Пейзаж в романе Оноре де Бальзака «Воспоминания двух юных жён»: мотивы ада и рая

Оноре де Бальзак – автор одной книги, романа о Франции XIX века. Ее название, «Человеческая комедия» – прямая аллюзия на «Божественную комедию» Данте. В книге Бальзака речь тоже идет о совершенствовании души и постижении истинного закона мироздания – мистической любви, о необходимом для постижения истины познании добра и зла.

На формирование этических и эстетических представлений Бальзака значительное влияние оказали идеи философа-мистика Эммануила Сведенборга. Писатель упоминает о нем в предисловиях к «Человеческой комедии» и «Мистической книге» ^[1]. В сочинении «О небесах, о мире духов и ангелов» Сведенборг утверждает, что материя не существует самостоятельно, но полностью зависит от духовных начал. В его представлениях различаются три мистических области мироздания. Это небеса, населенные людьми-ангелами, ад, где находятся эгоистичные люди-демоны, а между ними мир духов (умерших, не совершивших выбора между добром и злом). Сущность жизни по Сведенборгу – любовь. Человек обладает свободой воли и способен выбирать между «любовью к себе» (или адской любовью – amor infernalis), в ней основа всех смертных грехов, зла, и «духовной любовью» – «любовью к другому» (amor spiritualis) – в ней основа добра. Выбор того или иного основания формирует в земной жизни пространство либо ада, либо рая ^[2].

Мотивы^[3] рая и ада возникают в пейзажах^[4] эпистолярного романа «Воспоминания двух юных жён» (1842), вошедшего в «Сцены частной жизни». Исследователи полагают, что все монастырские воспоминания героинь, Луизы и Рене, основаны на рассказах Жорж Санд об Августинском католическом монастыре, в котором она воспитывалась. Некоторые даже считают писательницу прототипом Луизы. Однако невозможно однозначно утверждать, что Луиза – Жорж Санд, так как даже внешне, по замечанию Веры Аркадьевны Мильчиной, к писательнице ближе Рене ^[5].

Сюжет романа строится на описании жизни двух молодых женщин – Луизы де Шолье и Рене де Мокомб. Они стали близкими подругами во время послушничества в кармелитском монастыре в Блуа. Но когда они покидают стены святой обители, их жизнь идет двумя совершенно разными путями. Несмотря на расстояние и абсолютно непохожий уклад жизни их дружба сохраняется благодаря переписке, которая продолжается с 1823 по 1835 год. Пейзаж сопровождает ключевые сцены романа. Повествование от лица двух рассказчиков – Луизы и Рене – придает особый психологизм пейзажным деталям, наброскам и описаниям.

Первая пейзажная зарисовка (городской пейзаж) возникает в письме Луизы к Рене от 15 декабря, где она описывает свой первый выход в свет по возвращении в Париж из монастыря в Блуа: «Был один из тех осенних дней, какими мы так восхищались на берегах Луары. Наконец-то я увидела Париж! Площадь Людовика XV в самом деле красива, но этой красоте не хватает естественности» ^{[6, с. 47]}.

Пейзажный набросок передает восторженное состояние Луизы, предвкушающей свое появление в высшем обществе и ожидающей всеобщего восторга от ее красоты. Вместе с тем, она достаточно умна и наблюдательна, чтобы заметить искусственную красоту Парижа в сравнении с Блуа.

И в письме Рене возникает пейзажный набросок, она описывает жизнь в провинции, знакомство с будущим мужем, поместье его отца. Пейзажный набросок служит введением к истории замужества Рене и намечает особенности ее характера. Детальное изображение усадьбы свидетельствует о наблюдательности и чуткости Рене, вместе с тем, в нем намечается символический подтекст. Долина, где расположена усадьба будущего мужа Рене, прекрасна, сад похож на все сады Прованса, старый замок Мокомб – гордость прекрасной долины, но старик барон живет не в замке, а в бастиде – простом деревенском доме, стены дома, сложены из каменных глыб и скрепленные желтоватым цементом. Под тяжестью каменной черепицы прогибается кровля. Окна расположены без всякой симметрии. Сад обнесен невысокой стеной, сложенной из крупных круглых камней; стена обмазана глиной, которая местами осыпалась. В дом ведет каменное крыльцо, над дверью красуется навес, который не вызвал бы зависти даже у крестьянина с Луары, владельца прелестного белого домика под голубой кровлей, сверкающей на солнце. В саду ужасно пыльно, листья на деревьях пожухли ^{[6, с. 52-53]}.

