Прохождение обучения в целях осуществления террористической деятельности (ст. 205.3 УК РФ)

Москалев Георгий Леонидович ORCID: 0000-0002-0418-0227 кандидат юридических наук доцент, кафедра уголовного права, Сибирский федеральный университет; доцент, Шанхайский политико-юридический университет 660075, Россия, Красноярскй край, г. Красноярск, ул. Маерчака, 6, оф. 4-17 Moskalev Georgii Leonidovich PhD in Law Associate professor, Department of Criminal Law, Siberian Federal University; Associate professor, Shanghai University of Political Science and Law 660075, Russia, Krasnoyarsk Krai, Krasnoyarsk, Maerchaka str., 6, office 4-17 eucaliptus@yandex.ru Другие публикации этого автора

Введение

На основании п. 7 ст. 3 Федерального закона «О внесении изменений в отдельные законодательные акты Российской Федерации» от 02 ноября 2013 г. в Уголовный кодекс РФ была введена новая ст. 205.3, предусматривающая ответственность за прохождение обучения в целях осуществления террористической деятельности ^[1]. В отличие от ряда других соседствующих с ней статей, таких как ст. 205.1 и 205.2 УК РФ, включение в уголовный закон ст. 205.3 УК РФ, вопреки мнению отдельных исследователей ^{[2, c. 138]}, не было связано с исполнением Россией своих обязательств, предусмотренных Конвенцией Совета Европы «О предупреждении терроризма» 2005 г. ^[3] При отсутствии нормативного основания, криминализация (в широком смысле этого понятия) ^{[4, c. 17]} прохождения обучения в целях осуществления террористической деятельности имела четкое социальное основание. Как отмечают исследователи, включение ст. 205.3 УК РФ было связано с ростом числа россиян, проходящих подготовку в нашей стране для последующего осуществления террористической деятельности на территории иностранных государств, в первую очередь, в Сирийской Арабской Республике ^{[5, c. 35]}. Данные факты в 2013 г. широко освещались в СМИ, а события в Сирии входили в ежедневную повестку российских новостей, что подкрепляло социальную значимость введения новой статьи в УК РФ.

Статья о новом преступлении ожидаемо оказалась востребована правоприменителем. Ст. 205.3 УК РФ пополнила категорию «преступления террористической направленности», используемую Пленумом Верховного Суда РФ ^[6]. Генеральная прокуратура РФ и МВД России при ведении статистики отнесли это деяние к преступлениям террористического характера ^[7], что поспособствовало сохранению тенденции на ежегодное увеличение числа зарегистрированных преступлений данной группы и в результате – росту данного показателя за 2009-2019 гг. почти в 3 раза ^{[8, c. 6]}. По данным Судебного департамента при Верховном Суде РФ за 2017-2019 гг. было осуждено 29 человек ^[9].

К сожалению, появлению нового состава преступления в УК РФ и началу его применения не предшествовала его доктринальная разработка. Лишь состоявшееся введение ст. 205.3 УК РФ ознаменовало начало осуществления исследований, способных заложить теоретическую основу для обоснованного, непротиворечивого ее применения. Однако на настоящий момент среди исследователей не достигнуто общепризнанного понимания многих признаков состава преступления, предусмотренного ст. 205.3 УК РФ. Напротив, в научных работах авторами ставятся все новые вопросы, что лишь подчеркивает актуальность темы настоящего исследования. В отдельных же случаях сложное взаимодействие нормы с другими деяниями, предусмотренными действующим уголовным законом России, приводит авторов к смешению рассматриваемого преступления с иными преступлениями террористической направленности ^[10]. Для решения существующих проблем уголовно-правовой регламентации прохождения обучения в целях осуществления террористической деятельности требуется, в первую очередь, осуществить юридический анализ состава данного преступления.

Объективные признаки преступления, предусмотренного ст. 205.3 УК РФ

Законодатель поместил ст. 205.3 УК РФ в главу 24 Особенной части, которая носит название «Преступления против общественной безопасности». Можно предположить, что основной непосредственный объект этого преступления находится в области общественных отношений по обеспечению общественной безопасности, являющихся для него видовым объектом. Такой точки зрения придерживается большинство исследователей ^{[2, c. 139],[11, c. 90],[12, c. 48],[13]}.

