Настоящее и будущее в представлении студенческой молодежи

Мещерякова Наталия Николаевна кандидат исторических наук, доктор социологических наук доцент, Национальный исследовательский Томский политехнический университет 634050, Россия, Томская область, г. Томск, пр. Ленина, 30 Meshcheryakova Nataliya Nikolaevna MESHERYAKOVA Nataliya Nikolaevna – Candidate of Historical Sciences, Associate Professor, Department of Social Communications, National Research Tomsk Polytechnic University; 634050, Russia, Tomskaya oblast', g. Tomsk, pr. Lenina, 30 natalia.tib@mail.ru Другие публикации этого автора

В основу работы положены данные оригинального социологического опроса, выполненного в рамках проекта: «Молодежный портрет» будущего: методология исследования репрезентаций, проведенного осенью 2015 г. ^[1].

В ходе данного опроса среди прочего решались задачи:

1) Реконструировать образ личного будущего, в представлениях студентов высших образовательных учреждений, сравнить его с представлением о настоящем положении вещей.

2) Выявить иерархию ценностей и потребностей современной молодежи.

Всего опрошено 697 респондентов, представляющих более 40 высших учебных заведений. Поскольку в выборку вошли две самостоятельные группы респондентов: российские студенты и студенты зарубежных вузов (главным образом Великобритании и США), есть возможность выявить разницу в представлениях о личном настоящем и будущем у данных групп.

Главным образом в опросе приняли участие молодые люди от 18 до 21 года (79,1%), на 2/3 девушки 1/3 юноши. Это представители так называемого Generation Z, рожденного между началом 90-х и серединой нулевых ^[2]. Их детство прошло в годы технологического бума, Интернет для них не новшество, а повседневная реальность, поэтому их называют еще и поколением интернета. Кроме того, это представители уже глобального общества. Поскольку теория поколений была разработана в США и на материале североамериканского общества ^[3], ее проекция на российские реалии потребовала поправок ^[4]. В их логике смена поколений в России отстает от Запада примерно на десять лет. Наши российские респонденты относятся еще к поколению Миллениума. В его систему ценностей сильнейшим образом вовлечены такие понятия, как гражданский долг и мораль. При этом психологи отмечают у него большую наивность и умение подчиняться. На первый план выходит немедленное вознаграждение. Этих людей сложно заинтересовать отдаленной перспективой, поскольку если не здесь, то в другом месте они уже сегодня смогут найти применение своей уникальности. В обществе представителей этого поколения нередко называют жертвами глобальной сети, взрослые люди удивляются чрезмерной, на их взгляд, открытости его представителей. Появление «Живого журнала» в Интернете, где люди пишут о волнующих их проблемах и личном опыте максимально откровенно, удивляет старших ^[5]. Имеем ли мы дело с поколением прагматичным, индивидуалистичным, но при этом моральным и открытым, нам предстоит опровергнуть или подтвердить. Кроме того, мы попытаемся разобраться в вопросе, можно ли обнаружить какой-то временной сдвиг в целостных представлениях о настоящем и будущем у российской и иностранной групп респондентов.

Методологической основой работы стал сравнительный анализ, эмпирическую базу составили данные собственного социологического исследования. Теоретические положения опираются на теории поколений В. Штрауса и Н. Хоува, базовых ценностей Ш. Шварца, постматериалистических ценностей Р. Инглхарта.

Из вопросов, представленных в исследовании, выберем те, что характеризуют представления респондентов о сегодняшнем мире и своем месте в нем (Что позволяет молодежи добиваться успеха в современном мире? Что позволяет считать карьеру успешной? На сколько лет вперед Вы планируете свое будущее?). Их взгляды на будущее характеризуют ответы на вопросы: С какими чувствами Вы смотрите в свое будущее? В чем Вы видите смысл своей жизни?

