Осмысление понятия «жизненная стратегия» в культурологических исследованиях

Выродова Мария Вадимовна аспирант, кафедра региональные исследования, Московский Государственный Университет им. М. В. Ломоносова 119234, Россия, г. Москва, ул. Ленинские Горы, 1, строение 13 Vyrodova Mariya Vadimovna Postgraduate student, the department of Regional Studies, M. V. Lomonosov Moscow State University 119234, Russia, g. Moscow, ul. Leninskie Gory, 1, stroenie 13 Rbbt1612@yandex.ru Другие публикации этого автора

Жизненная стратегия является одним из основных понятий, принимаемых во внимание исследователями при изучении жизни конкретного человека или целой нации. Анализируя основные составляющие научного понятия «жизненная стратегия», можно проследить причинно-следственную связь, динамику формирования жизни объекта, а также создать его психологический портрет, установить степень влияния социума и культурных традиций на становление его жизненных притязаний, построение целей и модель их достижения. Первоначально употребляясь исключительно в военных целях, термин «стратегия» позже стал применяться и в гуманитарных науках. В социологии и психологии в конце XX века – начале XXI был введен в научный оборот термин «жизненная стратегия», подразумевающий под собою способ построения человеком своей жизни для удовлетворения своих потребностей. В связи с этим, в данной работе объектом исследования является изучение жизненных стратегий, жизненных сценариев человека в зарубежной и отечественной гуманитаристике. Несмотря на то, что сам термин «жизненная стратегия» был предложен психологами, к проблеме, затрагиваемой в данном исследовании, обращались задолго до двадцатого века ученые разных сфер гуманитарного знания, в том числе, и культурологи. Однако анализ того, как это происходило и какие новые аспекты в этой связи стали актуализироваться, до сих пор не проводился. Исходя из этого акцент в данной статье делается на рассмотрении истории изучения «жизненной стратегии» в культурологии, а само исследование строится на работах зарубежных и отечественных ученых.

Как было отмечено выше, первыми ввели и растолковали термин «жизненная стратегия» психологи, однако разные школы рассматривали его под разными углами и в разных контекстах. В начале XX века Ш. Бюллер, немецкий психолог, ввела впервые в научный оборот понятие «жизненный путь личности», который считается прототипом «жизненной стратегии» ^[1]. Исследования Бюллер продолжил Пьер Мария Феликс Жанэ, который предпринял попытку описания жизненного пути «во времени» с учетом биологических, психологических, культурологических и этнографических особенностей ^[12]. З. Фрейд ^[20], К. Юнг ^[23], А. Адлер ^[2] следом за Ш. Бюллер и П. Жанэ в своих работах стали изучать процессы формирования жизни человека, акцентируя внимание на истоках и причинах, многие из которых глубоко уходят в детство. В 60-ых годах XX века американский психолог Эрик Леннард Берн ^[6] предложил понятие «жизненный сценарий», изучение формирования которого стоит начинать рассматривать с родителей изучаемой личности. В отечественной историографии С. Л. Рубинштейн ^[18] начал работать с вопросами жизненной стратегии. Новизной в подходе к рассмотрению жизненной стратегии стала «концепция субъекта», суть которой заключается в том, что психолог признавал, что именно человек является строителем своей жизни. Он является активным элементом, задающим вектор развития в ту или иную сторону. Б. Г. Ананьев ^[4] вводит термин «квант», выступающий синонимом периода жизненного пути. Он в свою очередь делится на «познание», «деятельность» и «общение». Во второй половине XX века появляются работы одного из самых значимых и авторитетных психологов, занимавшихся проблемами «жизненной стратеги». К. А. Абульханова-Славская – советский и российский философ и психолог, которая впервые в своих работах использует термин «жизненная стратегия» и дает свое определение этому понятию: «жизненная стратегия – принципиальная, реализуемая в различных жизненных условиях, обстоятельствах способность личности к соединению своей индивидуальности с условиями жизни, к ее воспроизводству и развитию» ^[1]. Ш. И. Алиев в статье «Понятие и типы жизненных стратегий» обращаясь к работам таких крупных исследователей как Ф. Хоппе, С. Магун, К. А. Абульхановой-Славской, Ю. М. Резника, Г. В. Иванченко, Н. Ф. Наумовой и многих других, предлагает свое собственное определение жизненных стратегий: «жизненные стратегии – это идеальная модель, формирующаяся в сознании индивида, представляющая собой систему целей и задач человека во всех сферах его жизнедеятельности, а также способов их достижения и репрезентирующая смысл его жизни» ^[3]. Проведя краткий обзор наиболее значимых психологических работ о «жизненной стратегии», следует отметить тот факт, что существующие трактовки понятия «жизненная стратегия» носят исключительно описательный характер феномена, упуская при этом из виду факторы, влияющие на его формирование. В связи с этим автором статьи предлагается собственное определение, которое включает в себя выше обозначенный аспект: «Жизненная стратегия– формирующаяся под влиянием социальных, историко-культурных особенностей эпохи и региона модель поведения, основывающаяся на моральных принципах, жизненных позициях и системе ценностей, согласно которым человек выстраивает свою жизнь, формирует приоритеты для достижения личностных целей, самореализации и комфортного существования». Данное определение имеет преимущество перед всеми остальными, так как принимает во внимание социальные и историко-культурные обстоятельства, оказывающие воздействие на формирование жизненной стратегии личности, а также представления о мире, что исследователь должен принимать во внимание, обращаясь к истории изучения «жизненной стратегии», или использовать для характеристики и анализа жизни конкретного человека.

