Осмысление политико-правовой категории «империя» в юридической науке

Данилов Игорь Борисович ORCID: 0000-0002-6443-3951 кандидат юридических наук заведующий кафедрой юриспруденции, Сибирский государственный университет геосистем и технологий 630108, Россия, Новосибирская область, г. Новосибирск, ул. Плахотного, 10, каб. 437 Danilov Igor PhD in Law Head of the Department of Jurisprudence, Siberian State University of Geosystems and Technologies 630108, Russia, Novosibirsk region, Novosibirsk, Plakhotny str., 10, room 437 0615222@mail.ru Другие публикации этого автора

Политико-правовая категория «империя» имеет фундаментальное значение для юридических, исторических, философских и междисциплинарных исследований, поскольку именно она обобщает политические, культурно-идеологические, социально-экономические и формально-юридические аспекты государственной организации общества, а также основы институционализации государственной власти. Смысловое наполнение данной категории является многогранным и неоднозначным. Общепринятого толкования представленного понятия в науке не сложилось. Анализируя различные источники, изначально можно выделить определения, сформулированные в толковых словарях русского языка. Так, согласно определению В. Даля «империя — ж. латин. государство, которого властелин носит сан императора, м. неограниченного, высшего по сану правителя» ^{[1, с. 42]}. В словаре Ожегова империя определяется как «Монархическое государство во главе с императором; вообще государство, состоящее из территорий, лишенных экономической и политической самостоятельности и управляемых из единого центра» ^{[2, с. 245]}. Советский энциклопедический словарь фактически дублирует указанную дефиницию, указывая, что «империя (от лат. imperium – власть), 1) монархическое государство, глава которого, как правило, носил титул императора. 2) империей назывались также государства, имевшие колониальные владения (например, Британская империя)» ^{[3, с. 486]}.

Таким образом, можно обратить внимание на то, что представленные определения главным образом опираются на статус главы государства. Основополагающим признаком выступает наличие у него атрибута высшего правителя. Единственной формой правления, при которой может существовать империя, называется монархическая. Определение Ожегова дополняет интерпретацию термина дополнительным измерением: отсутствием экономической и политической самостоятельности у территорий, входящих в состав империи. Таким образом, устанавливается содержание ещё одного элемента формы имперского государства: унитарное государственно-территориальное устройство. При этом констатация наличия ряда «территорий» позволяет косвенно сделать вывод об их неоднородности и обособленности друг от друга. Критерии гетерогенности при этом не определены.

Сама научная концепция империи, согласно сложившимся научным традициям, предполагает государство, к которому постепенно присоединяются новые территории, населенные различными народами, характеризующимися неодинаковым уровнем политического, экономического и социального развития, своеобразием культуры и традиций. Идея частичного «растворения» самобытности народов в имперском государстве в сочетании этого процесса с организацией различных политико-правовых форм автономии присоединенной территории в составе единого аппарата административного управления является устоявшейся в российской правовой науке.

Вывод о безусловной многонациональности империи соответствует и опыту российской государственности, а именно национальному составу Российской империи к началу XX века. Согласно опубликованным расчетам, основу населения государства составляли русские, включая украинцев и белорусов, их число оценивалось в 65,5%, также были представлены турки и татары (10,6%), поляки (6,2%) и другие народности ^{[4, с. 35]}.

При этом сама идея империи в её философско-политическом осмыслении базируется на соединении правовых категорий с универсальными этическими ценностями. Восходя к истории Древнего Рима, концепция имперского государства предполагает установление в качестве доминант определенных принципов, ценностей и идеалов для организации наиболее справедливой и органичной жизни народов под его властью. Как отмечается, с точки зрения авторов – известного американского литературоведа Майкла Хардта и итальянского политического философа Антонио Негри – империя – это мир и гарантии справедливости для всех живущих в ней народов. Идея империи представляется «в образе глобального оркестра под управлением одного дирижера как единая власть, которая сохраняет социальный мир и производит этические истины» ^{[5, с. 362]}. По этой причине любой империи органично свойственен процесс постоянного расширения. Экспансия империи определяется её объективной способностью разрешать конфликты между народами и организовывать их совместную жизнь ^{[6, с. 29]}.

Процесс включения новых земель в состав государства и интеграции новых народов в единое социально-политическое пространство империи неизбежно сводится к решению вопроса административно-территориального оформления власти в регионах. Устойчивой традицией империи является организация власти, основанная на признании сложившихся управленческих структур присоединяемых областей, а также сохранении привилегированного положения местных элит. Учреждение нового уровня имперской власти чаще всего сочеталось с признанием легитимности существующих административных органов и учреждений и наделением их полномочиями в рамках единого имперского государства. Персональный состав этих органов также оставался неизменным и отдавался на усмотрение местных элит.

Исследуя бюрократический аппарат империи, один из ведущих представителей исторической социологии Ч. Тилли в этой связи вводит новое понятие «непрямого правления». Данная категория подразумевает, что империя очень часто использует посредников в виде упомянутых выше местных элит. Как отмечает А. Миллер, «одна из причин, почему империя на большей части своей территории использует непрямое правление – у нее просто нет бюрократического аппарата, который бы мог обеспечить то, что мы называем прямым правлением – когда не только главенствующее лицо, но и его аппарат присылаются, назначаются из Центра» ^{[7, с. 118–134]}.

Кроме того, гетерогенность регионов, входящих в состав империи, девальвирует административный управленческий опыт чиновников. Решения, эффективные и рациональные в одной местности, могут оказаться деструктивными в другой, поскольку не учитывают местной специфики, особенностей, уклада жизни, традиций, характера социальных связей и т.д.

