Уголовно-правовая характеристика объекта вовлечения несовершеннолетнего в совершение действий, представляющих опасность для его жизни (ст. 151.2 УК РФ)

Для теоретического осмысления и правильного применения уголовно-правовой нормы, особенно недавно появившейся в уголовном законодательстве, первостепенное значение имеет категория объекта посягательства, поскольку именно в ней находит отражение характеристика общественной опасности преступного деяния, служащей предпосылкой его криминализации.

Современное учение об объекте преступления во многом является синтетическим, основанным как на достижениях советской уголовно-правовой доктрины, рассматривающей объект как общественное отношение, так и наиболее значимых выводах дореволюционных учёных, отмечавших, что преступлением причиняется ущерб в том числе социально значимым ценностям, интересам и благам ^{[4, с. 31-32; 7; 15; 16]}.

Особенно актуален такой подход для вовлечения несовершеннолетнего в совершение действий, представляющих опасность для его жизни, поскольку посягательства, потерпевшими от которых являются несовершеннолетние, неразрывным образом причиняют ущерб всей триаде «личность — общество — государство», в связи с чем содержание их объекта является сложным и несводимым ни чисто к общественным отношениям, ни чисто к признаваемым и охраняемым правом ценностям, интересам и благам преимущественно личного характера.

Двигаясь от общего к частному, остановимся на содержании родового и видового объекта данного посягательства.

Исходя из расположения ст. 151.2 в структуре УК РФ, можно сделать вывод, что вовлечение несовершеннолетнего в совершение действий, представляющих опасность для его жизни, на родовом уровне следует рассматривать как посягательство на личность.

Правовое понимание категории «личность» является многогранным. Во-первых, «личность» может рассматриваться в узком смысле как синоним биологического понятия «человек». Уголовно-правовая охрана составляющих личности, относящихся к её биологическим основам, и в первую очередь самой жизни, является универсальной и безусловной: она распространяется на всех без исключения людей и осуществляется независимо от социальных качеств охраняемой личности, её волеизъявления и практически любых прочих обстоятельств. Такая правовая защита предоставляется с момента рождения (вопрос о распространении правовой охраны личности на человеческие эмбрионы во все или в некоторые периоды их внутриутробного развития является дискуссионным ^{[3; 13]}) и до момента биологической смерти.

Во-вторых, личность можно рассматривать как социальную характеристику человека как индивида, являющегося членом человеческого общества. В отличие от биологического статуса человека, остающегося неизменным в течение всего периода его существования, социальный статус его постоянно меняется под влиянием внутренних и внешних причин, таких как развитие организма и психики, собственные поступки человека и его взаимоотношения с другими людьми. Уголовно-правовая охрана социальных составляющих личности может носить как статический, так и динамической характер. В первом случае речь идёт о защите личности от насильственных изменений её социального статуса, от нарушения сложившегося положения индивида в обществе и его социальных взаимоотношений с другими. Динамическая защита предполагает обеспечение условий для нормального формирования и развития социальных составляющих личности. Такая защита может осуществляться на уровне конкретного индивида или всего общества в целом — в последнем случае речь идёт уже о таком объекте уголовно-правовой охраны, как здоровье населения и общественная нравственность.

В-третьих, сугубо как правовую категорию личность можно рассматривать как совокупность личных неимущественных прав и свобод, признаваемых и охраняемых законодательством. В литературе выделяют следующие основные категории таких составляющих личности: обеспечивающие физическое и психическое благополучие человека (например, право на жизнь, охрану здоровья и физическую неприкосновенность), индивидуализацию личности в обществе (право на имя, индивидуальный облик, честь и достоинство и т.д.) и её автономию (право на неприкосновенность частной жизни, свободу личности и др.), а также неимущественные права, связанные с реализацией творческого потенциала личности ^{[9, с. 23-24]}.

Сказанное позволяет перейти к характеристике видового объекта: на этом уровне вовлечение несовершеннолетнего в совершение действий, представляющих опасность для его жизни, расценивается как посягательство на интересы семьи и несовершеннолетних.

Понятие «семья» не имеет законодательного определения. Исходя из доктринальных его определений ^{[1; 6; 17]}, а также из содержания норм главы 20 УК РФ, можно сделать вывод, что охраняется уголовным законом та сторона семейных отношений, которая связана с рождением и воспитанием детей, с обязанностью родителей заботиться о ребёнке и содержать его, из которой вытекает корреспондирующая обязанность детей заботиться о нетрудоспособных родителях.

В отношении же интересов несовершеннолетних как составляющей видового объекта данной группы составов большинство исследователей сходятся во мнении, что речь идёт о нормальном физическом, умственном, нравственном и духовном развитии и воспитании несовершеннолетнего ^{[2; 11; 12, с. 96-97]}.