Актуальность изучения «жизненной стратегии» в культурологии заключается в том, что не только психологические элементы влияют на ее формирование, но и то, в какой стране человек живет и какой культурой окружен. Это является одним из ключевых факторов, так как традиции, нормы, устои, мировоззрение, жизненный уклад – все это оказывает непосредственное влияние на становление личности и ее жизненных ориентиров. Сам термин представляет интерес для культурологов, так как позволяет изучить движущие мотивы поведения, ценностные ориентиры и идеалы, опыт людей в контексте культурных явлений и историко-культурных особенностей региона. Ученые, обратившиеся к «жизненной стратегии» в контексте культурологии, привнесли с собою новую методологию, к примеру, структурно-функциональный подход для выявления взаимосвязи между культурой и, в данном случае, жизненной стратегии, аксиологический подход, герменевтический, просветительский, деятельностный, историко-культурный. История изучения стратегии жизни в аспекте культурологии важна для более полного понимания вопроса и того, в чем проявилась особенность культурологического подхода.

Самые первые шаги в культурологии, направленные на изучение «жизненной стратегии», начал делать Джамбаттиста Вико - итальянский мыслитель восемнадцатого века ^[9]. Его считают основоположником культурологии, так как он впервые тематизирует ее, хотя напрямую слово «культура» пока не упоминает. Тем не менее, в его работах косвенно обнаруживается упоминание и о «жизненной стратегии», которое, однако, не отмечалась исследователями. Вико определяет культуру как историю, являющуюся цельной судьбой человечества, а также способом существования человека во времени. В истории перед человеком стоит цель прежде всего познать самого себя. Тем самым он задает свою жизненную стратегию исходя из этого устремления. Таким образом, он отожествляет жизненные установки человека и историко-культурные факторы, а также демонстрирует то, что жизненная стратегия и формирование культуры находятся в тесной связи. Иоганн Готфрид Гердерв конце восемнадцатого века высказал идеи о целостности, непрерывности эволюции человечества ^[10]. Его идеи базируются на культуре возделывания себя, которая развивалась еще в Риме, однако он раскрывает ее, утверждая, что человек должен создавать себя, культивировать, осуществлять прогресс, добиваясь все новых и новых достижений. Так же, как и в случае с теорией Д. Вико, Г. Гердер делает первые попытки описать жизненное целеполагание, которое позже войдет в состав теории «жизненной стратегии».

