Духовно-нравственная парадигма семьи в условиях современной России

Чуприна Анжела Анатольевна кандидат философских наук доцент кафедры Философии и культурологии Государственного бюджетного образовательного учреждения высшего образования "Ставропольский государственный педагогический институт". 355037, Россия, Ск область, г. Ставрополь, ул. Шпаковская, 72, кв. 12 Chuprina Anzhela Anatol'evna PhD in Philosophy associate professor of the Department of Philosophy and Cultural Studies at Stavropol State Pedagogical Institute 355037, Russia, Sk oblast', g. Stavropol', ul. Shpakovskaya, 72, kv. 12 chuprina-al@mail.ru Другие публикации этого автора

Каждая новая эпоха начинается с переоценки прошлого, его духовных ценностей, духовного обновления. Сегодня особенно остро ощущается потребность в духовном обновлении на всех уровнях социальной структуры общества. Это во многом определяется тем, что, будучи обусловленными преобразованиями в экономической, политической, социальной сферах общественной жизни, духовно-нравственные установки личности выступают важнейшими предпосылками качественных состояний жизнедеятельности людей. Основной смысл социальных трансформаций современной России состоит в том, чтобы определить такие образы будущего, которые были бы способны объединить людей на основе общечеловеческих ценностей и основанного на них нового мировоззрения.

В условиях современной России весьма важен показательный для философского понимания семьи как составной части социального бытия, вопрос о соотношении онтологических принципов её функционирования с духовно-нравственными установками личности и тенденциями развития современного российского общества. Как известно, нравственный выбор личности особенно остро ощущается в периоды социальных преобразований, распада государств и империй, когда рушатся сложившиеся привычные устои жизни. В аспекте философского осмысления следует отметить, что духовно-нравственные установки, выражающие традиционные ценности русской культуры и составляющие основу общечеловеческих базовых ценностей, созвучны как с российской ментальностью, так и с современными мировоззренческими поисками. Квинтэссенцией внутреннего мира личности, оказывающей решающее влияние на процесс создания семьи и её созидание, выступает такая моральная категория, как совесть. Понятно, что последствия действий, которые подвергаются оценке со стороны этого интимно-личностного регулятора нравственных отношений людей, оттянуты во времени, но их значение для полноценного развития личности непреложно.

Если обратиться к истории развития философской мысли, то истоки формирования концепта совести восходят к эпохе разрушения античного мира, когда в условиях мировоззренческой трансформации стали намечаться ориентиры процесса «интериоризации духовной жизни человека, которого все больше начинали интересовать неизведанные глубины собственной персоны» ^{[11, с. 64]}. Актуальность интерпретации совести была не менее значима и в эпоху Высокого Средневековья, и в период перехода к Новому времени, в противоречиях реформационной борьбы которого складывается протестантская этика труда и лютеранская идея «призвания», послужившие, по мнению М. Вебера, духовно-религиозными факторами генезиса капитализма. Тем не менее, как подчеркивает В. Зомбарт, утверждение капиталистического духа было обусловлено средневековыми католическими основаниями, и важнейшая заслуга в процессе реализации новых исторических перспектив принадлежала этической доктрине Фомы Аквинского. Его учение о нравственности включало в себя «упорядочивание чувственности, аффектов и страстей в направлении к цели разума» ^{[5, с. 184]}. Совесть связана с внутренним миром человека, так как она судит не столько внешние действия и проступки, сколько, прежде всего, сами намерения (интенции) людей.

