Тульская оружейная промышленность накануне Великой Отечественной войны

Предметом исследования статьи являются вопросы развития тульской оборонной промышленности в предвоенные годы. Повышенный интерес к теме готовности страны к войне отнюдь не случаен, поскольку именно в эти годы в значительной степени закладывались материальные предпосылки разгрома фашистской Германии. В этой связи по-прежнему необходима кропотливая исследовательская работа, результатом которой должно стать научно обоснованное знание, противостоящее разного рода спекуляциям на эту непростую тему. Необходимо отметить, что в советский период специальных работ, посвященных военному производству в канун войны, было чрезвычайно мало. Ценные сведения и оценки размещались главным образом внутри коллективных изданий. Так, в третьем томе «Истории советского рабочего класса» отмечалось, что в этот период на многих промышленных предприятиях существенно продвинулась вперед техническая вооруженность, были усовершенствованы технологические процессы ^[3]. На советских промышленных предприятиях, в том числе на старых и новых оборонных заводах, сформировались «боевые, творческие коллективы». И накануне войны их возглавляли «высококвалифицированные крупные специалисты, волевые командиры», чьими «университетами были завод и Красная Армия, рабфак и Промакадемия» ^{[3, с. 116]}. Конечно, в этих чрезвычайных условия власть задействовала как испытанные формы и средств мобилизации труда, так и ряд экстраординарных мер. Между тем современные историки получили возможность на основе привлечения новых источников существенно продвинуться в исследовании предвоенной экономики. Ценными для понимания эпохи являются труды М. Ю. Мухина, Н. С. Симонова, А. К. Соколова ^{[16, 21, 22]}. В них, в частности, подчеркивались те огромные трудности, с которыми столкнулась советская промышленность в плане ее общей мобилизационной подготовки. Как представляется, сегодня перспективными являются исследования регионального среза военно-промышленной мобилизации накануне войны. Это позволяет глубже проникнуть в ткань социальных отношений, понять феномен упругости трудовых коллективов, создававших оружие победившей советской армии.

К началу третьей пятилетки тульская военная промышленность представляла собой группу номерных предприятий, перед которыми правительством ставились напряженные производственные задачи. Так, в докладной записке начальника Артиллерийского управления РККА Г. И. Кулика от 25 августа 1938 г. говорилось о том, что тульские патронные заводы № 176 и 187 должны были быть задействованы «на полные их мощности». В свою очередь Тульский оружейный завод (завод № 173) получил задание по выпуску 1,5 млн. винтовок и 48 тыс. пулеметов «Максим» ^{[17, с. 190-192]}. В этой связи в начале 1938 г. директор ТОЗ М. Л. Сорокин обозначил перед коллективом в качестве главной цели необходимость модернизации оружейного производства. Следовало значительно сократить объем ручной работы, которого не должно было быть больше 5-10 процентов. Ставилась задача внедрения в цехах завода групповой обработки деталей, применения чистовой штамповки, широкого использования для изготовления инструментов сплавов с низким содержанием вольфрама и т. д. ^{[23, с. 3]}