При этом прохождение обучения по ст. 205.3 УК РФ воздействует на охраняемые уголовным законом объекты опосредовано и лишь создает условия для последующего причинения им вреда. Непосредственный вред общественным отношениям причиняют деяния, для осуществления которых обучается субъект. В то же время преступления, за прохождение обучения в целях совершения которых предусмотрена ответственность согласно диспозиции ст. 205.3 УК РФ, объединены различными видовыми объектами. Так, ст. 205.1, 206, 208 и 211 УК РФ находятся в главе «Преступления против общественной безопасности», ст. 277, 278 и 279 УК РФ – в главе «Преступления против основ конституционного строя и безопасности государства», а ст. 360 и 361 - в главе «Преступления против мира и безопасности человечества». Отсюда следует, что фактически непосредственный объект преступления, предусмотренного ст. 205.3 УК РФ, будет отличаться в зависимости от того, с целю совершения каких преступлений проходит обучение субъект.

Судя по всему, выбор законодателя о размещении новой статьи внутри Особенной части УК РФ был обусловлен тем, что в диспозиции, помимо перечисления статей конкретных преступлений, говорится и о прохождении обучения для осуществления террористической деятельности. Объект такой деятельности в большинстве случаев определяется через категорию общественной безопасности. Не случайно нормы о преступлениях, содержащих в названии термин «терроризм» и производные от него располагаются в главе 24 УК РФ. Таким образом, выбор законодателем места ст. 205.3 в системе Особенной части УК РФ не является бесспорным, однако имеет под собой определенные основания.

Объективная сторона рассматриваемого преступления, согласно ст. 205.3 УК РФ, состоит в прохождении обучения, что предполагает активную форму реализации противоправного деяния, то есть совершение действия. Понятие «обучение» имеет нормативную дефиницию, закрепленную в ст. 2 Федерального закона «Об образовании в Российской Федерации», согласно которой это целенаправленный процесс организации деятельности обучающихся по овладению знаниями, умениями, навыками и компетенцией, приобретению опыта деятельности, развитию способностей, приобретению опыта применения знаний в повседневной жизни и формированию у обучающихся мотивации получения образования в течение всей жизни ^[14]. Закономерно, что в ст. 205.3 УК РФ обучение также раскрывается через «приобретение знаний, практических умений и навыков».

Диспозиция статьи указывает на различные знания, умения и навыки, которые может получать обучающийся. При этом законодатель говорит о них «в том числе», что, с нашей точки зрения, означает открытый перечень компетенций, с процессом приобретения которых законодатель связывает ответственность по ст. 205.3 УК РФ. Указанные в диспозиции знания, умения и навыки не имеют самостоятельного регулятивного значения, полностью охватываются содержанием понятия «обучение», не ограничивая его. Таким образом, указанный перечень отвечает всем критериям описания признака ^{[15, c. 100]} и, как следствие, признаком не является. Это законодательно закрепленное описание может быть дополнено указанием на языковую подготовку, изучение правил нахождения на территории с иной культурой ^[16], а также на получение знаний в области химии, физики ^{[12, c. 49]} и др. Мнение о строгой неограниченности знаний и навыков, получаемых субъектом ст. 205.3 УК РФ, разделяет и Пленум Верховного Суда РФ. При этом высший судебный орган страны в п. 22.1 профильного постановления отмечает, что такие навыки должны быть непосредственно связаны с будущей террористической деятельностью ^[6]. Данное разъяснение основано на тексте диспозиции ст. 205.3 УК РФ, в которой указано, что обучение проводится в целях осуществления террористической деятельности или совершения одного из указанных преступлений.