Оригинальная концепция совести была разработана Фомой Аквинским, который разделял интеллект на теоретический и практический, при этом, первый всегда направлен на созерцание, а второй – на созидание и поведение. Главной внутренней функцией разума философ считал понимание самоочевидных истин. В концепции Фомы Аквинского именно интеллект представляет для воли её цели, поэтому ему принадлежит особая роль в моральной деятельности людей. Практический интеллект сопряжен с теоретическим, когда истинное постигается в качестве благого, ибо истина и благо в онтологическом смысле тождественны. Тем самым совпадают цели интеллектуальной деятельности человека, а воля задается практическим интеллектом. Однако, «истины практического интеллекта не имеют ни необходимого, ни универсального значения, представляя лишь контингентные истины о том, что должно быть сделано, чтобы достичь поставленной цели, и связаны со специфическими актами человека» ^{[10, с. 65]}. Сила разума выше воли, но чем более совершенен объект воли, тем она сильнее ^{[10, с. 67]}. Проблема совести относится к базовым проблемам нравственной жизни личности и составляет её глубинное ядро. Отечественный ученый В. С. Соловьев, развивая философскую теорию, идентичную русской культуре, впервые на русской почве представил проект этической теории. Рассматривая его концепцию совести, представляется необходимым отметить, что важнейшей интенцией русского мыслителя являлось стремление в подлинном смысле оправдать историю человечества через «идею добра» со всеми вытекающими позитивными и негативными последствиями. Совесть выступает одним из ключевых понятий, смысл которого утверждается как «внутренне неоценимое и незаменимое достоинство человека в его разуме и совести» ^{[17, с. 190]}. Осуществляя феноменологическую процедуру исследования нравственной природы человека, Соловьев отличительной особенностью людей указывает стыд, выделяющий их из пелены внешнего материального мира. Именно в стыде реализуется «первичное экзистенциальное основоположение бытия человека в мире: «Я стыжусь, следовательно, существую» ^{[17, с. 191]}. Через чувство стыда человек реализует себя в качестве человека. Первозданное библейское осмысление наготы Адамом и Евой есть начало и исток нравственной истории человека, его грехопадения, и, в то же время, зарождения надежды на подъем. Соловьев отвергает господство «рационального», стыд захватывает всего человека, в нем осуществляется полнота человеческой природы, её целостное существо со всеми достоинствами и противоречиями, величием и ничтожеством. Стыд – это не разум, а, прежде всего, начало борьбы с гордыней познания, обнаружение собственного несовершенства, в котором заключен момент нравственного пробуждения, самопреодоления. «Это чувство прорывается из глубин души, оно несет в себе осознание неизбывной вины, причем не столько разумом, но всем телом, этот внутренний трепет человеческого существа ощущается всеми клетками организма» ^{[17, с. 195]}. В этом заключается основа концепции целостного человека Соловьева. Причем, целостность понимается как совокупность нравственных качеств личности. Разум не исчерпывает природы людей, напротив, он зависит от изначального экзистенциального основоположения. По Соловьеву важно то, что стыд невозможно исчерпать какими-либо утилитаристскими принципами, разум тут оказывается бессилен, так как стыд задает позицию совести: «совесть есть только развитие стыда» ^{[17, с. 197]}. При этом остается открытым вопрос о том, насколько стыд соответствует нравственному содержанию совести, ведь стыд предполагает внешнюю оценку, а совесть – внутреннюю. Пытаясь выяснить роль совести в реальном процессе «нравственного делания», к которому призван человек, то, каким образом она включена в этот процесс, ученый, тем самым, утверждает в своей философии специфическую традиционную особенность русской мысли – её неизбывную социальность, дух общественности в котором реализуется требование поиска не отвлеченной правды, а её реальной исторической существенности, воплотимости в общественной жизни. В данном контексте Соловьев показывает взаимодействие совести и стыда с другими основополагающими нравственными чувствами как их основания. Стыд по своему существу связан с чувством жалости, а оно, в свою очередь, преодолевая первоначальный эгоизм, формирует осознание солидарности с другими людьми. Стыд, таким образом, получает определенное общественное измерение. А совесть в этом смысле предстает в роли «социального стыда» ^{[17, с. 99]}.