По условиям опроса респонденты могли назвать и называли по три важнейших фактора успеха на настоящий момент и в перспективе через 5-10 лет. Обращает на себя внимание то, что если сравнивать ответы российских студентов и учащихся иностранных вузов, наблюдается некоторая разница. У последних тройка чаще всего встречающихся вместе ответов выглядит как: наличие знакомств, связей, упорная работа, хорошее образование (12,1%), но на втором месте упорная работа, хорошее образование, талант способности (9,9%). Отсутствует позиция «связи». У российских студентов не так. И в первой, чаще всего выбираемой вместе тройке, (наличие знакомств, связей, упорная работа, талант, способности – 7,2%), и во второй (наличие знакомств, связей, упорная работа, хорошее образование – 7,4%), – в обеих группах «связи» присутствуют. Но, когда российские студенты фантазируют по поводу не столь отдаленного будущего (через 5-10 лет), они полагают, что на первое место выйдут три составляющих успеха: упорная работа, хорошее образование, талант способности (8,9%). Два момента необходимо отметить. Во-первых, российские студенты, очевидно, желают, чтобы успех был связан, прежде всего, с личными усилиями, а это говорит о многом, и о формировании внутреннего локус контроля, и об индивидуалистических тенденциях становления личности. И второе, в целом студенты россияне в своем развитии проходят тот же путь, что и их западные сверстники.

Рисунок 1. Что позволяет считать карьеру человека успешной? (в % от числа опрошенных)

Конечно, современная молодежь прагматики (общие данные по обеим группам респондентов), высокий доход для них принципиально важен и сегодня и завтра, но еще важнее для них, если судить по цифрам, возможность заниматься любимым делом, получать моральное удовлетворение от работы. Правда, в будущем значимость дохода обгонит для них значимость морального удовлетворения от работы, скорее всего, это связано с планами на семью и признанием ответственности за ее содержание. Также более значимыми, чем сегодня, в будущем станут для респондентов такие позиции как «всеобщее признание» и «возможность приносить пользу обществу».

На сколько лет вперед Вы планируете свое будущее? Ответы на этот вопрос выявили, что наибольшая часть респондентов строит перспективные планы на 2-3 года (40,4%). Но есть некоторая разница в позициях российских студентов и иностранных и по этому вопросу. Иностранцы чаще выбирают планирование на год 25,3%, у российских студентов эта позиция набрала 20,3%. Россияне ориентированы на относительно более долгосрочные жизненные программы. Короткие жизненные проекты А. Э. Тоффлер в своем известном футурологическом произведении «Шок будущего» определяет как черту супериндустриального общества. Он пишет о том, что укорачиваются сроки человеческих отношений, отношений с местом, с вещами, людей нанимают на работу на короткие временные периоды, мы вынужденно адаптируемся к новому ритму времени и справляемся с жизненными ситуациями за более короткое время ^[6]. Возможно, именно временной лаг между разными типами поколений определяет эту разницу в мировоззрении российской и западной молодежи.

Относительно ожидания будущего студенты российских вузов более оптимистично настроены, чем их западные сверстники.

Рисунок 2. С какими чувствами Вы смотрите в свое будущее? (в % от числа опрошенных)

По-разному понимают две группы респондентов и смысл жизни. У студентов зарубежных вузов с большим отрывом лидируют две позиции: «жить и радоваться настоящему моменту» – 24,2% и «сделать свою жизнь как можно лучше» – 24,2%. У студентов российских вузов эти позиции также значимые: «жить и радоваться настоящему моменту» – 23,7% и «сделать свою жизнь как можно лучше» – 19,3%, но для них по-прежнему важнейшую роль играет семья, и они выбирают ответ «создать дружную семью (счастливая семейная жизнь) – 23,2%, в то время как у второй группы респондентов эта позиция набрала только 11%.

Мы ставили своей задачей определить и общий эмоциональный настрой респондентов в их отношении к будущему:

Рисунок 3. Как вы думаете, в самом общем смысле, будущее человечества…? (в % от числа опрошенных)

Если сравнивать есть ли разница в ответах двух групп респондентов, она не принципиальная, и в своем отношении к будущему они примерно пополам делятся на фаталистов, считающих, что все повторяется или предрешено, и тех, кто считает будущее открытым и незавершенным.