Процесс обучения обычно реализуется посредством двустороннего взаимодействия учителя и ученика. Объективная сторона ст. 205.3 УК РФ предусматривает ответственность только для лица, проходящего обучение. В отношении «учителя» может решаться вопрос о привлечении к уголовной ответственности по ч. 1, 1.1 и 2 ст. 205.1 УК РФ по признаку подготовки лица в целях совершения преступлений террористической направленности, предусмотренных в указанных в диспозициях. При этом не исключается ситуация, когда лицо проходит обучение с целью осуществления террористической деятельности самостоятельно, без участия обучающего. Можно встретить утверждение, что такая форма обучения не получила распространения ^{[5, c. 38]}, а некоторые исследователи даже указываю, что обучение должно приставлять собой участие виновного в организованной профессиональной подготовке к террористической деятельности ^{[17, c. 158]}, с чем, разумеется, нельзя согласиться в силу отсутствия таких требований в диспозиции ст. 205.3 УК РФ. Подтверждением тому, что обучение может проходить и в простой форме самообучения являются недавние события в Красноярском крае, когда сотрудниками краевого УФСБ по обвинению в совершении преступления, предусмотренного ст. 205.3 УК РФ, были задержаны трое подростков, самостоятельно обучавшихся подрывному делу по электронным книгам, материалам тематических Интернет-ресурсов и записям видеоуроков ^[18].

В диспозиции ст. 205.3 УК РФ не указано на какие-либо последствия, наступающие в результате прохождения обучения лицом. Следовательно, последствия и причинная связь не являются признаками состава преступления, предусмотренного ст. 205.3 УК РФ. Исследователи иногда выделяют иные признаки объективной стороны рассматриваемого состава преступления, такие как место совершения преступления ^{[2, c. 140]}, однако этот тезис не находит подтверждения в диспозиции ст. 205.3 УК РФ. Таким образом, действие является единственным признаком объективной стороны этого преступления.

Субъективные признаки преступления, предусмотренного ст. 205.3 УК РФ

Общие для всех преступлений признаки субъекта содержатся в ст. 19 УК РФ. Уголовной ответственности подлежит только вменяемое физическое лицо, достигшее определенного возраста. Каких-либо специальных признаков субъекта преступления ст. 205.3 УК РФ не содержит. Однако одновременно с введением данной статьи в уголовный закон, произошло ее включение в перечень преступлений, ответственность за совершение которых наступает с 14 лет, в ч. 2 ст. 20 УК РФ. Таким образом, законодатель установил пониженный возраст уголовной ответственности для рассматриваемого преступления. Обоснованность данного решения вызывает вопросы.

В соответствии с положениями ст. 4.1 Минимальных стандартных правил ООН, касающихся отправления правосудия в отношении несовершеннолетних (Пекинские правила), при определении нижнего возрастного предела уголовной ответственности в национальных правовых системах необходимо учитывать, когда лица достигают эмоциональной, духовной и интеллектуальной зрелости. Таким образом, минимальный возраст уголовной ответственности зависит от исторических и культурных особенностей конкретного государства в определенный период его развития ^[19]. Разработанные уголовно-правовой наукой ориентиры для решения этого вопроса в российском праве в целом соответствуют положениям Пекинских правил. Законодателю рекомендуется исходить из соответствующих исторических условий развития общества, типичных для большинства подростков условий развития и формирования на разных стадиях жизненного пути, характерных для нашего государства ^{[20, c. 84]}. Руководствуясь данными ориентирами необходимо обнаружить возможность для большинства лиц в определенном возрасте осознавать социальное значение совершаемых деяний ^{[20, c. 85]}.

В перечне преступлений, за прохождение обучения в целях совершения которых должна наступать уголовная ответственность по ст. 205.3 УК РФ, находятся составы, предусматривающие, как общий (ст. 205.1, ч. 1 ст. 208, ст. 278, ст. 279), так и сокращенный (ст. 206, ч. 2 ст. 208, ст. 211, ст. 277, ст. 360, ст. 361) возраст уголовной ответственности. Следовательно, с позиции законодателя, социальное значение практически половины из этих преступлений не ясно лицам, не достигшим 16 лет. С другой стороны, применительно к ст. 205.3 УК РФ, субъект, в том числе в возрасте 14-15 лет, должен осознавать значение преступных действий, перечисленных в диспозиции статьи, чтобы нести ответственность за обучение в целях их совершения. Иное противоречило бы принципу вины и допускало объективное вменение. Таким образом, мы видим явное противоречие в подходе законодателя к решению одного и того же вопроса.

