Воплощение архетипа космоса в публичных архитектурных пространствах современных периферийных городов

Сиюхова Аминет Магаметовна доктор культурологии доцент, профессор кафедры философии, социологии и педагогики Майкопского государственного технологического университета 385000, Россия, Республика Адыгея, г. Майкоп, ул. Первомайская, 191 Siiukhova Aminet Doctor of Cultural Studies Professor, the department of Philosophy, Social Studies and Pedagogy, Maykop State Technological University 385000, Russia, respublika Adygeya, g. Maikop, ul. Pervomaiskaya, 191 aminsi@mail.ru Другие публикации этого автора

Массовая культура, основная сущность которой заключается в целенаправленном внедрении упрощенных духовных и материальных ценностей в обществе с целью получения экономического и идеологического контроля над ним, является объективной реальностью XX – XXI веков. При этом истоки массовой культуры уже можно обнаружить в эпохах ранних цивилизаций. Прежде всего, массовизации сознания способствовало интенсивное развитие социокультурного института религии в разных его формах. Необходимость упрочения религиозных ценностей обусловило использование устоявшихся духовных ценностей в системе мифа, среди которых одно из главных мест занимает архетип космической бесконечности ночи в визуальном воплощении звездного неба.

В этом смысле можно апеллировать к космогоническим мифам, структурировавшим мир и определяющим его субстратность. Большая часть мифологических представлений архаического сознания небо обозначает как «твердь», т.е. нечто, имеющее массу и четкие границы, отделяющие его от аморфности, рыхлости, рассредоточения. Например, с точки зрения древнеиндийской мифологии, родившийся из Золотого яйца Прародитель Брахма расколол его скорлупу на две полусферы, верхняя из которых стала небом, а нижняя – землей. Культовые сооружения древних восточных цивилизаций воплощали идею объединения Земли и Неба ^{[1, с. 117]}. Отношение к небу как к своду, крыше обусловило и то, что правители древних царств (Египет, Китай и др.), сооружая для себя грандиозные усыпальницы, декорировали потолочную часть погребального помещения в виде звездного неба. Также существуют сведения о том, что в гробнице китайского императора Цынь Шихуанди потолок был выполнен из драгоценных материалов в виде ночного звездного неба.

Христианская доктрина объясняет происхождение мира через божественное творение, поэтапно создающее земную и небесную тверди. Таким образом, укрепляется мировоззренческая система, в которой Космос – Дом – Храм представляются явлениями одного порядка ^[2]. Храмовое зодчество, получившее интенсивное развитие, начиная с эпохи Античности, и достигшее своего расцвета в византийских, романских и готических образцах, воплощало идею космического порядка, и большое внимание уделяло декорированию сводов. Как правило, на потолке полусферической формы (эквивалент небесной сферы) изображались персонажи горнего мира, небесного царства (святые, Иисус, Дева Мария и пр.), вписанные в фон, символизирующий само небо, излучающее золотой свет звезд. Вглядываясь в росписи (мозаики) на потолке, верующие на подсознательном уровне усваивали мистическое знание о божественном заступничестве, что укрепляло их веру в божественный миропорядок, противостоящий хаосу. Важное обобщающее замечание по данному поводу делает Е.В. Сальникова, говоря что в культуре устойчиво сохраняется интерпретация небес как ценного резервуара сведений о том, что невозможно узнавать обычными для земных обитателей способами ^{[3, с. 243]}. Таким образом, конструктивные и живописные решения сводов культовых сооружений христианства объективировали сакральные смыслы, «считанные» с неба как источника жизненно необходимой информации.

Массовая культура в современном понимании, так же как и религия, эффективно использует архетип космоса и ночного неба в качестве его чувственно воспринимаемого эквивалента. Соотношение понятий Космос и Дом в эпоху Модерна постоянно эволюционирует, находя иногда весьма различающиеся решения в философии, социальных практиках и художественных исканиях ^[4]. Значимыми формами искусства массового общества становятся театр, кино и музыка, которые до середины XX века имеют специфическую форму потребления в специально отведенных для этого местах. Архитектурные сооружения, обслуживающие эти виды искусства, продолжают традиции дворцово-храмового зодчества, - здания театра и филармонии образно называют храмами искусства; в советской действительности появляются Дворцы культуры, где работают музыкальные и театральные студии, проводятся киносеансы. Если мы сравним театральные, филармонические здания и кинотеатры, построенные в первой половине XX века в России, то найдем много общего. Это, как правило, использование классического стиля с торжественными колонами, парадной лестницей и внушительными дверями. Именно в таком стиле в 1902 г. построено здание драматического театра в г. Майкопе.

