Интернет как ресурс государства

Политический процесс как категория политологии связан с функционально-динамическими аспектами сферы политики, прежде всего в способности выражать развитие и изменчивость социально-политической жизни общества.

Заметим, что авторы «Международной энциклопедии социальных наук» отмечают, что «политический процесс сводится к деятельности людей в различных группах по поводу борьбы за власть и её использование для достижения своих индивидуальных и групповых интересов» ^[1].

Возникновение политического процесса обусловлено циркуляцией сообщений, затрагивающей социально-политически значимые сферы общества. Этот упорядоченный «круговорот» сообщений и данных предрешает существование социально-информационного поля политики, наличие которого является обязательным фактором существования политического процесса.

Структура политического процесса представляет собой совокупность взаимодействий между акторами, а также их логическую системную последовательность. Основными акторами политического процесса являются политические системы, политические институты (государство, партии), организованные и неорганизованные группы людей, а также индивиды.

Стержнем политического процесса является политическая власть, властные институты и властные отношения.

Само понятие «власть» определяется, как способность субъекта обеспечить подчинение объекта в соответствии со своими намерениями ^[12]. А политическая власть является разновидностью власти, она охватывает все виды властных отношений в сфере политики. В выражении «А имеет власть над Б в отношении Х» именно Х отличает политическую власть среди различных ее видов. Власть является политической, если Х относится к сфере политики и ее результаты влияют на решения тех или иных политических проблем ^[13].

Таким образом, власть всегда рассматривается в парадигме «господство – подчинение», что имеет особую актуальность в контексте коммуникационной составляющей политического процесса.

Власть обусловлена каким-то набором ресурсов, позволяющих субъекту реализовать свою волю в отношении объекта. Поэтому власть является результатом взаимодействия двух составляющих: ресурсов власти и позиции, занимаемой актором при разрешении конфликтной ситуации. Позиция является структурным элементом власти, обозначающим ее «отправную точку». Ресурсы – динамический элемент власти, они выражают действующие силы, обусловливающие сам процесс властвования ^[12].

Ресурсы власти многообразны. Некоторые из них (знания, умения, воля, физические способности и т.д.) являются обязательными для любых властных отношений, без них субъект не может реализовать свой потенциал власти (общую совокупность всех ресурсов) и трансформировать его во властное отношение ^[12]. В век информации коммуникативные процессы создают, транслируют и поддерживают властные отношения, политическую общность.

Отметим, что американский футуролог Э. Тоффлер исследовал проблему власти и ее преобразования в становящемся глобальном обществе. Он пришел к выводу, что власть стремится к тотальному контролю «над знаниями и средствами коммуникации на всем мировом пространстве» ^[18]. Таким образом, еще в 1980-х гг. Тоффлер предвидел стремление властных структур к контролю коммуникационных потоков, к систематическому формированию определенных политических позиций общественного мнения, согласно внутренней и внешней политике государства.

Взаимосвязь властных отношений с интернет-ресурсами отчётливо прослеживается в ходе развития политического сегмента Интернета. Разумеется, применение новейших информационно-коммуникационных технологий (ИКТ) в значительной степени трансформируют политический процесс. Интернет-технологии имеют непосредственное отношение к политическому процессу, в связи с тем, что Сеть является главным глобальным коммуникационным каналом. В частности, американский Госдепартамент опубликовал доклад «Стратегический план развития информационных технологий в 2011–2013 годах: цифровая дипломатия», в котором объявил о переходе к новому виду внешнеполитической деятельности – цифровой дипломатии, которая предусматривает перенос пропагандистской борьбы из традиционных СМИ в Интернет, а также оказание помощи диссидентам в «тоталитарных» странах посредством интернет-технологий.

В свою очередь в качестве положительных тенденций можно выделить: ИКТ открывают двери для многосторонней коммуникации, включающей в себя возможности обратной связи, что влечет за собой повсеместное использование последних в политическом процессе; в Интернете применение коммуникационных каналов носит нелинейный (разветвленный) характер, что намного усложняет и удорожает фактор манипулятивного воздействия со стороны государства, т.е. государство уже не способно оказывать максимальное влияние при минимальных затратах; Интернет ассимилирует в себе все преимущества традиционных СМИ, и предоставляет пользователям открытые возможности активного проникновения в политический процесс, как на национальном, так и на мировом уровнях; нарастающее число пользователей Сети усиливает их активность по детальному изучению коммуникационных каналов, находящихся в новом интернет-пространстве.

В качестве негативных моментов отметим, что интернет-пространство строго дифференцировано. Всевозможные социальные группы, являющиеся носителями информации, включаются в компьютерно-опосредованное взаимодействие друг с другом, образуя единое пространство. Структура интернет-пространства содержит наряду с областями с высокими показателями социального и политического взаимодействия области с пониженной активностью. Области с низкой активностью характеризуются в основном однонаправленной коммуникацией, т.е. индивид является только реципиентом. Такое неоднородное распределение политической активности в Сети усложняет исследование политической интернет-коммуникации. Так, к примеру, взаимодействие в Сети ранжировано, исходя из степени осведомленности политической информацией интернет-пользователей. Происходит девальвация традиционных критериев определения общественного положения: так, возрастные, этнические, социально-личностные характеристики перестают играть ключевую роль.