Для предмета настоящей статьи данные положения классиков отечественной философской мысли имеют чрезвычайно важное значение, которое заключается в следующем: если в структуре личности происходит разрушение механизмов совести, то такой человек становится неспособным на длительные, прочные нравственные отношения с одним партнером, а, следовательно, на создание и созидание семьи как социально-культурной ценности. Это происходит в силу того, что человек утрачивает целостность и цельность внутреннего мира, чистоту души, внутреннее духовное наполнение, что имеет место в условиях современной российской действительности, порождая множество социальных проблем. По этой причине в стране увеличивается количество разводов, негативно сказываясь не только на представлении ценности семьи в сознании современной личности, но и на многих проблемах воспитания подрастающего поколения. Обозначенная проблема выступает причиной многих негативных трансформаций, переживаемых семьей в современной России. По этой причине такие понятия, как честь, стыд, совесть, сострадание, милосердие все больше воспринимаются современным человеком как «устаревшие, второстепенные, и даже ненужные» ^{[15, с. 219]}. По сути дела, духовная составляющая семьи имплицитно вбирает в себя основополагающие ценности, составляющие содержание этических категорий, которые и формируют, и транслируют в дальнейшей жизни человека в общество его нравственные качества: доброту, благоразумие, служение, совесть, долг, честь, достоинство, скромность, свободу и ответственность, сострадание, милосердие, отзывчивость. Получается, что проблема жизнестойкости семьи или семьеустойчивости, сводится, прежде всего, к необходимости воспитания данных качеств в человеке и способности личности выстраивать на приоритете этих качеств нравственные отношения в различных формах социального взаимодействия. Основы же такого взаимодействия формируются и развиваются только в семье. В свою очередь, это напрямую связано с проблемой воспитания семьеспособности человека. Следовательно, это подводит к пониманию того, что если в человеке сформированы нравственные качества и они же являются его установками и нормами поведения, то такой человек способен на создание и созидание семьи, а значит, он семьеспособен. Семья, создаваемая такими индивидами на приоритете высших духовных ценностей и нравственных качеств личности и проходящая самые разные испытания в процессе своего функционирования и развития, может характеризоваться понятием «семьеустойчивость», которое обозначает способность членов семейного коллектива выстраивать тактику взаимодействия внутри семьи на нравственных принципах внутрисемейных отношений, обеспечивая созидательный характер деятельности индивида и общества. Нравственные качества выступают одновременно и онтологическим основанием функционирования семьи, отражаясь на социальных отношениях в других сферах жизнедеятельности личности и общества. Так, единство любви и долга составляет нравственную основу семьи и брака, выступая реальным воплощением нравственной свободы личности в брачно-семейных отношениях.

Значительный научно-теоретический потенциал осмысления духовно-нравственной парадигмы семьи в России содержится в философском наследии Н. А. Бердяева, усматривавшего в понимании духа такое «внерациональное начало в человеке, которое выводит его за пределы необходимости, ставит человека «по ту сторону рационального мышления» ^{[3, с. 366]}. Рассматривая духовную проблематику, мыслитель акцентирует внимание на том, что «…дух принадлежит человеку, сотканному из плоти и вписанному в порядок общественной жизни: именно дух соединяет сферу человеческого и сферу божественного, поскольку дух одинаково трансцендентен и имманентен (то есть, укоренен в этом мире). Дух не тождествен сознанию, но через дух конструируется сознание и через дух же переступаются границы сознания. Дух вносит целесообразность, единство смысловой связи в душевную и душевно-телесную жизнь человека. Духовность есть высшее качество, ценность и высшее достижение в человеке. Дух дает смысл действительности, а не есть другая действительность» ^{[3, с. 367]}. По мнению философа, дух есть свобода, но и дух, и свобода не безличны. Они «всецело принадлежат личности. Именно личность есть подлинный субъект творчества, подлинный творец культуры. Свобода духа есть подлинный источник всякой творческой активности. Свобода не определяется условиями бытия, но способна творить новое бытие. Она укоренена в бытии и реализуется в творчестве» ^{[16, с. 85]}.

В качестве важной составляющей духовно-нравственных ценностей семьи и семейных отношений следует назвать сострадание, которое понимается как сочувствие другому человеку, внутреннее сопереживание чужого несчастья, реализующееся в милосердии и благотворительности, то есть, действенной помощи другому. Без этого компонента в структуре духовного мира личности невозможно созидание семьи. В онтологическом аспекте специфическая особенность сострадания заключается в том, как человек относится к страданию, служит ли оно смыслу его бытия, самовыражению и самоутверждению личности. Подлинный способ преодоления страдания – это любовь и творчество, так как именно эти компоненты онтологического основания бытия личности не только не приносят забвения от мук страдания, но и помогают находить в нем источник радости. В конце ХIХ века английский писатель Г. К. Честерсон разработал философию радости, утверждая радость одним из путей противостояния страданию. Он писал: «У человека со здоровой душой должна быть трагедия в сердце и комедия на уме». Радость соответствует природе человека, помогая ему жить и выживать. По мнению А. Швейцера, сострадание – это чувство, которое человек, если он – человек, должен проявлять ко всему живому. Он выразил это формулой «благоговения перед жизнью», а отказ от сострадания к живому назвал попыткой «замутить естественные источники нравственности» ^{[1, с. 83]}.