Однако в апреле 1938 г. в Тулу прибыла комиссия ЦК ВКП (б) во главе с Г. М. Маленковым для ознакомления с положением дел в областной парторганизации. По результатам ее работы было принято постановление политбюро ЦК ВКП (б) «О неудовлетворительной работе Сойфера и Колетвинова» ^[19]. И результатом этого решения стали массовые аресты и фабрикация дела о якобы существовавшей в Туле троцкистско-бухаринской организации. Была арестована большая группа партийных и советских работников, среди которых и были указанные выше секретарь оргбюро ЦК ВКП (б) Я. Г. Сойфер и председатель оргбюро ВЦИК по Тульской области А. Ф. Колетвинов. «За короткий промежуток времени в Тульской области были сняты с работы 491 партийный и 525 хозяйственных руководителей» ^{[20, с. 406]}. Именно действиями вредителей объяснялось невыполнение производственных программ многими тульскими заводами. Поэтому лозунгом дня в этот период для тульской военной промышленности являлось указание ЦК ВКП (б) «о превращении тульских оборонных предприятий в крепость большевизма». И уже вскоре новый партийный руководитель Тульской области И. С. Виноградов констатировал: «… на заводе [ТОЗ] уже сделаны первые шаги в деле очищения его от вражеских элементов» ^{[25, с. 2]}. Прямым следствием этого «очищения» стал приход к руководству подразделениями тульских заводов молодых кадров. «Враги народа, ‒ отмечалось в областном «Коммунаре», ‒ орудовали на заводе, всячески вредили производству, запутывали технологический процесс, планирование, с ненавистью относились к молодым специалистам, глушили их инициативу, не допускали их на руководящие командные должности» ^{[5, с. 3]}. Поэтому не случайно в местной печати всячески подчеркивались успехи производственных участков, во главе которых оказались молодые выдвиженцы. С другой стороны, нельзя было игнорировать обозначившиеся проблемы. Во многих цехах ослабла трудовая дисциплина. Например, в литейном цехе ТОЗ получили распространение не только такие типичные явления, как неявки на работу, но и отказы от работы, угрозы контролерам, невыполнение распоряжений мастеров ^{[25, с. 3]}.

Время диктовало необходимость выбора в пользу укрепления дисциплины, ведь в условиях нарастающего дефицита кадров экономические рычаги не действовали должным образом. Об этом прямо говорилось в передовице «Ударника»: «Некоторые начальники цехов и отделений рассуждают так: рабочих не хватает, ‒ но, видимо, забывают, что прогульщики дезорганизуют производство, ослабляют дисциплину среди всех рабочих» ^{[26, с. 1]}. Поскольку данная проблема имела общегосударственный характер, правительство начало принимать меры по укреплению трудовой дисциплины. И достаточно скоро в местной печати появились сообщения об увольнении отдельных рабочих-оружейников по принятому в конце декабря 1938 г. постановлению Совнаркома СССР, ЦК ВКП (б) и ВЦСПС об укреплении трудовой дисциплины ^{[18, с. 665-672; 7, с. 3]}. Вместе с тем, дисциплинарные меры 1938 г. еще кардинальным образом не меняли положение дел. Организованный заводским комитетом рейд по оружейному заводу показал, что «факты опозданий, неполной загрузки рабочего времени наблюдаются еще в массовом порядке» ^{[27, с. 1]}. Поэтому выполнение задания 1938 г. оружейным заводом, получение переходящего красного знамени главка и отраслевого союза отнюдь не мешало руководству критически относиться к положению дел на предприятии.

Решение правительственных задач осложнялось рядом серьезных трудностей. Не хватало квалифицированных кадров, технических средств, материалов. Так, нарком боеприпасов СССР И. П. Сергеев в августе 1939 г., сообщая о проблемах гильзовой отрасли, констатировал: «… неудовлетворительная работа гильзовой промышленности определяется тем, что существующей основной базой по производству гильз (завод № 176) является чрезвычайно старый завод, не имеющий возможности в настоящем виде выполнять столь огромный по количеству и номенклатуре план, заданный этому заводу. … [В то же время] завод № 187, который должен быть дублером завода № 176, полностью своей мощности не набрал и в строй действующих заводов по-настоящему не вступил» ^{[17, с. 379]}. Из-за того, что насосное хозяйство завода испытывало серьезный недостаток необходимых компонентов оборудования, здесь не использовалась большая часть прессового оборудования.

К этому следует добавить существенные бытовые трудности, испытываемые рабочей силой, поступившей на новые производства. В январе 1939 г. директор завода № 187 в записке на имя руководства области сообщал, что с сентября 1938 г. на заводе наблюдался значительный рост увольнения женского состава. При этом, как выяснилось из бесед, основной причиной увольнений стало плохое снабжение хлебом. Работа двух хлебных магазинов, обслуживающих 84 барачных помещения завода, не совпадала с графиком смен. Перед ними образовывались большие очереди. При этом следует принять во внимание, что на заводской территории продолжали жить до 400 рабочих с семьями, относящихся к монтажно-строительному тресту ^{[2, л. 1, 5]}.

