Формирование фортепианного исполнительства в Сибири

Белоносова Ирина Владимировна кандидат искусствоведения доцент, кафедра звукорежиссуры, Красноярский государственный институт искусств 660049, Россия, Красноярский край, г. Красноярск, ул. Ленина, 22, оф. КГАМиТ Belonosova Irina Vladimirovna PhD in Art History Ph.D. candidate, the department of Theory of Music, Novosibirsk State Conservatory; Head of the department of Audio Engineering, Krasnoyarsk State Academy of Music and Theatre; Docent, the department of Audio Engineering, Krasnoyarsk State Institute of Arts 660049, Russia, Krasnoyarskii krai, g. Krasnoyarsk, ul. Lenina, 22, of. KGAMiT irinabelay@bk.ru Другие публикации этого автора

Внимание к гуманитарной составляющей современных исследований – один из важнейших факторов, способствующих созданию объемной картины мира, где главное «действующее лицо» – личность, индивидуальность ^[1]. Особое значение имеет творческий потенциал личности в такой сфере, как музыкальное исполнительство.

Термин «музыкальное исполнительство» широко используется в практике музыковедческих исследований, поскольку является важнейшей и относительно самостоятельной формой музыкальной культуры общества. В свою очередь музыкальная культура представляет две большие области: профессиональную (письменную и устную) и непрофессиональную (фольклор и организованное любительство). Музыкальное исполнительство относится к профессиональной области и связано с воссозданием реального звучания музыкального произведения, охватывает творчество певцов, инструменталистов, дирижеров.

Фортепианное исполнительство, являясь с момента изобретения инструмента в конце XVII-начале XVIII в. одной из форм европейской профессиональной письменной традиции, получило особенно широкое распространение в нашей стране после открытия консерваторий. Основоположником профессионального музыкального образования в России, создателем «Императорского Российского музыкального общества» (1859), а затем и первой русской консерватории в Петербурге (1862) был величайший представитель фортепианного искусства пианист Антон Григорьевич Рубинштейн (1829-1894). Среди выпускников первой консерватории Петр Ильич Чайковский. Брат Антона Григорьевича – Николай Рубинштейн (1835-1881), посвятивший себя целиком педагогической и просветительской деятельности, двум своим любимым «детищам» – он явился организатором московского отделения Императорского русского музыкального общества (1859) и Московской консерватории (1862) – также был превосходным пианистом ^[2].

Благодаря самоотверженной исполнительской и педагогической деятельности последователей братьев А.Г. и Н.Г. Рубинштейнов была создана уникальная российская фортепианная «школа», представленная феноменами «петербургской» и «московской» школ исполнительства, вобравшая в себя богатейший опыт педагогических и исполнительских принципов целых поколений российских музыкантов. Среди них В.И. Сафонов, Л.В. Николаева, А.Б. Гольденвейзер, К.Н. Игумнов, Г.Г. Нейгауз.

Основополагающими принципами российской фортепианной педагогики стали: приоритет в исполнительстве содержательности над виртуозностью, обучение профессиональному мастерству в неразрывной связи с одновременным воспитанием всех сторон личности ученика. Исполнители-пианисты, прошедшие отечественную «школу мастерства» обладают широчайшим музыкальным и общим кругозором, что в сочетании с техническим совершенством позволяет им успешно справляться с интерпретацией произведений различных стилей и эпох. Чтобы представить уровень мастерства отечественных пианистов второй половины ХХ столетия достаточно назвать имена С. Рихтера, Э. Гилельса, Л. Оборина, П. Серебрякова, М. Гринберг, исполнительское искусство которых, наряду с другими российскими пианистами, составило золотой фонд отечественной и мировой музыкальной культуры ^[3].

Сибирское фортепианное исполнительство, несмотря на краткий путь развития, имеет свою, не менее насыщенную историю. Совершенно очевидно, что во второй половине ХХ столетия сформировалась сибирская фортепианная школа, представленная исполнителями двух крупных сибирских центров.

В Красноярске основоположником ее с полным основанием можно назвать Надежду Леонидовну Тулунину – замечательного исполнителя и педагога, воспитавшего более ста учеников, в настоящее время плодотворно работающих в Сибири» ^{[4, с. 131]}. В то же время, почва для укоренения фортепианного исполнительства – искусства европейской традиции – была заложена в удаленном от центров музыкальной культуры сибирском городе еще ранее. В 1839 г. Александра Ивановна Давыдова, супруга сосланного в Сибирь декабриста Василия Львовича Давыдова, привезла в Красноярск клавесин – инструмент, который по праву считается предшественником фортепиано.