В советский период идея массовизации в архитектуре выразилась также в строительстве зданий культурно-досугового назначения в разных городах по единому проекту. Достаточно беглого взгляда на здания концертного зала «Нальмэс» в Майкопе, являющегося сценой музыкального камерного театра и Рязанского областного музыкального театра, чтобы понять, что это одно и то же здание, спроектированное по классическим канонам. Оба здания изначально строились как Дома культуры при крупных промышленных предприятиях, но впоследствии в результате их развала, как это случилось в Майкопе в 1970-80-е гг., были переданы муниципальным музыкальным театрам.

Продолжая идею храма как модели мира, когда малое вмещает необъятное, ограниченное – безграничное ^{[5, с. 517]}, в театрально-филармонических помещениях особое внимание уделялось декорированию потолка. Осмысление космической гармонии звездного неба воплощалось в орнаментальной лепнине, уподобленной очень изящному, при этом весьма сложному, изысканному кружеву. Огромная люстра в центре потолка символизировала Солнце – дневную звезду, дарующую жизнь и благоденствие человечеству. Исследователь Е. П. Алексеева приводит описание интерьера кинотеатра в г. Казани, взятого из газеты «Казанский телеграф» за 1910 г., в котором уделяется особое внимание декору потолка: «В большом зрительном зале, которое когда-то было помещением шикарного и модного ресторана «Де-Кристаль», - лепные потолки так красиво оттеняют оригинальный светло-бронзовый тон драпировок. По обеим сторонам зала – зеркала, отражающие картину, идущую на экране» ^{[6, с. 45]}. Эстетическое впечатление посетителя киноконцертного зала в начале XX века нам тоже близко и понятно. Очевидно, многие из нас могут вспомнить ситуацию долгого разглядывания потолка в театре или филармонии, гипнотически притягивающего взгляд своими правильными завитками, перетеканием одного фрагмента в другой, вызывающие чувство упорядоченности, и в то же время – свободы фантазии.

Использование подобных форм архитектуры, отражающих идею устойчивости и выделенности человеческого мира из хаоса, сохраняется довольно долгое время, несмотря на то, что уже в средневековье вызревало другое отношение к космосу и звездному небу как бесконечности и бездонности. В художественной форме это отношение кристаллизовалось в словах стихотворения М. Ломоносова:

«Открылась бездна звезд полна;

Звездам числа нет, бездне дна. ˂…˃

Так я, в сей бездне углублен,

Теряюсь, мысльми утомлен!».

Начиная с эпохи великих астрономических открытий (Джордано Бруно, Галилео Галилей, Николай Коперник и др.) человечество утратило иллюзию устойчивости своего мира, но в мифо-религиозных и художественных формах оно старалось компенсировать ощущение собственной «бездомности».

Однако вторая половина XX века ознаменовалась прорывом в научно-техническом освоении космоса. Космос стал восприниматься пространством, расширяющим жизненные границы человечества. Возникает новая тема в искусстве – тема взаимоотношения человечества с внеземными цивилизациями, решаемая принципиально по-разному в советской и западной культуре. Л.А. Грицай отмечает, что смысловой доминантой американского массового искусства в русле обозначенной тематики является идея захвата других миров как отзвук исторических реалий США, завоевавших свою территорию, силой выдавив с нее местное индейское население. Освоение космоса в сознании советских людей, по мнению исследователя, являло собой процесс его «очеловечивания», можно сказать, даже «одомашнивания», когда унылая пустота безжизненных чужих планет превращалась в цветущие сады, в которых живут счастливые люди ^{[7, с. 19]}.

Идея выхода человека за пределы земной цивилизации отразились и в сооружениях культурно-досуговых комплексов. Примером может служить здание филармонии в г. Майкопе, построенном в начале 1980-х гг. В нем нет и намека на классический стиль, оригинальность строению придает сочетание лаконичности конструктивизма с узнаваемыми формами кавказских мегалитических реликтов, какими являются сохранившиеся с незапамятных времен до настоящего времени дольмены. Конструктивное решение оформления оконных проемов напоминает и маску как символ театра, и лица гуманоидов или киборгов, прибывших из космоса. Такое соединение отдаленно рождает образ объекта внеземной цивилизации. В этом ключе решается оформление свода зрительного зала. Потолок имитирует интерьер звездолета посредством конструктивных элементов, напоминающих иллюминаторы, воздушные фильтры и пр. Сцена воспринимается огромным экраном, транслирующим картины иных (художественных) миров.

