Особенности художественного стиля в произведениях П. А. Ойунского

Саввинова Гульнара Егоровна ORCID: 0000-0001-9868-4962 кандидат филологических наук старший научный сотрудник; Северо-Восточный федеральный университет им. М.К. Аммосова 677009., Россия, республика Саха (Якутия), г. Якутск, ул. Ф.попова, 16, корпус 3, кв. 40 Savvinova Gul'nara Egorovna PhD in Philology Senior Researcher, Northeastern Federal University named after M.K. Ammosov 677009., Russia, Republic of Sakha (Yakutia), Yakutsk, ul. F. Popova, 16, building 3, sq. 40 savgul6767@mail.ru Другие публикации этого автора

Творческое начало якутского писателя П. А. Ойунского (1893-1939) и его формирование как писателя приходится в начале ХХ века, в 1920-1930-е годы. Этот период заставил писателя проницательно остро ощутить разлад с миром общепринятых ценностей и утрату внутренней свободы. П. Ойунский не смог не выражать в своём творчестве свои мировоззренческие установки, свое настоящее отношение к действительности. Несмотря на непростое положение, П. Ойунский начал писать свою прозу. И для того, чтобы изображать, ровно то, что хотело видеть государство, писатель использовал в своем творчестве принцип народности и фольклор.

Как известно, фольклор выступает фундаментом, основой национальных литератур, а фольклорно-эпическая традиция, будучи производной от него, – главным маркером этничности ^{[7, с. 6]}. Это объясняется тем, что «в фольклорных произведениях ассимилируются ирреальные версии, лежащие в глубинах человеческого сознания, которые целенаправленно не выходят за пределы в ассоциативных целях» ^{[1., с. 101]}.

В поисках новых форм, средств изображения героя и действительности П. Ойунский обращался к типологически близкого к методу традициям русских писателей Х1Х века. Писатель, отталкиваясь от родного - якутского устного творчества и русской литературы Х1Х века, предлагал свое понимание мира на основе художественной интуиции. По мнению исследователей, именно творчество русского писателя А. С. Пушкина вдохновила П. Ойунского на создание авторских сказок, рассказов-сказок, ставших одними из лучших произведений якутской литературы.

О литературной сказке В. П. Аникин писал: «Сказки писателей слились в сознании людей всех поколений со сказками народа. Это происходит потому, что каждый писатель, каким бы оригинальным ни было его собственное творчество, ощущал свою связь с фольклором» ^{[17, с. 55]}. Методологической базой исследования особенностей художественного стиля и фольклора, в частности литературной сказки, послужили труды А. Н. Веселовского, В. Я. Проппа, Е. М. Мелетинского и др., и основывается на положении трудов У. Б. Далгат ^[11], С. Ю. Неклюдова ^[16].

В.Я. Пропп показал, что «сказка как жанр, со своим составом сюжетов и персонажей, со своей структурой, в конечном счете генетически связана с первобытными обрядами и представлениями» ^{[14, с. 9]}. Пропп подчеркивает и то обстоятельство, что «прочную зависимость от древних этнографических субстратов обнаруживают и архаический эпос, и обрядовый фольклор. Вместе с тем, отношения фольклора и этнографии не прямолинейны, в недрах фольклорного творчества происходит переработка, переосмысление, часто - идеологическое отрицание либо полная перекодировка материала действительности» ^{[14, с. 10]}. Исследователю удалось вскрыть ряд общих законов, регулирующих эти творческие процессы, и обнаружить устойчивые специфические качества фольклорного творчества. Весьма примечательна работа М. Н. Лейдерман-Липовецкого «Поэтика литературной сказки», в котором исследователь раскрывает роль народной волшебной сказки в обретении художественного опыта, предполагающего включение цитации, авторскую обработку известных сюжетов, реинтерпретацию вечных мотивов и наличие традиционного финала. В результате появляется авторский текст, наполненный индивидуальным восприятием мира ^{[12, с. 43]}.