Состав преступления, предусмотренного ст. 205.3 УК РФ, характеризуется наличием вины в форме прямого умысла. Как мы указывали ранее, объективная сторона рассматриваемого преступления не содержит таких признаков как последствие и причинная связь. В науке уголовного права сложилась убеждение о невозможности совершения с косвенным умыслом преступлений, объективная сторона которых не имеет названных признаков ^{[21, c. 768]}. Содержание умысла субъекта преступления, предусмотренного ст. 205.3 УК РФ, составляет осознание общественной опасности прохождения обучения, проводимого в целях осуществления террористической деятельности либо совершения одного из преступлений, предусмотренных ст. 205.1, 206, 208, 211, 277, 278, 279, 360 и 361 УК РФ, а также желание это обучение проходить.

Помимо этого, изложенная позиция по вопросу формы вины прохождения обучения подтверждается наличием обязательной цели совершения преступления указанной в диспозиции ст. 205.3 УК РФ. Цель деятельности предполагает желание ее осуществлять, что является отличительной чертой волевого момента прямого умысла, согласно ч. 2 ст. 25 УК РФ.

Нельзя не отметить, что цель обозначена в диспозиции статьи нехарактерным образом. Фраза «прохождение лицом обучения, заведомо для обучающегося проводимого в целях осуществления…» буквально означает, что «цель» относится не к субъективным представлениям обучающегося, а к направленности процесса обучения, при этом обучающийся лишь осознает эту направленность, но не обязательно разделяет ее. Однако данный тезис, основанный на буквальном толковании диспозиции, не может быть поддержан по ряду причин. В первую очередь, понятие «цель» имеет устоявшееся определение в уголовно-правовой терминологии и употребляется в значении признака субъективной стороны состава преступления, под которым понимается идеальная (мысленная) модель будущего желаемого результата, к причинению которого стремится правонарушитель посредством совершения преступления ^{[22, c. 184]}. Кроме того, на присутствие цели в составе преступления, предусмотренного ст. 205.3 УК РФ, указывают многие исследователи ^{[12, c. 51]}, а ее наличие устанавливается в судебных решениях по конкретным делам о прохождении обучения в целях осуществления террористической деятельности ^{[23],[24],[25]}.

Источником описанной проблемы стал нехарактерный для действующего УК РФ прием законодательной техники. Для одновременного указания на цель субъекта преступления и соответствующее ей содержание объективной стороны в Особенной части уголовного закона обычно используется оборот «направленных на» (ст. 110.1, 205.2, 240.1, 278, 282, 357 УК РФ и другие). Более удачно диспозиция ст. 205.3 УК РФ могла бы быть сформулирована как «Прохождение лицом обучения, направленного на осуществление террористической деятельности…». Это позволило бы характерными для УК РФ средствами одновременно указать, и на цель обучающегося, и на наполнение обучения как объективного процесса.

Содержание цели исследуемого преступления также порождает вопросы. В диспозиции ст. 205.3 УК РФ оно указано альтернативно и состоит либо в осуществлении террористической деятельности, либо в совершении преступлений, предусмотренных ст. 205.1, 206, 208, 211, 277, 278, 279, 360 и 361 УК РФ. Подобным образом цель раскрыта в ч. 1 ст. 205.4 УК РФ. В других случаях законодатель либо указывает на террористическую деятельность в названии статьи, а в ее содержании заменяет это понятие на совокупность статей Особенной части УК РФ (ст. 205.1 УК РФ), либо раскрывает террористическую деятельность через такую совокупность в примечании к статье (ст. 205.2 УК РФ). Последние способы раскрытия цели осуществления террористической деятельности обладают преимуществом: они лишают норму излишней бланкетности. В случае же со ст. 205.3 УК РФ для установления содержания террористической деятельности необходимо обратиться к п. 2 ст. 3 Федерального закона «О противодействии терроризму» ^[26], где раскрывается данное понятие. Категории, перечисленные в этом перечне, сами по себе отсылают интерпретатора обратно к нормам УК РФ. В итоге исследователь или правоприменитель вынуждены постоянно метаться между актами и устанавливать соответствие между применяемой в них терминологией. Последнее представляет собой настолько непростую задачу, что ей посвящены самостоятельные научные исследования ^[27].