Позже, в 1845 г. уроки игры на фортепиано давала Юлия Федоровна Ришье, уехавшая в Иркутск в 1846 г. ^[5]. Эти события можно считать «точкой отсчета», с которой начинается пока еще «любительский» период в истории фортепианного исполнительства в Красноярске.

В начале ХХ столетия самым «популярным преподавателем игры на фортепиано» в Красноярске стал выдающийся представитель петербургской музыкальной школы, основоположник профессионального музыкального образования в Красноярске Павел Иосифович Иванов-Радкевич (1878-1942).

Его сольные и ансамблевые выступления с пианисткой М.М. Крамник (до отъезда Павла Иосифовича в 1922 г. из Красноярска в Москву) всегда привлекали к себе внимание. Так постепенно на смену любительскому музицированию в музыкальную культуру Красноярска внедрялись традиции профессионального исполнительства, а в лице П.И. Иванова-Радкевича – традиции петербургской школы.

Началом укоренения фортепианного исполнительства в музыкальной культуре Красноярска можно считать первую треть ХХ столетия, когда на исполнительское отделение в Народной консерватории, созданной при активном участии П.И. Иванова-Радкевича в 1920 г., принимают 144 человека по классу рояля (из 250 принятых для обучения в это первое в истории Красноярска музыкальное учебное заведение). После реорганизации (1922) Народная консерватория обретает статус музыкального техникума, затем – музыкального училища (1936), училища искусств (1961), колледжа искусств им. П.И. Иванова-Радкевича (2002).

Трудности, которые переживала Сибирь все последующие годы – войны, экономические спады и подъемы – сказывались на развитии музыкальной культуры в первую очередь в той сфере, которая касалась материального обеспечения школ, училищ. В то же время отряд музыкантов-пианистов неуклонно рос, поскольку росла общая культура населения, все более востребованным становилось академическое искусство.

Фортепианное исполнительство в Красноярске в послевоенный период было представлено в первую очередь деятельностью Е.Р. Близнюк, М.М. Крамник, Н.Л. Тулуниной, А.И. Шварцбурга, которые не только являлись преподавателями музыкальных школ и училища, но и успешно работали в филармонии. Их выступления в качестве концертмейстеров с солистами города, а также с выдающимися отечественными исполнителями во время гастролей, способствовали признанию в среде профессиональных музыкантов страны высокого исполнительского уровня проживающих в городе красноярских пианистов.

Благодаря первым профессиональным пианистам Красноярска в городе и крае успешно проводилась традиционная для отечественной исполнительской школы просветительская работа. А.Е. Шварцбург (1918-1974), испытавший на себе все тяготы сталинского режима, с 1955 года проживал в Красноярске, работал художественным руководителем Красноярской краевой филармонии. Ему удалось собрать вокруг себя наиболее одаренных музыкантов Красноярска, привлекать на концерты в город известных исполнителей из Москвы и Ленинграда, со многими из которых он был знаком лично.

По-иному складывалась судьба фортепианного исполнительства в период своего формирования в Новосибирске (Ново-Николаевск до 1926 г.). Первый период истории музыкальной жизни города (1893-1920) отмечен преимущественно выступлениями концертирующих музыкантов: оперных певцов, опереточных и оперных трупп, солистов – скрипачей, пианистов, виолончелистов. Хотя после 1905 г. были открыты фортепианные классы А.И. Изосимовой, понадобилось несколько лет, чтобы можно было говорить о массовом увлечении игрой на фортепиано. К 1912 г. в местных газетах появляются сообщения об участии в концертах пианистов, анонсы на фильмы указывают на наличие таперов, исполняющих музыкальные иллюстрации ^{[5, с. 28]}. Изменение ситуации в лучшую сторону связано с открытием в 1916 г. двух музыкальных школ – С.Н. Завадовского и Я.С. Свенторжецкой. В школе Я.С. Свенторжецкой, выпускницы Парижской консерватории, можно было «изучать игру на фортепиано» ^{[5, с.41-42]}. И хотя школы просуществовали недолго, они сыграли свою положительную роль, поскольку привлекли внимание к профессиональному обучению музыке.