Контекстный подход к изучению произведений П. Ойунского показал, что одной из отличительных особенностей творчества П. Ойунского является переложение и перерабатывание сказочных сюжетов, их заимствование и интерпретация. Заимствованным сюжетам и мотивам традиционных сказок П. Ойунский придал свое авторское, индивидуальное и народное звучание. Писатель в произведениях придает ряд форм жанровых разновидностей сказок: сказки о животных, про птиц, о социально-бытовых (новеллистических) и волшебных (чудесных).

Произведения П. Ойунского созданы на основе русской и якутской народной сказках – это сказочный рассказ о животных «Лиса и барсук» («Саhыллаах барсуук», 1935) и рассказ про птиц «Спор» («Мөккүөр», 1925). Рассказ-сказка в стихах «Спор» основан на переданном материале фольклористом П. В. Слепцовым. Данный материал - сюжет сказки «Чирок и беркут» («Чаркый икки, барыллыа икки») был записан учёным-фольклористом, сосланным в Якутскую область в Верхоянск за революционную деятельность И. А. Худяковым (1842–1876) и включен в книгу «Верхоянский сборник» ^[18].

В сюжете рассказа-сказки «Лиса и барсук» выражены особенности мировоззрения народа через призму образов, в аллегоричной форме доносить потаенную мысль писателя. Особенностью сюжетной композиции произведений П. Ойунского является то, что в них широко используется диалогическая речь, в которой отражена эффективная форма наделения животных человеческими признаками и качествами. В рассказе «Лиса и барсук» автор уделяет большое внимание речи персонажей, так как диалог между ними передает основные события, которые необходимы для понимания сюжета. Следует здесь отметить высказывание В. А. Семенова, что «язык персонажей и писателя насыщен якутскими народными речениями, пословицами и поговорками, которые придают сказке не только национальный колорит, но и усиливают ее художественную выразительность» ^{[14, с. 33]}.

Язык рассказов П. Ойунского богат народными пословицами, поговорками и фразеологическими оборотами. Рассказ «Лиса и барсук» начинается авторским отступлением народного изречения, но и здесь чувствуется стиль традиций: «Саас үйэ тухары саһыл өйдөөҕүнэн аатырар этэ, онон өйдөөх, ньуолбар соҕус киhини киhи эрэ барыта: «Оо, саhыл мэйии», - диэн ааттыыр этилэр» («Лиса в своем веку известна хитроумьем, потому про умных и изворотливых людей обычно говорят: «с лисьим мозгом»). В рассказе показаны те, которые с помощью обмана стремятся к личной выгоде. Для выражения и наполнения текста выразительностью этого основного мотива привлечено несколько сюжетов, представляющих собой самостоятельные сказки (волк у проруби; лиса крадет рыбу из саней; лиса и ворона). Писатель обращается не только к якутским, но и к русским сказкам. При этом при обработке их автор вносил якутский национальный колорит.

Аллегория, сатира – это особенности стиля П. Ойунского, которые опирались на неиссякаемом источнике устного народного творчества. В рассказе использованы немало анекдотов про охотников в описании действий крестьянина, нашедшего на дороге «мертвую» лису: «себе — шапку, жене — воротник, ребенку — торбаза». Или, ироническое обращение лисы к волку, лишившемуся хвоста: «Да, съела я рыбку с хвоста, полагая, что ты тоже с хвостом».

