Документы Архива Приказа книгопечатного дела о просветительской деятельности Московской типографии. 1615-1700 гг.

Поздеева Ирина Васильевна доктор исторических наук профессор, кафедра истории Церкви, Московский Государственный Университет им. М. В. Ломоносова 119192, Россия, г. Москва, ул. Ломоносовский Проспект, 27, корп. 4, оф. Е-421 Pozdeeva Irina Doctor of History Professor, Section of Church History, Lomonosov Moscow State University 119192, Russia, g. Moscow, ul. Lomonosovskii Prospekt, 27, korp. 4, of. E-421 vascault@mail.ru

Кульдо Максим Евгеньевич аспирант, кафедра истории Церкви, Московский государственный университет им. М. В. Ломоносова 119192, Россия, г. Москва, ул. Ломоносовский Проспект, 27, корп. 4, каб. Е-421 Kuldo Maksim PhD Candidate, Section of Church History, History Department, Lomonosov Moscow State University 119192, Russia, g. Moscow, ul. Lomonosovskii Prospekt, 27, korp. 4, kab. E-421 mkuldo@mail.ru

Начало национального книгопечатания во всех странах рассматривается как важнейший этап в развитии и укреплении государственности, веры, национальной культуры, складывания национальной идентичности. В России начало книгопечатания – история так называемых «анонимных типографий» – до сих пор остается одной из нерешенных загадок. Мы знаем московское книгопечатание, начиная с работы в Москве Ивана Федорова, а затем нескольких ранних книгопечатников, работавших как в Москве, так и в Александровской слободе.

Однако говорить о государственном непрерывном и систематическом книгопечатании можно только со времени воцарения династии Романовых и восстановления Московской типографии, сгоревшей во время Смуты. С 1615 г. работа на Государеве Печатном дворе прекращалась только во время страшной эпидемии чумы, когда он был закрыт.

В 1958 г. в свет вышел незаменимый до настоящего времени Каталог кириллических изданий Москвы XVI-XVII вв., составленный А. С. Зерновой по сохранившимся экземплярам книг ^[4]. Содержание этого Каталога привело к ряду неоправданных выводов о том, что в задачи московской печати вообще не входило просвещение народа ^[6], т. к. среди сохранившихся экземпляров не оказалось ни одного издания для обучения грамоте – Азбуки, да и Букварей, вышедших в Москве на Печатном дворе в течение всего XVII в., в Каталоге оказалось только пять изданий. Эта работа посвящена анализу изданий только самого Печатного двора и не учитывает два издания Букварей, вышедших в самостоятельной типографии В. Ф. Бурцова, и одно – в Верхней типографии. Часовники и Учебные псалтыри многие авторы учебными книгами не считали.

Однако мы знаем, что все славянские типографы, в том числе и Иван Федоров, всегда в начале своей работы издавали книги для обучения грамоте, прежде всего Азбуки или расширенные Азбуки ^[11]. Это, несомненно, входило в задачи всех ранних типографий, т. к. только грамотность определенных слоев населения могла обеспечить результативность работы самой типографии, поэтому трудно представить, чтобы никто из московских издателей, работавших до начала Смутного времени, не подготовил и не напечатал Азбуку, хотя сведений об этом у нас не сохранилось. Также почти до конца ХХ в. мы не знали о многих десятках изданий Азбуки, вышедших в сотнях тысяч экземпляров, которые подготовил Московский печатный двор (далее – МПД) в первой и особенно во второй половине XVII в. ^[10]

Это положение принципиально изменилось, когда началось систематическое исследование документов Архива Приказа книгопечатного дела, который руководил деятельностью Московской Государевой типографии. Уникальный фонд № 1182 Российского государственного архива древних актов (ныне РГАДА, ранее ЦГАДА) был обнаружен только в 1863 г. и стал доступен для исследователей. Однако, система записей в Архиве такова, что относительно полное знание об издательской деятельности Типографии из его документов можно получить только при систематическом просмотре разных дел за достаточный промежуток времени.

Такое сплошное исследование Архива автор данной работы начала в 70-е гг. прошлого века, и результатом этого стала небольшая книжечка, изданная как методическое пособие для описания московской печатной книги XVII в. В ней приведены результаты изучения материалов Архива за первую половину XVII в., дополняющие вышеупомянутый Каталог А. С. Зерновой.

Именно тогда опубликованы первые сведения об издании на Печатном дворе «Первоначального учения детем», или Азбуки, что позволило принципиально пересмотреть оценку деятельности Московского печатного двора в историографии. Позднее удалось доказать, что первые самостоятельные издания Азбук были разработаны на Печатном дворе В. Ф. Бурцовым, когда он был в Государевой типографии подъячим азбучного дела ^{[14, с. 32-33, 208-209]}.

В 1634 г., согласно данным Архива, до 1 сентября на Печатном дворе были проданы 500 экз. Азбуки «в полудесть» (т. е. в четвертую долю листа). Каждая Азбука продавалась по себестоимости за 2 деньги, т. е. 1 коп. 400 экз. Азбуки в восьмую долю листа (8°), которые стоили и продавались за 1 деньгу, также были проданы в это время. Это, несомненно, были пробные издания, т. к. Азбуки позднее издавались только в 8-ю долю листа, и издание «в полудесть» больше не повторялось.

Но еще ранее, 1 апреля 1631 г., был отпечатан Часовник, сохранившийся всего в двух экземплярах, первую тетрадь которого составляло именно «Начальное учение», или Азбука. Часовники 20-30-х гг. издания почти не сохранились, а если и сохранились, то в одном-двух экземплярах, которые впервые описала сама А. С. Зернова, и до этого в библиографии они были неизвестны. Например, вышедшие в 1631 г. Часовники датируются 23 февраля, 1 апреля и 13 августа, причем последний сохранился в Российской государственной библиотеке, а первый и второй – в двух других библиотеках России ^{[4, № 84,85,87]}.