С уверенностью можно сказать, что в пп. «а», «б», «д» п. 2 ст. 3 Федерального закона указана деятельность исполнителя по ст. 205 УК РФ, а также исполнителя по ч. 2-4 ст. 205.1 УК РФ, в части, предусматривающей в качестве цели осуществить террористический акт. Пп. «е» п. 2 ст. 3 Федерального закона соответствует преступлению, предусмотренному ст. 205.2 УК РФ, пп. «в» п. 2 ст. 3 Федерального закона первой частью – преступлению, предусмотренному ст. 208 УК РФ (через название статьи), а второй – ст. 205.4 УК РФ в части, предусматривающей в качестве цели осуществить террористический акт. По причине неопределенности категории «террорист» довольно проблематично установить соответствие между нормами уголовного закона и пп. «г» п. 2 ст. 3 Федерального закона, однако более всего вербовка, вооружение, обучение и использование террористов схожи с преступлением, предусмотренным ст. 205.1 УК РФ.

В связи с изложенным не ясно, по какой причине законодатель вместо использования категории «террористическая деятельность» просто не дополнил список преступлений, составляющих цель исследуемого состава, указанием на ст. 205, 205.2 и 205.4. Это позволило бы избежать описанных проблем с установлением содержания понятия «террористическая деятельность», исключить бланкетность нормы, при этом не потеряв в объеме уголовно-правового запрета, и в совокупности упростить толкование ст. 205.3 УК РФ. На практике же это позволяет в отдельных случаях не исследовать вопрос, в чем именно должна была состоять террористическая деятельность, для осуществления которой обучался виновный ^[28].

В перечне преступлений, составляющих цель обучения по ст. 205.3 УК РФ, отсутствуют деяния, предусмотренные ст. 220 и 221 УК РФ, хотя данные составы входят в категорию «террористическая деятельность» в ст. 205.1, 205.2, 205.4 УК РФ, а равно включаются в перечень преступлений террористической направленности Пленумом Верховного Суда РФ ^[6]. По всей видимости данное решение законодателя было продиктовано незначительно строгой санкцией составов данных преступлений. В то же время из-за бланкетности ст. 205.3 УК РФ допускается ответственность за обучение в целях осуществления преступления, предусмотренного ст. 205.2 УК РФ, которое имеет соотносимую со ст. 221 УК РФ санкцию (хотя само по себе удивительно, что пост в интернете, оправдывающий терроризм, наказывается соотносимо групповой краже ядерных материалов).

Момент окончания прохождения обучения в целях осуществления террористической деятельности и санкция за его совершение

В науке уголовного права не сложилось единственной позиции относительно вида состава преступления, предусмотренного ст. 205.3 УК РФ. Первая группа исследователей утверждает, что этот состав является формальным ^{[13],[17, c. 157],[29, c. 43],[30, c. 82]}. Общепризнанно, что формальные составы преступлений характеризуются отсутствием таких признаков как последствия и причинная связь ^{[31, c. 58]}. Как мы указывали выше, объективная сторона прохождения обучения в целях осуществления террористической деятельности также не содержит этих признаков, что позволяет согласиться с отнесением рассматриваемого состава преступления к типу формальных. Специфика структуры объективной стороны состава позволяет заключить, что юридический момент окончания прохождения обучения в целях осуществления террористической деятельности не связан, ни с реальным началом реализации такой деятельности, ни даже с завершением обучения, а равно какими-либо иными последствиями. Данная точка зрения нашла отражение в п.22 профильного Постановления Пленума Верховного Суда РФ ^[6].

Вторая группа исследователей относит ст. 205.3 УК РФ к усеченным составам ^{[12, c. 50],[32, c. 79]}. Усеченными признаются составы, момент окончания которых перенесен на стадию приготовления или покушения на преступление ^{[31, c. 58]}. Поскольку прохождение обучения создает необходимые условия для дальнейшего совершения преступлений, составляющих его цель, оно отвечает всем признакам приготовления к преступлению, известным уголовно-правовой науке ^{[33, c. 464]}. Стоит согласиться с тем, что формальные и усеченные составы не исключают друг друга, а являются видами состава разных классификациях ^{[34, c. 189]}. Таким образом, имеются все основания согласиться с обеими группами исследователей и признать состав преступления, предусмотренного ст. 205.3 УК РФ, и формальным, и усеченным. В то же время конструкция исследуемого состава как усеченного породила комплекс серьезных проблем.