Кроме рассмотренных компонентов духовно-нравственного содержания личности одним из важных следует выделить степень соотношения свободы и ответственности личности. Споры, ведущиеся вокруг проблемы свободы со времен античности, приобретают в современном мире особую остроту. В условиях техногенной цивилизации в современной России вопрос стоит о выживаемости человечества, а, следовательно, необходимости сочетания свободы и ответственности в семье как сфере социального бытия человека и общества. В этом плане весьма показательна позиция французского экзистенциалиста Ж. П. Сартра, который, не проводя различий между бытием человека и его свободой, заключает: «Быть свободным – значит быть проклятым для бытия-свободы». И далее: «Мы приговорены к свободе» ^{[8, с. 89]}. По Сартру, свобода есть абсолютная ценность. Человек, находясь в определенной ситуации, находится перед выбором в рамках данной ситуации. Принуждение извне всякого рода не отменит свободу человека, так как он всегда имеет поле возможностей для своего выбора. Характер свободы личности как ценности определяется ответственностью личности в рамках этой свободы. Применительно к проблеме семьи и семейных отношений это имеет принципиальное значение, поскольку субъект действия несет ответственность за последствия своего действия. Как носитель ответственности, человек призван быть самостоятельным и свободным.

В научной литературе выделяются две концепции ответственности: классическая и неклассическая. Что касается первой концепции, то любой индивид, как носитель ответственности, должен быть самостоятельным и свободным. Однако, следует признать, что в условиях техногенной цивилизации классическая концепция теряет свою применимость в силу невыполнимости условий её правомерности. Субъект действия становится ответственен изначально не за неудачи своих действий в рамках заданной организационной структуры, а за порученное дело и успешность его достижения. И в этой ситуации необходима новая, неклассическая концепция ответственности. Несмотря не все неопределенности, субъект решает задачу правильной организации дела, управления ходом его осуществления. Ответственность теперь связана не с абсолютной свободой человека, а с нормами и функциями демократического общества.