Сохранение местной элиты в качестве основы бюрократического аппарата также способствовало усилению устойчивости государственной власти. Ч. Тилли отмечает, что «лингвистически, религиозно и идеологически гомогенное население создавало риск выступления против королевских интересов единым фронтом; гомогенизация увеличивала стоимость политики "разделяй и властвуй"» ^{[8, с. 162]}.

Исторический опыт Российской империи свидетельствует об объективном характере выделенных особенностей интеграции новых земель в единое политико-правовое пространство империи. Н. И. Красняков выделяет следующий набор политико-правовых мероприятий в качестве перспективных линий этнополитики: «а) в условиях присоединения декларировалось сохранение «местных привилегий» и внутренней административной системы в национально-региональном управлении; б) кооптация местной элиты в общеимперскую; в) определение отдельным кодифицированным актом верховной власти контуров региональной системы управления с учетом особенностей местной социальной структуры, традиций в административном устройстве и праве; г) учреждение в центре высшего комитета по делам присоединяемой территории на время внедрения элементов регионального управления; д) приспособление и инкорпорация отдельных структур нормативно-управленческой системы территории к общеимперской администрации; е) распространение на регион в целом судебной системы империи с сохранением действия некоторых элементов местной обычно- и частноправовой правоприменительной практики; ж) нивелирование и ликвидация остатков системы внутреннего управления регионов и усиление через унификацию административного устройства государства, поскольку только оно выступало необходимым средством для установления, поддержания и укрепления государственного единства; з) возможность и в обстоятельствах нелояльности местных элит применения ненасильственного и насильственного силового принуждения к некоторым регионам и социальным группам» ^{[9, с. 27–28]}.

Таким образом, обобщая вышеизложенное, можно подчеркнуть, что научная категория «империи» чаще всего соотносится именно со способом национально-территориального управления государством, характером организации управленческой конструкции «центр-регионы». Обязательными атрибутами имперского государства являются большая территория, централизованная власть, управление из единого центра. Являясь многонациональным государством, характеризующимся значительной неоднородностью экономического, политического, социально-культурного уровня территорий, своеобразием уклада их жизни, культуры, традиций, империя, помимо всего прочего, находится в состоянии перманентного расширения и присоединения новых земель с постоянным решением вопроса административного оформления контуров новых властеотношений. При этом своеобразие империи состоит именно в способе решения этого вопроса и в форме организации власти в регионах, а также их взаимоотношений с центром. Указанное позволяет предположить, что юридическая проекция понятия «империя» определяет именно государственно-территориальное устройство государства, представляя собой его самостоятельный вид, наряду с унитарным государством и федерацией. Данный подход часто используется в юридической науке при попытке определить правовую природу империи как государства и сформулировать её определение ^{[10, с. 28]}.

Вместе с тем, следует отметить, что представленный тезис не основывается на классических положениях теории государства. Российская юридическая наука, долгие годы складывавшаяся в контексте марксистско-ленинской парадигмы, игнорирует само понятие империя, вообще не используя его для характеристики формы государства. По этой причине современное осмысление «империи» именно в этом разрезе представляет значительный потенциал. Основным вопросом при этом является то, к какому именно элементу формы государства относится империя. По мнению И. А. Исаева, данная категория «не может быть найдена ни в разделе о формах государственного правления, ни в перечне форм государственного устройства. Не совпадая полностью ни с одной из этих категорий, империя как идеальный тип властвования, вместе с тем, частично присутствует в каждой из них: демонстрируя свойственную ей централизацию власти, она может напоминать диктатуру или монархию, в плане же территориального устройства и управления - федерацию или унитарную государственность» ^{[11, с. 22]}.

Соглашаясь в целом с озвученной позицией, следует все же отметить, что невозможность отнесения империи ни к одному из элементов формы государства в отдельности может также свидетельствовать об относимости данной категории к форме государства в целом. Подобные интерпретации также представлены в современной юридической доктрине. Так, например, Н. И. Красняков определяет империю как особый тип государства, а в проекции – форму государства, поскольку имперский фактор оказывал влияние одновременно и на форму правления, и на форму государственно-территориального устройства, и на политический режим. В обоснование данного тезиса раскрывается модель империи как комплекс особенностей всех трех элементов.

Применительно к форме правления отмечается особенный характер монархической власти, заключающийся в разнородности статусов региональных администраций и конфигураций их взаимодействия с высшими органами империи в рамках различных территорий. В качестве специфики формы государственного устройства выделяется автономизация национально-регионального управления с установлением различного статуса регионов и особым распределением предметов ведомства и пределов верховной власти в них. На системном уровне реализовались общее, особенное, специальное и исключительное управления, отраженные в соответствующем административно-территориальном делении в виде наместничеств, генерал-губернаторств, губерний, областей, округов и земель, выступающих основой моделирования системы поддержания государственного единства в различных альтернативах их сочетания при закреплении автономистской традиции в российской государственности. Особенности политического режима проявлялись в связи с октроированием конституций-установлений для некоторых регионов России и неоднородной стратификации имперского населения ^{[9, с. 27]}.

Представленная позиция видится наиболее обоснованной, поскольку позволяет максимально расширительно толковать понятие «империя», не сводя его к какому-либо одному элементу формы государства. Имперский фактор характеризуется значительным влиянием на всю структуру государства, не ограничиваясь национально-государственным устройством. Выходя за пределы юридической науки, следует ассоциировать империю и с особым культурным конструктом, идеологией, мировоззрением, системой базовых ценностей, исторической ролью и цивилизационной миссией. Многозначность концепта империи позволяет использовать это понятие в различных науках, подразумевая вполне определенные, но свои для каждой научно-предметной области качества и характеристики. Устанавливая юридические свойства империи и ее правовую природу, представляется справедливым определить, что империя – это особая форма государства, состоящая в специфике формы правления, государственно-территориального устройства и политического режима.