О том, что Интернет стал важным ресурсом государства, свидетельствует регулярное взаимодействие власти с обществом в виртуальной среде.Вообще,в современном мире одним из критериев успешности коммуникационного канала служит количество граждан, включенных в обмен информацией по данному каналу. О нарастающих возможностях сети Интернет можно говорить исходя из количества интернет-пользователей во всем мире. Так, по данным агентства Internet World Stats ^[2], в ближайшее время количество граждан в мире использующих возможности сети Интернет перешагнет отметку в 2,5 млрд. человек.

Наибольшее количество пользователей сети Интернет зарегистрировано в Азии, что вызвано большой численностью населения данного континента, однако охват Всемирной паутиной целого ряда многонаселенных азиатских стран все же остается незначительным. Наиболее активными интернет-пользователями оказались жители Южной Кореи, Брунея, Японии, Сингапура и Гонконга, что не в последнюю очередь связано с экономическим благополучием данных государств. Если рассматривать статистику количества интернет-пользователей от общего населения страны, то лидерами выступают страны Северной Америки, Австралии и Европы. Впрочем, на сегодняшний день мы наблюдаем отчетливую картину непрерывного роста числа интернет-пользователей во всем мире, особенно ярко проявляющегося в развивающихся странах.

Проникновение Интернета в социальные и политические сферы общества становится все более очевидным по мере тотального применения новейших интернет-технологий в системе «власть-общество», что в свою очередь обнаруживает устойчивую тенденцию власти к расширению форм и методов воздействия и влияния на политическую систему и процесс формирования политических решений. Изменения в способах и формах политической коммуникации – это своего рода индикаторы, по которым можно судить о состоянии властно-управленческого процесса, его интенсивности и подконтрольности.

Рассматривая генезис взаимодействия власти и общества за последние 150 лет, можно констатировать, что для середины XIX века были характерны радикальные выступления, митинги и забастовки, которые в XX веке в связи со становлением демократических принципов мирового сообщества сменились электоральной активностью граждан, формированием профсоюзов и т.д. А в начале XXI века становится очевидным, что неизбежным развитием политического взаимодействия в современном социуме является использование в сфере политики интернет-технологий. Именно внедрение Интернета в политику, формирование «сетевой политики» кардинально трансформировало ресурсы власти.

События, происходящие в России в последние годы, заставляют задуматься о самом насущном вопросе нашей политической жизни – судьбе молодой российской демократической государственности, принципах управления обществом и перспективах развития политической демократии в России ^[17]. Многие преобразования постсоциалистического характера, связанные с переходом к новым общественным отношениям, до сих пор неоднозначно принимаются обществом, ещё далеки от своего завершения и порождают также социальные расколы. Все это требует поиска модели политического устройства, способной эффективно осуществлять учёт и согласование всех интересов ^[6]. Как видится, современные технологии, направленные на развитие политической интернет-коммуникации, позволяют преодолеть доминирование и жесткий государственной контроль между политическими субъектами.

Однако нас интересуют интернет-технологии, выступающие в качестве политического рычага давления. Внедрение Интернета в деятельность властных структур является одним из приоритетных направлений информационной политики многих государств.

Итак, для государства наиболее перспективными видами политической коммуникации в сети Интернет являются взаимодействие посредством социальных сетей и создание электронных правительств. И здесь необходимо остановится более подробно.

Взаимодействие посредством социальных сетей и блогов. Виртуальные площадки создают особое коммуникационное пространство, в котором одновременно может участвовать значительное число коммуникантов, что не может не использоваться властью.

В целях развития государственных электронных систем, а также следуя возрастающим запросам общества, многие мировые политики, начиная с середины первого десятилетия XXI века, стали активно использовать средства обратной связи с населением.

Сегодня собственные блоги активно ведут канцлер Германии Ангела Меркель (www.bundeskanzlerin.de), президент США Барак Обама (www.barackobama.com), премьер-министр Дэвид Кемерон (davidcameronmp.com), политический деятель Махмуд Ахмадинежад (www.ahmadinejad.ir). Для блогов характерны небольшого объема записи временной значимости, отсортированные в обратном хронологическом порядке. Основное преимущество блогов по сравнению с традиционными интернет-сайтами в том, что существует возможность обратной связи, т.е. посетитель может оставлять комментарии, задавать вопросы владельцу блога, голосовать в онлайн-опросе и т.д. Передача информации в блогосфере совмещает в себе открытость, доступность, эмоциональность, визуальность, гипертекстуальность и что немаловажно мониторинг и влияние мнений пользователей.

Политическая функция блога реализуется разнообразно:

1) Как постоянно отражающая политическую позицию автора, где помещаются тезисы (статьи) с оценкой текущей политической ситуации и перспектив её развития.

2) Как ответная реакция политически неактивного индивида на особо затронувшие его высказывания в других блогах.