Не ставя целью дальнейшего анализа взглядов ученых на духовно-нравственную проблематику семьи, хотелось бы отметить, что с точки зрения традиционной классической теории, подлинная внутренняя свобода достигается ориентацией на абсолютное добро, привычкой и внутренней личностной потребностью отдавать именно ему предпочтение. Действительно, свободен тот, кто отвергает зло не потому, что оно запрещено, а потому, что оно – зло. Понятно, что этическая теория дает человеку лишь ориентацию. В реальной жизнедеятельности ему предстоит не узнать смысл жизни, а обрести его в опыте своего бытия, выстрадать в процессе самоутверждения и сложных нравственных исканий. Доминирующим основанием в этом выступает семья, так как именно в этом пространстве жизнедеятельности задаются и вырабатываются первоначально те нормы и ценности, которые во всей последующей жизнедеятельности человека остаются преобладающими в поведении и нравственности. При этом важно помнить о взаимообусловленности процессов формирования духовного мира человека и онтологического значения семейного влияния на эти процессы. В то же время, социум задает нормы, установки и ценности личности, вступая в оппозицию с теми константами духовно-нравственного мира человека, которые выступают онтологическим основанием формирования семейных связей и отношений. В современной России возникает противоречие, сопровождающееся дисбалансом между семейными нормами и отношениями и общественными. В данном аспекте рассмотрения духовно-нравственной парадигмы семьи и семейных отношений в условиях социальных трансформаций современной России определенный интерес представляют взгляды Б. С. Шалютина, который размышляет об оппозиции семейного и социального. Так, анализируя данные этнографических исследований, он отмечает наличие непосредственной эмоциональной связи, непосредственного эмоционального сопереживания между членами примитивных социальных групп. Принцип «возлюби ближнего» в таких группах выступает реальным фундаментом общности. Непосредственная эмоциональная связь становится важнейшим духовным элементом, обусловливающим цельность группы. Однако, с ростом и развитием человеческих общностей этот механизм проявляет свою ограниченность. Единство большого человеческого целого обеспечивается, с одной стороны, как единство в духе, с другой стороны, как единство в безличной социальной связи, в развитом виде выступающей, прежде всего, как связь экономическая и юридическая. Христианское «возлюби ближнего» в смысле «возлюби каждого» оказывается утопией. Провозглашенное Ницше «возлюби дальнего» в сущности, означает отношение к «деперсонифицированному духу» ^{[20, с. 75]}. Вхождение России в мировое пространство, открытость для международных контактов обусловили изменение ценностных ориентаций не только на уровне государства, но и на семейном уровне. Семья в условиях нового мирового порядка в России испытывает трудности адаптации к нетрадиционным для нашей страны культурным ценностям, что отражается на её устойчивости, уровне интеграции, функциях консолидации, социализации подрастающего поколения и особенно на воспитательном потенциале семьи. Духовно-нравственный потенциал семьи оказывается измененным в соответствии с ценностями и целями общества, а следовательно, невостребованным. Семья в России оказывается в состоянии пустынножителя, будучи вынужденной самостоятельно решать проблемы, при этом сохраняя духовно-нравственные приоритеты. В этом аспекте рассмотрения проблемы правомерен вопрос о нравственном элементе в семейном воспитании, который отечественной философской традицией рассматривается доминирующим в иерархии духовных ценностей. «Нравственность и свобода – два таких явления, которые необходимо обусловливают друг друга, и одно без другого существовать не могут, потому что нравственно только то действие, которое проистекает из моего свободного решения, и все, что делается несвободно, под влиянием ли чужой воли, страха, под влиянием ли животной страсти, есть, если не безнравственное, то, по крайне мере, не нравственное действие. Поскольку вы даете права человеку, постольку вы имеете право требовать от него нравственности. Существо бесправное может быть добрым или злым, но нравственным быть не может. Но если нравственность невозможна для существа, лишенного прав, то она невозможна и для того, в чью пользу лишается человек своих человеческих прав…» ^{[19, с. 466]}. Отсюда с необходимостью следует вывод, что именно семья выступает той формой бытия, в которой задается, сохраняется и удерживается принцип любви к «ближнему» как фундаментальный принцип межчеловеческих отношений. Получается, что семья формируется и существует на принципиально иной основе, нежели общество, и семейные отношения в своей исходной сущности оппозиционны обезличивающим абстрактным формам социальных связей.

Таким образом, обозначенные компоненты в структуре духовно-нравственного мира личности выступают онтологическими константами формирования семьи и семейных отношений, выявляя содержательную сторону качественных характеристик семьи как составной части социального бытия. Характер и содержание духовно-нравственных качеств личности решающим образом определяет специфику семейного взаимодействия и оказывает существенное влияние на весь процесс жизнедеятельности человека и общества. Нравственная парадигма семьи и семейных отношений формирует духовные основания бытия человека и общества в совокупности их формы и содержания. Духовно-нравственная парадигма семьи и семейных отношений во многом отражает менталитет и психологию русского народа и соотносится с культурными ценностями России, но в условиях современности данная парадигма претерпевает значительные изменения.

