопросу, по указаниям Пенитенциарной комиссии, составлен под руководством И.Я. Фойницкого. Сам вопрос звучал так: «На каких основаниях и какими способами можно было бы всего выгоднее обеспечить пополнение состава служащих в тюремных учреждениях (директоров, инспекторов, экономов и т.д.)?». Таким образом, при ответе предполагалось выявить основания и наиболее эффективные способы комплектования кадров тюремного персонала и их подготовки.

Подтверждая громадное «значение персонала тюремной администрации для успеха тюремной деятельности» докладчик констатировал, что «самый хороший личный состав администрации» будет затрачивать «лучшие усилия» для ликвидации или нивелирования «дурного выбора местности» для тюрьмы ^{[1, с. 136]}. То есть, первым основанием при реализации ответа на поставленный вопрос обозначен территориальный принцип. Бесспорно, размещения тюремного учреждения в локации крупных населенных пунктов или транспортных магистралей позволит не только справиться с большинством логистических особенностей (например, при этапировании), но и привлечь в состав тюремного персонала более подготовленных лиц, заинтересованные, например, развитой инфраструктурой, образовательными или карьерными возможностями.

Пенитенциарная комиссия справедливо полагала, что ввиду сложности и тяжести тюремной службы, она «не должна быть продолжительною»; а для «достижения целей тюремного воспитания» от тюремного персонала требуются «не только самопожертвования» и соответствующее материальное вознаграждение вкупе со служебно-ранговым положением, но и обширные специальные (профессиональные) знания всех сторон тюремной жизни – что являлось животрепещущим вопросом «тюремной политики» ^{[1, с. 139]}.

Говоря о главе тюремной администрации – директоре тюрьмы – признана была необходимость в хороших советниках и заместителях, не ограничивая вопрос о тюремном персонале исключительно личностью и профессионализмом директора. Как сказано в докладе: «Дурной подчиненный персонал связывает энергию директора, извращает его распоряжения или не исполняет их» ^{[1, с. 137]}.

Признавая, что «тюрьма касается лишь одним крылом своим» должностных лиц, хоть и входящих в тюремный персонал, но выполняющих не административные функции (врачи, учителя, экономы [т.е. финансово-хозяйственные работники – авт.], священнослужители), Пенитенциарная комиссия посчитала правильным их прием на службу производить «из готовых уже кадров представителей соответствующих профессий».

Основное звено тюремного персонала – надзиратели – удостоилось весьма нелицеприятной характеристики. «Стоя на одинаковом умственном и даже нравственном уровне с заключенными», невежественные надзиратели, не понимающие «высокого современного назначения тюрьмы» и высокой миссии «пенитенциарного служителя», вступают с заключенными в недозволяемые отношения, не известные руководству тюрьмы и «крайне нежелательные с точки зрения интересов тюремного воспитания» ^{[1, с. 138]}.

Исследовательский интерес для осознания роли и места тюремной службы рассматриваемого времени в системе государственной чиновничьей иерархии представляет предложенное Пенитенциарной комиссией установление «сокращенного срока для выслуги пенсий», подобно принятым в России для службы «по ведомству народного просвещения». Данная позиция аргументировалась тем, что к ней «по своим трудностям и постоянному нервному возбуждению … весьма близка службы тюремная» ^{[1, с. 140-142]}. Здесь мы видим, что пенсионные льготы первично были распространены на служащих народного просвещения, вероятно, как наиболее востребованной и общественно более заметной (значимой) профессии, нежели тюремные служащие. В настоящее время льготами по выслуге лет, дающими право на государственное пенсионное обеспечение, обладают обе указанные выше категории (учителя и сотрудники уголовно-исполнительной системы России).

Профессиональные различия между высшими должностными лицами тюремной администрации (директора и их помощники) и «низшими» (надзирательский состав) предопределили выработку различных моделей их профессионального отбора и подготовки.

Пополнение высших должностных лиц тюрем, в виду их «сравнительной малочисленности» признавалось возможным при условии обладания ими «надлежащими знаниями и способностью приложениях их». Такими знаниями выступало «солидное общее образование». Тогда как «требование определенного профессионального образования значительно сократило бы контингент способных людей». Однако, по мнению Пенитенциарной комиссии, «было бы полезно» дополнить имеющееся у претендентов образование изучением истории и теории наказаний, а равно тюрьмоведения, что «читались» бы на специальных курсах «в университетах или иных учебных заведениях и были бы доступны для всех посторонних лиц, желающих посвятить себя тюремной деятельности». Также помимо теоретической базы, «необходима подготовка практическая», организуемая в форме стажировки «при образцовых местах заключения». Так, по мнению Пенитенциарной комиссии, приобретается «навык к тюремной деятельности». Фактически же устанавливался способ проведения профессионального отбора, моделировались элементы профессиональной переподготовки и формировался кадровый управленческий резерв (также называемый в тексте «кандидатура»). Образовательной новацией выглядел тот факт, что «класс кандидатов на тюремные должности» руководством мест стажировок предлагался Пенитенциарной комиссией к занесению в «особые списки», представляемые в тюремное ведомство и «долженствующие служить … основанием при замещении открывающихся вакансий» ^{[1, с. 140-141]}. При этом проведение конкурсных экзаменов признавалось не уместным ^{[1, с. 147]}.

