Влияние конкуренции предприятий на центробежные процессы в Югославии (1952-1963 гг.)

Шахин Юрий Владимирович кандидат исторических наук доцент, Севастопольский государственный университет 299053, Россия, г. Севастополь, ул. Университетская, 33 Shakhin Iurii PhD in History Docent, Sevastopol state university 299053, Russia, g. Sevastopol', ul. Universitetskaya, 33 y-v-shahin@yandex.ru Другие публикации этого автора

После реформ начала 1950-х гг. югославские предприятия получили значительную хозяйственную самостоятельность и были поставлены в такие экономические условия, которые требовали от них индивидуальной рентабельности. Эти обстоятельства с неизбежностью порождали конкуренцию между ними. Некоторые югославянские историки, в частности Й. Принчич и С. Селинич, упоминали о проблеме конкуренции предприятий в контексте дезинтеграционных процессов в Югославии. Однако они лишь попробовали наметить такую связь, а систематически вопрос не исследовали. Соответствующая попытка предпринята в данной работе. Автор изучал частную проблему словенского республиканизма и от нее вышел на более общую, которой и посвящена данная статья. Ее хронологические рамки охватывают время с начала 1950-х гг., когда в Югославии прошли рыночные реформы, и возникла новая хозяйственная система, до начала 1960-х гг., когда началась борьба за выбор пути дальнейшего развития, и вновь оживился национальный вопрос.

Конкуренция между югославскими предприятиями нередко приобретала жесткий и беспардонный характер. Это обстоятельство противоречило теоретическим выводам, которые диктовала югославским руководителям официальная идеология: они полагали, что в стране возникла общественная собственность, а потому предприятия не могут вести себя как враги. Несовместимость общественной собственности и товарного производства югославские партийные теоретики, как известно, отрицали. Отсюда перед ними возникала неразрешимая проблема, как исправить поведение администрации предприятий в условиях рынка. В связи с этим руководители Югославии в 1950-1960-е гг. регулярно осуждали нелояльную конкуренцию. Они делали это на закрытых заседаниях, на открытых, через прессу, в публичных речах, но делу это не помогало. Даже тогда, когда в правительстве начинали развивать точку зрения, что конкуренция допустима, для нее тут же устанавливались рамки: она не должна быть нелояльной, «волчьей» и т.п.

В связи с проблемой дезинтеграционных процессов необходимо анализировать не конкуренцию предприятий вообще, а ее определенные типы. Самый простой случай, когда соперничают отдельные предприятия в чистом виде. Такая конкуренция не могла быть самостоятельным фактором, подрывающим единство страны. Для этого требовалось наличие двух условий. Во-первых, конкурирующие предприятия должны были находиться в различных республиках. Один из самых ранних таких случаев, который удалось выявить, относится уже к 1953 г. 16 июня на II пленуме ЦК Союза коммунистов Югославии С. Вукманович-Темпо привел пример конфликта словенского и сербского предприятия из Белграда. По его словам словенское предприятие возмутилось перед деловым партнером из Турции, что он заключил соглашение с белградским предприятием, «ну и турки задаются вопросом, разве существует такой антагонизм между двумя нациями» ^{[4, s.364-365]}. Аналогичный раздор в отношения между югославскими предприятиями вносила борьба за приобретение иностранных лицензий. Словенское предприятие «Искра» боролось с хорватским заводом имени Н. Теслы за лицензию на производство АТС, а мариборский автозавод ТАМ боролся с сербским «Фапом» из Прибоя за лицензию на производство грузовиков ^{[6, s.353]}. Другого рода случаи не были связаны с внешнеэкономической деятельностью. Так, в 1957 г. завод «Индустрия» из Целе должен был поставить часть произведенных фосфорных удобрений словенской «Агротехнике» из Любляны и хорватскому «Полёинвесту» из Загреба. Но «Агротехника» перекупила у «Индустрии» все удобрения, и хорватское предприятие осталось ни с чем. На жалобы «Полёинвеста» словенское предприятие не реагировало ^{[8, s.180]}. Незадолго до этого сам «Полёинвест» отличился на ниве нелояльной конкуренции. Деловое объединение, в которое он входил, оговорило цены, по которым все предприятия должны закупать удобрения заграницей. Однако загребское предприятие тайно закупило удобрения по более низкой цене. Представитель предприятия отчаянно отбивался от нападок деловых партнеров, ссылаясь на действие законов рынка, и даже открыто провозглашал их верховенство перед принципом братства и единства ^{[8, s.173-174, 179]}. К 1961 и первой половине 1962 г. относится борьба нескольких предприятий за право производить телевизоры и связанный с ним доступ к иностранной валюте. «Югобанк», от которого зависело решение, поддержал заявку сербского и боснийского предприятия, но словенской «Искре» отказал. В то же время произошел конфликт между «Интерэкспортом» из Белграда и одним из словенских предприятий. «Интерэкспорт» жульнически отобрал у него 27 импортированных автомобилей «Фольксваген» и игнорировал судебные решения об их возврате ^{[7, s.172]}.