В период до начала 1920-х гг. в Новониколаевске работал А.А. Воронцов, о котором известно, что он был не только хормейстером, но также пианистом и композитором. В 1921 г. в материалах профсоюзной конференции Новониколаевского союза Всерабис по состоянию дел в музыкальной культуре Новониколаевска указывается на наличие в ведении Музо «175 роялей и пианино», которые отправлялись по уезду без учета их востребованности на местах ^{[5, с.48-49]}. Этот факт можно рассматривать как свидетельство пока еще низкой культуры исполнительства именно на этом инструменте как в самом городе, так и в уезде.

Первая советская музыкальная школа была открыта в Новониколаевске в 1920 г. и просуществовала до 1927 г. Затем в 1934 г. – детская музыкальная школа №1, заложившая основы не только начального, но и среднего музыкального образования в городе – на ее основе в 1945 г. было открыто Новосибирское музыкальное училище. В ДМШ № 1 работал пианист А.Ф. Штейн, представлявший петербургскую школу фортепианного исполнительства ^{[5, с.134-136]}.

Указанные факты свидетельствуют о своеобразии феномена фортепианного исполнительства в Красноярске и Новосибирске на начальном этапе формирования: более глубокие корни, связанные с наличием элементов любительского музицирования еще в начале XIX столетия в Красноярске, и более поздний по времени момент зарождения любительства в Новониколаевске – начало XX столетия.

Бурное и стремительное течение времени в ХХ столетии, насыщенное трагическими событиями, ломающими и кардинально изменяющими традиционные «русла» в развитии общественных процессов, не обошло стороной и музыкальную культуру, в частности сибирскую. Стремительный взлет Новосибирска в послевоенный период – во второй половине ХХ столетия – сопровождался укреплением и значительным «укрупнением» экономического, научного и культурного потенциала города за счет внешних инвестиций. Приезд в город выдающихся ученых и, главное, открытие Новосибирской консерватории (1956), изменило облик города и вывело его в число лидеров сибирской культуры.

Концертная деятельность фортепианного факультета в первое пятилетие консерватории (1956-1961) была тесно связана с личностью первого, заведующего кафедрой специального и общего фортепиано Евсея Михайловича Зингера, который готовил весь первый выпуск пианистов к государственному экзамену.

Выдающийся отечественный пианист, представитель петербургской школы, он испытал немало трудностей на своем жизненном и творческом пути. Опытный пианист-солист, имеющий педагогической опыт работы в Ленинградской, Саратовской, Алма-Атинской консерваториях, автор ряда сборников детской фортепианной музыки, прекрасный педагог он сразу же по прибытию в Новосибирск, стал играть видную роль в подготовке исполнительских кадров. «Он первым утвердил в консерватории традиции ленинградской фортепианной школы Л.В. Николаева – С.И. Савшинского. Он оказал существенное влияние на развитие среднего фортепианного образования в Сибири, ежегодно выезжал в музыкальные училища с мастер-классами, методическими лекциями, концертами» ^{[6, с. 78]} и в создании исполнительских традиций не только в городе, но и в регионе.

Кафедра специального фортепиано Новосибирской консерватории стала центром фортепианного исполнительства и подготовки педагогических кадров для среднего звена, а затем, после открытия Института искусств в Красноярске (1977), также и для высшего звена системы музыкального образования в регионе.

Знаменательно, что первыми преподавателями кафедры специального фортепиано в Красноярске были выпускники именно Новосибирской консерватории – Светлана Фёдоровна Штоббе (класс профессора Зельмы Шмарьевны Тамаркиной) и Владимир Александрович Шварёв (класс профессора, кандидата искусствоведения Виссариона Исааковича Слонима).

Судьба уникальной пианистической супружеской пары «Слоним – Тамаркина» тесно связана с судьбой становления фортепианного исполнительства в Ташкенте, Новосибирске, Петрозаводске, где кафедры специального фортепиано возглавлял В.И. Слоним.