Все это позволяет с полным основанием утверждать, что многие издания Часовников до нас не дошли и поэтому не вошли в Каталог А. С. Зерновой. Однако, сведения о них сохранились в делах Архива Приказа книгопечатного дела, и сейчас нам известно о 22 изданиях Часовников, вышедших на Московском печатном дворе в 20-30-е гг. XVII в. Нет сомнения, что аналогично изданию 1 апреля 1631 г. многие из них должны были включать и «Первоначальное учение детем», или Азбуку. Сразу же оговоримся, что традиционное обучение грамоте и вере в России начиналось с усвоения Азбуки, которая до работы Московского печатного двора была рукописной (если не считать некоторого количества печатных Азбук Ивана Федорова и других ранних славянских типографов) ^[10].

После усвоения Азбуки дети учились читать по Часовнику, который состоял из текстов неизменяемых суточных служб, всегда бывших «на слуху», т. к. ежедневно они исполнялись во время богослужения в каждой русской церкви. Эти тексты содержали все основные постулаты православной веры, о которых человек получал представление одновременно с усвоением грамоты.

Для большинства обучавшихся образование на этом завершалось, т. к. человек уже мог читать церковнославянские тексты, участвовать в богослужении, вести дела своей церкви или хозяйства. Для других же после изучения Часовника наступало время усвоить важнейшую книгу славянского и русского средневековья – Псалтырь, в которой прекрасным образным языком излагались взаимоотношения двух личностей – бесконечного и вечного Бога и им созданного человека.

В Псалтыри описывались все возможные оттенки движений человеческой души; именно Псалтырь учила понимать собственную душу, а значит и душу другого человека, через понимание и любовь к которому, по учению Церкви, только и можно «придти к Господу».

Традиционное образование с использованием названных книг было одинаковым и для крестьянских, и для царских детей вплоть до начала XVIII в., когда стали появляться печатные учебники нового типа, однако оставалось и остается таковым для русских старообрядцев. И сегодня тысячи «принципиальных традиционалистов», представители старообрядческих церквей и согласий, обучают своих детей, используя для этого те же Азбуки, Часовники и Псалтыри.

На Печатном дворе со времени его восстановления фактически с первых сведений Архива об издании Псалтыри она всегда называлась Псалтырью учебной, в отличие от Псалтыри с восследованием (или Псалтыри следованной), достаточно сложного богослужебного сборника.

Анализу сведений Архива Приказа книгопечатного дела об издании в Москве XVII в. учебной печатной книги и посвящена данная работа.

Источником для нее послужил впервые составленный список изданий Московского печатного двора 1615-1700 гг. Для его формирования использованы первая и третья описи Архива Приказа (РГАДА, фонд 1182), содержащие документы сотен дел, в общей сложности более 20 тыс. листов писарской скорописи.

При подготовке списка московских изданий XVII в. использовался также их Перечень ^{[7; 36]}, представленный в 1777 г. Типографией по запросу канцелярии Синода, который должен был включать все издания, вышедшие на Московском печатном дворе. К сожалению, в 1777 г. сотрудники Синодальной типографии, очевидно, не нашли достаточно многих дел Архива, т. к. в их Списке называются одно издание 1624 г., шесть – 1628 г., и далее Список продолжается с 1635 г.

Сверка данных об изданиях Московского печатного двора этого Списка и полученных нами из документов Архива показала, что они, как правило, совпадают или оказываются более полными. Так, Список 1777 г. содержит не только название издания, но и его тираж, поэтому в нескольких случаях, когда данные о тираже того или иного издания в Архиве не были обнаружены, мы указывали тиражи согласно сведениям, приведенным в Списке. В результате нами был составлен первый, на данный момент самый полный и достоверный, репертуар изданий Московского печатного двора 1615-1700 гг., который включает 631 наименование, что дополняет Каталог А. С. Зерновой сведениями о 183 неучтенных ранее изданиях. В упомянутом Каталоге названы 500 изданий: 498 в самом Каталоге и 2 – в его Приложениях. Однако в эту цифру входят 29 изданий, напечатанных до 1615 г., 17 изданий самостоятельной типографии В. Ф. Бурцова и 6 изданий Верхней типографии, которые в составленный нами репертуар изданий МПД не включены.

На Печатном дворе, по сведениям А. С. Зерновой, в указанный период вышли 446 изданий. Но в данной работе нас интересуют только книги, применявшиеся для обучения вере и грамоте. Печатный Канонник также мог использоваться как первоначальная книга для чтения, так же как и другие богослужебные книги, поэтому мы ограничиваемся книгами традиционного обучения. Кроме Азбук, Часовников и Учебных псалтырей, это также «Наказание ко учителем како им учити детей грамоте и како детем учитися Божественному Писанию и разумению» ^[13] и историко-филологический сборник с Грамматикой Мелетия Смотрицкого.

Прежде чем конкретно анализировать количество учебных изданий по новому списку, необходимо еще раз обратить внимание на употребляемые названия, которые достаточно долго не были уточнены. Речь идет о типах издания Азбуки, или «Первоначального учения детем», и Букваря. Азбука традиционно содержит изображение букв по алфавиту, их названия: «аз», «буки», «веди» и т. д. Важно напомнить, что на Печатном дворе в XVII в. каждая буква называлась – «слово добро» или «слово веди». После собственно азбуки текст содержит слоги из двух и трех букв, т. е. «двусложные» и «трехсложные».

Печатная Азбука содержит также несколько образцов сокращения наиболее употребительных и значимых слов, таких как «царь», «царица», «церковь», «монастырь», «Богородица» и др. Затем, что являлось чрезвычайно важным, в Азбуке приведено «число церковное», т. е. цифры от 1 до 10000, которые передавались церковнославянской азбукой. Завершает Азбуку текст, в котором приведены названия основных просодий, т. е. строчных и надстрочных знаков, но только названия, а не их объяснения.