3) Как ресурс, позволяющий выразить политическую солидарность. Например, в период скандала, связанного с публикацией карикатур на пророка Мухаммеда, в тех странах Западной Европы, где местная пресса решила не перепечатывать рисунки, блоги жителей этих стран воспроизвели их десятки тысяч раз ^[7].

В то же время доступность и эффективность общения в блогах создает ситуацию, когда каждый индивид становится потенциальным публицистом. У этих записей нет конкретного адресата, а блоги и форумы служат площадкой для привлечения аполитичных личностей и групп давления, действующих в своих интересах. Тем самым, с одной стороны, блогосфера позволяет проблематизировать широкий спектр вопросов, но, с другой стороны, систематическое отслеживание и обработка информации в Сети требует определенного уровня знаний, владения предметом, объективности, готовности к самостоятельному анализу. Таким образом, мониторинг и анализ информации в Интернете становится не просто актуальной проблемой, а переходит в разряд необходимой задачи.

Ни для кого не секрет, что последние годы мировые политики активно эксплуатируют социальные сети в качестве одной из основных коммуникативных площадок. Главной особенностью социальных сетей по сравнению с сайтами, блогами и форумами, является установление контактов между индивидами, используя систему друзей и групп. При помощи технологий социальной сети каждый зарегистрированный пользователь создает свой аккаунт (профайл). В профайле содержится виртуальный портрет личности: персональные данные, работа, хобби, увлечения, фотоматериалы, любимые цитаты, отметки «мне нравится» и т.д. На основании этих данных можно формировать политический имидж в Сети, а также запускать механизмы поиска единомышленников для организации соответствующих виртуальных групп.

И если несколько лет назад присутствие политика в социальных сетях считалось новаторством, смелым шагом, и даже некоторой авантюрой, то сейчас его отсутствие считается чуть ли не признаком личного ретроградства и отсталости имиджмейкеров. Современные технологии позволяют привлечь компетентных специалистов для решения государственных задач.

Конечно, во многом, этому способствовало становление децентрализованных неиерархических сетевых отношений. И здесь, в первую очередь, мы имеем ввиду взаимодействие в и посредством социальных сетей. К примеру, самая масштабная социальная сеть Faceebook насчитывает более 1 млрд. пользователей, Twitter – более 500 млн. пользователей, Google+ – более 400 млн. пользователей, Sina Weibo – более 300 млн. пользователей, а также огромное количество более мелких и менее популярных социальных сетей. В России можно выделить сеть «Вконтакте» (более 180 млн. пользователей) и сеть «Одноклассники» (более 140 млн. пользователей). По мнению немецкого психолога К. Мёллера, отсутствие профиля в Facebook может быть первичным признаком, который позволяет предположить асоциальный характер личности человека. Сегодня, во многом, это работает и при складывании имиджа политика.

В 2010 году одним из главных трендов являлся проект в сети Интернет Правительство 2.0 – Gov 2.0, основная цель которого – интеграция политиков и чиновников в социальные сети. Например, на сайте www.gov2summit.com каждый пользователь может отслеживать деятельность правительства США. На сайте широко представлены способы обратной связи: телефон, электронная почта, а главное можно следить за деятельностью правительства через социальные сети – Twitter, Instagram, Linkedin, Facebook. Правительства многих стран реализуют стратегии сращивания технологий Web 2.0 с процедурами принятия управленческих решений, чтобы менеджмент стал более эффективным.

Так как власть в демократическом понимании выступает от имени всего общества, то доступность информации, мониторинг ситуации и возможность совместного участия в политическом процессе являются ключевыми факторами формирования легитимности данной власти. Деятельность акторов в Сети сконцентрировала и сделала видимыми ранее закрытые для общего доступа неоднородности и неопределенности политической и социальной жизни общества.

Важно отметить, что в Интернете политиками регулярно используется социальная сеть Твиттер. Свои микроблоги уже имеют большинство мировых лидеров. Использование Твиттера в политических целях создает предпосылки для массовой общественно-политической коммуникации общества с властью.

Для наглядности данного явления приведем гистограмму, на которой отражено количество фолловеров (пользователей «Твиттера», которые подписались на определенный микроблог автора) у лидеров разных государств (по состоянию на май 2013 г.)

Сообщения, которые лидеры государств пишут в «Твиттер», содержат как вопросы, касающиеся государственных дел, так и вопросы личного характера. К примеру, Б. Обама устроил голосование в поддержку документа, который дает иммигрантам больше прав – DREAM Act («Документ Мечты» – аббревиатура The Development, Relief and Education for Alien Minors Act (Развитие, Облегчение и Образование для Меньшинств Иностранцев); фотография Б. Обамы «Four more years» (ещё 4 года) после победы на выборах президента США собрала более 800 000 ретвитов; аккаунт В. Януковича ведёт пресс-служба, а твиты выглядят сухими и формальными (возможно именно поэтому у аккаунта В. Януковича @ua_yanukovych всего лишь 6 500 подписчиков.), а Д. Медведев пишет практически на любые темы: «Заповедники и парки должны быть доступны для людей. Каждый из нас должен иметь возможность видеть красоту нашей страны».