Близко по художественной идее, но более масштабно, реализовано строительство здания Пензенской областной филармонии, которое было начато в 1990-е гг., затем на длительное время было заморожено, и, наконец, завершено в 2013 г. (Фото можно посмотреть на сайте http://penza.bezformata.ru/listnews/penzi-filarmoniya-stanet-novim/14966010/). Фасадная часть сооружения удивительным образом сочетает в себе архетипические образы монументальных культовых построек древних цивилизаций – пирамид и зиккуратов, общественно-развлекательных сооружений античности наподобие римского Колизея. Его цилиндрическая форма и огромное окно над порталом, как вставка из сверкающего кристалла, рождают также образ драгоценного перстня с руки титана или божества. Здесь стоит вспомнить мифологическую семантику кольца как предмета, дающего мировую власть (Кольцо Нибелунгов, Властелин колец и пр.). Сакральная сущность всех этих образов, при использовании современных конструктивистских архитектурных приемов и новейших строительных технологий, приводит нас к восприятию данного сооружения как воплощения гармонии космического порядка и мощи человеческой цивилизации. Первые посетители в своих отзывах отмечали, что от вида здания Пензенской филармонии просто дух захватывает ^[8]. Величественность сооружения рождает возвышенные чувства, сродни чувствам при внезапном озарении юношеского сознания знанием о бесконечности космоса.

Интерьер главного зала Пензенской филармонии конструктивно напоминает структуру зала Майкопской филармонии. Однако элементы «техно» смягчены посредством использования «дикого камня» в отделке фриза, обрамляющего зрительские сектора на балконах. Потолочная часть зала выполнена в форме нависающих парусов, очевидно, образно отсылающих к древнеримским технологиям применения парусины для укрытия зрителей амфитеатров от непогоды или палящего солнца. Но намек на звездное небо присутствует в виде параллельных рядов светильников вдоль каждого «паруса». При этом структура зрительского амфитеатра с центральным пультом управления светом и звуком чем-то напоминает цент космических полетов, как их показывают в кинофильмах о космосе в стиле «фэнтази».

Художественно-архитектурная концепция смыкания землян с внеземными цивилизациями продолжает реализовываться и в начале XXI века. Например, здание торгово-развлекательного центра «OZ-moll» в окрестностях г. Краснодара решено в виде огромной летающей тарелки, приземлившейся в чистом кубанском поле. При этом сегодня можно наблюдать и новое отношение к ночному космосу – постмодернистское. Культурологи отмечают, что появилось ощущение того, что нет смысла в освоении космических далей, так как человек остается человеком с его проблемами и противоречиями независимо от места его нахождения. Об этом пишет Е. Сливкин, замечая, что в 1980-е гг. и в постсоветский период после нескольких десятилетий освоения космического пространства стало ясно, что людям в космосе, в сущности, делать нечего ^{[9, с. 63]}. Он высказывает идею о том, что в 1940-60-е гг. в советском обществе накопился груз страхов эпохи сталинского тоталитаризма, груз страхов погибнуть на поле боя или остаться инвалидом, умереть от голода в военные годы, тяготы бедности и бытовой неустроенности. Такая непомерная ноша требовала освобождения, которое иллюзорно давал выход в космос. Этот прорыв произошел, но выяснилось, что оказаться человеку в космосе было сравнимо с пожизненным заключением в тюремную камеру. В искусстве эта тема обозначена в творчестве В. Пелевина, А. Учителя, А. Германа-младшего, И. Кабакова.

Однако космос как освоенное пространство глубоко вошел в обиход массового сознания и массовой культуры. При этом он стал восприниматься как фактор эстетических впечатлений, постмодернистского выхода за рамки повседневности. Дизайнерское отражение данной идеи весьма оригинально воплотилось в сооружении развлекательного центра в Майкопе «Joy Land». Основная услуга, предоставляемая центром – это показ кинофильмов в 4-х залах по принципу мультиплекса. Здание самого кинотеатра представляет собой реконструкцию заводского цеха, с внешней стороны обшитого профнастилом серо-серебристого цвета. Отражающая поверхность фасада делает его почти невидимым, сливающимся с небом. Только большое число припаркованных автомобилей говорит, что где-то поблизости находится место массового посещения. Стандартная дверь с весьма скромной вывеской ведет в небольшое освещенное фойе, где расположена касса. Но когда мы входим впервые в главное фойе, откуда происходит переход в кинозалы, нас внезапно «выбрасывает» в бесконечную темноту космоса. Стены выкрашены в черный цвет, пол выполнен из отполированного до блеска гранита, в качестве освещения присутствуют неоновые трубки, расположенные около красных кожаных диванов. Самым сильным эффектом, повергающим посетителя даже в некоторую потерю пространственной ориентации, является черный зеркальный потолок, отражающий блестящий пол и претворяющий зону темного фойе в бесконечность ночного космоса. Внезапность, с которой зритель попадает в протуберанец космической ночи, будоражит, способствует выбросу адреналина как в опасном аттракционе. Космос превращается в элемент игры, так свойственной постмодернистскому мироощущению.