Источники комплектования должностей надзирательского состава сводились к простому поиску лиц, готовых работать в тюрьме за крайне незначительное жалование: «служба в должностях тюремных надзирателей не представляется заманчивою карьерою» ^{[1, с. 144]}.

При этом было «особенно трудно найти людей, сколько нибудь подготовленных для исполнения предстоящей им трудной и серьезной деятельности». Вследствие чего на первое место «выдвигается сложная задача образования того кадра, из которого могут быть выбираемы государством тюремные надзиратели». Так как отечественное тюремное ведомство не имело собственных учебных заведений и единой государственной системы подготовки тюремного персонала, Пенитенциарная комиссия рассматривала даже весьма экзотические способы «образования такого кадра». По аналогии с общественными институтами Красного Креста и сестер милосердия, обсуждалась мысль «учреждения особого общественно-филантропического ордена», чья братия добровольно посвящала бы себя «высокой миссии служения задачам тюремной политики». Впрочем, «при ближайшем рассмотрении», эта идея была отвергнута по причинам, как большого количества надзирателей в мужских тюрьмах, так и неготовности тогдашнего российского общества к восприятию и осмыслению пенитенциарных (тюремных) проблем, включая подготовку тюремного персонала. Пенитенциарная комиссия констатировала, что они доступны «пониманию лишь немногих, наиболее возвышенных умов» ^{[1, с. 142-143]}. Оттого и призывало «озаботиться самому государству об образовании годного кадра», приводя в пример школы подготовки тюремных надзирателей за рубежом. Однако ввиду незначительности выпускников таких школ и, напротив, значительного времени, затрачиваемого на их подготовку, «нельзя ожидать заметного изменения» сложившегося кадрового положения. Предложение Пенитенциарное комиссии было, по их мнению, более практико-ориентированное и предполагало привлекать в тюремные надзиратели «обширный контингент освобождающихся от военной службы нижних воинских чинов» ^{[1, с. 145]}. Этот постулат, в общем, соответствовал «кадровой концепции» пенитенциарного ведомства имперского времени.

С целью подготовки «отставных воинов на тюремные должности» предлагалась «организация кандидатуры», в рамках которой проходило бы: ознакомление «каждого выходящего в отставку» с возможностью записаться в особый «список кандидатов»; представление их тюремной администрации; соблюдение очередности приглашения на занятие вакантной должности в определенной местности. В целом подобный регламент был реализован спустя лишь спустя 20 лет и в отношении несколько иных должностей. 15 октября 1911 года Высочайше утверждены Правила предоставления увольняемым «после продолжительной» воинской службы «подпрапорщикам (подхорунжим), кондукторам флота и нижним чинам сверх срочной службы» право на занятие должностей по тюремному ведомству ^[4]. Их подготовка осуществлялась путем обязательного предварительного испытания в течение 6 месяцев (аналог современного испытательного срока) в должности помощников начальников тюрем, что, по замыслу ГТУ, должно было «несколько подготовить избранных кандидатов» специально к тюремной службе, в т.ч. посредством «изучения действующих узаконений и распоряжений по тюремной части, правил счетоводства и отчетности по тюремному хозяйству» ^{[9, с. 1046, 1048]}. Объективности ради заметим, что в знаковом для отечественной науки «Учении о наказании в связи с тюрьмоведением», изданном всего за год до IV Международного тюремного конгресса, его автор И.Я. Фойницкий с горечью обобщал, что «на организацию тюремного персонала путем практической подготовки в наших тюрьмах нечего надеяться» ^{[6, c. 429]}.

Понимая, что формировать кадры тюремных должностей исключительно из одного источника, тупиковая ситуация, Пенитенциарная комиссия предложила включать в их состав «лиц свободных профессий, сведущих в мастерствах, чего в элементе военном не всегда можно встретить». Подготовка таких категорий кандидатов, по замыслу Пенитенциарной комиссии, «должна быть достигнута не столько путем создания особых школ», учитывая возраст привлекаемых к службы лиц, «а главным образом путем практического приучения их к исполнению предстоящих» обязанностей. Условиями такого «приучения» выступили: осуществление подготовки непосредственно в тюрьмах, при этом не только в «центральных образцовых», но и в «главных городах» провинции, под опытным наставничеством. Последующее распределение лиц, прошедших подготовку, предполагалось в тюрьмы тех же регионов ^{[1, с. 146]}.

В качестве заключения отметим, что труды Пенитенциарной комиссии по вопросам подготовки тюремного персонала, обусловили взаимовлияние российской научной мысли (во многом благодаря собственно фигуре И.Я. Фойницкого как ученого) на рекомендации IV-го Международного тюремного конгресса относительно профессиональной подготовки пенитенциарного персонала. На нем было констатировано, что высшие тюремные должности должны замещаться лицами, прошедшими специальный теоретический курс тюрьмоведения и на практике закрепившие полученные знания при образцовых местах заключения под руководством их начальников (в современной трактовке – прошедшие стажировку или практику в соответствующих должностях практических органов под началом опытных наставников). Для низших должностей предусматривалось «подготовительное обучение»: прежде всего, это практическая тюремная служба, способная, по мнениям, высказанным в решениях конгресса, заменить специальные школы по подготовке низшего тюремного персонала ^{[2, c. 264]}. В целом, резолюции IV-го Международного тюремного конгресса повторяли или были семантически схожи с решениями пенитенциарной комиссии Санкт-Петербургского юридического общества, высказанными к IV-му международному тюремному конгрессу 1890 г.).