Карл Генрих Маркс которого нельзя назвать культурологом в узком смысле этого слова, тем не менее затрагивал в своих рассуждениях проблемы культуры, а также связанной с ней жизненной стратегии. Онотходит от общего определения культуры и цивилизации и рассуждает целенаправленно о жизненной стратегии. Он определял жизненную стратегию как способ, каким воспроизводится бытие живых существ ^[14]. Однако он полагал, что не только люди обладают ею, но и все живые организмы. Отличительной чертой он называл «относительную социальную динамичность», которая присуща исключительно человеку, а в мире остальных живых организмов она подменяется статичностью. Маркс выделял три основные жизненные стратегии человека: биологическую, важную для жизнедеятельности, социальную, отвечающую за потребность в коммуникации, и индивидуальную, заключающуюся в самореализации и развитии.

Американский социолог Ульям Томас и польско-американский социолог Флориан Знанецкий представили труд под названием «Польский крестьянин в Европе и Америке» (1918-1921) ^[17]. С помощью эмпирического подхода и на базе восьми тысяч личных документов эмигрантов они сделали попытку определить трансформацию жизненного уклада переселенцев под влиянием новой социальной среды, культуры и ценностных установок, выявив мотивацию людей и их новые жизненные цели, изучив проблему выбора и критерии успеха. Несмотря на отнесение исследования к социологии, авторы активно применяют культурологические методы для выявления взаимосвязи между культурным ландшафтом и жизненным целеполаганием.

Освальд Шпенглер, немецкий философ, полагал, что любая культура ограничена сроком жизни. У каждой культуры есть своя душа, психология и стиль знаний ^[22]. Ключом к пониманию культуры, по мнению Шпенглера, являются символы, согласно которым люди выстраивают свою жизнь, иными словами, формируют жизненную стратегию. Для арабов – это пещера. Для них свойственен загадочный и закрытый образ существования. Для греков – тело, означающее близкий осязаемый объект. Для европейцев прасимволом выступает бесконечное пространство, характеризующее европейский уклад как «фаустовскую душу». Теория Шпенглера наглядно демонстрирует то, что обозначенные выше символы культуры определяют вектор стратегии человека. Если представитель европейской культуры с детства будет воспитываться в арабской культуре, то под ее воздействием он будет формировать стратегию, направленную прежде всего на саморазвитие, а не на «бесконечное пространство», характерное для Старого Света. То же самое произойдет и в обратной ситуации.

В отечественной историографии интерес исследователей к культурологической стороне данной проблематики зарождается в XIX веке. Как и в случае с зарубежной историографией, сам термин «жизненная стратегия» в привычной форме не фигурирует, так как официально он вошел в отечественную науку благодаря социологу К. А. Абульхановой-Славской в конце XX века, поэтому обращаясь к более ранней литературе, исследователь может обнаружить лишь отсылки к интересующему его феномену, первые шаги, которые впоследствии стали основой для более глубокого анализа. В отличие от зарубежных мыслителей, работы отечественных носили в большей степени религиозный отпечаток, характерный для русской культуры конца XIX- начала XX века несмотря на атеистическую политику большевиков. Так В. С. Соловьев, один из наиболее видных философов прошлого, предполагал, что культура дана свыше, а основная цель человека – приближение к бессмертному духу через приближение к Христу ^[19]. Н. А. Бердяев, русский религиозный и политический мыслитель, на первое место в иерархии выдвигал Бога-творца, а перед человеком стояла задача строить жизнь по образцу и подобию божьему ^[5]. В. И. Вернадский ^[8] и Л. Н. Гумилев ^[11] полагали, что основным источником мотивации развития человека выступают космологические излучения. Все выше представленные мыслители одними из первых заговорили о жизненной мотивации человека, которая переходила в стратегию (структурированную и обоснованную форму), делая акцент на том, что культура (в данном случае религия) была основополагающим фактором. Одним словом, именно культурное влияние они ставили на первое место при описании жизненных устремлений человека.