Азбука «с прибавкой», Азбука с «приложением», Азбука «с орацеями» остаются типичными Азбуками и не могут претендовать на роль Букваря. Что касается содержания «прибавки» или «приложения», то их состав мы только предполагаем, хотя можно сказать, что, судя по тиражам и себестоимости, они не представляют собой больших текстов. Азбука «с орацеями» – это азбука с возможными текстами поздравлений детьми их родителей в важнейшие церковные праздники.

Смешение понятий «Азбука» и «Букварь» произошло в результате издания первого московского Букваря, который был напечатан В. Ф. Бурцовым в 1634 г. и назван Азбукой. Но именно это издание и позволяет нам говорить о составе учебной книги, которую мы называем Букварем и которая была рассчитана на более узкий круг учащихся из высших слоев русского общества; Букварь же Кариона Истомина, представлявший новый тип учебной книги, предназначался для обучения только царских детей ^[1].

Первое известное нам издание Букваря на Печатном дворе вышло в 1657 г. и не может называться расширенной Азбукой. Букварь, естественно, также содержит и азбуку, и слоги разного состава, но почти до конца XVII в. его содержание отвечало основной задаче – одновременному обучению грамоте и основным положениям православной веры. Буквари кроме ряда грамматических правил содержали также важнейшие тексты Писания (например, «Заповеди Господни») и другие учебные грамматические и богословские тексты.

Первое издание Букваря, «вышедшее из дела» на Печатном дворе в июне 1657 г., называлось «Букварь с тестаментом». Себестоимость одного его экземпляра составляла 10 денег, а продажная цена – 20 денег. «Безденежно» было роздано 110 экз. книги. 300 Букварей было переплетено, и экземпляр Букваря в переплете продавался за 21 алт. 4 деньги ^{[23, л. 302; 24, л. 312-312об.; 32]}.

Азбука на Печатном дворе после 1634 г. всегда издавалась в 8-ю долю листа (8°) и состояла из одной тетради: восьми листов и 14 страниц текста, т. к. первая и последняя страницы могли быть пустыми или на первой помещалось только название. Буквари также печатались в 8-ю долю листа и состояли из 90-108 листов (Буквари Бурцова), из 86 листов состоял Букварь 1657 г., 83 – Букварь 1664 г., 34 – Букварь языка словенска 1667 г. и т. д. Буквари в отличие от Азбук стоили дороже и издавались достаточно редко ^{[23, л. 473; 33]}.

Сегодня, после всех сверок, мы вполне доказательно можем говорить о 60 изданиях Азбук на Печатном дворе с 1615 г. до 1700 г. Эти книжечки, которые иногда печатались на «остаточной бумаге» от изданий книг большого формата, стоили недорого. Мы знаем себестоимость и «указную» (т. е. назначавшуюся царским указом) продажную цену большинства Азбук, начиная с 1649 г. К сожалению, за первую половину века данные Архива Приказа далеко не полны. Нам точно известны только семь изданий Азбуки на Московском печатном дворе, если первым считать Азбуку в начале Часовника 1631 г., а следующими – пробные Азбуки 1634 г.; кроме них нам известны тиражи нескольких изданий: 1647 г. – 2400 экз., 1649 г. – 6000 экз. (самый большой на Печатном дворе тираж первой половины XVII в.), 1651 г. – 2400 экз., 1652 г. – 2400 экз. (как принято, историю московского книгопечатания первой половины XVII в. считают до 1652 г. – до времени перехода Печатного двора под управление патриарха Никона). Во второй половине века тиражи Азбук также остаются самыми большими для изданий Московской типографии. Они достигают 12000 и более экземпляров. Всего же в XVII в. вышло 8 изданий Азбук тиражом 4800 экз., 4 тиража по 3600 экз. и 10 – по 1200 экз. Известны тиражи Азбук в 7200, 9600 и 14400 экз. Размеры тиражей, как правило, сверялись нами по документам Приказа книгопечатного дела и Списку 1777 г. Единственное издание Азбуки, учтенное в Списке, сведения о котором отсутствуют в документах Архива, отнесено к 1700 г., и тираж его вызывает сомнения, т. к. согласно Списку он составляет 36000 экз.

Общий же тираж изданий Азбук, вышедших на Печатном дворе в XVII в., по документальным данным, составляет 340450 экз., т. е. значительно превышает те цифры, которые были нам известны ранее и вошли в соответствующие печатные работы ^[12].

Этого количества первой учебной книги, очевидно, было вполне достаточно для обучения грамоте детей как высших социальных слоев, так и зажиточных горожан и крестьян. Следует отметить, что эти книжечки могли служить для обучения нескольким детям данной семьи и даже ни одному ее поколению.

Что же касается продажных цен Азбук на Печатном дворе, то для большинства изданий мы знаем не только их тиражи, но также себестоимость экземпляров, которые предназначались для продажи «разным людям», и их «указную» цену. Как правило, себестоимость одного экземпляра Азбуки на продажу оценивалась от полушки (0,5 деньги) до одной деньги. Начиная с 60-х гг. XVII в., себестоимость продажного экземпляра Азбучки составляла 1 деньгу, реже – 1,5 деньги. Однако «указная» цена независимо от себестоимости назначалась в 2 деньги, т. е. 1 коп. В начале 60-х гг. после краткого перехода на медные деньги цены значительно возросли (например, издание 1662 г. продавалось за 6 денег медными монетами). Но после отмены медных денег Азбуки снова продавались за 1 коп. Себестоимость экземпляра Азбуки «с прибавкой» 1657 г. составляла 8 денег, т. е. 4 коп., продажная цена – 9 денег ^{[23, л. 473; 33]}.

Если напомнить, что в 1634 г. после крупного пожара на Печатном дворе для уборки мусора нанимались так называемые «ярыжные» люди, каждому из которых в день платили 8 денег, т. е. 4 коп., станет понятным, что Азбуки были действительно доступны даже для низших слоев российского общества. На Печатном дворе их за несколько дней раскупали торговые люди из разных городов России, сразу приобретая по несколько сотен этих дешевых книжечек ^[15].