Объективная сторона ст. 205.3 УК РФ сформулирована довольно узко по отношению к приготовлению к преступлению. Если ч. 1 ст. 30 УК РФ предусматривает любые формы создания условий для совершения преступления, то ст. 205.3 УК РФ говорит лишь об одной из них – прохождении обучения. Это обстоятельство привело Пленум Верховного Суда РФ к закономерному, соответствующему правилам квалификации, выводу: «если наряду с прохождением обучения лицо совершает иные действия, направленные на создание условий для осуществления конкретного тяжкого или особо тяжкого преступления террористической либо иной направленности, то указанные действия дополнительно квалифицируются как приготовление к данному преступлению» ^[6]. Это означает, что в случае прохождения обучения и, например, приискания соучастников в целях совершения преступлений, предусмотренных ст. 205, ст. 205.1, ч. 1 ст. 205.4, ч.2-4 ст. 206, ст. 208, ч. 2-4 ст. 211, ст. 277, ст. 278, ст. 279, ст. 361 УК РФ, субъект понесет двойную ответственность: содеянное будет квалифицировано по совокупности за соответствующее преступление со ссылкой на ч. 1 ст. 30 УК РФ и по ст. 205.3 УК РФ, что противоречит принципу справедливости в понимании, закрепленном в ч. 2 ст. 6 УК РФ.

Следует особо подчеркнуть, что это двойная ответственность за одно и то же преступление. Проведенный в настоящей работе юридический анализ состава демонстрирует, что в нем не содержится ни одного признака, который бы позволял говорить об отличии прохождения обучения в целях совершения указанных в диспозиции преступлений, по сравнению с приготовлением к совершению этих преступлений. Для сравнения, другой известный науке усеченный на стадии приготовления состав преступления, предусмотренный ст. 209 УК РФ ^{[34, c. 191]}, в качестве непосредственного объекта посягает на общественную безопасность ^{[35, c. 15]}, в то время как преступления, ради которых создается банда связаны с нападением, то есть действиями, совершенными с «применением насилия над потерпевшим либо создания реальной угрозы его немедленного применения» ^[36]. Эти преступления посягают на такие объекты как собственность и личность ^{[35, c. 17]} и сами по себе не связаны с причинением вреда или созданием угрозы его причинения общественной безопасности, что позволяет осуществлять квалификацию по совокупности ст. 209 УК РФ и статей Особенной части УК РФ, предусматривающих ответственность за преступления, совершенные бандой. В рассматриваемом же нами случае ст. 205.3 УК РФ не содержит каких-либо признаков, качественно отличающих данное преступления от приготовления к преступлениям, ради совершения которых проходит обучение субъект.

Кроме того, с введением ст. 205.3 УК РФ была предусмотрена ответственность за приготовление к преступлениям, предусмотренным ст. 205.2, ч. 2 ст. 205.4, ч. 1 ст. 206, ч. 1 ст. 211, ст. 360 УК РФ, являющихся преступлениями средней тяжести и в силу этого по общему правилу ч. 2 ст. 30 УК РФ не наказуемыми на стадии приготовления. В этой части с введением ст. 205.3 УК РФ произошла криминализация в узком смысле данного понятия ^{[4, c. 17]}. Это наиболее яркая иллюстрация одного из наиболее критикуемых в науке несоответствий, вызванных включением ст. 205.3 в уголовный закон ^{[11, c. 95],[32, c. 79],[37, c. 141],[38]}. Санкция новой статьи предусматривает наказание от лишения свободы на пятнадцать лет с ограничением свободы на один год до пожизненного лишения свободы. Границы наказания за рассматриваемую приготовительную деятельность не только не снижены по сравнению с основным преступлением, в целях совершения которого обучается виновный, но и зачастую превышают санкцию за его совершение, ведь, как мы указали, в перечне таких преступлений есть и относящиеся к категории средней тяжести. В результате наказание за приготовление оказывается более строгим, чем за оконченное преступление, что противоречит принципу справедливости в понимании, закрепленном в ч. 1 ст. 6 УК РФ.

