Аннотация: Предметом исследования является вопрос выявления признаков единого продолжаемого насильственного полового преступления и его отличие от совокупности таких преступных деяний. Актуальность этого вопроса связана с его дискуссионностью как в доктрине уголовного права, так и в правоприменительной деятельности, поскольку отсутствует единый подход к пониманию признаков единого продолжаемого преступного деяния. В связи с этим рассмотрены такие признаки, как тождественность деяния, единство умысла, в том числе применительно к насильственным половым преступлениям. В исследовании предпринята попытка разрешения обозначенной проблемы с учётом позиции Верховного Суда Российской Федерации, выраженной в акте толкования права, а также с учетом современных тенденций формирования правоприменительной практики и научных позиций. Данный вопрос рассматривается на основании сравнительно-правового и системного анализа положений норм уголовного законодательства, устанавливающих ответственность за преступления против половой свободы и половой неприкосновенности личности. При анализе проблемы выработано понятие единого продолжаемого насильственного преступления против половой свободы и половой неприкосновенности, а также критерии разграничения его от совокупности таких преступлений. В результате проведенного исследования сделаны обоснованные выводы о необходимости объединения насильственных половых преступлений, предусмотренных в настоящее время статьями 131 и 132 Уголовного кодекса РФ, в одну статью и добавления в нее такого квалифицирующего признака, как совершение этих деяний в отношении двух или более потерпевших независимо от их возраста. Предложено под единым продолжаемым насильственным половым преступлением в настоящее время следует понимать совершение двух и более юридически тождественных (предусмотренных одной уголовно-правовой нормой) деяний, объединенных единым умыслом, возникшим до совершения первого насильственного полового акта.

Abstract: The subject of the research is the issue of identifying the key features of a single continuing violent sexual crime and its distinction from the aggregate of such crimes. The relevance of this issue is related to its controversial nature both in the doctrine of criminal law and in law enforcement. In this regard, such characteristics as identification of the act and of intent are considered, including in relation to violent sexual crimes. The attempt is made to resolve this problem taking into account the position of the Criminal Court of the Russian Federation as well as current trends in law enforcement practice. This issue is considered on the basis of a comparative-law and systemic analysis of the provisions of criminal law that establish criminal liability for sexual freedom crimes. During the analysis of the problem, the concept of a single continuing violent crime against sexual freedom has been developed, as well as criteria for distinguishing it from the similar crimes. The research has led to a reasonable conclusion that different sexual crimes should be grouped under one legal provision. This provision must include such qualifying key feature as committing such actions against two or more persons, regardless of their age. As a result of the conducted research, reasonable conclusions were made about the necessity of combining violent sexual crimes, currently provided for by Articles 131 and 132 of the Criminal Code of the Russian Federation, into one article of the Criminal Code of the Russian Federation and adding to it such a qualifying feature as the commission of these acts in relation to two or more victims, regardless of their age.

Аннотация: Предметом исследования является основной вопрос разграничения гражданско-правового деликта с уголовно-наказуемым хищением в случае присвоения найденной вещи. В исследовании предпринята попытка разрешения обозначенного вопроса с учётом позиции Конституционного суда РФ, выраженной в принятом в 2023 году постановлении, а также с учетом современных тенденций формирования правоприменительной практики и научных позиций. Проанализированы две основные ситуации, связанные с правовой оценкой завладения лицом имуществом, выбывшим из владения собственника помимо его воли: 1) тайное завладение чужой вещью, лицом, наблюдавшим его утрату собственником и имевшим реальную возможность незамедлительно проинформировать собственника (или иного владельца) о потере или вернуть ему вещь; 2) завладение лицом найденным им имуществом, когда обстоятельства утраты этого имущества из обладания собственника (или иного владельца) ему не известны. Вопрос рассматривается на основании сравнительно-правового и системного анализа положений гражданского законодательства, регламентирующего порядок обращения с находкой, и норм уголовного законодательства, устанавливающих ответственность за хищение. При анализе основной проблемы использована выработанная в доктрине уголовного права классификация найденного имущества и с учетом формально-юридического метода дана оценка фактам его изъятия. В результате проведенного исследования обоснован подход о том, что завладение находкой не квалифицируется как хищение имущества при наличии трех необходимых условий: отсутствие у имущества индивидуально-определенных признаков, по которым можно установить собственника (или иного владельца) имущества; лицо, обнаружившее находку, не предпринимает активных действий по ее изъятию до момента окончательного прекращения владения вещью собственником (или иным владельцем); владение вещью окончательно прекращено, о чем достоверно известно лицу, обнаружившему находку (например, находится в неизвестном собственнику (или иному владельцу месте или вещь является брошенной, от которой собственник (или иной владелец) отказались, что достоверно известно лицу, обнаружившему находку. Изложенные положения позволят правоприменителям однозначно решать вопросы квалификации тех деяний, которые образуют признаки хищения в случаях противоправного изъятия найденного имущества и обращения его в свою пользу или пользу других лиц.