В политическом аспекте социальная сеть мгновенного обмена сообщений Твиттер, зарекомендовала себя как оперативный и экономически эффективный способ политической мобилизации. Не зря же в Твиттере активно «работают» боты говорящие на арабском языке. В этой связи мониторинг Твиттера уже давно используется государством и бизнесом для анализа общественного мнения и информационных трендов в виртуальном пространстве.

Так, из 1,2 миллиарда записей, целых 29% повлекли за собой реакцию в форме передачи сообщения дальше или отклика на него. Более 90% всего «перечирикивания» происходит в первый час после появления оригинального сообщения. Большинство ответов – 97% также происходит в течение первого часа. Таким образом, высказывание, что Твиттер – среда общения в реальном времени, очень верно. Если ваше сообщение появилось в неудачное время, уровень откликов будет крайне мал ^[15]. И наоборот – всего через минуту после окончания одной из речей Б. Обамы в Твиттере появилось 682 мнения о ней.

При исследовании социальных сетей необходимо учитывать, что у каждого источника новостей – свои законы распространения информации, свои алгоритмы, своя степень надежности. Кроме того, нельзя пренебрегать тем фактом, что новость исчезает из поля интересов пользователей в промежуток от 12 до 70 часами с момента появления в социальной сети т.е. у каждого сообщения есть своя степень «живучести», которая зависит от авторитетности источника и актуальности информации.

Вышеуказанные онлайновые платформы обладают одной ключевой чертой: они не являются строго национальными коммуникационными каналами и, следовательно, позволяют создать площадку для международного обмена информацией, в особенности политической.

Очевидно, что в дальнейшем социальные сети будут все активнее применяться как властью, так и обществом. И учитывая, что с каждым годом процент интернет-пользователей растет с огромной скоростью, к данному коммуникационному виду политической коммуникации стоит относиться как к полноценному ресурсу политической власти.

Электронное правительство (ЭП). Заметим, что идеи электронной коммерции (e-Business), электронной демократии (e-Democracy) и электронного управления (e-Governance) появились исторически раньше, чем возникло основное понятие – электронное правительство (e-Government).

В докладе Института развития информационного общества, под «электронным правительством» понимается система управления, которая использует на практике достижения современных ИКТ для осуществления всего спектра правительственных функций, нацеленных на обеспечение доступа граждан к достоверной официальной информации, на создание условий для взаимодействия органов власти между собой, с населением, бизнесом и институтами гражданского общества, а также на повышение эффективности и прозрачности государственного управления ^[8].

По методологии ООН электронное правительство – это такое правительство, которое применяет ИКТ с целью преобразования своих внутренних и внешних взаимоотношений.

Однако термин электронное правительство целесообразно употреблять в более узком значении – для обозначения реализации государственных полномочий с помощью потенциала интернет-технологий.

Попытки создания подобных систем на основе различных телекоммуникационных средств систематически предпринимались в развитых странах. Однако именно Интернет оказался наиболее удобным и, что немаловажно, дешевым средством, при помощи которого идеи ЭП перешли в область широкомасштабной реализации. Эта идея оказалась чрезвычайно популярной не только в среде интеллектуалов, но и в широких массах демократической общественности. Кроме того, некоторые страны с авторитарными политическими режимами также предприняли действия в этом направлении. Начиная с середины 90-х годов, политические лидеры многих стран мира обратили внимание на разработку и реализацию программ по созданию и развитию ЭП ^[11].

В целом, система e-Government способна постепенно трансформировать и модифицировать взаимодействие государства и общества. Гражданин будет выступать как активный участник управленческого процесса.

Политическая коммуникация в рамках концепции электронного правительства имеет несколько важнейших направлений:

1. G2G («government-to-government») или обмен информацией между различными государственными службами, подразделениями и ведомствами.
2. G2B («government-to-business»), то есть коммуникация государственных служб с коммерческими и общественными структурами.
3. G2C («government-to-citizen») – взаимоотношения между и государством и гражданами.

ЭП предусматривает автоматизацию взаимодействия на этих уровнях. Так, развитие интернет-технологий привело к их совместному использованию в политическом процессе.

В основе общей концепции ЭП положены три руководящих принципа:

1. ориентация ресурсов и услуг на рядовых граждан, а не на чиновников,
2. высокая отдача проектов по результатам использования,
3. рыночная система внедрения технологий и инвестирования проектов.

Реализация данной концепции позволит в будущем сократить время обслуживания граждан при их обращениях в правительственные инстанции до нескольких часов и даже минут, например, для получения справочной информации ^[14].

Доминирующей задачей электронного правительства является трансформация традиционного правительства на основе применения информационных технологий и коммуникационных сетей с целью оптимизации предоставления услуг населению и бизнесу, а также расширения степени участия граждан в процессах руководства и управления страной ^[10]. Помимо этого ЭП позволяет усилить контроль пользователей за деятельностью государственного аппарата, а это уже имеет непосредственное отношение к электронному гражданскому обществу.

Таким образом, электронное правительство – это не только открытость государственных органов для своих и иностранных граждан, но также и участие максимального числа граждан во властно-управленческом процессе.