В условиях форсирования военного производства правительство продолжало прежнюю технократическую линию по наращиванию интенсивности труда посредством увеличения норм выработки. С 1 февраля 1939 г. коллектив ТОЗ приступил к работе по новым нормам. На заводе был проведен целый комплекс организационных мероприятий, призванных обеспечить эффективность нормировочной работы. И, прежде всего, была существенно увеличена доля так называемых расчетных норм выработки. Так, в одном из цехов завода таковых было 6 %, а стало 74,5 %. Кроме того, накануне внедрения новых норм были проведены в жизнь технические мероприятия, призванные облегчить освоение объявленных заданий. Продолжалась также линия на ограничение прогрессивной формы оплаты труда. Она оставалась только на работах основного производства с устоявшимся технологическим процессом. Соответственно охват работников этой формой вознаграждения сократился с 74,5 до 45 процентов ^{[28, с. 3]}. Все это определило относительный успех важнейшей производственной кампании 1939 г. Уже в первые дни работы по новым нормам рабочие завода увеличили выработку до 30 % (при увеличении норм в среднем на 17 %). Количество рабочих, не выполняющих норму, по сравнению с декабрем 1938 г. уменьшилось в полтора раза. Правда, отмечал директор, такие рабочие еще были. В декабре они составляли 8,4 % к общему числу рабочих завода, а в феврале 1939 г. ‒ 4,7 % ^{[6, с. 2]}.

Между тем во втором и третьем кварталах 1939 г. на заводе обозначались серьезные трудности. В значительной степени эти трудности завода являлись следствием «возрастающей напряженности производственного плана». «Выпуск боевого оружия, ‒ отмечали авторы «Истории Тульского оружейного завода», ‒ был существенно увеличен за счет организации в конце 1939-начале 1940 г. ряда новых цехов» ^{[4, с. 239]}. Существенно менялось само оружейное производство. ТОЗ предстояло решить серьезную военно-техническую задачу в отношении производства самозарядной винтовки образца 1938 г. конструкции Токарева (СВТ). Как подчеркивал нарком вооружения Б. Л. Ванников, выполнение этого правительственного задания потребовало решения целого комплекса организационных и технических вопросов. В частности, при заводе было создано Единое проектное бюро, на которое была возложена разработка технологического процесса и отладка производства. В короткий срок предстояло спроектировать и изготовить в станкостроительных заводах наркомата вооружения специальные станки и приспособления. Необходимо было спланировать и организовать работу новых производственных площадей. В частности, под цех по производству самозарядной винтовки отходило около 8 тыс. м2 нового цехового корпуса № 649, где предполагалось создать замкнутый цикл производства на 889 станках без лишней транспортировки и с занятостью более 2 тыс. человек. Соответственно планируемый выпуск продукции должен был достигнуть 13 тыс. винтовок в месяц ^{[17, с. 392-395]}.

Выпуск СВТ был освоен в течение шести месяцев. Причем теперь сборка новой продукции производилась конвейерным способом. И уже в 1940 г. «СВТ» начала регулярно поступать в воинские части ^{[4, с. 238-239]}. Между тем такие изменения не происходили гладко. С одной стороны, обозначились проблемы технологического порядка, в частности имеющие отношение к винтовочному магазину, проведению сварочных работ, дефициту станочного оборудования. С другой стороны, остро встали вопросы организации собственно производства. По понятным причинам рабочие не могли сразу достигнуть плановой производительности. И в начальный период показатель освоения норм по цеху в среднем не превышал 55-60 %. Проектные же нормы планировалось освоить к 1 января 1940 г. На переходах в период освоения новой продукции также фиксировался большой объем производственного брака ^{[17, с. 396]}. Как результат, последовали и организационные решения. О них на одном из совещаний наркомата о работе отрасли в 1940 г. сообщил первый заместитель наркома вооружения СССР В. М. Рябиков. «По заводу № 314 [ТОЗ, быв. № 173] мы имели аналогичную картину с освоением нового производства. Эту работу завод затянул, несмотря на неоднократные указания быв. директору завода Медведеву. Он запустил инструментальное хозяйство на заводе до такой степени, что получился полнейший провал с выполнением программы. Наркомат снял директора завода» ^{[17, с. 707]}.

