Пушкинская тема в произведениях Монтсеррат Роч

Волховская Анна Григорьевна соискатель, кафедра истории зарубежной литературы, Московский государственный университет имени М.В. Ломоносова 119034, Россия, г. Москва, ул. Пречистенка, 12/2 Volkhovskaia Anna post-graduate student of the Department of the History of Foreign Literature of Faculty of philology at Lomonosov Moscow State University 119034, Russia, g. Moscow, ul. Prechistenka, 12/2 cengobel@yandex.ru Другие публикации этого автора

Введение

Монтсеррат Роч (1946 – 1991, Montserrat Roig i Fransitorra, в русскоязычной традиции существуют также другие варианты написания этой фамилии – Ройг и Ройдж), малоизвестная российскому читателю каталанская писательница, родилась в Барселоне. С 1963 г. изучала гуманитарные науки в Барселонском университете. Еще во время учебы присоединилась к марксистскому движению. С 1968 г. начала сотрудничать с Большой каталанской энциклопедией, а также публиковалась в периодических изданиях. С 1970 г. выходили в свет художественные произведения М. Роч – романы, пьесы для театра, книги феминистского толка, исследования по каталанской истории и литературе такие, как «До свидания, Рамона» (1972), «Время вишен» (1976), «Персонажи» (1978), «Певучий голос» (1987). Многие из них были награждены испанскими литературными премиями.

В 1980 г. М. Роч приехала в Ленинград по приглашению издательства «Прогресс» для написания книги о блокаде города во время Великой отечественной войны. Она не ставила задачу конкурировать со всемирно известными советскими авторами, пережившими и описавшими жизнь без продовольствия, тепла и света, при постоянных бомбежках, холоде, болезнях и изнурительном труде. Ко времени приезда М. Роч в Ленинград уже были написаны произведения В.М. Инбер «Почти три года. Ленинградский дневник», «Блокадная книга» А.М. Адамовича и Д.А. Гранина и многие другие. Работа над подобными книгами порой длилась не одно десятилетие. Люди, испытавшие на себе ужасы блокады, навсегда оставались у нее в плену. Так, Лидия Гинзбург, работая над «Записками блокадного человека», потратила почти полвека и поставила тройную дату создания: «1942 – 1962 – 1983». Благодаря уникальному литературному дару Л. Гинзбург, уровень осмысления блокады был впервые поднят на высочайшую высоту. Испанской же писательнице хотелось взглянуть на страшную трагедию «града Петрова» своими глазами, услышать правду о блокаде из уст оставшихся в живых. Для нее это был незнакомая, чужая история. И для того, чтобы написать правдивую книгу, М. Роч на протяжении нескольких месяцев занималась исследованиями, встречалась с очевидцами, работала с архивами и источниками, посещала памятные места.

Одним из итогов ее работы стала книга «Мое путешествие в блокаду», опубликованная в Москве в 1982 г. на испанском языке. И хотя тема блокады весьма далека от литературы XIX века, она вызвала в воображении испанской писательницы в чем-то парадоксальные ассоциации. В процессе сбора материала для книги в художественном сознании М. Роч возник интерес к А.С. Пушкину. Вероятно, образ поэта, навеянный улицами, памятниками, музеями Петербурга, стал вырисовываться постепенно. М. Роч пришла к нему, как к некой духовной вершине петербуржца – человеческого типажа, в корне отличавшегося от жителей всех других городов.

Поэтому не случайно одна из глав ее книги названа «Если бы Пушкин пережил блокаду…». Она начинается следующими словами: «Аромат Ленинграда, тогда Санкт-Петербурга, весь проникнут поэзией Пушкина. Великий поэт живет в его камнях, памятниках и садах. Актеры декламируют его стихи, писатели черпают в них силу русского языка. Пушкин – душа города» ^{[9, p. 177]}.