Abstract: The subject of the study is the main issue of distinguishing a civil tort from a criminally punishable theft in the case of appropriation of a found thing. The study attempts to resolve this issue taking into account the position of the Constitutional Court of the Russian Federation, expressed in the resolution adopted in 2023, as well as taking into account current trends in the formation of law enforcement practice and scientific positions. Two main situations related to the legal assessment of the acquisition of property by a person who has left the owner's possession against his will are analyzed: 1) the secret possession of someone else's thing by a person who observed its loss by the owner and had a real opportunity to immediately inform the owner of the loss or return the thing to him; 2) the seizure by a person of the property found by him, when the circumstances of the loss of this property from the possession of the owner are not known to him. The issue is being considered on the basis of a comparative legal and systematic analysis of the provisions of civil legislation regulating the procedure for handling a find, and the norms of criminal legislation establishing liability for theft. In analyzing the main problem, the classification of found property developed in the doctrine of criminal law was used and, taking into account the formal legal method, an assessment of the facts of its seizure was given. As a result of the conducted research, the approach is justified that taking possession of a find does not qualify as theft of property if there are three necessary conditions: the absence of individually defined signs in the property, according to which the owner of the property can be identified; the person who discovered the find does not take active actions to seize it until the final termination of ownership of the thing has been definitively terminated, which is reliably known to the person who discovered the find (for example, it is located in a place unknown to the owner (or another owner), or the thing is abandoned, which the owner refused, which is reliably known to the person who discovered the find. The stated provisions will allow law enforcement officers to unambiguously resolve the issues of qualification of those acts that form signs of theft in cases of illegal seizure of found property and its conversion in their favor or in favor of other persons.

Аннотация: В статье исследуются нормы, предусматривающие ответственность за хищения, совершенные с использованием электронных средств платежа. В связи с выявленными проблемами применения и разграничения преступлений, предусмотренных п. «г» ч. 3 ст. 158 УК РФ, ст. 159.3 УК РФ, ст. 159.6 УК РФ, особое внимание уделяется анализу признаков составов этих преступных деяний как разновидности информационных преступлений. В статье исследуются вопросы криминализации ответственность за хищения безналичных денежных средств и электронных денег с использованием карт в зарубежном законодательстве (на примере уголовного законодательства ФРГ). Диалектико-материалистический метод познания, формально-логический, сравнительно-правовой, системно-структурный, криминологический, лингвистический, а также общенаучные методы (анализ, синтез, сравнение, индукция, дедукция). Резюмируется, что преступления, предусмотренные п. «г» ч. 3 ст. 158 УК РФ, ст. 159.3 УК РФ, ст. 159.6 УК РФ, являются информационными преступлениями. На основе проведенного анализа сформулированы практические предложения для правоприменителя по квалификации случаев хищения безналичных денежных средств и электронных денег с использованием электронных средств платежа.

Abstract: The article is devoted to the legal provisions that set forth liability for theft committed with the use of electronic means of payment. Considering problems that arise in the process of differentiation of such crime under Clause g of Part 3 of Article 158 of the Criminal Code of the Russian Federation and Article 159.6 of the Criminal Code of the Russian Federation, the authors pay special attention to the analysis of features of this crime as a kind of computer crime. The authors focus on criminalization of theft of non-cash or electronic money using cards as it is presented by the foreign legislation (in particular, criminal law of Germany). The researchers have applied such methods as dialetical materialistic, formal law, comparative law, structured systems, criminological and linguistic analysis as well as general research methods (analysis, synthesis, induction and deduction). At the end of the research the author concludes that crimes described by Clause g of Part 3 of Article 158 of the Criminal Code of the Russian Federation and Article 159.6 of the Criminal Code of the Russian Federation should be recognized as computer crimes. Based on the analysis, the researchers give recommendations on how to classify theft of electronic or non-cash money committed with the use of electronic means of payment.