В целом же трудности развертывания военного производства проявлялись не только при изготовлении СВТ. Военное производство страдало от нарастающего количества простоев, брака и текучести рабочей силы. Прежде всего, с завода уходила молодежь, в том числе из-за низкого уровня технической подготовки. «Поэтому, ‒ фиксировал автор заметки в многотиражной газете, ‒ они [молодые рабочие] нередко делают брак, не разбираясь в причинах, порождающих плохое качество работы. … Новые рабочие ломают инструмент, портят оборудование и в то же время их недостаточно учат культурному обращению с инструментом и станком» ^{[29, с. 1]}.

И все же наличие в коллективе тульских оружейников крепкого ядра кадровых рабочих, молодых энтузиастов, успешно осваивавших технологию производства, а также опытных и инициативных инженерно-технических работников приводило к положительному результату. На заводе успешно работали не только стахановцы-рекордсмены Серафим Гастев, Екатерина Фомина, Михаил Гудочников, но и целые стахановские участки и отделения. К марту 1940 г. на оружейном заводе уже 62,7 % рабочих считались стахановцами ^{[8, с. 2]}. Причем этот успех в значительной степени определялся огромной организационно-технической работой, проведенной специалистами завода. Так, технические мероприятия, в частности увеличение числа шпинделей на станках, позволило сэкономить на изготовлении изделий в среднем 231 минуту и дать 6 руб. 50 коп. экономии на единицу изделия в собранном виде ^{[9, с. 3]}.

Предвоенная мобилизация это ‒ время осуществления важных для этого периода производственных кампаний. Одна из них ‒ движение многостаночников (за совмещение профессий), направленное на смягчение обострившейся проблемы с дефицитом кадров. Примечательно также, что в Туле наиболее успешным военным предприятием при проведении в жизнь многостаночной работы оказался новый патронный завод № 38, отделившийся от старого патронного завода № 176. Именно развертывание нового производства дало шанс первому из них выйти вперед. Здесь в течение 1939 г. сумели существенно продвинуться в автоматизации основного оборудования, а уже на этой основе довести количество многостаночников до более 300 человек. Причем некоторые из них не только перешли на работу с 3-х станков до 7-ми, но сумели дать установленную нормой производительность для каждого станка ^{[1, л. 3-4, 11-14]}.

1940 г. стал временем дальнейшего ужесточения трудового законодательства, вводившего меры уголовного наказания за прогулы и выпуск недоброкачественной продукции при продлении рабочего дня и рабочей недели. Безусловно, это прямо отразилось на производстве. Так, уже в первые десять дней на станкостроительном заводе (№ 66) прогулы и опоздания сократились в три раза, а производительность труда, наоборот, увеличилась на 10 % ^{[10, с. 3]}. Положительно было и то, что предприятия переходили на двухсменный режим работы, что давало возможность полностью заполнить рабочие места, а также более качественно поддерживать техническое состояние агрегатов. На патронном заводе до Указа Президиума Верховного Совета от 26 июня 1940 г. обеспеченность рабочей силой составляла 83,9 %. После же введения в действие положений указа предприятие оказалось полностью обеспеченным как рабочей силой, так и специалистами ^{[12, с. 3]}. Конечно, необходимо учесть важное обстоятельство. Применение репрессивных мер в отношении нарушителей трудовой дисциплины не проходило гладко с точки зрения буквы закона. Так, на том же патронном заводе (№ 176) в период с 27 июня по 6 июля 1940 г. было выявлено 53 нарушителей трудовой дисциплины. Из них осуждены были только 5 человек, причем в сроки, выходившие за рамки, установленные законом ^{[11, с. 3]}. И не случайно. Хозяйственные руководители, да и представители прокуратуры, не торопились использовать меч правосудия в тонких делах внутрипроизводственных отношений.