В.И. Слоним – яркий представитель петербургской школы. Он блестяще окончил в 1938 г. Среднюю специальную музыкальную школу при Ленинградской консерватории, а затем эту же консерваторию, все годы занимаясь у одного преподавателя – Ольги Калантаровны Калантаровой (выпускница (1902), а затем и ассистент выдающейся пианистки А.Н. Есиповой). Огромное влияние оказала на В.И. Слонима встреча в 1946 г. с русской пианисткой Марией Израилевной Гринберг, представительницы московской школы, которую В.И. Слоним затем считал также своим учителем.

Пианизм З.Н. Тамаркиной формировался под воздействием различных влияний: она училась в Таллинской консерватории у ученицы профессора Московской консерватории П.А. Пабста Софьи Нерсесовны Хейнрихс, затем – в Парижской консерватории в классе профессора Лазара Леви и его ассистента Александра Либермана. Вторая мировая война прервала ее занятия за границей, и она завершила обучение в Ленинградской консерватории, где и познакомилась с В.И. Слонимом ^{[6, c. 138-143]}.

Педагогическая и концертная деятельность этих пианистов были неразрывны и в этом «практикообразующем» обучении одна из важнейших черт русской фортепианной педагогики. О В.И. Слониме говорили, что его концертная деятельность была настолько масштабна, что «напоминает деятельность скорее артиста филармонии, чем вузовского педагога» ^{[6, с.132]}. В 1989 г. он уезжает в Израиль. Последний раз пианист вышел на сцену за три месяца до смерти в 2004 г., специально подготовив программу к шубертовскому вечеру ^[7].

Последний сольный концерт Слонима в 2002 г. был сыгран им в возрасте 81 года и программа традиционно была сложной и объемной. Его служение фортепианному искусству было настолько искренним и мощным, что заражало всех, кто находился рядом с ним. Система обучения В.И. Слонима, нацеленная на воспитание исполнителя-пропагандиста была продолжена в деятельности его учеников ^{[6, с.255]}.

За годы своей истории кафедра Новосибирской консерватории способствовала росту и совершенствованию фортепианной педагогики и исполнительства в Сибири. Обучение на фортепиано приобрело не только массовый характер благодаря росту музыкальных школ, но и более высокий качественный уровень. Профессионализм выпускников музыкальных училищ Восточной и Западной Сибири стал достаточно высоким и актуализировал и без того остро стоявшую проблему подготовки кадров с высшим музыкальным образованием на территории за Уралом. Новосибирская консерватория уже не могла принять в свои стены всех желающих. Для решения названных проблем в 1977 г. был открыт Институт искусств в Красноярске.

Подъем фортепианного исполнительства в Красноярске в последней трети ХХ столетия (как в и Новосибирске) тесно связан с деятельностью педагогов кафедры специального фортепиано музыкального вуза. В первые же годы после открытия Института искусств с педагогами молодой кафедры своим педагогическим и исполнительским опытом щедро делились на творческих встречах и мастер-классах во время своих приездов в Красноярск В.И. Слоним и З.Н. Тамаркина.

На кафедре специального фортепиано в настоящее время работает Евгений Николаевич Лаук, чья творческая биография тесно переплетена с историей фортепианного исполнительства в Красноярске. Выпускник Н.Л. Тулуниной, он окончил Ленинградскую консерваторию в классе профессора Сергея Михайловича Мальцева (1973), а ассисентуру-стажировку проходил уже в Новосибирской консерватории (1985) под руководством профессора Дины Леонидовны Шевчук, в биографии которой пребывание в Красноярске сыграло немаловажную роль.

Д.Л. Шевчук первые уроки по фортепиано начала получать в Красноярске, где ее семья проживала с 1947 по 1949 гг. Здесь она впервые услышала «живой» симфонический оркестр и выступления пианистов, скрипачей, получила необходимый для активного музыкального развития комплекс художественных впечатлений. Ее отец – талантливый, концертирующий за рубежом в 1920-е гг. скрипач, в 1937 г. был репрессирован и до 1954 года находился в лагерях и ссылке. Но, как и многие другие репрессированные музыканты, после реабилитации он вернулся к нормальной творческой жизни. Вместе со своей женой – пианисткой Е.Р. Близнюк, способствовал расцвету пианистического таланта своей дочери. После окончания музыкального училища им. Гнесиных в Москве и Новосибирской консерватории (затем и аспирантуры) в классе Е.М. Зингера, Д.Л. Шевчук становится одним из ведущих педагогов кафедры специального фортепиано, а также приобретает известность как концертирующая пианистка ^{[6, с. 150-158]}.