Семья новой формации в России переживает противоречивые трансформации, в результате которых имеют место тревожные последствия, отражающиеся на всех уровнях социального бытия. Неслучайно 2013 год был объявлен годом «Благополучия семьи и детей в Ставропольском крае». Это свидетельство имеющегося тревожного состояния в области взаимодействия семьи и общества. За 2009 год было зарегистрировано по России 140 тысяч разводов ^[6]. Если в начале ХХ века в России разводилось менее 1 % семей, то в современной России – более 70 % ^{[13, с. 56]}. Эти показатели заставляют не просто задуматься, они требуют и взывают каждого мыслящего человека обратить пристальное внимание на проблему семьи как онтологического основания бытия человека и общества, без которого дальнейшее развитие любого общества на цивилизованном уровне весьма затруднительно. Вопрос следует ставить не только о возможности возрождения семьи на приоритете духовно-нравственных ценностей, а о крайней, насущной национальной необходимости в решении этой проблемы. Важно отчетливо понимать, что в условиях современной России проблема возрождения духовно-нравственной парадигмы семьи выходит на все уровни социального бытия, обусловливая возможности исторического развития России. На данном витке исторического развития человечество может вступить в фазу «дикости» и «варварства», после фазы «цивилизации». Причина такого падения духовно-нравственных основ, как личности, так и общества, усматривается в разрушении семейных устоев. Ещё в конце прошлого века американский футуролог Э. Тоффлер прогнозировал наступление совершенно новой эпохи в развитии человеческого общества, которую он определил термином «постиндустриального» или «супериндустриального» общества. Наступление этой эпохи, по мнению культуролога, знаменует собой начало качественно нового этапа в бытии человечества. Основой супериндустриализма являются высокие технологии, которые должны изменить не только лицо планеты, но и саму суть человека как социального существа. Вот как он описывает данное общество: «В данную эпоху будет устранен всякий дефицит материальных благ. Общество столкнется с прежде невиданным феноменом - чрезмерно широким выбором материальных и духовных благ. Этот выбор, в сочетании с колоссально высокими темпами социально-экономических, политических и культурных изменений, грозит сломать саму потребность человека адаптироваться к ним» ^[14]. Ученый определяет данное общество термином «переходное». Для такого общества характерным становится разрушение прежних социальных связей, таких как дружба, любовь, семья. Отношения между людьми определяются с точки зрения их функционального предназначения. Такое общество формирует «одномерного человека», который обладает повышенной мобильностью, и при этом совершенно не нуждается в сохранении каких-либо национально-культурных, исторических или нравственных особенностей. Эпоха супериндустриализма представляет, по мнению Тоффлера «точку наибольшего отрыва человека от земли, при котором он лишается культурной и исторической индивидуальности» ^{[18, с. 121]}, а значит, и семейной идентичности. Понятно, что в таких условиях семья не может не подвергаться самым мощных негативным воздействиям, как со стороны социума, так и со стороны современной личности, отличающейся фрагментарностью сознания в сочетании с разбалансированным нравственным содержанием внутреннего мира. Во многом этот процесс закономерен и объективен как следствие перехода к «третьей волне» - информационной цивилизации, когда в прошлом остаются такие типы семьи, как сложная с большим числом членов семьи и нуклеарная мобильная семья. Что заменит семью сегодня – неизвестно. По мнению Тоффлера, на месте семьи возникнут новые многообразные формы отношений: «возникает новая система, основанная на разнообразии типов семьи и большей вариативности ролей человека. Цивилизация «третьей волны» не будет заставлять каждого создавать единственно существующий тип семьи, что даст каждому индивиду возможность найти собственную нишу, выбрать или определить стиль семьи либо траекторию, соответствующую его нуждам» ^{[18, с. 364]}.

Прогнозируя социально-экономические и культурные перемены последних десятилетий, ученые отстаивают мысль о том, что человеческое сообщество конца ХХ – начала ХХI века представляет собой сложное переплетение информационных систем обратной связи, которые имеют точно такую же структуру, как и живой организм. Будущее устройство такого общества представляется им информационно-ориентированным, микроуровневым и целостным ^{[9, с. 219]}. Отказываясь от духовно-нравственных отношений на семейном уровне со всеми вытекающими последствиями в пользу «свободных отношений», человек, в сущности, признает, что он не способен выйти из-под влияния «общества потребления и карьерного роста», признавая свою «не-свободу» в построении собственной жизни. С другой стороны, мотивы заключения брака, центрирующиеся на выгоде, стремлении личности определить для себя некую личную пользу, задаваясь вопросом «зачем создавать семью» и «что это даст» помещают семью в ряд «рентабельных проектов» современного человека, для которого разница между понятиями «жизнь» и «самореализация» постепенно стирается. Духовно-нравственная атмосфера современного общества ориентирует человека на индивидуалистические ценности гедонистического характера. Если существующие тенденции не будут меняться, для всего социума это может иметь очень тревожные последствия.

В условиях современности важно оценить масштабы трансформации семейных ценностей, традиционных для России, а также, изменения представлений о самой семьи, как части социального бытия с тем, чтобы понять, что мы утратили в настоящем и не сможем иметь в будущем, если положение не изменится. Социальные трансформации в России, затронувшие все сферы жизни человека и общества, обнаруживают дисбаланс взаимоотношений в системе «личность – семья – общество». Значительно улучшенные условия быта вступают в противоречие с ухудшающимся бытием человека и общества. О такой ситуации сегодня в России можно сказать: комфортный быт, но суровое бытие. Данное состояние общества самым непосредственным образом отражается на семье. Более того, семья в России претерпевает глубинные трансформации, изменяя саму социальную суть человека.