И интересы семьи, и интересы несовершеннолетних относятся к социальным составляющим личности, охраняемым уголовным правом. При этом можно отметить, что в отношении первых речь идёт о защите статической характеристики личности как участника семейных отношений, а в отношении вторых — об охране динамического процесса развития и становления личности. Ввиду этого недостаточно проработанной представляется позиция Ю.Е. Пудовочкина, указывающего, что интересы семьи в рамках данных составов оказываются подчинёнными интересам нормального развития несовершеннолетних ^{[12, с. 91-92]}. На деле, между данными интересами нет отношений подчинения, это две стороны (статическая и динамическая) единого явления.

Нельзя согласиться также с В. С. Савельевой, которая указывает, что преступления против семьи не могут быть составной частью преступлений против личности ^[14]. Уголовно-правовая защита интересов семьи в составах гл. 20 УК РФ осуществляется всегда на уровне индивидов, а не семьи как общественного института. Учитывая приоритетный характер правовой защиты личности, закреплённый в Конституции РФ, следует признать правильным сделанный законодателем акцент на вреде, который данные преступления причиняют конкретным потерпевшим.

Сказанное позволяет отнести рассматриваемое деяние к преступлениям против интересов несовершеннолетних, их нормального воспитания и развития. Участие несовершеннолетнего в противоправных действиях неминуемо связано с возникновением дефектов его социализации, формированием у него деформированного правосознания, негативных представлений о правопорядке и роли государственных органов в его обеспечении.

Однако само по себе разовое вовлечение несовершеннолетних в совершение противоправных действий не обладает достаточной общественной опасностью, так как не влечёт стойких изменений в их жизненных установках, а также не связано с существенными для несовершеннолетнего длительными неблагоприятными последствиями.

Вследствие этого, конструкция рассматриваемого состава преступления включает дополнительный объект. Им, как следует из действующей редакции ст. 151.2 УК РФ, является жизнь несовершеннолетнего. Вовлечение несовершеннолетнего в противоправные действия непосредственно не причиняет вред его жизни. Оно лишь создаёт условия для возможной реализации негативных свойств той противоправной активности, в которую вовлекается несовершеннолетний, способных причинить такой вред. Возможность установления ответственности за потенциальную, не реализованную в действительности угрозу причинения вреда охраняемому объекту в данном случае обусловлено особым статусом жизни среди объектов уголовно-правовой охраны.

В отношении взрослых индивидов, исходя из принципов свободы и автономии личности, законодатель не считает необходимым ограничивать добровольное (пусть и под чужим влиянием) участие индивида в рискованных действиях, создающих угрозу его собственной жизни. Дополнительная охрана жизни именно несовершеннолетних обуславливается сочетанием факторов. Во-первых, это объективная специфика несовершеннолетних как возрастной группы, связанная с недостаточной зрелостью их психики и, как следствие, недооценкой ими возможного риска, зависимостью от группового подтверждения самооценки и другими психологическими особенностями. Во-вторых, это повышенные обязательства по защите подрастающего поколения, взятые на себя государством и закреплённые в нормативных актах всех уровней, вплоть до международного (в частности, в Конвенции о правах ребёнка).

Угроза должна носить реальный характер и быть закономерным результатом участия несовершеннолетнего в совершении именно противоправных действий, а не возникать вследствие каких-то случайных факторов, в том числе волевого поведения самого несовершеннолетнего, не связанного с совершением тех действий, в которые его вовлекает виновный. Такие ограничения являются необходимыми в связи с тем, что практически любая человеческая активность (передвижение на транспорте, купание, и даже такие повседневные действия, такие как приём пищи) может вследствие определённого стечения обстоятельств повлечь смерть её участников.

Не вполне понятно, однако, почему законодатель вывел за пределы состава ст. 151.2 УК РФ фактическое причинение вреда жизни и здоровью в результате участия несовершеннолетнего в противоправных действиях. В такой ситуации можно говорить о неосторожной вине вовлёкшего по отношению к фактически наступившим тяжким последствиям и значительно увеличенной общественной опасности содеянного.

Жизнь несовершеннолетнего является единственным закреплённым в законе дополнительным объектом рассматриваемого посягательства. Однако de lege ferenda следует рассмотреть и другие возможные дополнительные объекты, посягательство на которые может придать исследуемому деянию общественную опасность.

В первую очередь для этого следует обратиться к категории факультативного объекта. Факультативный непосредственный объект — это общественные отношения, ценности, интересы, блага, которым данное деяние в принципе может причинять ущерб, но лишь в части возможных ситуаций, связанных с его совершением ^{[8, с. 152-153; 10]}. Одним из наиболее очевидных способов криминализации является придание факультативному объекту обязательного статуса.