Азбучки действительно поступали во все регионы страны, в том числе они достаточно часто оказывались и в крестьянских семьях. Это доказывают многочисленные вкладные и владельческие записи на книгах XVII в., принадлежавших крестьянам ^{[5, с. 708-759]}. К сожалению, мы не знаем, за какую цену их затем продавали вне столицы. Но понятно, что большой наценки на однолистную книжечку делать не могли.

Что касается изданий Азбук второй половины века, то после 1652 г. до 1700 г., по данным Архива Приказа книгопечатного дела, известны 53 их издания, которые печатались почти ежегодно, а часто и по несколько изданий в году. Например, по два издания вышли в 1660, 1679, 1680 и 1682 гг. В 1684 г. подготовлены три издания Азбуки (7200 экз.), в 1685 г. – целых пять и четыре – в 1686 г.

Из всех этих сотен тысяч «Первоначального учения детем» известно сегодня только три экземпляра издания 1686 г.: два из них находятся в библиотеках Англии и одно, вышедшее в сентябре 1686 г., сохранилось в Коллекции редких книг Ярославского и Ростовского архиепископа Арсения (Верещагина) Ярославского музея-заповедника (№ 170130) ^{[5, № 386]}.

Московский печатный двор во второй половине XVII в. не только снабжал российское общество новыми учебниками, но также от реализации каждого издания получал пусть и небольшую, но прямую выгоду, хотя значительное количество книжечек, до 100 экз., при выходе каждого издания раздавалось «безденежно». Например: 2300 из 2400 изданных экземпляров Азбуки, напечатанной в сентябре 1686 г., продававшихся по цене 2 деньги за экземпляр, обеспечили Печатному двору прибыль в 23 руб.

После твердого усвоения Азбуки учились читать, одновременно постигая основные положения православия, по Часовнику ^[3], который с середины века назывался более правильно – Часослов, т. к. это единственная богослужебная книга, которая среди других суточных служб содержит тексты разных типов службы часов. Часовник всегда был важнейшей учебной книгой, о чем и говорилось в послесловиях фактически всех его изданий.

Как правило, Часовник издавался в 8-ю долю листа (8°), включал 31 тетрадь, т. е. чаще всего 248 листов, и набирался шрифтом 89-91 мм (высота 10 строк). Иногда издавались Часовники форматом «в десть» или «полудесть» (т. е. 4°). Например, издание марта 1688 г. состояло из 40 тетрадей «в десть» и 320 листов текста. Этот «налойный Часослов» набирался шрифтом всего 85 мм при 27 строках на полосе.

Аналогичный тип Часовника мы видим также в издании 21 мая 1640 г. Он напечатан «в полудесть» евангельским крупным шрифтом (125 мм – 10 строк). В нем 67 тетрадей и 532 листа. Так же издан и Часослов 22 июля 1653 г. Он напечатан на бумаге «в десть» мелким шрифтом (88 мм – 10 строк). В книге 49 тетрадей и 388 листов. Естественно, учиться читать по налойным Часовникам было значительно проще, однако стоили они дороже Часовников в 8° долю листа, которые, как правило, и предназначались для обучения грамоте.

В послесловиях всех Часовников и Часословов всегда подчеркивалось значение этой книги как первого и важного учебника грамоты и жизни. Возможно самым замечательным среди них является текст, сопровождавший каждый из 2400 экз. Часовника, отпечатанного 20 марта 1685 г. В нем говорится, что «в златое время детства, никакою ценою не возвращаемое», дети должны иметь эту книгу. Обращается автор Послесловия и к родителям, дети которых «яко в весне жизни своея нивы сердец своих учением тяжут… сего ради в общую пользу православным христианам печатается сия книга, именуемая Часовник… да учатся дети письменем чтению купно обыкнут молитися». Автор уверяет родителей вручать Часовник детям «яко началоположение жизни христианской». Детей же автор убеждает «радостно приемлюще книгу сию тщитися чести и разумети напечатанное».

Именно изданий Часовников, экземпляры которых не сохранились, особенно много. В Каталоге А. С. Зерновой учтено только 39 Часовников и Часословов, вышедших в изучаемое нами время в Московской типографии. Тиражи Часовников как учебной книги, хотя и не достигают самых больших тиражей Азбук, тем не менее, почти в половине изданий составляют 2400 и 4800 экз., а Часословы 1670 и 1675 гг. изданы в количестве 12000 экз. В конце века зафиксированы два издания Часослова по 7200 экз. (1691 и 1694 гг.).

Всего же с 1615 г. до 1700 г. установлены 72 издания этой важнейшей богослужебной и учебной книги, общий тираж которых составил 185586 экз. Что касается хронологии изданий, то после восстановления Московской типографии в 1615-1623 гг., когда МПД должен был срочно заменить погибшие в разграбленных церквях и монастырях во время Смуты богослужебные книги, среди первых 24 изданий напечатаны пять Часовников – в 1615, 1618, 1622 и два издания в 1623 гг. Затем эта книга издавалась почти ежегодно, иногда и дважды в год.

Часовники также быстро раскупались сначала сотрудниками самого Печатного двора, а затем приобретавшими книги в его лавке торговыми людьми, которые распространяли их по всем регионам России. В 30-е гг. XVII в. Часовников еще явно не хватало, поэтому в 1631 г. на Печатном дворе в феврале, марте, апреле и августе выходят четыре издания этой книги.

Именно в учебные книги как тексты самого широкого распространения в обществе вносились наиболее важные правила. Так, в Часослов 1675 г. патриарх Иоаким распорядился внести существенное изменение – запрет писать имена российских правителей и вселенских патриархов, употребляя вместо них сочетание «имя рек» ^{[28, л. 89 об.; 29, л. 22-30]}.