Во второй части рассказа «Лиса и барсук» автор отходит от традиционной сюжетной линии: в этой части «лису постигают одни неудачи». Главным назначением второй части является необычайное обстоятельство – «лиса попадает в Армении». Как известно, «большинство сказочных текстов в сюжетном плане основаны на путешествии героя, его перемещения в пространстве. В фольклорных произведениях понятие «пространство», как правило, носит вымышленный или же сакрально-аллегорический характер и мало соотносится с реальными географическими объектами» ^{[3, с. 86]}. По мнению В. А. Семенова, П. А. Ойунский успешно разрабатывал не только сюжеты оригинального якутского фольклора, но и сказочные сюжеты, заимствованные из устной поэзии других народов ^{[14, с. 12]}. На основе этих так называемых «бродячих» сюжетов писатель и создал рассказ «Лиса и барсук». П. Ойунский, использовав бродячий сюжет, выражает устойчивые традиции национальной литературы, которые находят непременное отражение в аналогичных текстах. Здесь «происходит смешение тематических форм и создание гибридных образований» ^{[9, с. 8]}, писатель синтезирует юго-европейские, русские и якутские сказочные начала. Данное рассмотрение подтверждает взгляд А. А. Бурцева о том, что «П. А. Ойунский в художественной прозе творчески использовал «инонациональные реминисценции» ^{[2, с. 5]}. Таким образом, на наш взгляд, именно «миграционные» формы порождают особенности мироощущения писателя, вместе с тем и специфику национальной сатиры в устном народном творчестве.

Имеет фольклорный источник и творчески переложен писателем в художественную форму рассказ-сказка «Спор». Произведение в стихах отличается аллегорической формой. В рассказе аллегория служит раскрытию мысли автора о пороках общества, как чинопочитание, лицемерие, лживость. Автор поэтически обработал популярную сказку «Спор», повествующую о «собрании» пернатых, в котором они должны избрать своего правителя. В рассказе выступают фольклорно-мифологические персонажи - пернатые. В завязке рассказа на «собрании» разразилась распря. Неожиданной точкой в сюжетном развороте является явление всесильного орла, сопровождаемый «свитой» - многочисленными стервятниками. Ажиотаж разразившегося раздора прекратилась в мгновение ока: вот уже претенденты на власть, оробев, стали хором, при этом вкрадчиво-угодливо выкрикивать о том, что «надо непременно избрать правителем орла». Проникнутый комическим пафосом рассказ отличается речевой характеристикой персонажей. Автор создает не только аллегорические образы, но и аллегорические ситуации, действия героев. Через поведение, действий персонажей автору удалось воспроизвести реалистический образ человека. Произведение насыщено различными изобразительными средствами, вобрал в себя всю красоту народного языка: поговорками, пословицами, меткими языковыми сравнениями, в которых сохранены свойственные народной речи выражения, игра слов, образные характеристики, типичные для сказочного стиля. Произведение впечатляет умелым использованием автором народного языка, юмора, в котором описывается разразившееся до скандала собрание пернатых.

Очевидно, в рассказах-сказках о животных и про птиц П. Ойунского функциональность вымысла основана «на передаче критической мысли: в юмористических или сатирических целях животным придаются людские черты» ^{[10, с. 196]}. В рассказах есть все: и сарказм, и философские размышления.

Исключительное в рассказах П. Ойунского в том, что в них вполне реальные жизненные конфликты между вполне реальными персонажами получают необычную, сказочную сюжетную реализацию. Несмотря на всю свою сказочность, фантастический сюжет и красочный язык, рассказы «Явь ли, сон ли?!» («Олох дуу, түүл дуу?», 1926), «Как якут превратился в злого духа» («Саха абааhы буолбута», 1935) получились невероятно реалистичными.

Доминирование фантастического начала проявляется в рассказах «Явь ли, сон ли?!», «Как якут превратился в злого духа», которые имеют «сказочную» организацию сюжета и построение на контрасте. В рассказах самым гармоничным образом переплетены: приключения, радость, безудержное веселье, и как в жизни – печаль и трагизм. Один из способов организации художественного мира рассказа с элементами сказки, как отмечают исследователи, это «создание особого сказочного (а чаще сказочно-фантастического или сказочно-мифологического) мира, параллельной реальности» ^{[5, с. 236-241]}.