Исходя уже из самой формулировки ст. 151.2 УК РФ, в числе возможных способов совершения деяния предусматривающей угрозу, факультативным объектом может также являться (в зависимости от характера угрозы) здоровье несовершеннолетнего, его личная свобода, половая свобода или половая неприкосновенность, а также собственность. Посягательство на некоторые из этих объектов существенно повышает общественную опасность содеянного, в связи с чем в смежных составах, в которых деяние виновного охарактеризовано как «вовлечение» или «склонение» (ст. 150, 151, 230, 240 УК РФ), применение насилия или угроза его применения выделены в качестве квалифицирующего признака. Причины, по которым данный объект в составе ст. 151.2 УК РФ учитывается лишь в качестве факультативного, а не в качестве дополнительного объекта, неясны.

Речь здесь идёт не о потенциальной угрозе физическому и психическому благополучию несовершеннолетнего, которая характерна для дополнительного объекта ч. 1 ст. 152.1 УК РФ, а о вполне реальной, что определяет необходимость выделения вовлечения несовершеннолетнего в совершение противоправных действий путём применения насилия или его угрозы в квалифицированный состав, причём независимо от опасности для жизни противоправной активности, потому что общественная опасность здесь определяется вредом, связанным с психическим или физическим насилием.

Факультативным объектом могут выступать также общественные отношения и интересы, связанные с семейным воспитанием несовершеннолетнего. Наиболее выраженным причинение вреда данному объекту является в случае, если побуждающее несовершеннолетнего к противоправным действиям лицо является родителем несовершеннолетнего, либо лицом, заменяющим родителей. Кроме того, может причиняться вред общественным отношениям и интересам, касающимся осуществления педагогической деятельности, если субъектом преступления выступает педагог или иное лицо, которое в процессе исполнения своих профессиональных обязанностей осуществляет деятельность по воспитанию несовершеннолетнего. Причинение вреда данному объекту отражено в других составах гл. 20 УК РФ путём выделения квалифицирующего признака, однако в ст. 152.1 УК РФ соответствующее указание отсутствует, что не позволяет должным образом учесть общественную опасность действий данных специальных субъектов.

Общественное здоровье и общественная нравственность могут выступать факультативным объектом вовлечения несовершеннолетнего в противоправные действия, однако достаточно существенным их влияние на характер и степень общественной опасности будет, лишь если речь идёт о систематической деятельности, в результате которой виновный воздействовал на значительное число несовершеннолетних лиц. Это отражено в квалифицирующем признаке п. «в» ч. 2 ст. 151.2 УК РФ.

Однако превентивный потенциал данной нормы ограничен тем, что для её применения необходима направленность действий виновного на причинение вреда основному объекту, а именно личности конкретных несовершеннолетних. В случае, когда действия публичного характера не имеют конкретных адресатов, нормы раздела VII УК РФ неприменимы, так как отсутствует их родовой объект посягательства.

Частично подобные действия охватываются составом ст. 239 УК РФ, однако не образует состава преступления осуществляемая вне формальных объединений систематическая деятельность частных лиц, в том числе организаторов массовых сообществ, построенных по модели социальных сетей, направленная на вовлечение их членов в противоправную деятельность. Как отмечено А. А. Гребеньковым, в настоящее время появляется всё больше таких сообществ, ориентированных на поощрение и поддержку противоправной деятельности ^[5]. Они занимаются координацией несогласованных политических протестных акций, нелегальных квазиспортивных мероприятий (например, уличных гонок) и т.д. Несовершеннолетние для администрации таких сообществ представляют собой крайне привлекательную аудиторию: они легче, чем взрослые, поддаются внушению и стороннему влиянию, ими легче манипулировать и использовать в своих целях, они не способны в полной мере оценить связанные с совершением противоправных действий риски (как личного, так и социального характера), и потому охотнее в них участвуют, на них более сильно действуют механизмы группового подкрепления, обеспечивающие устойчивость сообщества. Ввиду этого целесообразно рассмотрение возможности криминализации пропаганды противоправных действий, адресатами которой являются несовершеннолетние, совершаемой с использованием средств массовой информации и информационно-телекоммуникационных сетей.

Резюмируя изложенное, можно сделать следующие выводы.

1. Объект вовлечения несовершеннолетнего в совершение действий, представляющих опасность для его жизни (ст. 151.2 УК РФ) имеет сложную структуру, в которой основную роль играют интересы нормального воспитания и развития несовершеннолетних, а дополнительную — жизнь несовершеннолетнего.

2. Необходимо дополнение ст. 151.2 УК РФ квалифицирующими признаками, отражающими повышенную общественную опасность вовлечения несовершеннолетнего в противоправную деятельность, совершённого с применением насилия или угрозы насилия, а также родителем несовершеннолетнего, лицом, заменяющим родителей, педагогом или иным лицом, осуществляющим профессиональную деятельность по воспитанию несовершеннолетних.

3. Перспективным направлением совершенствования уголовной политики в сфере защиты несовершеннолетних является криминализация пропаганды противоправных действий, совершаемой с использованием средств массовой информации и информационно-телекоммуникационных сетей.