Чтобы все эти случаи вели к росту национальной напряженности, требовалось еще второе необходимое условие. А именно, у администрации предприятий уже должны быть некие националистические предубеждения. Эти стереотипы заставили бы делать националистические выводы из всех приведенных выше примеров. Только при этом условии конфликты между отдельными предприятиями из разных республик могли вести к росту республиканизма, межнациональной напряженности и подрыву югославского единства. Применительно к Словении можно констатировать, что подобные настроения уже были. Они формировались из широко распространенного убеждения, что республика всех кормит. Источники свидетельствуют, что оно было массово представлено у администрации предприятий уже к началу 1952 г. Тогда согласно новому законодательству впервые прошло публичное обсуждение проекта плана экономического развития. Партийное руководство по горячим следам констатировало, что в Словении дискуссия сопровождалась националистическими и шовинистическими тенденциями, специально указав, в какой среде они проявились. Так 26-27 января 1952 г. на VII пленуме ЦК Коммунистической партии Словении было отмечено, что «практически на всех фабриках техническая интеллигенция и особенно коммерческий персонал практически везде выступали против проекта общественного плана и доказывали рабочим, что общественный план причиняет ущерб Словении, что Словения – дойная корова, которую используют другие республики; причем этот персонал „скандалил“ над различиями в нормах и т.д.» ^{[3, s.518]}. Через несколько недель член Политбюро ЦК Коммунистической партии Югославии Б. Кидрич добавил, что эти «шовинистические остатки» «появляются особенно в коммерческих секторах и в дирекциях, и в управлениях предприятий» ^{[3, s.528]}. Таким образом, это было то необходимое условие, которое заставляло словенских хозяйственников делать антиюгославские выводы из простой конкуренции предприятий разных республик. Конкуренция в этой связи выступала как фактор, усугубляющий уже протекающие процессы. Для других республик сведений о подобных настроениях в администрации предприятий пока не выявлено.

Следующий, куда более сложный случай, конкуренция в рамках объединений предприятий. С ним тесно переплетается случай государственного вмешательства в конкуренцию. Государственные органы начали поощрять деловые хозяйственные объединения предприятий уже с начала 1950-х гг. Если первоначально такие объединения носили принудительный характер, то затем возобладало мнение об их добровольности. Оно держалось недолго. Для выхода из экономического кризиса, начавшегося в 1955 г., государство попыталось усилить контроль за деятельностью предприятий и ограничить их конкурентную активность. В рамках этой кампании предпринимаются попытки включения предприятий в соответствующие хозяйственные объединения. Эти объединения выстраивались сперва на республиканском, а потом на общесоюзном уровне. Принцип добровольности сохранялся, однако государство периодически оказывало целенаправленное давление на хозяйственные организации. В результате состав объединений оказывался неустойчивым: некоторые предприятия туда так и не вступили, другие вступили, а затем вышли. Деловые объединения призваны были развивать производственную кооперацию между предприятиями и брали на себя некоторые регулирующие функции, например, устанавливали квоты импортной продукции среди заинтересованных хозяйственных субъектов, влияли на регулирование цен. В своей работе они должны были взаимодействовать с государственными хозяйственными палатами, что в принципе тоже создавало канал для административного вмешательства в конкуренцию. Эти палаты на союзном уровне формировались с участием республиканских представителей.