Особое внимание М. Роч уделяет А.С. Пушкину в своей следующей книге «Золотой шпиль», написанной также под впечатлением от путешествия в СССР. Она была опубликована в 1985 г. в Барселоне. Книга представляет собой путевой дневник, в котором заметки о пребывании в Ленинграде перемежаются рассказами людей, с которыми писательница встречалась, очерками о самом городе и о жизни знаменитых петербуржцев. Одна из глав этого произведения полностью посвящена А.С. Пушкину, его жизни и творчеству. В ней М. Роч описывает взаимоотношения А.С. Пушкина с членами семьи и с царской властью, с друзьями и литературными противниками; сравнивает его с героями созданных им произведений. Мы постараемся проследить истоки интереса М. Роч к личности А.С. Пушкина и выяснить, какие ракурсы восприятия русского поэта она предлагает испанскому читателю.

Целью данной работы является введение в научный обиход книги М. Роч «Золотой шпиль» и ее взглядов на творчество А.С. Пушкина.

Методология

Данная статья была подготовлена на основе анализа текстов М. Роч, в которых она исследует и описывает жизнь и творчество А.С. Пушкина, а именно книг «Мое путешествие в блокаду» и «Золотой шпиль». Методологической базой статьи стали несколько методов:

1) структурно-описательный метод, с помощью которого велось описание творчества М. Роч с учетом структуры ее произведений;

2) биографический метод помог автору статьи установить взаимосвязи между биографией М. Роч и особенностями созданного ею литературного произведения «Золотой шпиль». Биография и личность писательницы рассматриваются как определяющий момент творчества;

3) культурно-исторический метод был использован для объяснения литературы как продукта общественной жизни и конкретных культурно-исторических условий; в данном случае, через сопоставление социальной жизни России первой половине XIX века и Испании второй половины ХХ века;

4) сравнительно-исторический метод (компаративизм) позволил выявить общие элементы в различных национальных литературах на протяжении длительного промежутка времени, в частности, России XIX и XX веков, с одной стороны, и Испании того же времени, с другой; особенно – применительно к выводам М. Роч относительно некоторых характеристик творчества А.С. Пушкина;

5) историко-типологический метод помог обнаружить общность испанских и российских типологически сходных явлений, пусть не родственных, но возникших в результате близких условий развития;

6) социологический метод был использован для определения социальных аспектов биографии писательницы и шире – испанской литературы.

Имя А.С. Пушкина появляется еще на самых первых страницах книги: выражая благодарности, М. Роч отмечает, что своим интересом к Пушкину она обязана Элене Видаль, автору исследования «Пушкин и Испания». Как явствует из названия, Э. Видаль анализирует корни испанской темы в творчестве поэта ^[15]. Кроме того, некоторые стихотворения А.С. Пушкина, вошедшие в состав антологии русской поэзии на каталанском языке, были опубликованы в переводе Э. Видаль ^[7]. Вероятно, М. Роч была знакома с исследованием Э. Видаль о Пушкине и пользовалась ее переводами пушкинских стихов. Помимо этого, она читала романизированную биографию Пушкина французского писателя Анри Труайя. Его книга «Пушкин» ^[14] стала, судя по всему, основным источником биографических сведений о Пушкине и, по признанию самой писательницы, позволила ей разглядеть реального человека, скрывающегося за фигурой поэта ^{[8, p. 10]}. Также М. Роч приводит цитаты из писем А.С. Пушкина и из его произведений, например, из романа в стихах «Евгений Онегин», стихотворений «Я вас любил…», «Я памятник себе воздвиг нерукотворный…». Все упоминаемые переводы выполнены очень близко к оригинальному тексту. В тексте книги Монтсеррат Роч упоминает многие произведения А.С. Пушкина, например трагедии «Моцарт и Сальери» и «Борис Годунов», поэмы «Кавказский пленник», «Цыгане» и «Граф Нулин». Тем не менее, приводя суждения о творчестве А.С. Пушкина, М. Роч старается не высказывать собственного мнения, а апеллировать к более авторитетным источникам: говоря о конкретных произведениях, она цитирует либо А. Труайя, либо письма самого А.С. Пушкина или его современников, давая понять, что согласна с ними. М. Роч не ставит своей целью открыть для испанского читателя творчество А.С. Пушкина, ведь ей известно, что на тот момент в Испании уже давно знакомы с его произведениями. Тем не менее она рискует войти в эту тему и представить читателю свой оригинальный взгляд.