Следует сказать, что чрезмерное эстетическое впечатление от нахождения в главном фойе «Joy Land», и, возможно, новые общие мировоззренческие доминанты последних лет, заставили администрацию впоследствии добавить боковое освещение, заполнить пустоту пространства уютными диванами, игровыми автоматами, киосками с рекламной продукцией, лотками по продаже попкорна и газированных напитков. Семантика «индивидуального выпада в астрал» трансформировалась сегодня в массовую увеселительную прогулку под открытым ночным небом

Но интерьер самих кинозалов продолжает нести образ космической бесконечности. Стены и потолок обшиты красивым синтетическим материалом цвета «антрацит» с угольно блестящими вкраплениями. Пол и сиденья кресел выполнены из темно-серого матового материала. Особенно интересен конструктивный принцип потолка, поднимающегося от сцены с экраном к последним рядам амфитеатра широкими ступенями. Несмотря на камерность и уютность зала, ступенчатый свод отдаленно рождает образ «лестницы в небо», по которой можно подняться вниз головой, если вдруг возникнет космическая невесомость. Однако данный образ мимолетен и быстро растворяется под воздействием эстетики просматриваемого кино.

Краткий обзор разных интерпретаций отражения ощущения космоса в городских культурно-досуговых сооружениях массового посещения показывает динамику: от весьма абстрактного воплощения в геометрическом орнаменте сводов, через сооружения «хай-тек» как формы преодоления границы своего обитания посредством технических средств, к точечно моделируемой космической бесконечности внутри обыденного пространства. Все эти формы в реальной жизни мирно сосуществуют, по крайней мере, в Майкопе, где численно публика уступает мегаполисам, и с одинаковой частотностью посещает и театр, и филармонию, и «Joy Land». Ярким примером совмещения разных решений верхней части интерьера выступает и Пензенская филармония, о большом зале которой мы уже упоминали. В фойе одного из этажей в зеркальный потолок вмонтированы множество светодиодных лампочек, которые, отражаясь в отполированном полу, рождают эффект космического звездного пространства, бесконечно расширяющегося от зрителя во все стороны. Переходы между этажами – система эскалаторов с прозрачными перилами, «возносящих» зрителя к последнему ярусу здания, накрытого стеклянным колпаком-фонарем. Возникает эффект, тонко подмеченный Е. В. Сальниковой по отношению к современным торгово-развлекательным комплексам, когда «вертикаль размыкается для свободного вознесения взоров посетителей ввысь, в пустом воздушном пространстве, обрамленном многоярусными галереями – так и хочется их назвать кругами потребительского рая» ^{[10, с. 452]}.

Однако минуя все это хай-тек-великолепие XXI века, можно попасть в органный зал, оформление которого коренным образом отличается от интерьеров фойе и большого зала. Обилие дерева в отделке стен, орган, трубы которого смонтированы в виде барочных полуколонн с орнаментированными капителями, стулья в ретро-стиле, погружают зрителя в атмосферу добротного консерватизма и респектабельности. Особый интерес для нас представляет декор потолка как наиболее существенного фактора преломления образа космоса. В его оформлении использованы традиционные технологии лепнины, знакомой нам по сооружениям прошлых веков. Плоская поверхность белого потолка за счет лучей-молдингов, центробежно пересекающих окружности, расположенные на постепенно удаляющемся расстоянии друг от друга, иллюзорно приобретает вид купола. Расположенная в центре композиции огромная люстра усиливает данный эффект. Архитепически происходит возврат к традиционному храмово-дворцовому интерьеру, где человек чувствует себя центром упорядоченного мироздания под покровительством божественных сил, в данном случае – искусства.

Дальнейшее развитие архитектурных форм через воплощение художественного осмысления отношений человека и космоса имеет множество вариантов, зависящих от общего хода развития мировой и региональной культуры. Естественным образом появление новых тенденций в данной сфере будут происходить не быстро в силу того, что публичные здания строятся редко и надолго. 2016 г. может привнести некоторое оживление в архитектурном творчестве, связанным с проектированием публичных строений. Этот год был объявлен Правительством РФ Годом российского кино, в связи с чем планируется реконструкция старых и постройка новых зданий кинотеатров. Одним из вариантов развития архитектурной стилистики может стать разворот к классическому канону как противовесу ощущения хаоса, возникшего в современную эпоху политических, экономических и экологических катаклизмов. Потребность видеть красоту тверди неба, возможно, вернет нам мраморные колонны, поддерживающие великолепно орнаментированные своды, при обозрении которых глаз и душа получат умиротворение.