Пейзаж, представший перед глазами Рене, отражает душевное состояние старого барона де л’Эсторада. Он долгое время жил с гнетущим чувством потери сына, который считался погибшим в России во время войны 1812 года. Здесь в образной форме воплощена идея Сведенборга о зависимости материальной формы, физического пространства от душевного состояния человека. А душа барона де л’Эсторада – это ад отца, потерявшего сына.

Далее Рене описывает своего будущего супруга и упоминает об условии, при котором она выйдет за него замуж. Этим условием станет преобразование сухой пустыни в оазис. Она ставит себе задачу создать земной рай: «Я милостиво согласилась стать госпожой де л'Эсторад <…> , но с непременным условием, что я смогу преобразовать по своему вкусу бастиду и разбить вокруг нее парк. Я по всей форме потребовала, чтобы отец мой отвел сюда из Мокомба немного воды.» ^{[6, с. 53-54]}.

Она ясно представляла свою будущую жизнь в провинции, приняла ее заурядность и однообразие, но это не мешало ей видеть ее и в идиллическом свете, среди прекрасной и гармоничной природы, где она будет воспитывать детей, жить их радостями: «Однообразие моих дней будут скрашивать тихие радости сельской жизни. Я посажу вокруг своего дома прекрасные деревья и превращу наше поместье в оазис, который сольется с долиной Жеменос. Лужайки в моем парке круглый год будут зеленые, как везде в Провансе; парк раскинется до самого холма, на вершине которого я прикажу построить какую-нибудь красивую беседку, откуда, быть может, смогу разглядеть сверкание Средиземного моря. Апельсиновые, лимонные деревья – прекраснейшие жемчужины растительного мира – украсят этот уголок, где я буду полновластной хозяйкой. Нас будет окружать вечная поэзия – поэзия природы. <…> Жизнь расстилается передо мной, как широкая дорога, ровная и гладкая, осененная вековыми деревьями. В одном столетии не бывает двух Буонапарте; поэтому если у меня будут дети, я смогу воспитать их, вывести в люди и жить их заботами и радостями» ^{[6, с. 54-55]}.

Пейзажные детали, созвучные настроению Луизы в первые дни брака, возникают в ее письме к Рене. Она описывает впечатления от путешествия в купленное мужем имение и упоминает о том, как любовалась Луарой, о ярком свете луны и парке, откуда лились дивные ароматы, но с таким же восхищением говорит она об уютной готической спальне, «украшенной всеми изобретениями современной роскоши» ^{[6, с. 149-150]}.

Ответное письмо Рене к Луизе начинается пейзажным описанием, которое показывает, что происходит постепенное превращение, печального поместья в прекрасный сад: «Далеко-далеко, словно стальное лезвие, блестит Средиземное море. Скамью эту осеняют благоухающие деревья – я велела пересадить сюда огромный куст жасмина, жимолость и испанский дрок. В один прекрасный день скалу целиком укроет ковер из растений. Виноград уже посажен» ^{[6, с. 155]}.

Окончательное преображение происходит только с рождением первенца. Именно это событие дало Рене почувствовать amorspiritualis – духовную любовь, и материальное пространство ее жизни становится все более совершенным: Это поместье, которое, впрочем, скоро станет майоратом, землями нашего Армана, – пишет она, – превратилось для меня в землю обетованную. Пустыня осталась позади ^{[6, с. 171]}.

Луиза, ставшая вдовой, иначе видит окружающее ее пространство: земля в прекрасном цветущем парке кажется ей «сырой могилой»: Я сижу у окна и смотрю вдаль: отсюда открывается чудесный вид, Фелипе так часто любовался им, <…> . Ах, дорогая, перемена мест мучительна для того, чье сердце мертво. Я содрогаюсь, глядя на сырую землю в саду, она похожа на большую могилу ^{[6, с. 207]}.