До середины 30-х гг., как правило, Часовники, как и многие иные издания, продавались «почем в деле стали», при этом учитывалась себестоимость экземпляров издания, розданных «безденежно». Например, себестоимость Часовника 31 июля 1623 г. составила 6 алт. 2 деньги за экземпляр, по этой же цене он и был распродан. Столько же стоило издание, вышедшее 4 декабря 1623 г., каждый экземпляр которого был продан по цене 6 алт. 2 деньги ^{[16, л. 143 об., 395 об.]}. Часовник, напечатанный 11 октября 1634 г., назывался «Часовник с каноном ангелу хранителю и кафизмами». Тираж издания составил 2300 экз., продажные экземпляры обошлись по 10 алт. (8° доля листа, 40 тетрадей, 320 листов), проданы по той же цене – 10 алт. ^{[17, л. 117 об., 139 об.; 18, л. 95]}

Каждый из 1200 экз. налойного Часослова, вышедшего в марте 1688 г., был продан за 1 руб. 6 алт. 4 деньги, хотя себестоимость одного экземпляра составляла 1 руб. ^{[29, л. 306-311; 35]} Тем не менее, обычные издания Часовника и Часослова в 8° долю листа оценивались при распродаже изредка в 4 алт., чаще – 5-6 или 8 алт.

Изредка Часословы, как уже отмечалось, издавались с особенно важными дополнениями. Например, в декабре 1680 г. к тексту Часослова было добавлено «О троеперстном сложении краткое изложение». Часослов, отпечатанный в марте 1685 г., назывался «Часослов с кафизмами», он состоял из 39 тетрадей и, хотя был напечатан в 8° долю листа (316 листов), но «на немецкой большой бумаге». Себестоимость продажных экземпляров этого издания составила 10 алт. 4 деньги, а продажная цена – целых 20 алт. В делах говорится также, что стоимость переплета «по обрезу золотом» составляла 5 алт., а «с цветками» – 3 алт. 2 деньги. Правда, столь высокая себестоимость и цена объясняются тем, что сверх расходов на печатание книги «наложено 364 рубля 28 алтын 2 деньги» ^{[29, л. 153; 30, л. 109, 136, 138]}.

Таким образом, в отношении этой учебной книги документы МПД почти в два раза расширяют известное нам ранее количество изданий XVII в.

Для многих грамотных русских людей XVII в. завершением их образования была книга Псалтырь, которая также традиционно являлась основной учебной книгой после освоения Азбуки и Часовника. На Печатном дворе с первых лет его восстановления Псалтырь, в рукописном виде которую называли ранее «малой» или «келейной», всегда именовалась Псалтырью учебной. Уже первое издание восстановленной после пожара Московской типографии, вышедшее 1 января 1615 г., было Псалтырью учебной; второе издание этой книги датировано 3 октября 1619 г., а третье – 25 января 1621 г. К сожалению, документы о первых изданиях восстановленной Типографии в Архиве Приказа книгопечатного дела плохо сохранились. Мы знаем только их тиражи: 500 для 1615 г., 1070 – для 1619 г., 1065 – для 1621 г. Начиная с 1624 г., большинство документов Приказа сохранилось, поэтому мы можем вполне доказательно говорить о 58 изданиях Учебной псалтыри в 1615-1700 гг. Этот тип печатной книги сохранился несколько лучше, чем Часовники; в Каталоге А. С. Зерновой описаны 39 ее изданий. Поскольку А. С. Зернова не работала с Архивом и описывала сохранившиеся экземпляры, она использовала название «Псалтырь», однако, как уже сказано, в Архиве обо всех 58 изданиях говорится как о Псалтыри учебной.

Псалтырь совершенно справедливо, также как и Часовник, традиционно служила для обучения, т. к. тексты ветхозаветной книги псалмов ежедневно читаются во время суточного богослужения и также остаются «на слуху» присутствующих. Все 150 псалмов, собранные в 20 кафизм, и еще один «особо писанный» 151 псалом прочитываются во время богослужения одной седмицы (недели). Псалтырь учебная – это сборник, в который входит не только 151 псалом, но также ряд других наиболее значимых для каждого верующего текстов. Эта книга содержит часть молитв, исполняемых после кафизм, правила «двунадесяти (12) Псалмов» и важнейшие для человека каноны, такие как Канон ангелу хранителю, За милостивых, За единоумершего и др. Название «Псалтырь учебная» в изданиях МПД использовалось постоянно, чтобы эту книгу не путали с Псалтырью следованной (или Псалтырь с восследованием) – сложным богослужебным сборником, в который, кроме собственно псалмов, входили многие иные богослужебные тексты, каноны, уставы, «зрячая пасхалия» и др.

Учебная Псалтырь уже в XVII в. стала излюбленным богоугодным чтением для русского человека. Почти все грамотные люди того времени стремились иметь в собственности именно эту книгу, которую читали во всех случаях жизни и даже гадали по ней. Псалтырью, как правило, благословляли новобрачных, а позднее ее стали связывать с домом, где жили поколения данной семьи, и даже при продаже дома, также как некоторые иконы, оставляли будущим хозяевам.

С самого начала 1640-х гг. Учебная псалтырь печаталась основным с этого времени тиражом, определявшимся техническими возможностями Типографии и составлявшим 1200 экз. Но издания 1615 и 1629 гг. должны были печататься и печатались по царскому и патриаршему указу в количестве 1000 экз., с 1632 г. до 1641 г. в количестве 1100-1150 экз., а с издания 15 ноября 1641 г. и далее уже стандартным тиражом в 1200 экз.

Как мы уже говорили об изданиях Часовника, тиражи Учебной псалтыри были, как правило, значительно больше, но всегда это было число, кратное основному тиражу и составлявшее 2, 3, 4 и больше «заводов» – 2400, 3600, 4800 и более экз. Учебные псалтыри издаются обычным тиражом в 1200 книг только до 1668 г. (правда, следует отметить, что издание Учебной псалтыри, вышедшее 11 июля 1636 г., было отпечатано двойным тиражом этих лет в количестве 2300 экз.). С 1668 г. до 1700 г. Учебная псалтырь издавалась только в количестве не менее 2400 или 4800 экз. Исключение представляет только издание ноября 1697 г., вышедшее «одним заводом» в 1200 экз. ^{[31, л. 43-44; 34]} Издание, названное налойной Псалтырью, напечатано «в десть» евангельским крупным шрифтом. Экземпляры для продажи обошлись по 30 алт., цена была назначена в 1 руб. В результате, по сведениям Архива Приказа книгопечатного дела, в интересующие нас годы вышло 114330 экз. этой учебной книги, которая, несомненно, использовалась владельцами в большинстве случаев жизни и для молитвы.