Среди современных авторов, занимающихся культурологическим подходом к изучению «жизненной стратегии» стоит выделить Н. Ф. Наумову, которая в 1995 году выпустила статью под названием «Жизненная стратегия человека в переходном обществе» ^[16]. «Нелинейность» переходного общества приводит к недоверию к власти, изменению в системе ценностных ориентаций, восприимчивости к внешнему влиянию. В связи с этим человек разрабатывает варианты стратегий, помогающие ему справиться с возникшим кризисом. Первая – «успешная внешняя адаптация», когда личность благополучно адаптируется к изменившейся социальной и политической обстановке. Вторая стратегия получила название «эффективная внутренняя адаптация». В данном случае внешние обстоятельства отходят на второй план, однако ценности и моральные устои являются ключевыми. Последний тип стратегии – «стратегия выживания», когда положение людей достаточно тяжелая и все их силы уходят на преодоление трудностей.

Продолжила изучение «жизненной стратегии» в данном контексте О. В. Чернышева, которая в 2003 году защитила диссертацию на тему «Трансформация жизненных стратегий женщин в современных российских условиях» ^[21]. Как и Наумова, автор работы строит свое исследование на эмпирических материалах. Основными результатами изучения данного вопроса стали следующие положения: во-первых, автор приходит к выводу о том, что региональные особенности накладывают отпечаток на стратегии женщин. В регионах им сложнее приспособиться к новым условиям, нежели в столице. Во-вторых, Чернышева замечает возросший уровень образованности женщин и их стремление к овладению новыми знаниями. В-третьих, женщина стремится к независимости и рассчитывает на саму себя, что вынуждает ее обратиться к малому бизнесу. Чернышева разделяет всех женщин на преуспевающих (руководителей, лидеров) и непреуспевающих (домохозяек). Из этой типологизации вытекают три вида жизненных стратегий: мобильная (стремление самореализоваться в профессиональном плане); стабильная стратегия (отсутствие перемен и удовлетворение текущим положением дел); адаптивной (семья на первом месте).

В 2007 вышла статья Л. Г. Бузуновой «Жизненные стратегии женщин российской провинции» ^[7]. На основе эмпирического исследования были определены основные жизненные стратегии женщин, живущих в провинции. Согласно результатам исследования, стратегия, ориентированная на вступление в брак и создание семьи, находится на первом месте. Также преобладающее количество женщин выбирают стратегию материнства. Это ведет к тому, что стратегия личностного роста уходит на второй план. Стратегии «труженицы общественного производства» и «социальный индивид» также имеются, однако количество женщин, выбирающих их, уступает первым двум стратегиям.

В 2012 году была опубликована статья «Ценностные ориентации и жизненные стратегии одиноких женщин в современном обществе З. К. Меретуковой ^[15]. Согласно З. К. Меретуковой, ключевую роль в формировании жизненной стратегии одинокой женщины играют ценностные ориентации, в «которых находят свое практическое выражение их социально-политическое, социально-экономическое, социально-культурное и личностное отношение к потребностям и интересам общества как определенной качественной целостности». Для того, чтобы выявить социальные ценности и стратегии построения жизни одиноких кавказских женщин, автор статьи использовала эмпирический метод в виде опроса. Согласно итогам исследования, на первом месте у одиноких женщин стоят мысли о создании семьи и о рождении детей. На втором – забота о близких и поддержание домашнего очага. Ценностные ориентации и стратегии, направленные на осуществление карьерного роста, также имеют место, однако зачастую становятся раздражающим фактором, так как противоречат культурным особенностям региона, а также оказывают давление на психологическое состояние женщины.