В книге М. Роч «Золотой шпиль» особенно важно, что прежде чем приступить к работе, она достаточно серьезно изучила биографию поэта. Об этом свидетельствуют упоминаемые в тексте детали. Так, например, она очень подробно описывает день последней дуэли, все события, которые ему предшествовали, перечисляет написанные в то утро письма, приводит последние наставления, которые умирающий Пушкин оставил жене.

Книга построена по хронологическому принципу и начинается с рассказа о том, как М. Роч прибыла из Испании в Москву, где посетила Красную площадь. «На этой площади происходили события тех историй, которые слушал поэт Пушкин, когда был ребенком. Его няня Арина Родионовна рассказывала, как Борис Годунов повелел убить маленького Дмитрия, брата царя Федора…» ^{[8, p. 25]}. Приехав в Ленинград, испанская писательница снова вспоминает о русском поэте и сожалеет о том, как изменился город за прошедшие годы: «Когда Пушкин приехал из Москвы чтобы учиться в Царском Селе, он увидел Петербург более однообразный, холодный, чиновничий и безличный, чем спокойная провинциальная Москва. Я же смогла увидеть только спешащих людей и золотой шпиль Адмиралтейства в затянутом облаками небе. Больше ничего» ^{[8, p. 35]}. Передвигаясь по Ленинграду, М. Роч постоянно мысленно возвращается в пушкинскую эпоху, представляет, что мог видеть поэт на месте современных зданий и проезжающих троллейбусов. Образ русского поэта сопутствует М. Роч на протяжении всего времени пребывания в СССР. Так, представление о Пушкине как о своеобразном «гении места», а о Ленинграде как о «городе Пушкина», появившееся еще в книге о блокаде, нашло отражение и в «Золотом шпиле».

Очевидно, что М. Роч было хорошо известно о том, что Пушкин родился в Москве, где регулярно бывал и где также произошли многие важные события в его жизни. Она упоминает некоторые из них, но не акцентирует внимание читателя. Анализ текста позволяет утверждать, что взаимоотношения Пушкина с Москвой интересовали ее в меньшей степени. Поскольку М. Роч по приглашению издательства жила и работала в Ленинграде, она выбрала из биографии поэта только те факты, которые связывают его с этим городом. Таким образом, М. Роч формирует у своих читателей образно-ассоциативную связь «Пушкин – Ленинград» или «Пушкин – Санкт-Петербург», привязывая имя русского автора к конкретному месту на карте мировой литературы. С одной стороны, такого рода соединение образов Пушкина и Санкт-Петербурга идет вразрез с реальными фактами биографии поэта и формирует одностороннее представление. С другой стороны, такого рода упрощение делает образ Пушкина доступнее массовому читателю.

Стремясь быть понятнее неискушенному читателю, М. Роч пытается провести параллели между литературным процессом пушкинской России и Каталонии того времени. Современники Пушкина считали, что литература сама себя позорит, если приносит доход. В то же время известно, что А.С. Пушкин был первым в России автором, труд которого оплачивался. В отличие от своих собратьев по перу, он не имел другого дохода от государственной службы или ренты и обладал самосознанием профессионального писателя, который зарабатывает на жизнь литературным трудом. Он публиковал свои произведения, в том числе и потому, что нуждался в деньгах. М. Роч отмечает, что каталанская литература послевоенного времени страдает комплексом «экономического идеализма» и в современном ей обществе есть группа писателей, которые считают, что прибыль от продаж книг может «замарать» литературное творчество ^{[8, р. 40]}. Сама же М. Роч стоит на пушкинских позициях в этом вопросе, отмечая искренность и новаторство поэта.