Псалтырь учебная издавалась в «полудесть» (¼ долю печатного листа). В большинстве случаев ее текст, набранный шрифтами 89-90 мм, занимал 41 или несколько большее количество тетрадей. Стоимость Учебной псалтыри варьировалась от 8 до 10 алт. До пожара на Печатном дворе в 1634 г., как и многие иные издания, «шла в мир» без «прибыли» или «почем в деле стала». Однако, надо иметь в виду, что значительное количество книг (до нескольких десятков) каждого тиража раздавалось «безденежно», в том числе и по именным челобитным, которые направлялись на имя Государя. «Указная» цена определялась с учетом этих розданных бесплатно книг.

Начиная с 1640-х гг. в себестоимость вновь изданной книги добавлялась определенная сумма, израсходованная в это время на строительные и ремонтные работы, а также оборудование для Печатного двора. Во второй половине XVII в. в зависимости от времени издания и его характера «указная» цена стала предполагать и некоторую «выгоду», хотя запланированная прибыль для учебной книги фактически никогда не была высокой.

Например, издание Псалтыри в ноябре 1641 г. обошлось вместе с «безденежно» розданными книгами по 13 алт. 2 деньги за экземпляр. Продавался экземпляр за 16 алт. 4 деньги. Вышедшие в ноябре 1668 г. 2400 Учебных псалтырей обошлись по 8 алт. 5 денег каждая, а продавались за 10 алт., точно так же как июльское издание 1669 г., вышедшее в количестве 4800 экз. Однако, в зависимости от ситуации, эта наценка могла быть гораздо большей. Так, например, книги двух изданий 1645 г. (сентябрь и декабрь по 1200 экз.), себестоимость которых составляла 11 алт. 4,5 и 5 денег, продавались по цене 23 алт. 2 деньги за экземпляр.

Несколько изданий Учебной псалтыри в интересующие нас годы были напечатаны «в десть» и предназначались в том числе для чтения во время богослужения на аналое. О значении этой книги говорит история ее издания в июне 1634 г. Эта Учебная псалтырь печаталась «в десть большой печатью», но издание до пожара (апрель 1634 г.) не было закончено, и 27 апреля 1634 г. последовал царский указ, в котором говорилось, «что после поджара станы остались, поставить и книги печатать на своем государеве дворце в полате, что против старые понахидные полаты». Во дворце были поставлены пять сохранившихся станов, и 25 мая 1634 г. там «в три станы почели доделывать… Псалтыри большие печати». 13 июня 1634 г. из дворца были привезены первые экземпляры завершенного издания Псалтыри учебной. Весь тираж составил 1140 экз.; часть тиража на «александрийской большой бумаге», а часть также на александрийской, но «меньшей бумаге». Цена книги в тетрадях (продавались книги, как правило, в тетрадях, а переплетались сначала только экземпляры «в поднос» царю и патриарху) на бумаге меньшего формата составляла 21 алт. 4 деньги, на александрийской же бумаге большого формата – 1 руб. 10 алт. ^{[17, л. 34, 43 об., 131 об. и др.]}

На александрийской бумаге «в десть» было отпечатано также издание Учебной псалтыри 1697 г., продажные экземпляры которого оценивались в 30 алт., а цена была назначена в 1 руб.

Таким образом, Архив Приказа книгопечатного дела позволяет нам говорить о 58 изданиях Учебной псалтыри, причем в документах прослеживается четкая политика увеличения тиражей этого издания. С 1641 г. до 1666 г. один стандартный тираж («один завод») составлял 1200 экз., начиная с 1668 г. до Псалтыри учебной, вышедшей в январе 1697 г., тиражи издания варьировались от 2400 до 4800 экз.

Суммарный тираж изданий этой учебной книги в XVII в. составил 114330 экз., причем в отличие от изданий Часовника-Часослова (которые еще не все выявлены), в данном случае учтены все или большинство вышедших в эти годы книг. Причем 34 издания книги датируются второй половиной XVII в. (1654-1700 гг.), для которой документы Архива Приказа книгопечатного дела достаточно хорошо сохранились.

Однако историческая роль учебной книги зависела не только от ее тиражей и цен, но и от того, как она «шла в мир». Раскупались книги для обучения особенно быстро. Так, 1694 экз. Азбуки из 2400 отпечатанных в сентябре 1632 г. были проданы по цене 2 деньги до 15 октября. За семь дней продажи были раскуплены в декабре 1645 г. 1063 экз. Учебной псалтыри по цене 23 алт. 2 деньги ^{[20, л. 184; 21, л. 169]}.

Часовники и Учебные псалтыри в свободной продаже стоили гораздо дороже, чем продавались на Печатном дворе, сотрудники которого стремились купить эти книги для перепродажи. Поэтому нередко им разрешалось приобретать только определенное число, а чаще – всего по одной книге нового тиража.

Так, Часовник в количестве 1200 книг, вышедший 17 ноября 1653 г., разошелся следующим образом: «безденежно» роздано справщикам 5 книг, в «правильню» – 1 книга, Стефану Вонифатьеву (духовнику царя) – 20 книг, мастерам «станового» дела продано 37 книг (на 11 человек). До 14 декабря было продано 988 книг. 543 Часовника разным людям и 444 экз. – сотрудника МПД.

Нередко именно эти книги по челобитным отдавались сотрудникам. Например, в счет жалованья по их челобитной сторожам Печатного двора выдано по книге Псалтыри учебной, вышедшей 17 сентября 1663 г., по цене 23 алт. ^{[25, л. 124; 26, л. 23, 251; 27, л. 188 и др.]}

Древние традиции обучения с использованием Азбуки, Часовника и Псалтыри дошли до нашего времени благодаря общинам русских старообрядцев, принципиальный традиционализм которых способствовал сохранению не только особенностей древнего богослужения, принятого в России до церковной реформы патриарха Никона, но и характера древнего обучения языку и вере. Первоначально для этого использовались только книги дониконовских изданий, а в конце XVIII в. появились старообрядческие типографии, в которых древние московские тексты перепечатывались, как в них говорилось, «буква в букву».