В 2012 году В. Е. Купченко опубликовала статью под названием «Влияние русской культуры на формирование жизненной стратегии личности: теоретический анализ» ^[13]. В отличие от всех предыдущих авторов, Купченко подходит к изучению формирования жизненной стратегии с точки зрения истории, обращаясь к глубокой древности. На основе фольклора, сохранившихся свидетельств о жизненном укладе людей, исследователь делает попытку описать влияние географических, исторических и социальных условий на становление жизненной стратегии русского человека. Автор уверена, что геоклиматические условия, монголо - татарское нашествие, многочисленные войны, религиозность русского народа оказали влияние на смысл жизни русского человека, его отношение к трудностям, к таким понятиям как «счастье», «удача». В пример автор приводит русские пословицы, исходя из которых автор делает вывод о «необходимости планирования жизни», а также о том, что в любое время могут вмешаться случайность или неодолимые обстоятельства.

Несмотря на тот факт, что в целом термин "жизненная стратегия" определяется достаточно конкретно, каждая отдельная наука наполняет его определенным смыслом. Стоит отметить, что для психологов наибольший интерес представляет рассмотрение "жизненной стратегии" как проекции психологического портрета личности на реальную жизнь. Разбирая историю каждой отдельной личности, обращая наибольшее внимание на детство изучаемого объекта и его семью, анализируя жизненные ситуации, которые могли оказать значительное влияние на процесс становления человека, психологи могут объяснить действия, мотивы, а также предсказать последствия поступков и возможные варианты развития. Однако важно отметить, что жизненная стратегия личности не может рассматриваться исключительно с точки зрения одной конкретной науки. Психологи, занимавшиеся изучением данного вопроса в XX и XXI веках, в первую очередь основывали свои выводы на психологических тестированиях или на анализе окружения субъекта, культурологические аспекты выполняли вспомогательную функцию. Исследователи более позднего периода принимали во внимание наработки и достижения представителей смежных наук, однако на первый план стали выдвигать культурологическую проблематику понятия «жизненная стратегия», где не только культура региона (культура «прекрасного»), о котором идет речь, но культура жизни, повседневности, культурологические особенности построения социальных и личностных взаимоотношения между объектами, культурные регуляторы общественной жизни играли определяющую роль при формировании жизненной стратегии. Упущение из виду историко-культурных и региональных аспектов при изучении жизненной стратегии снижает уровень объективности исследования, так как помимо социальных и психологических факторов, на формирование жизненной стратегии накладывают отпечаток эпоха, в которой человек живет, культурный фон, исторические события, быт и нравы страны. Исследование продемонстрировало, что косвенно к вопросу «жизненной стратегии» ученые обратились уже в восемнадцатом веке, обозначив тесную связь между культурой и жизненным основополаганием. В культурологии изучение понятия "жизненная стратегия" началось с выявления смысла жизни целых цивилизаций, и лишь с течением времени стало рассматривать отдельных людей в качестве объектов исследования. Анализ существующих публикации продемонстрировал то, что при рассмотрении изучаемого понятия современные исследователи, занимающиеся проблемами культурологии, постепенно обращают начинают вовлекать исторический, этнический, топографический и временной аспекты для объяснения развития стратегии жизни людей разных народов с течением времени. Более того, учитываются гендерная составляющая, эпоха и регион. При относительной изученности данного понятия все же следует сделать вывод о том, что по сей день взаимосвязь культурологии и «жизненной стратегии» отдельных людей изучена крайне поверхностно. Однако более глубокое исследование подобной взаимосвязи способно объяснить те или иные направления культуры региона. Культуру творит человек, и в ней он раскрывает самого себя, реализует свои жизненные цели, а также продуманные к ним стратегии. В связи с этим, термин «жизненная стратегия» следует активно вовлекать в культурологические исследования, что позволит взглянуть на культуру той или иной страны изнутри через личность человека.