Особого внимания заслуживает тот факт, что М. Роч, в отличие от большинства испаноязычных исследователей, не считает Пушкина поэтом-романтиком: «Человек зрелых взглядов и юношеского восприятия, Пушкин, как и все великие поэты, влачил жалкое существование чтобы сохранить самого себя. Он посмеивался над идеалистической и метафизической немецкой философией, такой далекой от русского языка. Также он посмеивался над интеллектуалами того времени, которые, очарованные Шеллингом, писали: "главным признаком поэзии должна быть таинственность". Пушкин, вольтерьянец, впитавший реализм, насмехался над теми, кто с помощью поэзии хотел выразить невыразимое. Он не отвергал реальный мир, ведь "чем ближе к небу, тем холоднее". Он был, как написал его биограф Анри Труайя, "самый настоящий из всех русских реалистов"» ^{[8, p. 40]}.

Важно отметить, что в 1880-е гг., благодаря усилиям писателей Э. Кастелара ^{[6; 2]} и Э. Пардо-Басан ^[1] по популяризации русской литературы в Испании, сложилось представление о Пушкине как о поэте-романтике. Эта модель восприятия сохранилась в испаноязычном литературоведении в относительно неизменной форме вплоть до 1980-х гг., на которые пришелся очередной период интереса испанских филологов к Пушкину. Именно в это время его образ был значительно дополнен с помощью исследований Х.Э. Суньиги ^[16] и К. Браво Вильясанте ^[5]. Но именно М. Роч впервые однозначно относит творчество А.С. Пушкина к реализму, что можно считать важным этапом развития испаноязычной пушкинистики.

В работе М. Роч привлекает также то, что она акцентирует внимание читателя на знаковых аспектах творчества Пушкина. В первую очередь, это использование Пушкиным в своих произведениях «чистого», «правильного», «народного» русского языка, без заимствований, двусмысленностей и излишних украшательств, утяжеляющих речь. К сожалению, долгое время испанские читатели не могли оценить достижения А.С. Пушкина в этой области. Первый перевод Пушкина на испанский язык был сделан в 1847 г., когда была опубликована повесть «Метель» ^{[2, c. 55]},но этот перевод был вторичным, т.е. сделан с французского языка, и страдал всеми недостатками подобных переводов. Неслучайно поэтому специалист по переводам Пушкина на испанский язык Ю.Л. Оболенская в статье «Пушкин в Старом и Новом Свете» отмечает, что переводы эти были, как правило, неудачны: «<…> штампы, избитые сравнения и фразы-украшения стали характерными для испанских переводов Пушкина именно благодаря французским переводам» ^{[3, c. 162]}. Большинство переводов Пушкина на испанский язык прошло через «искажение» перевода на французский.

По нашему глубокому убеждению, М. Роч стремится восстановить историческую справедливость, отмечая отношение Пушкина к языку с позиции исследователя и беспокойство о живой речи, которые по мнению испанской исследовательницы, приближают А.С. Пушкина к современности ^{[8, p. 40]}.

Кроме интереса к Пушкину магистральной темой творчества М. Роч в 1980-е гг. стал феминизм. «То, что делает произведения Роч особенно интересными – это множественность дискурсов, которые формируют ее литературу, в особенности марксизм, феминизм и каталанизм», – отмечает аргентинская исследовательница М. Цурмук (Szurmuk) ^{[13, p. 158]}.

В то время, когда М. Роч работала над «Золотым шпилем» и «Путешествием в блокаду», ее волновало также положение женщины в современном мире, что воплотилось в нескольких опубликованных ею книгах ^{[10; 11]}. Социально-политические взгляды писательницы нашли отражение в ее восприятии некоторых фактов биографии Пушкина, в особенности – его отношений с супругой Н.Н. Пушкиной. Освещению этого вопроса посвящена отдельная глава в «Золотом шпиле» – «Судьба поэтов».