Многие страны уже давно используют данные принципы в политической жизни общества. К примеру, в США в 1996 году был принят закон «О свободе информации», в котором подробно расписаны обязанности государственных учреждений по представлению гражданам информации с использованием Интернета ^[22]. В 2001 г. Президент США Дж. Буш озвучил «Программу расширенных реформ» государственного управления на базе ЭП.

Возможности использования сети Интернет в политической практике разнообразны. Приведем лишь некоторые примеры зарубежного опыта использования информационно-коммуникационных сетей органами государственной власти:

– в 2012 г. портал ЭП Южной Кореи завоевал первое место благодаря многочисленным мобильным приложениям для устройств iPhone и Android и сплошному покрытию страны 3G-Интернетом. Портал ЭП Кореи собрал в одной точке 87% всех национальных и местных услуг – это лучший мировой результат. В Южной Корее реализуется программа «Правительство для граждан» (G4C), которая направлена на упрощение и минимизацию контактов госорганов с гражданами и юридическими лицами ^[19];

– в Сингапуре на одном интернет-портале собрано 150 государственных служб; в 1999 г. в Сингапуре было создано государственное агентство IDA (Infocommunication Development Agency), получившего широкие полномочия по осуществлению бюджетных трат, консалтинга, контроля и мониторинга процессов ЭП в стране. IDA – лидер, который влияет на отраслевые Министерства страны с целью придерживаться сроков реализации проектов ЭП, прописанных в стратегическом плане развития ЭП страны. Отметим, что государственный комитет по разработке стратегии ЭП возглавляет Премьер-министр, что говорит о приоритетности ЭП для власти;

– 80 % граждан Австралии платят подоходный налог через Интернет;

– в Англии, например, Т. Блэр еще в 2005 году поставил задачу перед своим правительством, которая «заключалась в обеспечении максимально эффективной, дешевой и короткой связи между госаппаратом, бизнес-сообществом и народом. С этой целью в Британии было создано специальное подразделение внутри секретариата кабинета министров, именуемое е-GovernmentUnit. На этот еGU возложена ответственность за разработку информационных технологий, пронизывающих все правительственные структуры, а также за обеспечение онлайновских служб для связи госаппарата с населением» ^[9].

Надо сказать, что сегодня огромное влияние на формирование e-Government оказала концепция WWW 2.0 (Web 2.0).

Основная особенность Web 2.0 заключается в характере пользования Интернетом, он представляется не индивидуальным или коллективным, а объединяющим оба этих фактора. Французские социологи К. Агитон и Д. Кардон выделяют Web 2.0 в особую культуру сотрудничества. Пользователи становятся активными участниками информационно-коммуникационного обмена. Со становлением Web 2.0 произошла трансформация сотрудничества участников интернет-коммуникации: пользователи кооперируются между собой, договариваются, формируют общий протокол интерфейса. Web 2.0 – революция в сфере пользования Интернетом.

Отметим вкратце основные особенности Web 2.0:

• Коммуникация не через телефонные линии, а широкополосный доступ в Интернет (благодаря использованию оптоволоконных кабелей);
• Трансформация сотрудничества участников интернет-коммуникации;
• Создание общего протокола интерфейса;
• Переход от сильной кооперации (несколько людей) к слабой (объединение большого числа пользователей для общего дела)

Web 2.0 – это единое пространство коммуникации на принципах wiki. Примером того, что можно создать, имея такой свободный доступ к информации, служит браузер Mozilla. По своей инициативе 10 000 пользователей приняло участие в создании нового браузера, которым сейчас пользуются миллионы.

Группы хорошо умеют искать и отбирать информацию, и это качество может быть востребовано правительственными ведомствами. Б. Новек приводит такой пример – ЦРУ создало wiki-проект Intellipedia для международной совместной работы и обмена разведывательной информацией ^[16].

Чиновники – любого ведомства – не могут обладать таким же объемом знаний, как множество рассредоточенных пользователей по Сети. Зачастую полезная информация лежит за пределами традиционных институтов. Как сказал президент Обама: «Задачи, которые стоят перед нами сегодня, – от спасения нашей планеты до борьбы с бедностью - слишком велики для того, чтобы правительство решало их в одиночку. Пора призвать всех к работе». Это и есть предпосылка становления Web 3.0.

Образно говоря, Web 3.0. – это некий переход от «простого» общения к рекомендательным сервисам. Во-первых, Web 3.0 позволяет силами профессионалов создать высококачественный контент (например, проект Peer-to-Patent в США); во-вторых, рекомендательные сервисы – сеть пользовательского самообслуживания, в которой люди оставляют свои суждения; в-третьих, коллаборативная фильтрация – автоматизированный подбор вкусовых единомышленников. А сами рекомендации получают форму рейтинга потребительских предпочтений, которые показывают насколько имидж стал воспринятым, превратился в бренд и репутацию.

Рассматривая технологии использования Web 2.0 и Web 3.0 применительно к электронному правительству, наблюдается следующая тенденция: Web 1.0 – это отдельно существующие сайты правительства, не взаимосвязанные между собой, в то время как Web 2.0 – это единое пространство. На сегодняшнем этапе развития большинство электронных правительств требуют от министерств и ведомств создавать интернет-сайты, но не ставят задачей их объединения в одну систему.