В своих произведениях П. Ойунский переход от реального к сказочному разворачивает картиной жизни народа: это - быт народа, его хозяйство. Рассказы завораживают читателя своими фантастическими событиями, которые сродни народным сказкам. Сказочность начинается уже с самой завязки сюжета, в котором обычные люди сразу же вступают, начинают действовать в удивительных обстоятельствах. Так, своеобразные художественные функции выполняют «вещие сны», заимствованные из мифологии в рассказе «Явь ли, сон ли?!». Федорке (Сүөдэрэпээн), старику-кумалаану (с як. кумалаан – нищий, нищеброд), заснувшему на бычьей шкуре, которой пользуется шаман при камлании, приснился удивительный сон. Во сне Федорка обладает чудодейственной силой бычьей шкуры. Наделенный сверхъестественными способностями Федорка попадает в подводное царство мифических шиликунов (с як. сүлүүкүн – дух глубоких вод) ^{[15, c. 243]}. Этот эпизод несёт особую смысловую нагрузку, так как в нём автор передаёт не только фантастические события, но и особую фольклорно-этнографическую смысловую нагрузку. В рассказе по убеждению персонажа - старого якута человек во сне «видит свое будущее», «встречается» с предстоящим благополучием и несчастьем. Главный герой Федорка, не знавший в жизни радости, свободы из-за гнета тойонов (с якут. тойон - господин), увидел свое счастье только во сне.

В основном «вещий сон» в произведениях якутских писателей начала ХХ века служит для описания действительности в условно-романтическом стиле. «Писатели начала ХХ века, изображая «потустороннюю» счастливую жизнь своих героев, выражали стремление народа к свободе и хорошей жизни, что для них в большинстве случаев было только мечтой» ^{[14, с. 65]}.

Обращаясь к рассказам с фантастическими событиями, мы можем заметить иронию писателя по поводу народных представлений о чертях, о жителях иного мира и других потусторонних силах. В рассказе-новелле «Как якут превратился в злого духа» повествуется о том, как главный герой, собирая в лесу ягоды, провалился в нижний мир. В процессе анализа данного рассказа устанавливается, что его «пространственная организация близка к мифологической. Для произведений писателя характерно разделение мира на «наш» – на мир людей, мир жизни и «чужой» – тайный мир» ^{[8, с. 2]}. В рассказах П. Ойунского характерны приемы «повторения сходных ситуаций» - описаний о нижнем мире, которые принято считать фольклорно-эпическими. Вместе с тем, в рассказе «Как якут превратился в злого духа» повествуется о том, что в подземном мире живут не шиликуны из мистических рассказов, не чудовища из нижнего мира якутского эпоса олонхо, а обыкновенные люди, с таким же бытовым укладом, с такими же обычаями, нравами и верованиями, как и в среднем мире, т.е. на земле. В образности и знаковости сна главного героя «сохраняется культурный код народа, передаются особые знания о мире, раскрывается особая парадигма пространственно-временных координат» ^{[4, 2711]}. Жанр сказочного рассказа был выбран П. Ойунским «в данный период (1930-е годы – С. Г.) не случайно, так как сказка изначально является универсальным жанром для прямого, открытого выражения моральных оценок (….). Испокон веков, в традиционной сказке добро было добром, а зло – злом, причем добро всегда одерживало победу» ^{[6, с. 69]}.

Заключение. Анализ особенностей стиля в рассказах П. А Ойунского позволил выявить важные стороны его художественной системы. Значимыми художественными приемами П. Ойунского являются: – заимствование в своих произведениях сказочных сюжетов и образов; - переложение сюжетов из сказок; - применение элементов из сказок, якутского героического эпоса олонхо; - используются приёмы гротеска, фантастики, сатиры и иносказания; - используются языковые повторы, постоянные эпитеты, пословицы и др. Немаловажным приемом является то, что писатель развивал заложенное в сказочных рассказах сатирическое содержание.

Посредством оригинального способа – использованием традиций устного народного творчества в своих произведениях автором поднимаются проблемы не сказочные, а актуальные для своего времени - острые социально-экономические проблемы, которые существовали в жизни якутского народа в начале ХХ века.

Одной немаловажной деталью в сказочности, в формах фантастики в рассказах П. Ойунского является проявление архаических основ, которые способствуют созданию и развитию оригинального сюжета.