В обоснование позиции о чрезмерно завышенной санкции ст. 205.3 УК РФ исследователи ^{[32, c. 79],[37, c. 142],[38]} обычно приводят правило ст. 66 УК РФ, в соответствии с которым срок или размер наказания за приготовление к преступлению не может превышать половины максимального срока или размера наиболее строгого вида наказания, предусмотренного соответствующей статьей Особенной части настоящего Кодекса за оконченное преступление. Однако, вероятно, несоответствие общественной опасности приготовления к отдельным преступлениям террористической направленности максимально возможному за него наказанию и стало причиной появления ст. 205.3 УК РФ.

Возможно, с этим обстоятельством связано и введение более строгих правил освобождения от уголовной ответственности. В примечании к статье содержится специальное правило освобождения от ответственности в связи с деятельным раскаянием, которое применяется, если лицо сообщило органам власти о прохождении обучения и способствовало раскрытию совершенного преступления или выявлению других лиц, прошедших такое обучение, осуществлявших, организовавших или финансировавших такое обучение, а также мест его проведения и если в его действиях не содержится иного состава преступления. В отсутствии ст. 205.3 УК РФ достаточно было бы прекратить приготовление к преступлению по общим правилам о добровольном отказе, предусмотренным в ст. 31 УК РФ, условия которых менее строгие, по сравнению с описанными выше. В то же время с 2016 г. для того чтобы избежать ответственности необходимо было бы также сообщить в органы власти, уполномоченные рассматривать сообщения о преступлении, о лице (лицах), которые по достоверно известным сведениям также готовили хотя бы одно из преступлений, предусмотренных статьями 205, 205.1, 205.2, 205.3, 205.4, 205.5, 206, 208, 211, 220, 221, 277, 278, 279, 360 и 361 УК РФ. В противном случае лицо было бы привлечено к ответственности по ст. 205.6 УК РФ.

Заключение

В исследованиях, посвященных прохождению обучения в целях осуществления террористической деятельности, часто указывается, что введение ст. 205.3 в уголовный закон позволило осуществлять преследование «террористов на предельно ранних стадиях» ^{[17, c. 157],[39, c. 121]} их общественно-опасной деятельности. Этот тезис верен лишь в части установления уголовной ответственности за прохождение обучения как разновидность приготовления к совершению преступлений, указанных в диспозиции ст. 205.3 УК РФ, и относящихся к категории средней тяжести. В остальных случаях расширение границ уголовно-правового запрета с введением новой статьи не произошло и, как следствие, возможности пресекать такую деятельность у правоохранительных органов не изменились.

В то же время введение ст. 205.3 УК РФ нельзя назвать органичным, соответствующим системе действующего уголовного закона. В настоящем исследовании были продемонстрированы связанные с этим проблемы, такие как спорные приемы законодательной техники (на примере указания на цель и ее раскрытия ее содержания), нарушение принципа справедливости из-за чрезмерно строгой санкции за совершение рассматриваемого преступления и другие.

Указанные несоответствия в науке предлагают решать различными способами: от корректировки санкции ст. 205.3 УК РФ ^{[11, c. 95]}, до ее полного исключения из уголовного закона ^{[37, c. 142]}. Первый из них не может быть поддержан, поскольку не способен универсально решить проблему определения максимальной границы наказания для преступлений террористической направленности, имеющих очень отличающиеся друг от друга санкции. Второй – по причине необходимости предусмотреть более строгую санкцию за приготовление к преступлениям террористической направленности по сравнению с действующим правило, закрепленным в ст. 66 УК РФ.

Считаем необходимым констатировать, что ст. 205.3 УК РФ стала очередной иллюстрацией того как изменение Особенной части УК РФ повлекло рассогласование системы всего уголовного закона России, поскольку вторглось в компетенцию Общей части УК РФ, а именно в вопросы регламентации приготовления к преступления и наказания за него. При этом нельзя не заметить, что специфика преступлений террористической направленности стала все чаще находить отражение в статьей Общей части УК РФ путем указания на специальные правила для таких деяний (ч. 3 ст. 64, ч.3.2 ст. 72, ч. 5 ст. 78, ч. 1 ст. 81, ч. 4 ст. 83 УК РФ). На наш взгляд, оптимальным решением проблем, рассмотренных в настоящей работе, было бы исключение ст. 205.3 из УК РФ с одновременным введением специального правила о границах наказания за приготовление к преступлениям террористической направленности и, возможно, изменением регламентации приготовления к таким преступлениям соответственно в ст. 66 и ст. 30 УК РФ.