В феврале 1940-м г., как и в 1939-м г., было запланировано очередное повышение норм выработки. В Тульском оружейном заводе, как сообщалось, ставки первого разряда на разных работах повышались от 13,63 до 29,41 %. При этом должно было сохраниться старое соотношение по восьмиразрядной сетке ‒ 1 к 3,6. А поскольку оплата привязывалась к так называемым расчетным нормам, то планировалось довести их уровень в ТОЗ до 60 % ^{[30, с. 2]}. Далее предстояла напряженная работа по реализации управленческого решения. По уже утвердившейся управленческой практике для облегчения выполнения более напряженных заданий предполагалось провести в жизнь почти 900 организационно-технических мероприятий. На проводившихся перед повышением норм массовых собраниях было подано 1258 рационализаторских предложений, из которых в течение января 701 предложение было реализовано. Кроме того, силами ИТР на заводе было организовано 38 изобретательских коллективов, оказывавших оперативное содействие на проблемных участках работы. Все это вместе положительно сказывалось на выполнении работ. В частности, со 2 по 8 февраля количество рабочих, не выполняющих новые нормы, сократилось на 15 %. Тем не менее, проблемы с выполнением норм все же были. Некоторые молодые рабочие устойчиво выполняли норму лишь на 40-45 %. Причем немалая доля рабочих, не выполняющих нормы, фиксировалась и в начале 1941 г. ^{[31, с. 2; 32, с. 1; 33, с. 3]}.

Между тем начало нового 1941 г. ознаменовалось инициированием важной кампании, направленной на повышение технологической культуры промышленного производства. Следует отметить, что передовым предприятием в деле повышения технологической культуры среди тульских заводов был Тульский станкостроительный завод («пулеметный № 66). Еще в июле 1940 г. здесь на одном из производств добились изготовления каждой детали строго по чертежу и техническим условиям. И тем самым сборка агрегатов была избавлена от применения пресловутого напильника, приводившего прежде к нарушениям технологии. Особое внимание на заводе № 66 также уделялось внедрению ежесуточного графика производства, что напрямую содействовало укреплению технологической дисциплины на предприятии. Этому должна было служить и единая технологическая цепочка, обеспечивающая принудительное движение изделия, которое должно было отвечать критериям высокого качества ^{[13, с. 3; 14, с. 1]}. Тогда же, в 1940 г., инженеры завода выступили инициаторами создания опытной станочной линии. И уже весной 1941 г. на заводе наблюдалась примечательная картина: за рабочим столом оператор управлял группой станков из 8-15 станков, где детали пневматическим способом передавались от одной операции к другой ^{[15, с. 3]}.

В целом же, несмотря на трудности, ситуация с военным производством в Туле существенно отличалась от того, что было в годы первой пятилетки. Во-первых, значительную часть трудовых коллективов тульских военных заводов составляли опытные высококвалифицированные кадры. Во-вторых, руководством предприятий за годы первых пятилеток был не только накоплен уникальный опыт переплавки «сырой» массы в квалифицированную рабочую силу, но и опыт нестандартного решения технических задач. И, в-третьих, нельзя не учитывать мобилизационный заряд нарастающей военной угрозы, противостоящий росту отклоняющегося поведения на цеховом уровне. В конечном счете, это сказывалось на ключевых производственных показателях тульских военных заводов. В частности, в Тульском оружейном заводе выпуск товарной продукции в 1940 г. возрос более чем на 60 процентов, производительность труда поднялась почти на 24 процента при снижении себестоимости на 20 процентов ^{[4, с. 240]}. Безусловно, этому содействовали как провидимые на заводе в течение пятилетки мероприятия по внедрению автоматики, механизации и поточного производства. Этому же служили и меры организационного порядка, в том числе по укреплению трудовой дисциплины.