Таким образом, тесные взаимосвязи, возникшие между ведущими российскими и сибирскими консерваториями, осуществляются благодаря деятельности талантливых пианистов-педагогов, которые после приезда в Сибирь активно включаются в строительство музыкальной культуры региона, используя свой богатый исполнительский и педагогический опыт.

В последней трети XX столетия концерты сибирских пианистов становятся регулярными на всей обширной территории региона. Выступления перед широкой аудиторией всегда проходят в традиционных для фортепианного исполнительства формах, позволяя сохранить инвариант самого фортепианного искусства, который направлен на сохранение лучших образцов классического фортепианного наследия и пропаганду современной музыки.

Характеристика фортепианного исполнительства будет неполной, если ограничиться только констатацией фактов, свидетельствующих об участии исполнителей-пианистов в музыкальной жизни региона. В чем причина столь большой популярности музыки для фортепиано? почему вот уже второе столетие концерты выдающихся пианистов привлекают внимание слушателей? Полного и исчерпывающего ответа на эти и другие вопросы вряд ли можно найти. Но следует отметить, что появление нового инструмента с темперированным строем было не случайным – в хроматической звуковысотной последовательности была зафисксирована высота звуков как некий ряд глубоких смыслов, поскольку инструмент возник в эпоху изменений в самом европейском сознании, в эпоху становления и утверждения мажоро-минорной системы, появления новых крупных форм, новой гомофонно-гармонической фактуры. Инструмент стал источником собственной области в музыкальной культуре, которая состоит из трех равнозначных составляющих: «собственно фортепианную литературу, т.е. музыку, которую исполняют, исполнительство, без которого музыка не прозвучит, фортепианную педагогику, которая способствует продвижению и распространению фортепианного искусства в обществе» ^{[8, с. 14]}.

Репертуар, который составляет исполняемую пианистами музыку, позволяет раскрыться исполнителю как творцу «иного мира», богатство которого исполнитель может бесконечно передавать по-новому, растворяясь в возникающей новой «реальности», и, в то же время, оставаясь самим собой. Исполнительство, тем самым, в любой сфере, в том числе и в фортепианной, связано с понятием артистизма и интерпретации, диалогическая природа которых самоочевидна: диалог композитора с исполнителем в процессе репетиционной работы перерастает в диалог композитора со слушателем, где исполнитель выступает как равноправный участник этого диалога, без которого этот диалог может и не состояться.

Этот внутренний потенциал фортепианного исполнительства проявляет себя в умении исполнителя альтруистически отдавать слушателю то, что он постиг сам, изучая музыкальное произведение, проникая в его Дух. Бесконечность познания, заложенного в композиторском опусе содержания рождает бесконечное стремление к совершенствованию и радость от возможности поделиться еще и еще раз со слушателями своими ощущениями. Именно в этом заключается сила искусства фортепианной интерпретации. «Направленность на слушателя» (термин Б. Асафьева) музыкального произведения обретает свою реальную силу благодаря деятельности исполнителей, которые в концертах (монографических, тематических) воплощают «волю композитора».

В условиях концертной практики сибирских пианистов осуществлялись уникальные проекты, начало которым было положено первыми циклами «Исторических концертов» Антона Рубинштейна. В 1885-1886 гг. в Петербурге и Москве, Берлине и Вене, Париже и Лондоне, Дрездене, Лейпциге и Брюсселе он исполнил практически весь существовавший в то время фортепианный репертуар: от Куперена до современных ему русских композиторов. Эти примеры стали свидетельством наличия в феномене фортепианного искусства возможности создавать в концертном выступлении «духовного пространства» одного автора, одной эпохи, одного жанра. Вот лишь некоторые примеры из истории отечественного, в том числе сибирского, фортепианного исполнительства.