Электронное правительство 2.0 (e-Gov 2.0), позволяет гражданам в режиме онлайн запрашивать и получать практически любые государственные данные свободного пользования через особый интерфейс без бюрократической волокиты. Примером того, что можно создать, имея такой свободный доступ к информации, служит сайт конкурса Apps for Democracy (приложения к демократии). Его участникам предлагалось написать приложение в стиле e-Gov 2.0, используя муниципальные данные Вашингтона. За 30 дней было создано 47 продуктов. Например, сервис Stumble Safely помогает не только найти лучший бар в округе, но и спланировать самый безопасный путь домой. Последнюю функцию было бы невозможно добавить без доступа к базе данных о преступлениях, совершенных в городе. А приложение для Facebook под названием «Where is My Money, DC?» (где мои деньги?), вытаскивает из муниципальных архивов все городские поставки на сумму свыше 2500 долларов и позволяет обсудить их в форуме, не выходя из социальной сети ^[20].

К технологии e-Gov 2.0 относится и понятие «качественное управление» (Good Governance), которое по методологии Экономической и социальной комиссии ООН для Азии и Тихого океана содержит следующие составляющие:

• участие и сотрудничество в работе граждан и власти (Participatory);
• признание верховенства права (Rule of Law);
• прозрачность принятия решений власти (Transparency);
• оперативность реагирования (Responsiveness);
• ориентация на консенсус (Consensus Oriented);
• равенство и отсутствие дискриминации (Equity and Inclusiveness);
• эффективность и действенность (Effectiveness and Effeciency);
• подотчетность власти гражданам (Accountability) ^[4].

Новая модель публичного управления государством характеризуется трансформацией способов использования интернет-технологий, и главным образом переходом от т.н. «онлайнового государства» (т.е. правительство делает публичным только те документы и процессы, которые способствуют легитимности власти) к концепциям e-Government 2.0 и e-Governance, в основе которых лежит минимизация абсентеизма, контроль властных органов и публичность государственной политики, включающая в себя активное участие, сотрудничество, дискуссии и консенсус власти с гражданами, открывая свободный путь к прямой демократии.

Оценка, характеризующая готовность стран мира к использованию технологий e-Government определяется на основании деятельности Департамента экономического и социального развития ООН, ежегодно публикующего отчеты об уровне развития электронного правительства в 191 стране. На сегодняшний момент используются два индекса, выделяемые Globale-Government Survey: индекс развития электронного правительства (e-Government Index или e-Gov индекс) и индекс электронного участия (e-Participation Index), результаты которого впрочем, не сказываются на показателе развития индекса электронного правительства. В свою очередь e-Participation Index базируется на трех параметрах: e-information–отражает информационную полноту государственных веб-сайтов; e-consultation – отражает наличие средств электронных консультаций и мультимедиа на государственном сайте и e-decision-making – отражает степень привлечения граждан к процессу дискуссии и принятия управленческих решений.

Индекс e-Gov отдельной страны считается путем усреднения результатов трех частных показателей: уровнем развития онлайновых услуг, телекоммуникационной инфраструктуры и человеческого капитала. Если рассмотреть данные показатели более подробно, становится очевидно, что непосредственно к e-Government относится только индекс развития онлайновых услуг (Web Measure Index).

Согласно представленным данным в таблице 1 Южная Корея занимает 1-е место по уровню развития электронного правительства на 2010 год. Такой высокий ранг обусловлен положительной тенденцией развития индекса правительственных сайтов. Нарастающим потенциалом обладает французское электронное правительство, а вот Швеция, напротив, немного опустилась в рейтинге.

Таблица 1. Индекс развития электронного правительства, 2002-2012 гг. ^[3].

Традиционно высокими показателями развития e-Gov обладают страны Северной Америки и Европы, что связано с ранним стартом широкомасштабных проектов внедрений ИКТ в деятельность их государственных институтов. К примеру, в США уже в 1999 году президент Б. Клинтон подписал два документа: об использовании информационных технологий на пользу обществу и об электронном правительстве. А в Великобритании для привлечения граждан к получению госуслуг через Интернет была снижена стоимость электронной услуги по сравнению с «бумажным» аналогом.

Индекс e-Gov представляет собой сбалансированный показатель трех вышеуказанных компонентов. Ранжирование государства по отдельному индексу может не соответствовать общему показателю.