Именно благодаря старообрядцам значительное количество подлинных экземпляров древних московских изданий сохранилось до наших дней. Несколько лет назад автор настоящей работы столкнулась со старообрядческой перепечаткой начала ХХ в. дониконовской Учебной псалтыри, в начале которой был приведен текст методического пособия для учителей, обучавших детей грамоте, которое называлось «Наказание ко учителем како им учить детей грамоте и как детем учитися».

В неоднократно упомянутом выше Каталоге А. С. Зерновой под № 180 приведено библиографическое описание Псалтыри, вышедшей на Печатном дворе 20 сентября 1645 г. (4°, 47 тетрадей, 460 листов), в котором, как пишет автор, «впервые помещена статья «Наказание ко учителем» на листах первого счета 1-9». Историки до последнего времени не обращались к исследованию «Наказания» во многом потому, что в Каталоге оно указано только в одном очень редком издании. Зато филологи обратили внимание на особые «филологические» послесловия московских печатных книг 40-х гг. XVII в. ^[2]

Текст «Наказания» представляет собой методическое пособие для обучения детей языку, причем в самом современном смысле этого понятия. В нем сформулированы основные принципы обучения: его строгая последовательность, начиная с полного и твердого усвоения азбуки, и неспешность, т. к. «от спеха разума учению не будет и языку учеников великая спона паче же и Богу досада» ^{[9, л. 5]}.

В «Наказании» от учителя требуется добиваться полноты и твердости усвоения каждого раздела тематического любомудрия; обязательно хорошее знание самим учителем всех правил и особенностей, которым он учит детей. Многократно повторяется, что если учитель что-либо не знает, он должен обратиться к Грамматике, в которой, с точки зрения создателей «Наказания», «все сказано». Поскольку в середине XVII в. в России не было значительного количества списков Грамматики Мелетия Смотрицкого, так же как и экземпляров ее издания в типографии Евье, с полным основанием можно утверждать, что в «Наказании» учителям рекомендуется ее предстоящее издание, предпринятое МПД в 1648 г., с которым, несомненно, на Печатном дворе уже работали ^[13].

Содержание «Наказания» наводит на мысль, что его текст не мог быть издан только один раз, и, скорее всего, он входил в утраченные или плохо сохранившиеся другие издания учебных книг. И действительно, текст «Наказания», как представляется сегодня, впервые и вполне логично был напечатан в Часовнике 1643 г., который сохранился в библиотеке Московского университета.

Очевидно, «Наказание» входило в большинство или во все Часовники и Учебные псалтыри 40-х гг. XVII в. Несколько лет назад автору данной работы посчастливилось обнаружить полный экземпляр Часовника 1649 г. с текстом «Наказания» в библиотеке Матенадарана (Ереван, Армения). Эта книга сохранилась среди всего шести печатных кириллических изданий библиотеки института.

Скорее всего, текст «Наказания» также публиковался в Учебных псалтырях, вышедших после издания 20 сентября 1645 г. По крайней мере, Псалтырь, изданная 6 декабря 1645 г., имеет точно такую же тетрадную структуру и состоит из одной ненумерованной тетради в 8 листов, второй ненумерованной тетради в 2 листа, затем – 47 тетрадей собственно Псалтыри. Учебная псалтырь, напечатанная в марте 1648 г., имеет первую ненумерованную тетрадь, состоящую из 9 листов (8+1), так же как и Псалтырь, вышедшая 24 июня 1648 г. Аналогично Псалтыри, изданной 1 августа 1649 г., все эти Учебные псалтыри напечатаны в 4°, их тетрадная формула начинается как [8+2 или 8+1], листовая формула всех этих изданий также начинается с 1-9 листа и далее снова с первого листа идет текст собственно Псалтыри. Ни ранее 1645 г., ни после издания 1649 г. в Учебных псалтырях такого характера тетрадного построения и листовой формулы нет.

Автор, познакомившись с филологически совершенно особыми послесловиями к изданиям 1643‑1644 гг. (Служба и Житие Николая Чудотворца. М., 7.08.1643 г., вторая половина Пролога. М., 6.12.1643 г., Апостол. М., 15.01.1644 г. и др.), отразившими острую полемику в московском обществе по вопросу языка изданий Московского печатного двора, и еще не зная, что «Наказание ко учителем» издавалось и до 1645 г., решила, что именно этот текст был ответом Печатного двора на обвинения, что в язык печатной книги внесены некие «новшества», самостоятельно придуманные издателями. В свою очередь, издатели не скупились на самые резкие слова в адрес оппонентов.

Они многократно повторяли, что все правила, которым они следуют, созданы древними святыми отцами, заслугой которых и стало истинное грамматическое знание. Изложение причин обязательного усвоения правил грамматики одинаково и почти в тех же словах изложено и в указанных послесловиях, и в «Наказании ко учителем». В этом тексте утверждаются божественные задачи усвоения грамматики, в качестве непререкаемого авторитета назван сам Иисус Христос, который завещал «испытывать» Писание, а выполнить это требование мог только человек, хорошо владеющий грамматическим любомудрием.

В данный момент представляется, что «Наказание ко учителем», равно как и резкие обвинения в адрес невежд, критиковавших язык печатной книги, в изданиях 1643-1644 гг., были ответом Печатного двора на полемику в обществе, причем просвещенные издатели не ограничились резкой критикой своих оппонентов, но и напечатали текст, в котором определялись основные правила книжного языка, последовательность и характер его преподавания.