Выявляя иерархию ценностей и потребностей современной молодежи, мы задали им вопрос: Какие из перечисленных слов означают наиболее важные для Вас понятия?

Рисунок 4. Какие из перечисленных слов означают наиболее важные для Вас понятия? (в % от числа опрошенных)

Обращает на себя внимание безусловный приоритет такого понятия как «семья», оно имеет значение для 70,4% респондентов (данные по обеим группам). На втором месте группа понятий «свобода» 32,4%, «мир» 30,6% и «достаток» 29,7%. Меньше всех значений набрали «демократия» 2,7% и «закон» 2,9%. Это не значит, что смыслы, скрывающиеся за данными символами, респондентам не важны. Возможно, будучи ограниченными в количестве выбора, не более трех, они предпочли ценности макроуровня ценностям медиауровня «справедливость» «закону», а «свободу» «демократии».

Чаще всего встречающейся тройкой значений у одного респондента среди иностранных студентов является семья, стабильность, свобода (6,6%). У россиян семья, достаток, стабильность (5,4%). Разница в ответах состояла только в том, что в тройках наиболее важных значений россиян гораздо чаще, чем у их сверстников, встречался «достаток». Значит ли это, что российская молодежь более меркантильна? Думается, что для объяснения этого феномена можно привлечь теорию постматериалистических ценностей Р. Инглхарта ^[7].

Смещении центра тяжести в пользу «постматериалистических ценностей»: саморазвития, качества жизни, здоровья и хорошей физической формы, опыта и знаний, дружеских отношений происходит в тех обществах и у того поколения, которое выросло в относительном материальном достатке, где стремление к экономической безопасности и, тем более, физическому выживанию, не стоит на первом месте. Ценности самовыражения и качества жизни не противостоят стремлению к физической и экономической безопасности, а отодвигают их на второй план, согласно гипотезе «ценностной значимости недостающего». Сказать, что наша молодежь выросла с чувством экзистенциальной безопасности нельзя, хотя ее тяготение к постматериалистическим ценностям из результатов опроса очевидно.

Конечно, между культурными ареалами «Запад» и «Восток» сохраняются и различия в ценностях. С помощью методики исследования ценностной сферы различных обществ Ш. Шварца ^[8] было установлено, что восточноевропейскому ареалу более свойственны консерватизм и иерархия, а западноевропейскому – равноправие, мастерство, интеллектуальная и аффективная автономия. Из этого следовал вывод, что ценностный профиль, выявленный у народов Восточной Европы, мало подходит для развития демократии, поскольку ценности равноправия и автономии выражены слабо ^{[9, с. 62]}. В 1999, 2005 и 2009 гг. по этой методике были проведены исследования, где респондентами выступали студенты российских вузов. Если в 1992–1996 гг. студенты Восточной Европы уступали своим сверстникам из Западной в мастерстве, интеллектуальной и аффективной автономии, и у россиян это отставание было особенно заметным, то в 1999 г. наши студенты обогнали по мастерству и интеллектуальной автономии не только сверстников из Восточной, но и из Западной Европы. В 2005 г. у россиян был отмечен одновременный рост ценностей консерватизма (поддержание социального порядка, уважение традиций, защита семьи, самодисциплина) и равноправия (равенство, социальная справедливость, свобода, ответственность, честность). А в 2009 г. зафиксированы рост ценностей и иерархии, и интеллектуальной и аффективной автономии. Хотя первая предполагает следование авторитетам и подчинение, а две других – открытость и творчество. Ценности мастерства и интеллектуальной автономии стали наиболее значимыми по отношению к другим ^{[9, с. 63]}. Следует обратить внимание, что несмотря на утверждение особой косности именно ценностных компонентов культуры, данные замеров, особенно на молодежной аудитории с ее еще не закостеневшими личностными структурами, говорят о подвижности ценностной сферы, где за считанные годы меняются сопряжения ценностей и их иерархия.