Изменение духовно-нравственной парадигмы семьи и семейных отношений в условиях современной России девальвировало не только само понятие семьи как ценности общества, но и реальной сферы жизнедеятельности личности, сводя её до, так называемой, «нуклеарной» семьи. В современном обществе отсутствует модель семьи, что «порождает аритмию в семейном организме, семья дает сбои и запрограммирована на разрушение» ^{[12, с. 6]}. В сущности, кризис семьи сводится к кризису веры людей друг другу, то есть, той духовной константы, основой которой выступает совесть и без которой невозможны в принципе глубинные внутренние связи, а значит, и нравственные семейные отношения.

В создавшихся условиях современный человек становится несемьеспособным, что проявляется в «серийной моногамии» (повторные послеразводные браки мужчин и женщин), «партнерских отношениях» на основе взаимовыгодного сотрудничества, утилитаристких принципах взаимодействи. В условиях современности эта важнейшая форма бытия человека и общества подвергается значительным модификациям, из неё выхолащиваются не просто традиционные духовные ценности, но и способность человека к нравственным, длительным и прочным отношениям на семейном уровне. Это оказывает противоречивое влияние на внутренний мир человека, важнейшим качеством которого является духовность.

Немаловажную роль в переживаемом современной семьей кризисе имеет и переориентация современного человека от ценностей семейных к внесемейным, направленным преимущественно на достижение высокого социального и профессионального статуса. Нельзя не отметить и возросшей мобильности современного общества, его разнообразия, эмансипированности, что приводит к вседозволенности в отношениях. А это, как следствие, порождает проблемы индивидуально-психологического характера.

Современное российское государство строит свои отношения с обществом посредством коммуникаций, а значит, речь идет об управлении процессами общества с помощью информации. Однако, данный вид управления в условиях российского общества оказывается направлен на выхолащивание концепта совести из структуры базовых ценностей личности, что неизбежно ведет к дестабилизирующим последствиям в общественном сознании, социально-личностном развитии человека, искажая представления об онтологической значимости и предназначении семьи как фундаментальной социальной ценности.

Культурное развитие подрастающего поколения и жизненный путь современной личности обусловлен многими факторами, которые, часто выступают «аттракторами для формирования диссипативных структур в молодежных сообществах, или выполняют роль флуктуаций, способных изменить жизненный путь молодого человека на этапе его профессионального и жизненного самоопределения» ^{[7, с. 273]}. Акцент в этих процессах должен ставиться, прежде всего, на роли семейного воспитания, поскольку именно семья выступает первоначальной сферой социального бытия, закладывая духовные основы человека и формируя нравственные нормы поведения личности в обществе.

Подрастающее поколение нарабатывает свой жизненный опыт в динамическом современном мире, постигая законы саморазвития. Для успешной реализации этого опыта на последующих этапах жизненного пути человека в период личностного становления ему необходима гармонизация отношений в системе «личность – семья – общество». Доминирующую роль семейного воспитания в процессе формирования личности доказывал А. Адлер, отмечая, что порядок рождения детей в семье, отношения к ним родителей и взаимоотношения родителей между собой, сам стиль жизни и семейный уклад «предопределяют большинство неосознаваемых прототипов, которые в течение последующей жизни становятся костяком, обрастают смыслами и обладают направляющей силой» ^{[7, с. 274]}. Примечательно, что отечественная философская мысль всегда придерживалась того понимания культуры, которое берет свои истоки из рассуждений Цицерона, римских стоиков и греческих софистов. Понимая под культурой процесс и результат «воспитания души», «обработки индивида» средствами образования и воспитания с целью формирования у него определенного набора социально одобряемых духовно-нравственных качеств, они заложили онтологические основания роли и значения в этом семьи, так как наличие семьи уже представляет собой воплощенный результат культурного развития человечества.

В настоящее время, когда идет поиск путей духовного и нравственного обновления России, проблема формирования социокультурных потребностей личности, среди которых важное место всегда занимала семья, все более актуализируется, так как культура есть особая форма духовности и показатель нравственности человека. А главным механизмом в этом деле может быть семья, как первоначальная сфера передачи опыта и традиций, особая культурная форма воплощения социальных ценностей, обеспечивающая духовно-нравственные компоненты в содержании бытия человека и общества.