В «Наказании» названы основные книги, по которым учитель должен обучать своих учеников. Это Азбука, Часовник и Псалтырь, после усвоения которых можно использовать и другие церковные тексты. В нем изложены основные задачи и сложности обучения орфографии, этимологии, синтаксису и просодиям. Почти для всех сложных случаев приводятся яркие примеры правильных решений и говорится об опасности их незнания. Одним из важнейших принципов обучения языку и достижения его цели – понимания текстов Священного Писания – является ответственность учителя, незнание или непонимание которым данной грамматической проблемы может привести к глубоким заблуждениям учащихся, что является тяжелым грехом, поскольку обучение грамматическому знанию есть дело божественное.

Завершением этой полемики становится издание сложного филологического сборника, в состав которого вошла Грамматика Мелетия Смотрицкого, история создания грамматического знания, прославление и древних отцов Церкви, и более поздних христианских авторов, которые и создали грамматическое знание как важнейший инструмент познания Священного Писания и божественных заповедей.

О Грамматике Мелетия Смотрицкого, ее содержании и значении для аналитического изучения языка написано достаточно, поэтому в данном контексте приведем только самый яркий и образный гимн грамматическому знанию, которым московские издатели заканчивают развернутое Предисловие к самому тексту Грамматики Смотрицкого. Этот гимн вложен как бы «в уста самой честной и мудрой науки Грамматики», которая говорит о себе: «младенцем есть, яко питательница, детем же, яко хранительница, отрочатам же, яко быстрозрительная наставница, юношям, яко целомудренная учительница, мужем, яко любимая сожительница, а престаревшимся, яко всечестная собеседница, купно же всем… яко второродительница» ^{[8, л. 40]}.

Сборник, названный Грамматикой Мелетия Смотрицкого, начали печатать 9 декабря 1647 г., а «вышла из дела» книга 15 февраля 1648 г. в количестве 1200 экз. Книга печаталась на 4 станах в Нижней палате, ее себестоимость составила 11 алт., а «указная» цена – полтину (50 коп.) за экземпляр. В Архиве также сообщается, что стоимость переплета книги «по обрезу золотом» равнялась 8 алт. 2 деньгам, а простого переплета – 5 алт. 3 деньгам ^{[19, л. 247-251; 20, л. 506-506 об.; 22, л. 195, 204, 217 и др.]}.

Всего через три месяца после выхода Грамматики в Послесловии к изданию «Книги о вере единой, истинной, православной» (8 мая 1648 г., тираж – 1200 экз., себестоимость – 17 алт. 3 деньги, цена – 26 алт. 4 деньги) ^{[19, л. 262 об.-267; 20, л. 548-548 об. и др.]} мы находим не менее блестящий гимн уже не грамматике, а самому «словенскому» языку, который: «Иже есть широк и великославен, совокупителен, умилен и совершен <…> Имеет в себе великую похвалу не токмо от Писаний с греческих им переведеных иже богоугодных тем языком, Великой и Малой Русии, в Сербех и Болгарех и по иным странам действуются».

В этом Послесловии мы снова сталкиваемся с отражением полемики в московском обществе о языке. Издатели возмущенно пишут, что имея такое богатство духовное, как словенский язык, некие «за чужой язык, полный еретических опасностей, хапаются». Эта полемика и стремление доказать правильность и четкость книжного языка в указанное время наиболее актуальны, поскольку 20 мая и 21 декабря 1649 г. МПД напечатал два издания Уложения царя Алексея Михайловича, названного в документах Приказа «Судебником» и «Уложением судных всяких дел». Это означало новый и важный этап в укреплении государства Российского и его судебной системы.

Значение Судебника трудно преувеличить, но для него особенно важна правильность и четкость языка, которым книга изложена.

Все вышеизложенное позволяет утверждать, что с первых лет восстановления Московской типографии и до начала петровских реформ важнейшей задачей Государева Московского печатного двора являлась подготовка и издание книг для обучения русского человека грамоте и истинам православной веры. Из 631 издания этих лет в Московской типографии, как уже было сказано выше, выпущено 60 изданий «Первоначального учения детем» (Азбуки) в количестве 340450 экз., второй основной книги – Часовника-Часослова – 72 издания в количестве 185586 экз. и 58 изданий Учебной псалтыри в количестве 114330 экз. Это 190 изданий, совместный тираж которых составил 640366 экз. Вместе – это почти треть всех изданий Печатного двора, которые установлены на основе документов Архива Приказа книгопечатного дела.

Общее количество экземпляров, напечатанных в эти годы для обучения, представляется цифрой почти нереальной для московского издательства XVII в. с точки зрения наших представлений, но в данный момент точно документированной. Естественно, и в самих документах Приказа оставались иногда значительные пропуски, используемые нами тексты Архива нередко могут быть истолкованы неоднозначно, да и в подсчетах могли быть допущены ошибки. Однако, это не меняет характера приведенных цифр, т. к. ошибки не могу составлять более 3-4% выявленных на основе документов сведений. Сравнение количества изданных Азбук, Часовников и Учебных псалтырей позволяет предполагать, что московские издатели достаточно четко оценивали потребность общества в каждой из печатных учебных книг. Общее количество изданных Часовников почти в два раза меньше числа экземпляров «Первоначального учения детем», т. к. многие, очевидно, ограничивались изучением только Азбуки. Учебных же Псалтырей в три раза издано меньше, чем Азбук, т. к. эту книгу в качестве учебной использовали еще меньше обучающихся грамоте людей.

Этих книг и по характеру изданной учебной литературы, и по ее количеству, несомненно, было вполне достаточно для обучения и воспитания тех кругов российского общества, которые стали социальной опорой петровских реформ в период перехода средневековой Руси в новую эпоху Российской империи.

Работа потребовала прочтения десятков тысяч листов писарской скорописи дел Архива, их росписи, систематизации. В этом автору помогли сотрудники Археографической лаборатории исторического факультета МГУ – А. В. Дадыкин, В. Н. Ерофеева, В. П. Пушков, И. И. Соломин, О. Р. Черноусова. Также автор искренне благодарит сотрудников Матенадарана за предоставленную копию текста Часовника 1649 г.