В частности, ключевые показатели развития электронного правительства в России в 2012 г. и в мире выглядят следующим образом:

• общий индекс развития электронного правительства у России составляет 0,7182, у Европы – 0,7188, в мире – 0,4882 (на 2012 г. в мире есть только 3 страны, не обладающие онлайновыми сервисами: ЦАР, Гвинея и Ливия);

• индекс электронного участия у России 0,6579, а в Европе всего лишь 0,3482;

• индекс человеческого капитала у России 0,8850 при среднемировом показателе в 0,7173. В Европе данный индекс составляет 0,8916 (интересно, что у Украины индекс человеческого капитала равен 0,9176);

• для онлайновых услуг среднемировой показатель составляет 0,4328, средний по Европе – 0,6189, в России индекс составляет 0,6601 единицы;

• по телекоммуникационной инфраструктуре Россия может соперничать со странами Европы: у России он составляет 0,6583 единиц рейтинга, в Европе – 0,6460, а общемировой показатель – 0,3245;

• электронное участие государства в среднем в мире оценивается на уровне 0,2 единицы, столько же в Восточной Европе, во всей Европе – 0,32, в России – всего 0,13 единицы;

Необходимо отметить, что в докладе ООН отмечается важность сопоставления размеров территорий и количества населения, взаимодействующего с органами власти в той или иной стране. Так, согласно оценкам ООН, из стран, население которых превышает 100 миллионов человек, Россия занимает третье место по рейтингу – после США (310 миллионов, 5 место) и Японии (127 миллионов, 18 место).

Специалисты связывают достигнутый прогресс с вводом в эксплуатацию портала государственных и муниципальных услуг, созданием высокотехнологичных интерактивных порталов президента и правительства, сайтов ключевых министерств, а также достигнутым пониманием того, как и какие материалы нужно предоставлять для подсчета рейтинга. К сожалению, эти достижения в меньшей степени коснулись простых граждан: население в большинстве своем реально не почувствовало появление нового удобного высокотехнологичного канала получения государственных услуг в электронном виде ^[19].

С появления концепции Web 2.0, электронное правительство является одним из самих ярких и действенных ресурсов власти в Интернете. Любые изменения в данной сфере должны носить системный характер, а, следовательно, неизбежны изменения функций государства и общества. Претворение в жизнь концепции e-Gov идет по пути трансформации государственного управления на основе принципов wiki.

В информационный век значительно возросло давление на правительства, вынуждающее их эффективнее выполнять свои функции. ИКТ предоставили правительствам возможность работы в принципиально иных, при этом более сложных условиях – с помощью электронного правительства. Резюмируя сказанное, можно сделать вывод, что для успешного функционирования электронного правительства необходимо применять комплекс мер ^[5]:

1. ИКТ необходимо включить в комплекс мер по модернизации, связанной с проведением реформ, которые бросают вызов действующим нормам государственного администрирования. Здесь не будет единственной модели по налаживанию ЭП. Его координаторы должны использовать ИКТ как механизм, позволяющий активизировать перемены, и не пытаться при этом реструктурировать абсолютно все действующие технологии.
2. Лидерство и энтузиазм отдельных личностей и организаций способствуют существенному прогрессу в развитии ЭП. Лидерство требует видения перспективы, ответственности и конкретных, соответствующих задаче действий. Лидерство необходимо на всех уровнях – от политического до административного. Политическое лидерство выводит ЭП в сферу приоритетов и задает направление преобразованиям, включая их в более широкий контекст. В административных структурах лидеры помогают претворять намеченные перспективы в конкретный план действий.
3. Бесперебойное предоставление правительственных услуг требует тесного сотрудничества различных организаций. Их взаимодействие не может ограничиваться только технической стороной, оно должно включать более глубокое сцепление на базе интересов «общих» потребителей. Поскольку услуги становятся все более сложными и дорогостоящими, сотрудничество будет осуществляться также с учетом экономической эффективности. Координаторы ЭП должны предусмотреть гарантии в предоставлении услуг, финансировать проекты «катализаторы», разъяснять меры по совместному использованию данных и решать проблемы подотчетности. Тем не менее, координаторы должны решить основную дилемму: как распределить средства и информацию между различными структурами, сохранив при этом ответственность за результаты и действия?
4. Становление ЭП всё больше нуждается в профессионалах в области ИКТ, работающих в органах управления. Профессиональные качества, требуемые для развития ЭП, относятся не только к технической стороне, поскольку общий менеджмент предполагает также владение навыками более широкого профиля, что позволяет активно участвовать при принятии решений в сфере ИКТ. Необходимый профессионализм включает как базовую техническую компетентность, так и понимание задач информационного менеджмента и информационного общества. Менеджеру присущи задатки лидера, а не ведомого. При этом традиционные навыки в области менеджмента должны обновляться и укрепляться в соответствии с требованиями, обусловленными функционированием ЭП. Необходимы дополнительные знания в таких областях, как перфоманс-менеджмент, нормы прозрачности, взаимодействия различных структур, государственно-частные виды партнерства.
5. Сотрудничество с частным сектором – характерная особенность почти всех направлений деятельности ЭП. Государственные органы заинтересованы в высококвалифицированных кадрах и доступе к продукции, снижении рисков, привлечении частного капитала и объединении усилий с частным сектором в предоставлении услуг. Координаторы ЭП совместно с административными структурами и головными организациями должны разработать рамочные условия государственно-частного партнерства, необходимые для деятельности ЭП. В качестве их составной части были бы полезны аудиторский контроль и меры по обеспечению прозрачности партнерства в сфере ИКТ.
6. Внедрение ЭП может оказаться рискованным, дорогостоящим и трудным делом, сопряженным с необходимостью реформирования. Существующий опыт обнаруживает тенденцию сопротивления реформам, что ведет к неоправданным расходам и упущенным возможностям. Становлению ЭП также препятствуют неэффективное управление проектом, технологические сбои, проблемы «ложности первого шага», дискретное финансирование и оторванные от реальности политические требования. Ошибки при реализации интернет-проектов ведут к перерасходу средств и делают особо заметными изъяны в обеспечении услуг.
7. Приверженцы ЭП, должны чётко формулировать все, связанное с последствиями и преимуществами реализации программы. Требуется реалистичная оценка, при этом производимая в такие временные рамки, которые удобны для людей, принимающих решения. Оценка спроса остается наиболее уязвимым пунктом программ по ЭП в странах – членах ОЭСР. В связи с тем, что услуги становятся более сложными и дорогостоящими, появляется настоятельная необходимость оценить их востребованность с учетом мнения потребителей.