В ней автор подробно рассказывает об истории знакомства поэта с будущей женой, долгого сватовства, приводит цитаты из писем Пушкина к матери Н.Н Гончаровой, прослеживает основные события их совместной жизни вплоть до дуэли с Дантесом в 1837 г. М. Роч приходит к выводу, что основная проблема взаимоотношений «великого поэта» и «первой красавицы» заключалась в том, что Пушкин не понимал свою жену. «Все думали, что самая прекрасная роза сада рождена для того, чтобы ею восхищались, а не для того, чтобы понимать. Однажды, когда они уже были женаты, Наталья спросила [Пушкина]: – Почему ты не хочешь прочитать мне ничего из своих произведений? Ты думаешь, я не смогу тебя понять? Тебе не важно мое мнение? – Нет, Наталья, – отвечал поэт – не обижайся. Это не твое дело. Это вообще не женское дело» ^{[8, p. 146]}. Также испанская исследовательница отмечает, что из-за значительной разницы в возрасте Пушкин относился к жене как к ребенку, которого нужно хвалить за достижения и ругать за оплошности. В подтверждение своих слов она приводит цитату из его письма к Н.Н. Пушкиной от 25 сентября 1832 г.: «Какая ты умненькая, какая ты миленькая! какое длинное письмо! как оно дельно! благодарствуй, женка. <…> Ради бога, Машу не пачкай ни сливками, ни мазью. <…> Кстати: смотри, не брюхата ли ты, а в таком случае береги себя на первых порах. Верхом не езди, а кокетничай как-нибудь иначе» ^{[8, p. 146; 4, с.110]}.

М. Роч отмечает, что поскольку Н.Н. Пушкина была очень красива, ее в меньшей степени воспринимали как личность, и в большей – как украшение двора. Таково было отношение к ней императора Николая I, что стало одной из причин трагичных событий не только в жизни Н.Н. Пушкиной, но и ее супруга. «Наталья была слишком красива, чтобы позволить ей ускользнуть. Чтобы держать ее при себе император назначил Пушкина камер-юнкером. <…> Это была злая насмешка, которая привела Пушкина в ярость» ^{[8, p. 146]}. Как известно, Пушкин болезненно воспринял это назначение. М. Роч сравнивает его с героем «Медного всадника» Евгением, который был бессилен перед этим зловещим символом власти и проклинал его. «Абиссинский муравей среди королевских павлинов. Он не мог состязаться с ними. При дворе гений был никем» ^{[8, p. 147]}.

То, что М. Роч оценивает Пушкина с точки зрения современной ей идеологии, также отчасти приближает поэта к испанскому читателю: в своей жизни он и его супруга сталкивались с теми же проблемами, которые спустя более 150 лет пытаются решить М. Роч и писатели ее окружения.

Таким образом, с позиции феминистского дискурса второй половины ХХ в. отношение А.С. Пушкина к жене не выдерживает критики. М. Роч предлагает своим читателям сделать вывод о том, что именно это повлекло за собой множественные неприятности в его биографии.

Другой важной причиной трагедии в жизни поэта М. Роч называет зависть современников к его гению. Она сравнивает Пушкина с героем трагедии «Моцарт и Сальери». Как и Моцарт, Пушкин не думал о будущем и не относился к жизни слишком серьезно. Как и Моцарта, его окружали заурядные литераторы, к которым М. Роч относит однокурсников Пушкина по Царскосельскому лицею. Как и Сальери после смерти Моцарта, они выдохнули с облегчением после того, как Пушкин был убит на дуэли: «Когда Пушкин умер <…> посредственные авторы также обрели спокойствие. Современники никогда не признают гениев, пока те еще живы: они превращаются в божественную насмешку над теми, кто обделен благодатью <…>» ^{[8, p.143]}. Дантес, по мнению М. Роч, совершенно не понимал ни самого Пушкина, ни значения его творчества, ведь он не знал русского языка. Для него Пушкин был ревнивым мужем и опасным либералом, причинявшим неудобства царю. С помощью Дантеса власти избавились от опасного вольнодумца.