Вопреки союзным планам, деловые объединения стали площадкой для развития конкуренции между республиканскими объединениями предприятий. В историографии наиболее подробно освещены конфликты, которые в 1957-1959 гг. сотрясали Сообщество деловых советов и других профессиональных хозяйственных объединений по делам механизации и химизации сельского хозяйства, позднее переименованное в Деловое объединение по механизации и химизации сельского хозяйства. В августе 1957 г. представители соответствующих республиканских хозяйственных объединений яростно боролись за распределение искусственных удобрений, словно плановики во времена первой югославской пятилетки. Особенно резок был представитель Македонии. Словенский представитель отличился не манерами, а запросами: все республиканские представители подали завышенные данные о потребности в удобрениях, но у него был самый высокий запрос – 254 кг в расчете на гектар! В мае-июне 1957 г. республиканские представители аналогичным образом вели себя при распределении сельскохозяйственных машин. Они все завысили данные о посевных площадях, чтобы получить себе как можно больше. Осенью 1959 г. представитель Воеводины хотел активно поживиться за счет других при распределении сельхозмашин ^{[8, s. 174, 176, 184, 185, 188-189]}. Сербский историк С. Селинич, размышляя над борьбой республиканских объединений, констатирует: «Из нее можно видеть большую разделенность и стремление каждой республики обеспечить себе как можно большее количество, пусть даже и за счет какой-нибудь другой части страны. В этих дискуссиях Югославия как единая страна считай, что и не существует...» ^{[8, s.176]}.

Нечто подробное происходило и в других деловых производственных объединениях. В 1957 г. Югославское электрохозяйственное объединение попыталось установить единые цены на электроэнергию, а для этого должно было разрабатывать единый план издержек и распределения. Электрохозяйственное объединение Словении этому решительно воспротивилось ^{[7, s.57]}. В итоге, проблема не была решена. В марте 1962 г. М. Тодорович, в то время заместитель председателя комитета по экономической координации Союзного исполнительного веча, жаловался в докладе на расширенном заседании Исполкома ЦК СКЮ, что в Югославии годами не удается разобраться с организацией электроэнергетики, так как там вопрос упирается в «межреспубликанское переливание». В том же докладе он отметил, что в Сообществе югославских железных дорог идет похожая дискуссия о том, кто у кого сколько средств возьмет, а в неназванных им поименно «отдельных союзных палатах и профессиональных объединениях по отраслям» «еще более острая ситуация» ^{[5, s.54]}.

В данном случае мы видим, как на союзном уровне происходит конкуренция организованных по республикам деловых объединений. Она уже к началу 1960-х гг. ставит под угрозу нормальное развитие целых отраслей, кроме того подобный характер конкуренции создает условия для ухудшения межреспубликанских отношений вплоть до развития национализма.

Ситуацию усугубило то, что республиканские государственные органы начали поддерживать свои хозяйственные объединения в конфликтах на союзном уровне. Известны случаи, когда к этому их прямо побуждали сами деловые объединения. В вышеупомянутом случае, когда Югославское электрохозяйственное объединение попыталось установить единые цены, недовольное словенское объединение обратилось за поддержкой к исполнительному вечу своей республики, и словенское правительство стало на его сторону, посчитав это выгодным ^{[7, s.57]}. В том же 1957 г. крупные словенские предприятия начали обвинять республиканское правительство, что в отличие от правительств других союзных республик оно не поддерживает их в борьбе за получение кредитов из Общего инвестиционного фонда ^{[7, s.57]}. Добились ли они своего, мы не знаем, но это знаменательный случай: в истории капитализма частный капитал всегда полагается на государственное принуждение, если не может сокрушить своих конкурентов чисто экономическими методами.