Рассматривая проблему семьи как необходимой культурной формы социального бытия в условиях современной России, следует заметить, что сегодня возникает и широко обсуждается новая система ценностей и целей семейного воспитания, возрождается концепция личности, основанная на идеях природосообразности, культуросообразности и индивидуально-личностного развития. Эти тенденции свидетельствуют о том, что приоритетным методом проектирования и развития современной личности становится социально-философский подход, ориентирующий семью на диалог человека и общества в рамках подлинной культуры, как её творца и субъекта, способного к личностному совершенствованию. Семья в этом процессе выступает важным механизмом интеграции интеллектуального, духовного и эстетического развития и воспитания человека, формирования его мировоззрения, образа жизни, способа существования, способствуя пониманию цивилизации и достижений человечества как смысла исторического процесса, основной целью которого должно быть совершенствование нравов, утверждение законности и социальной стабильности. Именно такой подход к пониманию содержательной стороны семейного влияния на личность и общество является принципиальным сегодня для утверждения духовно-нравственной парадигмы социальных отношений. Именно в семье происходит формирование культуры бытия, культуры труда, культуры отношений и способов жизнедеятельности. Г. В. Ф. Гегель, выражая свою точку зрения относительно содержательной стороны понятия «культура», выделял культуру «теоретическую» и «практическую». Исходным основанием у него выступает понимание трудовой деятельности как особого рода человеческой практики, в процессе которой происходит не только создание материальных и духовных благ, направленных на удовлетворение потребностей человека, но и преобразование самого человека. Обретение «теоретической» культуры, преломление явлений и процессов в логической форме философ отождествлял с процессом образования. Смысловую ценность приобретают его слова: «Культура в своем абсолютном определении … есть освобождение и работа высшего освобождения, а именно, абсолютный переходный этап на пути к больше уже не непосредственной, естественной, а духовной, также поднятой на высоту образа всеобщности, бесконечно субъективной субстанциональности нравственности» ^{[4, с. 219]}. Человек, овладевший культурой, становится носителем всеобщности. Гегель рассматривал культуру как «очищение духа», «восхождение к высотам нравственности» ^{[4, с. 219]}. Эксплицируя данное положение на проблему духовно-нравственной значимости семьи, можно с полным основанием утверждать, что именно семья есть первый социальный институт культуры, который закладывает основы нравственности.

В условиях современной России массовая культура выглядит многоликой панорамой национальных культур. Культурное пространство современной России представляет собой часть мирового интеграционного процесса, в котором происходит смешение различных этносов и этнических культур. В результате этого семья, как и человек, находятся на рубеже разных культур, взаимодействие с которыми требует диалогичности, понимания, уважения к культурной идентичности представителей других национальностей при одновременном сохранении своей культурной идентичности. Решающая роль в этом процессе отводится семье, поскольку именно семья обеспечивает обогащение духовного опыта человека, в результате которого он становится самим собой. А обретение индивидом своей истинной сущности и является главной целью развития духовного мира личности. Однако, «интеграция в социум, по мнению К. Г. Юнга, - приводит к уменьшению личности», что наблюдается в условиях современной России ^{[2, с. 25]}. Но именно в такие переходные периоды общественного развития особенно важно уметь сохранять свою индивидуальность с одновременной гармонизацией отношений в системе «личность – семья – общество» на приоритете высших духовных ценностей.

Таким образом, духовно-нравственная парадигма семьи и семейных отношений в условиях реалий социальных трансформаций претерпевает значительные изменения, что во многом, обусловлено социально-экономическими, политическими и культурными процессами, происходящими в современном российском обществе. Сегодня становится очевидным важность и необходимость направления усилий на возрождение духовно-нравственных основ традиционной российской культуры во взаимообусловленности с культурой отношений в семье как базовой ценности общества. Нельзя игнорировать и тот факт, что российское государство в основе своей семьецентрично, что и предопределило духовно-нравственную парадигму всей последующей истории развития общества и во многом сегодня определяет характер социокультурной динамики современной России. Преодоление существующих противоречий во взаимодействиях семьи и государства, семьи и общества, семьи и личности возможно при условии возрождения традиционных духовно-нравственных ценностей. В условиях современности очевидным становится необходимость воплощения в социальной жизни духовно-нравственной парадигмы семьи и семейных отношений.