Примечателен также тот факт, что М. Роч приводит сведения о том, что Пушкин был похоронен в гражданском костюме, цитирует сухие официальные некрологи. «Один француз освободил Россию от надоедливого свободолюбца <…>. Но они не знали, что теперь им придется бороться с легендой» ^{[8, p. 156]}. С этого момента, отмечает М. Роч, начинает формироваться пушкинский миф, существующий до сих пор. Этот миф, по мнению испанской исследовательницы, помогал продержаться жителям города во время блокады Ленинграда; и с этим мифом она хочет познакомить своих читателей.

Результаты исследования

В тексте главы «Судьба поэтов» привлекают внимание выводы, к которым приходит каталанская исследовательница: она отмечает, что Пушкин, в отличие от печальных и разочарованных русских романистов XIX века, любил жизнь искренне, почти безрассудно. К сожалению, он был обманут окружавшими его глупцами, в чем, вероятно, и заключается судьба великих поэтов. Для самой М. Роч Пушкин – поэт-реалист, в полной мере понять творчество которого можно, только изучив русский язык. Парадокс Пушкина: владея в совершенстве всеми средствами литературной выразительности, сам он оказался не в состоянии понять собственную жену, которую безумно любил. М. Роч анализирует их отношения с точки зрения феминизма: отрицая существовавшую в советской пушкинистике традицию негативного отношения к Н.Н. Пушкиной, она пытается воспринять ее взгляд на жизнь с гением, осмыслить мотивы ее поведения, оправдать ее поступки.

М. Роч отмечает, что финал жизни Пушкина мог бы лечь в основу романтического произведения, которым зачитывались бы его современники в литературных салонах. Вокруг фигуры поэта сформировалась целая мифология, но при этом он был живым человеком, со своими страхами и надеждами, достижениями и неудачами. Основываясь не только на документах и свидетельствах современников, но и на впечатлениях и рассказах жителей Ленинграда, М. Роч предлагает испаноязычному читателю взглянуть на Пушкина как на реально существовавшую историческую личность.

Заключение

По нашему глубокому убеждению, приведенные М. Роч сведения воспринимаются как расширенное дополнение к исследованию другой испанской писательницы К. Браво-Вильясанте «Биография Пушкина», опубликованной в том же году. Благодаря появлению книги М. Роч «Золотой шпиль» испаноязычная литература обогатилась новыми знаниями, раздвинула границы узкого взгляда на творчество великого русского поэта. Таким образом, постепенно, к концу XX века в испаноязычной литературе формируется более объективный и многогранный облик русского поэта, его произведения получают осознанное, глубинное прочтение. И немалая заслуга в этом принадлежит каталонской писательнице Монтсеррат Роч. Книга «Золотой шпиль» не осталась незамеченной, высокую оценку наблюдениям М. Роч дали такие авторитетные издания, как журнал «Diari de Barcelona» (1988) и газета «Avui» (2001); книга была удостоена Национальной премии по литературе на каталанском языке (1986). Филолог-русист Мария Санчес Пуиг в своей статье, посвященной испанской пушкинистике, отметила работу М. Роч как значимую и достойную внимания исследователей ^[12].

В качестве важных дополнений, которые М. Роч привносит к испанском образу А.С. Пушкина, можно назвать следующие:

– формируется образ Пушкина как «гения места»;

– Пушкин впервые однозначно назван реалистом, использовавшим «чистый» русский язык;

– отношения поэта с женой и причины трагедии этой семьи объясняются с неожиданной новой точки зрения, актуальной для испанской литературы второй половины ХХ века.

Все вышесказанное дает основание сделать вывод, что М. Роч внесла значительный вклад в испанскую критическую литературу о Пушкине.