Говоря о соотношении образов видения себя студенческой молодежью сегодня и через 5–10 лет, можно отметить следующие выявленные моменты:

1. Долгосрочное планирование не характерно ни для российской, ни для иностранной групп респондентов. Но в то время как российские студенты строят среднесрочные жизненные стратегии (2–3 года), иностранцы склонны к краткосрочному планированию (1 год). Возможно, условия неравновесности, нестабильности, высокой скорости изменчивости современного общества, не оставляют возможностей для длинных жизненных проектов. Но нельзя не учитывать, что краткосрочные жизненные планы, это вообще особенность молодежных поколений сегодняшнего дня.
2. Студенты российских вузов несколько более оптимистично настроены по отношению к будущему. Они чаще выбирают ответ «уверен(а), что достигну своих целей» 29% против 11%. Иностранцы отдают предпочтение ответу «скорее спокойно, с уверенностью» 36,3% против 24,2% у россиян. Пессимизм, неверие в хорошее в целом несвойственны ни той, ни другой группе респондентов (6,9% россиян; 7,7% иностранцев).
3. Поскольку респондентами выступают студенты, то сегодняшние интересы и у студентов российских вузов и иностранных сосредоточены на получении образования. На втором месте, и у тех, и у других, развитие карьеры. Если сравнивать есть ли разница в ответах двух групп респондентов, она не принципиальная, и в своем отношении к будущему они примерно пополам делятся на фаталистов, считающих, что все повторяется или предрешено, и тех, кто считает будущее открытым и незавершенным.

Выявляя иерархию ценностей и потребностей современной молодежи, удалось установить следующие моменты:

1. Вопрос о смысле жизни обозначил общее и особенное в представлениях двух групп респондентов. Общим является то, что на первых местах и у тех и у других позиции: «жить и радоваться настоящему моменту» и «сделать свою жизнь как можно лучше». Но для российских студентов по-прежнему важнейшую роль играет семья, и они выбирают ответ «создать дружную семью (счастливая семейная жизнь), в то время как у второй группы респондентов этот тренд ярко не представлен.

2. Современная молодежь прагматики, высокий доход для них принципиально важен и сегодня и завтра, но еще важнее для них возможность заниматься любимым делом, получать моральное удовлетворение от работы.

3. Фантазируя по поводу не столь отдаленного будущего (через 5-10 лет), российские студенты хотели бы, чтобы на первое место вышли три составляющие личного успеха: упорная работа, хорошее образование, талант и способности, в ущерб «связям», значимым, с их точки зрения, сегодня. Российские студенты, очевидно, желают, чтобы успех был связан, прежде всего, с личными усилиями, а это говорит о многом, и о формировании внутреннего локус контроля, и об индивидуалистических тенденциях формирования личностных позиций. В целом студенты россияне в своем развитии проходят тот же путь, что и их западные сверстники студенты.

4. И та и другая группа респондентов в условиях ограниченного выбора отдают предпочтение ценностям макроуровня перед ценностями медиауровня: «справедливость» перед «законом», «свободе» перед «демократией». По-прежнему важнейшее значение для них имеют ценности микромира: «семья», «достаток».

В ходе исследования было установлено, что будущее порождает очень противоречивые чувства, балансирующие на грани опасения и надежды. С одной стороны, респонденты не слишком оптимистично относятся к человечеству вообще, и для них уже сегодня духовные и физические показатели человека падают, и завтра человечество может не справиться с психологическими нагрузками, с другой, надежда, на совершенствование нашего рода сильнее.

В ходе исследования нашли подтверждение такие характеристики современного поколения молодых людей как:

– это поколение глобального общества;

– это «технологическое поколение»;

– Это прагматическое поколение, ориентированное на материальный успех «здесь и сейчас»;

– это моральное поколение, не чуждое идеям «гражданского долга» и ответственности, но индивидуальное для них стоит на первом месте;

– это открытое поколение, готовое обсуждать свои и общественные проблемы.

Исследование выполнено при финансовой поддержке РГНФ, проект 15-03-00812a