Аналогичные поползновения с начала 1960-х гг. фиксируются и в Хорватии. Первый секретарь ЦК Союза коммунистов Хорватии В. Бакарич рассказывал, что во время межреспубликанских ссор правительство потребовало поддержки у республиканского ЦК. Когда хорватский ЦК этой поддержки не предоставил, чтобы не политизировать разногласия, Бакарича стали осаждать ходоки от предприятий. Они просили, чтобы первый секретарь сам взялся отстаивать их интересы. Очевидно лоббисты из администрации предприятий сперва пытались обработать правительство, последнее решило подстраховаться и не получив поддержки ЦК отказало предприятиям, после чего они взялись за обработку республиканского партийного руководства напрямую ^{[5, s.244]}. Даже если Бакарич не лукавил и действительно им отказал, к исходу десятилетия им, в принципе удалось решить задачу.

С другой стороны, мы знаем противоположные случаи, когда вмешательство в конкуренцию предприятий диктовалось интересами органов власти и предпринималось по их прямой инициативе. Уже в 1953 г. в Скопье, столице Македонии, наблюдался отпор выделению помещений предприятиям из Сербии и Словении ^{[4, s.364]}. Еще более показательна практика закрытия местного рынка. До 1956 г. местные органы власти имели право на участие в прибыли предприятий и их доходы прямо зависели от доходов предприятий, потому они были заинтересованы в повышении цен. «Некоторые срезные комитеты прямо воздействовали на хозяйственные предприятия, чтобы они повысили цены, чем получили бы большую прибыль и обеспечили себе больший источник денежных средств», – говорил член ЦК СКЮ Э. Кардель ^{[2, c.159]}. В результате усиливались не покрытый товарами платежеспособный спрос и инфляция, но поскольку это обеспечивало срезам и общинам дополнительные доходы, они создавали предприятиям максимально благоприятные условия для хозяйственной деятельности такого сорта. Газета «Борба» писала: «…Во многих срезах отмечены явления замыкания рынка. Срезные народные комитеты, а кое-где и общины в стремлении обеспечить „своим“ предприятиям как можно лучший сбыт продукции и больший оборот торговой сети стремятся исключить со своей территории „чужие“ хозяйственные организации. Из-за этого разными способами начинает создаваться закрытый срезный или общинный рынок». Непосредственно «Борба» привела шесть примеров в общинах Тузла, Приедор, Мостар (Босния и Герцеговина), Неготинская Краина, Сомбор, Жагубица (Сербия), но отметила, что такие же явления имеют место в Словении, Македонии и Хорватии, то есть почти по всей Югославии ^[1]. С 1956 г. порядок формирования местных бюджетов был изменен, и стимулы к поддержке предприятий у местных органов власти были ослаблены, хотя и не исчезли.

Для проблемы, которую мы разбираем, имеет значение только вмешательство государственных органов в конкурентную борьбу на уровне республик и целенаправленная поддержка соответствующих деловых объединений или отдельных предприятий. Потому что именно этот уровень вмешательства провоцирует обособление республик и развитие национализма.

Здесь история вопроса недостаточно изучена, но можно полагать, что на определенном этапе произошло рассогласование республиканской и союзной политики создания деловых объединений. По всей видимости, рубежной датой следует считать 1958 г. Тогда кампании по добровольно-принудительному объединению впервые начали инициировать отдельные республики, и они тем самым стали приобретать региональный, а не общеюгославский характер. В 1958 г. такую кампанию развернули в Словении. Союзные власти подключились к ней лишь в следующем году. В том же 1958 г. в Словении исполнительное вече предприняло кампанию принудительного объединения инвестиционных средств предприятий в пределах общин и срезов для увеличения контроля за республиканскими инвестициями. Кампания перекинулась и на 1959 г. Союзные власти ее не поддержали, возможно потому, что она шла вразрез с законом о средствах хозяйственных организаций. Но с другой стороны, они не свернули ее в этой республике ^{[7, s. 80-81, 89-90]}. Так в политике объединения предприятий впервые наметилась асинхронность на республиканском и союзном уровне.

