Факторы регулирования социального состава комсомола в 1931 – 1935 годах

Публикация подготовлена в рамках поддержанного РГНФ научного проекта №15-31-01002

Тема регулирования социального состава комсомольских организаций ЦЧО (Центрально – Черноземная область) и затем Воронежской области в 1931 – 1934 годы относится к малоисследованным страницам истории ВЛКСМ. В советской историографии преобладало мнение о необходимости социального отбора, вступавших в организацию, в период обострения классовой борьбы ^{[14, 28]}. Общие направления политики партии по контролю над составом организации проанализированы в работе В.К. Криворученко ^[15]. На региональном уровне проблемы регулирования социального «лица» ВЛКСМ рассматривались как в период нэпа ^{[22, 23, 24, 25, 26]}, так и в 1930-е годы ^{[16, 19]}. В целом для современных исследователей характерно определение деятельности по регулированию социального состава комсомольских организаций как составной части политического контроля над ВЛКСМ. Следует заметить, что период 1931-1935 гг. пока остается неисследованным. Цель данной статьи – попытаться восполнить этот пробел.

Проведение в деревне ЦЧО сплошной коллективизации привело к значительным изменениям в политике регулирования социального состава организации. После вступления молодого человека в колхоз старые нормы во многом теряли своё значение, а новые выработаны еще не были. В начале коллективизации комсомол сильно вырос за счет вступающей в колхоз молодежи. Массовый выход крестьян весной 1930 года из колхозов привел к тому, что многие сельские ячейки стали преимущественно середняцкими. Вопрос регулирования состава организаций был одним из основных на IX съезде ВЛКСМ в январе 1931 года.

Секретарь ЦК ВЛКСМ Салтанов на съезде подчеркивал наличие двух уклонов в вопросах роста союза: сдерживание численности комсомола в деревне и непонимание пролетарского руководства в союзе. Он считал неправильным принимать в комсомол всех колхозников, смешивая таким образом середняков и бедняков. Салтанов разъяснял делегатам, что принимать нужно тех, кто «действительно предан колхозному делу, кто при трудностях не шарахается обратно к индивидуальному хозяйству». ^{[29, с. 300]} Подобные рекомендации таили в себе очевидные противоречия: как одновременно расширить комсомольскую базу в деревне и сохранить преобладающее рабочее ядро в организации? Комсомольские лидеры старались не комментировать подобные нестыковки, оставляя их решение на усмотрение местных организаций.

Критерии приема в комсомол были дифференцированы в зависимости от темпов проведения в регионе коллективизации. В районах сплошной коллективизации принималась преимущественно колхозная молодежь. Середняк, вступивший в колхоз, по мнению лидеров комсомола, становился опорой советской власти. В районах, не охваченных сплошной коллективизацией, рекомендовалось принимать бедноту и лучшую маломощную часть середнячества ^{[27, 478]}. При каждом колхозе, в котором состояло не менее трех членов ВЛКСМ, обязательно должна была создаваться комсомольская ячейка.

На IX съезде ВЛКСМ также была поставлена задача превращения комсомола в многомиллионную организацию. В изменившихся социально - политических условиях боязнь «осереднячить» ячейки сменилась борьбой за темпы роста союза. На II конференции комсомола ЦЧО была поставлена задача удвоить численность организации, но «не ухудшая, а улучшая социальный состав» ^{[20, с. 5]}. Обком ВЛКСМ осудил решения Подгоренского РК «принимать на 10 батраков одного середняка, и на 7 батраков одного бедняка». Областное руководство признавало и собственные ошибки. В частности, ошибочным было признано решение не принимать в комсомол «индивидуальную бедняцко – батрацкую молодежь в районах, имеющих свыше 70% коллективизации» ^{[10, с. 3]}. Весной 1931 года оно было отменено как противоречащее линии роста союза в деревне. Областное руководство рекомендовало отказаться от «старого» определения социального лица комсомольца и ориентироваться на охват союзом всей колхозной молодежи. В условиях быстрого роста организации практику поручения заданий желающим вступить в союз и рассуждения «пусть походят, а потом можно принимать» признали отсталыми.

Часто рост комсомола на местах определяли спущенные из обкома контрольные цифры приема. Это приводило к тому, что комитеты гнались «за голой цифрой роста» ^{[21, с. 5]}. Вследствие большого приема новых членов происходило снижение партийного ядра в организации, что вызывало недовольство у областного начальства. Однако это было неизбежно, так как новые члены комсомола не могли сразу же вступить и в партию.