Глубоко почитаемая В.М. Слонимом Мария Гринберг записала на грампластинки 32 сонаты Бетховена и именно бетховенские интерпретации стали символом ее искусства. Е.М. Зингер, автор кандидатской диссертации «Из истории пианизма во Франции 30-40-х годов XIX века» читал в Новосибирске лекции по истории фортепианного искусства и был первым в Сибири, кто исполнял в своих концертах-монографиях все произведения А. Скрябина. Но кроме Скрябина, композитора, который был ему наиболее близок, в его исполнении сибирские слушатели могли прослушать концерты-монографии из произведений Ф. Листа, Ф. Шопена, Р. Шумана. Но была и еще одна особенность исполнительского «почерка» Е.М. Зингера: он всегда стремился знакомить слушателей с творчеством композиторов тех регионов, в которых ему приходилось жить и работать. Находясь в Казахстане, он стремился решить проблему с внедрением в практику обучения и исполнительства репертуара, основанного на интонациях казахской музыки, понимая, что освоить принципы казахского музыкального мышления вряд ли поможет исполнение европейского репертуара. Е.М. Зингер выступил редактором «Детского альбома» А.В. Затаевича, собирателя казахского музыкального фольклора, исполнял в своих сольных концертах пьесы казахских композиторов и собственные фортепианные транскрипции на темы казахских опер. В Новосибирске в его репертуаре были произведения сибирских авторов и композиторов Новосибирска.

В.И. Слоним, за время руководства кафедрой в Новосибирске, инициировал проведение циклов концертов кафедры: «Фортепианные сонаты Бетховена» (1962 – 1963), «Фортепианные сонаты Прокофьева» (1964)¸ «Хорошо темперированный клавир Баха» (1964). В концертах «Фортепианные сонаты Бетховена» (1962-1963) участвовали практически все преподаватели кафедры. Сонаты прозвучали в исполнении: А.С. Барон – №№ 2, 3, 32; Е.М. Зингера – №№ 17, 19, 20, 24, 26; В.И. Слонима – №№12, 22, 23, 29, 31; З.Ш. Тамаркиной –№№ 5, 6, 13, 16, 21, 28; М.С. Лебензон – №№15, 16; С.П. Гиндис –№№ 1, 8, 17, 25; Е.Л. Гольденберг –№№10, 11, 30; В.Г. Василенко – №№ 4,14; А.Х. Мирошникова – №№ 22; В.А. Самохвалова - №№3,7 ^{[6, с.255]}.

Традиция кафедральных концертов (Klavierabend^'ов) сохраняет свое значение во все последующие годы. Кроме концертов-монографий кафедра представляла концерты, составленные из произведений композиторов разных, часто далеких друг от друга, эпох.

В Красноярске на кафедре специального фортепиано традиция монографических концертов нашла свое воплощение в аналогичных циклах: «48 прелюдий и фуг Баха», «32 сонаты Бетховена», «Фортепианные сонаты Прокофьева». Кафедра стала инициатором проведения фестивалей фортепианной музыки, в частности таких, как «Фестиваль имени Ф. Шопена», «Фестиваль русской фортепианной музыки». Регулярными стали «Вечера фортепианной музыки», которые, как правило, приурочены к конкретным датам: «К 200-летию со дня рождения Ференца Листа: вечер фортепианной музыки» (2011), «Вечер фортепианной музыки, посвященный 150-летию со дня рождения Клода Дебюсси и 130-летию со дня рождения Игоря Стравинского» (2012).

Фортепианная музыка красноярских композиторов в начале XXI столетия звучит не просто фрагментарно, а становится «предметом» освоения и постижения исполнителями и слушателями благодаря её регулярному включению в концерты. Особая заслуга в пропаганде и популяризации музыки красноярцев принадлежит Е.Н. Лауку, В.Н. Бойко, выпускнице Новосибирской консерватории по классу Д.Л. Шевчук (ассисентура-стажировка), Е.В. Прыгун, в исполнении которых фортепианные пьесы красноярских композиторов были записаны на радио. Следует заметить, что Е.Н. Лаук не только прекрасный интерпретатор музыки красноярских композиторов Ф. Веселкова, О. Проститова, О. Меремкулова, В. Лапицкого, но и редактор некоторых сборников фортепианных пьес, в которых публикует свои исполнительские комментарии.

В Новосибирске и Красноярске в начале XXI столетия наблюдаются общие тенденции. Например, формировать фонды аудио- и видеозаписей, благодаря которым появляется возможность сохранить в реальном звучании часто уникальные исполнительские трактовки фортепианных произведений композиторов различных стилей, в том числе современных сибирских авторов.