Источники начала 1960-х гг. уже фиксируют наличие этого разрыва четко и недвусмысленно. В марте 1962 г. на расширенном заседании Исполкома ЦК СКЮ председатель исполнительного веча Сербии М. Минич отметил, что объединения предприятий теперь возникают в основном по республикам, а на общеюгославской или межреспубликанской основе – очень редко. Солидарно с ним высказался первый секретарь ЦК Союза коммунистов Сербии Ё. Веселинов. Оказывается, республиканские власти стали принудительно навязывать некоторым предприятиям кооперативные связи в пределах республики Сербия и мешают устанавливать их с предприятиями из других республик. В качестве примеров он указал на Вагоностроительный завод в Смедеревской Паланке и автозавод «Црвена застава» в Крагуеваце ^{[5, s. 126-127, 213]}. Косвенно его слова подтверждают данные словенского историка Принчича, который установил, что именно в начале 1960-х гг. начало «стопориться» сотрудничество между «Црвеной заставой» и словенским «Томосом» в Копере ^{[7, s.172]}. Примечательно, что сербские партийные лидеры в это время были способны критиковать экономическую политику своих государственных органов. В отличие от них словенские партийные лидеры на этом же заседании придерживались оборонительной линии, когда подвергалась критике экономическая политика их правительства, а сами с такой критикой не выступали.

Таким образом, государственное вмешательство на республиканском уровне в хозяйственную активность и конкуренцию предприятий уже в начале 1960-х гг. стало ослаблять хозяйственные связи между предприятиями различных республик. Начались процессы сегментирования югославского внутреннего рынка, которые приобрели более выраженный характер в 1970-е гг. Мотивация, которая могла стоять за действиями республиканских властей, была примерно такая же, как у срезов и общин в первой половине 1950-х гг. – стремление обеспечить экономические выгоды для своей республики за счет усиления контроля над республиканским рынком.

Отдельный случай представляет собой транспорт. Здесь конкуренция была изначально поставлена в определенные ограничительные рамки, и всегда присутствовал такой фактор как общесоюзные транспортные органы. Поэтому любые серьезные конфликты с участием республиканских предприятий вели здесь к недовольству союзными органами и разжиганию республиканизма. Так, в конце 1956 г. словенское авиапредприятие решило открыть авиалинию Блед-Дубровник. Предполагалось, что ее услугами будут пользоваться иностранцы, желающие посетить эти популярные курорты. Правительство Словении поддержало проект, предприятие вложило средства в рекламу зарубежом и даже осуществило первые пробные перелеты. Однако союзное объединение «Югославский авиатранспорт» в начале 1957 г. закрыло этот маршрут, вызвав тем самым недовольство в республике со стороны заинтересованных лиц ^{[7, s.57]}. В 1961 г. в республике был учрежден отдельный словенский авиаперевозчик «Адрия-Авиапромет», который сумел заключить с союзными органами соглашение, дававшее ему более равноправное положение в отношениях с «Югославским авиатранспортом» ^{[9, s.452]}, тем самым углубляя децентрализацию в экономике. В том же 1961 г. обострились отношения между «Генеральным судоходством» из Пирана и другими югославскими предприятиями водного транспорта во главе с союзной «Юголинией» из-за попытки «Генерального судоходства» обновить состав судов ^{[7, s.172; 9, s.452]}.

Таким образом, мы получаем вывод, что конкуренция между предприятиями могла вести к росту республиканизма, национализма и подрыву единства Югославии лишь при наличии нескольких условий и последствий. В качестве условия требовалась принадлежность предприятий к различным республикам. Еще больше усугублял ситуацию случай, когда конкуренция выходила на уровень республиканских объединений предприятий. Вторым важным условием было противостояние предприятий союзным органам или объединениям. Третьим важным условием было наличие националистических настроений в администрации предприятий, которые формировались там под действием иных факторов, чем конкуренция. Среди последствий конкуренции, негативно влияющих на единство страны, было вмешательство в борьбу предприятий республиканских правительств. Оно могло происходить как под давлением предприятий, ищущих поддержки, так и вследствие самостоятельных инициатив республиканских органов власти, преследующих свою собственную выгоду от вмешательства в рыночные процессы.

В 1953-1962 гг. полный комплект указанных условий и последствий имелся только в Словении. Таким образом, рыночная конкуренция способствовала в первую очередь росту словенского республиканизма и в целом ослабляла единство Югославии, хотя и не являлась важнейшим фактором этого процесса.