Ключевым фактором приема новых членов в деревенские организации теперь стало вступление кандидата и его родителей в колхоз. Оценивалось также качество работы молодого человека, является ли он ударником. В Жердевском районе Н. Тафинцеву не приняли ввиду того, что её отца несколько раз исключали из колхоза. Селезневу не приняли, потому что не имела ни одного трудодня. Жабову не приняли, как исключенную из колхоза ^{[6, д. 83, л. 10]}. Но не все комсомольцы стремились стать колхозниками. Сложное хозяйственное положение наспех созданных коллективных хозяйств отталкивало определенную часть молодежи. В том же районе на общем собрании Н-Шибряевской ячейки был исключен Н.А. Сафонов. Причина была в следующем: когда у Сафоновых были красные сваты по коллективизации, глава семейства согласился вступить в колхоз. Но сам комсомолец неожиданно категорически отказался: «Я в колхоз не пойду и баста» ^{[4, д. 4, л. 123]}.

Партия и руководство комсомола не без основания полагали, что отрицательное отношение к колхозному строю является отходом от генеральной линии.

В провинциальных комсомольских организациях прием молодых людей часто проходил произвольно, с нарушениями устава, например, отсутствовали необходимые анкеты и справки. В 1933 году обком ВЛКСМ ЦЧО принял постановление, регламентирующее состав приемных комиссий и порядок оформления вступления нового члена союза. Было установлено, что председателями приемных комиссий должны быть секретари РК ВЛКСМ, а их члены обязательно должны иметь партийный билет. Более того, состав должен был утверждаться персонально в РК ВКП(б) и обкоме ВЛКСМ. Таким образом, партия фактически осуществляла полный контроль за пополнением рядов комсомола. Это является наглядным примером усиливающегося политического контроля над молодежным союзом.

Был закреплен порядок оформления материалов на нового члена КСМ: каждый желающий вступить в союз был обязан заполнить анкету утвержденного формата, написать свою автобиографию, приложить справки о социальном происхождении и положении, о работе в колхозе, о количестве трудодней, отношении к работе, премировании, взысканиях и другие ^{[8, д. 52, л. 37]}. Весь этот материал должен был обсуждаться в личном присутствии желающего вступить, на заседании бюро ячейки. После материалы вместе с оформленным решением собрания направлялись в районную приемочную комиссии. После рассмотрения материалов решение о приеме принималось на заседании бюро РК ВЛКСМ обязательно при личном присутствии подающего заявление. Строгая регламентация процедуры приема существенно затруднила поступление в союз. Ведь многие молодые люди даже не имели средств для поездки в районный центр.

Таблица № 1

Рост областной комсомольской организации ЦЧО с 1июля 1932 года по 1июля 1935 года ^{[1, д. 123, л. 106]}.

Постепенно доля колхозников организации неуклонно росла (см. таблицу № 1). Комсомол для сельской молодежи представлял собой реальный социальный лифт, предоставлявший возможность покинуть находившуюся в тяжелом положении деревню. На 1 октября 1933 года в ЦЧО было 5574 колхозных первичных организаций, в которых насчитывалось около 67 тысяч человек – почти 47,5% всех комсомольцев области ^{[18, с. 79]}. В целом по СССР с 1 января 1933 года по 1 июля 1935 года в ВЛКСМ вступило около 600 тысяч колхозников. В 1935 году фактически все сельские комсомольцы стали членами колхозов или совхозов. В комсомоле осталось всего 32,3 тысячи крестьян – единоличников, что составляло менее 1% его состава ^{[9, с. 285]}. В Воронежской организации ВЛКСМ (летом 1934 года ЦЧО была разделена на Воронежскую и Курскую область) на 1 августа 1935 года осталось всего 3 единоличника (см. таблицу № 5)

Таблица № 2 .

Состав Воронежской областной организации ВЛКСМ по возрастному составу на 1 августа 1935 года ^{[1, д. 123, л. 76]}

Ближе к середине 1930-х годов средний возраст комсомольцев стал снижаться (см. таблицу № 2). Подавляющее большинство молодых людей вступило в союз после 1930 года (см. таблицу № 3). Возникла проблема повышения доли учащейся молодежи в рядах комсомола. Половину организации стала составлять молодежь от 17 до 20 лет. Эта тенденция вызывала опасения у комсомольского руководства, так как учащиеся считались менее надежной социальной категорией, чем рабочие или колхозники. Бондарский РК ВЛКСМ, принимавший в 1933 году главным образом учащуюся молодежь, был раскритикован за некачественный прием. Отмечалось, что прием «непроверенных в бою» школьников является серьезной ошибкой, которая уменьшает боеспособность организации ^{[7, д. 19, л. 7]}. В 1934 году подобная ситуация стала типичной: в Сампурском РК ВЛКСМ за первый квартал года доля принятых учащихся составляла 47,6% ^{[5, д. 8, л. 16]}, в Бобровском РК за четвертый квартал этот показатель был 45,6% ^{[1, д. 123, л. 84]}. Отмечались случаи приема учащихся, служащих по происхождению, без прохождения кандидатского срока. Комсомольское руководство предлагало исправить подобную ситуацию усиленной вербовкой рабочих и колхозников, но радикально ситуация не изменялась.