С уходом из жизни многих выдающихся пианистов, создавших сибирскую «ветвь» отечественной фортепианной исполнительской школы, стало ясно, что сохранить память о них – прямая обязанность их учеников. Так в Новосибирске возникла целая серия публикаций под рубрикой «Деятели музыкальной культуры Сибири», изданы «Воспоминания выпускников фортепианного факультета Новосибирской государственной консерватории (академии) им. М.И. Глинки». Е.Н. Лаук и Е.В. Прыгун, которая, как и он, обучалась в училище Красноярска в классе Н.Л. Тулуниной, а затем в ГМПИ им. Гнесиных (там же в аспирантуре), способствовали изданию книги «Надежда Тулунина. Человек. Музыкант. Учитель». Воспоминания о Тимуре Рахимкулове, концертирующем красноярском пианисте и замечательном педагоге, подготовили к печати его ученики – педагоги КГАМиТ. В 2014 г. Е.Н. Лаук осуществил задуманный им проект в память об А.Е. Шварцбурге.

Мемориальные, тематические, монографические концерты в КГАМиТ невозможно представить вне визуального ряда, активно использующегося на многих концертах кафедр специального фортепиано и камерного ансамбля. Информация об исполняемой музыке, которая излагается традиционно ведущими концертов, практически всегда обогащается видеорядом. Активное использование на концертах возможностей современных аудио-визуальных средств отвечает веяниям времени и значительно активизирует слушательское восприятие визуальными образами.

Тесные контакты выпускников Новосибирской консерватории 1980-х гг., которые представляют уже второе поколение сибирских исполнителей стали основой рождения новых форм сотрудничества. Если традиционно центром, концентрирующим региональные творческие силы во время конкурсов и фестивалей был Новосибирск, то «знаком» рождения второго крупного центра фортепианного исполнительства в Сибири стал 2011 г.. Творческое сотрудничество двух кафедр проявило себя в совместном проекте пианистов Новосибирска и Красноярска: в 2011 г. состоялся фестиваль фортепианных дуэтов «Встречи на Енисее» ^[9]. Это уникальное для Красноярска событие является примером высокого уровня фортепианного исполнительства в Красноярске и Красноярском крае, свидетельство неуклонного укрепления лучших традиций отечественного фортепианного искусства в сибирском регионе.

Таким образом, фортепианное исполнительское искусство в Сибири на рубеже XX-XXI столетий обретает новые формы, сохраняя традиционные как в педагогической, так и в концертной практике. За пределами статьи осталась обширная информация, позволяющая убедиться в равномерном и неуклонном, хотя часто не всем заметном, процессе «укоренения» в сибирском регионе практики концертов с участием фортепиано. Эти концерты являются проводниками в широкие массы слушателей высоких нравственных, эстетических и этических идеалов, содержащихся в лучших образцах фортепианной литературы. Следует отметить, что сольные выступления пианистов включены в обширное «поле» ансамблевых концертов, в том числе, в сопровождении оркестров.

Без фортепианного искусства немыслим XXI век. Возможности фортепиано как инструмента, способного отвечать «вызовам» времени в области новых звучаний, были широко использованы в практике композиторов авангарда и поставангарда. Отметим, что публика с интересом воспринимает как традиционное звучание инструмента и классическую манеру исполнения на сцене, так и новейшие приемы игры с элементами «инструментального театра», которые демонстрируют сибирские (новосибирские и красноярские) пианисты. И есть уверенность в том, что будет преодолен «разрыв» между элитарной и массовой культурой, которую отмечают многие культурологи, считая, что «в условиях роста потребительской культуры на периферии культуры оказывается сфера академической музыки (падает престиж композитора, значительно снижается интерес к сфере классической музыки, возрастает роль бизнеса и коммерции и т.д.)» ^{[10, с. 10]}.

Укажем лишь неполный перечень профессиональных качеств музыкантов, которые представляют академическое музыкальное искусство в России, в том числе и в Сибири: неразрывная связь исполнительской и педагогической деятельности, высокий уровень общей культуры, стремление к постоянному самосовершенствованию, самоотверженная и лишенная корысти деятельность «на благо искусства». Эти профессиональные ценности сформированы не одним поколением музыкантов, их значение актуально и в наши дни. Главное, что эти ценности продолжают утверждаться в современной отечественной педагогической и исполнительской практике региона благодаря деятельности пианистов Новосибирска и Красноярска.