Итак, традиционное государственное управление медленно адаптируется к информационной революции, рассматривая её как один из множественных вызовов современности, с которыми приходится сталкиваться. Когда перечисленные меры будут успешно применены на практике, речь пойдёт не об электронной государственной политике или «онлайновом» государстве, а о становлении «сетевой политики».

Ведущие мировые государства идут по пути целенаправленного построения системы «качественного управления» при прямой заинтересованности самого правительства. Судя по практическим шагам в направлении построения нового государственного управления, страны с наиболее высоким индексом e-Gov, полностью осознали необходимость взаимодействия власти и общества в режиме онлайн. Широко реализуемые в повседневной жизни примеры становления нового качественного управления, наглядно демонстрируют предпочтительность граждан в области использования ИКТ для повышения эффективности управления.

В целом можно сказать, что использование Интернета в странах с развитым индексом e-Gov носит системный характер. В подтверждение данного суждения можно привести проект Government of Canada Wireless Portal, который обеспечивает широкомасштабный доступ к электронным услугам правительства Канады практически по всем пунктам взаимодействия граждан с властью с помощью мобильного телефона. В Германии был успешно реализован проект «Мобильное обслуживание граждан» (Mobile Burgerdienste, MoBuD), основанный на предоставлении правительственных услуг гражданам при помощи «мобильных ведомств». Проблемы ЭП находятся под пристальным контролем научного сообщества США – создан специальный Национальный центр изучения e-government при Университете Массачусетса.

Отметим, что потенциал интернет-технологий реализуется только в странах с развитыми демократиями, тогда как большинство государств не используют коммуникационные возможности в процессе управления, а лишь показывают симуляцию политического интернет-диалога. И главными причинами такого отставания являются:

• слабая организация правительственных веб-сайтов. Здесь главной причиной является отсутствие заинтересованности власти в переходе к концепции ЭП, в широком опубличивании государственной политики. Возможность преодоления данного негативного фактора кроется в активизации гражданского общества в Сети, его внедрения в сферу политики с целью контроля власти и отстаивания своих интересов;
• скептический настрой общественности по отношению использования ИКТ в государственном управлении. Данная причина возникает вследствие недоверия общества к власти;
• размытая система персональной ответственности за деятельность ЭП (к примеру, в США создана специальная должность – директор по информационным технологиям (англ. Chief information officers (CIO), отвечающий за информатизацию государственных органов.);
• ограниченный доступ ряда стран к свободным СМИ и, как следствие, отсутствие информации о реальной деятельности государств. Существующее цифровое неравенство – тормоз для использования преимуществ ЭП;
• отсутствие равнозначного признания электронных услуг наравне с соответствующими им «бумажными» процедурами.
• финансовые трудности. Затраты на ЭП должны рассматриваться в качестве инвестиций, с учетом будущей прибыли и определенных гарантий будущего финансирования. В частности, вложения в ЭП будут осуществляться с акцентом на выработку экономически выгодных решений.
• отсутствие должного внимания со стороны академического сообщества.

В этой связи, грамотное применение политических технологий повышает эффективность политической деятельности и позволяет достигать поставленной цели оптимальным образом. К тому же в условиях конкурентной борьбы, когда каждая из сторон использует политические технологии, результат зависит от многих обстоятельств, среди которых решающее значение имеют ресурсы соперников — не только материальные, но и организационные, интеллектуальные, личностные ^[21] и, в первую очередь, информационные.

Тот положительный опыт использования e-Gov, который, уже сейчас достигнут мировыми лидерами, активно изучается другими государствами. Развитие телеологичного движения к использованию парадигм ЭП не может осуществляться без инициатив пользователей, их отчетливого желания быть участниками властно-управленческого процесса.

Итак, использование Интернета как ресурса государства в значительной мере обусловлено существующим политическим режимом и состоянием политической культуры общества.

Любое государство не станет более открытым благодаря реализации ЭП, впрочем, как и общество не станет полностью информационным вследствие беспрепятственного доступа к информационным ресурсам. Необходим комплексный подход, затрагивающий весь спектр взаимодействий между государством и гражданским обществом с использованием предоставленных Интернетом ресурсов.