Таблица № 3.

Состав Воронежской областной организации ВЛКСМ по союзному стажу (сведения по 119 районам) на 1 августа 1935 года ^{[1, д. 123, л. 76]}.

Несмотря на усилия комсомольского руководства, происходило снижение доли рабочих среди принимаемой молодежи. Таблица № 4 показывает, что с 1934 года процент принятых в союз рабочих стабильно снижался при одновременном росте вступающих учащихся. Вербовка рабочих отставала даже на крупных индустриальных заводах. В 1935 году обком комсомола принял постановление «О росте и регулировании социального состава Липецкстроя». В данной организации несмотря на наличие поданных заявлений в комсомол рабочей молодежи во втором квартале 1935 года не было принято ни одного рабочего ^{[1, д. 123, л. 84]}. Более того, РК практически прекратил рост рядов союза.

Таблица № 4.

Социальное положение вступивших в Воронежскую областную организацию ВЛКСМ с 1-го июля 1934 года по 1 июля 1935 года ^{[1, д. 123, л. 106]}.

Постепенно комсомольское руководство стало осознавать невыполнимость, и даже вредность лозунга о 100-процентном приеме рабочей и батрацкой молодежи в союз принятого на VIII съезде. Уже на VIII Всесоюзной конференции ВЛКСМ в 1932 году говорилось о необходимости вести борьбу с ложным пониманием этого лозунга. Было решено, что «нельзя механически принимать каждого желающего из рабочих и батраков» ^{[6 ,д. 68, л. 11]}.

Окончательный отказ от поголовного принятия в комсомол рабочей молодежи произошел в 1934 – 1935 годах. В 1935 году А.В. Косарев на пленуме ЦК ВЛКСМ разъяснил новую концепцию приема в члены союза: «Вопросы роста организации сейчас ставятся по - новому. Надо прекратить болтовню о темпах роста. Мы не можем принимать в комсомол отсталых людей. Мы можем принимать только передовых, предварительно подготовленных к такому серьезному шагу, как вступление в комсомол молодых людей… Вас будут критиковать, если Вы будете вместе с передовыми людьми принимать в комсомол явно неподготовленных, отсталых людей. Так надо теперь решать вопрос о росте комсомола» ^{[4, д. 11, л. 20]}. Фактически комсомольский лидер подчеркнул приоритет политического развития молодого человека над его социальным происхождением. Для подобной эволюции к тому времени сложились все предпосылки. Коллективизация советской деревни была фактически завершена, следовательно, старые социальные категории (середняк, бедняк, батрак) утратили своё значение. Новые правила приема полностью соответствовали перестройке работы комсомола и перенесения основного внимания с хозяйственной деятельности на воспитательную.

В середине 1930-х годов большинство отказов при приеме в комсомол не носили социально – классового характера. Для примера можно привести типичные формулировки из протоколов заседания приемной комиссии Варейкисовского РК: от приема временно воздержаться, предложить поднять свой политический уровень; воздержаться так как во время подачи заявления перевенчался в церкви; прежде вступить в колхоз; ходил в церковь причащаться; повысить свой политический уровень и выписать газету «Молодой коммунар» ^{[3, д. 11, л. 31]}.

Таблица №5

Состав областной комсомольской организации ЦЧО по социальному положению с 1932 по 1935 гг. ^{[1, д. 123, л. 101]}.

Статистика численности ВЛКСМ с 1932 по 1935 годы показывает, что процент колхозников, служащих и сельскохозяйственных рабочих увеличился, а доля рабочих и единоличников снизилась (см. таблицу № 5).

Читая документы той эпохи, иногда складывается впечатление, что существовала продуманная политика регулирования состава комсомольских организаций. Но на самом деле прием в ВЛКСМ зачастую определялся местными организациями, которые не всегда успевали следить за директивами партии и комсомола. Прием в члены союза, вследствие частых зигзагов в политике правящей партии, часто определялся не уставом, а конкретными постановлениями (иногда противоречивыми) руководящих органов комсомола.

Твердое проведение генеральной линии комсомольцами партия стремилась обеспечить с помощью регулирования классового состава организации. Но количественные показатели состава комсомола превалировали над качественными. Это должно было обеспечить «правильное» участие молодежи в усиливающейся классовой борьбе. В результате комсомол 1930-х годов сложно назвать по-настоящему массовой организацией. Жесткое регулирование социального состава отрицательно влияло на качество работы комсомола.