Детали пейзажа отвечают состоянию ее души: Я полюбила тень, тишину и ночь; <…> Единственная моя отрада – тихий парк, где передо мной встают картины былого счастья, невидимые для других, но красноречивые и живые для меня ^{[6, с. 208-209]}.

Новая любовь возвращает Луизу к жизни и она, подобно Рене, создает вокруг себя гармоничное окружение: Два года назад я купила над прудами Виль-д'Авре, по дороге в Версаль, двадцать арпанов земли: луга, лесную опушку и прекрасный сад. Среди лугов я приказала вырыть пруд площадью около трех арпанов, оставив в центре живописный островок. Маленькая долина зажата между двумя лесистыми холмами, откуда сбегают дивные ручейки, воды которых мой архитектор умело распределил по всему парку. <…>. Маленький, прекрасно распланированный парк окружен изгородями <…> . Со стороны Ронского леса на косогоре есть лужайка, спускающаяся к пруду, – там я приказала построить шале, как две капли воды похожее на то, которым путешественники любуются по дороге из Сьюна в Бриг <…> Убранством оно не уступает самым знаменитым шале. <…>. Все постройки утопают в зелени, так что виден лишь изысканно простой фасад шале. Еще один домик – в нем живут садовники – скрывает вход в сад.

Въезд в усадьбу со стороны леса, ворота почти невозможно отыскать. Высокие деревья через два-три года полностью скроют от взоров все постройки. Только дымок из труб, заметный с вершины холма, укажет путнику на то, что здесь кто-то живет, да зимой, когда деревья стоят голые, стены будут проглядывать между стволами. <…> .

Мой парк разбит по образцу так называемого Королевского сада в Версале, но окна шале смотрят на пруд и на островок. <…> Я приказала садовникам разводить цветы во множестве и только душистые, чтобы превратить этот клочок земли в благоухающий зеленью изумруд. Шале увито диким виноградом, бегущим по крыше, и со всех сторон оплетено хмелем, ломоносом, жасмином, азалиями, кобеями. <…>. В пруду плавает целая флотилия белых лебедей.

О Рене! в этой долине стоит мертвая тишина. Здесь просыпаешься от пения птиц или шепота ветерка в ветвях тополей. Строя каменную ограду со стороны леса, рабочие нашли родник, и теперь меж двух берегов из кресс-салата по серебристому песку струится ручеек, впадающий в пруд: такую красоту не купишь ни за какие деньги ^{[6, с. 217-219]}.

Пейзажные детали и далее возникают в письмах Луизы. Она говорит о счастливой уединенной жизни в счастливом браке, прогулках вечерами, когда листва еще не просохла после короткого дождя, а ярко-зеленая трава блестит от росы ^{[6, с. 233]}, о восхищении «алыми красками заката, разлитыми по вершинам холмов, и бликами, рассыпанными по серой коре деревьев» ^{[6, с. 233]}, об абсолютном единстве чувств и мыслей: «Мы с Гастоном так близки по духу, – утверждает она, – что умы наши представляются мне двумя изданиями одного и того же сочинения. <…>Мы оба наделены привычкой или даром рассматривать всякую вещь самым пристальным образом, и, постоянно находя все новые и новые доказательства чистоты нашего внутреннего чувства, мы доставляем себе все новые и новые радости. В конце концов мы сочли согласие наших умов свидетельством любви, и если бы когда-нибудь наше единомыслие нарушилось, это было бы для нас равносильно измене ^{[6, с. 235]}.

Но абсолютное отождествление Луизой своей личности с личностью мужа приводит к драматическим последствиям: она ошибается, подозревая мужа в измене, и сознательно разрушает свое здоровье, но умирая, узнает, что ее подозрения были ошибкой.

Основная тема романа и одна из главных тем «Сцен частной жизни» – тема счастья женщины. В развитии этой темы в «Воспоминаниях двух юных жен» участвует мотив любви. Он развивается в двух вариациях. Первая из них – духовная любовь (или amour spiritualis, как называл ее Сведенборг) – это материнская любовь Рене к детям, мужу, Луизе. Рене жертвует собой во имя других. Она выбирает «любовь к другому» по своей собственной воле и пространство, окружающее носит черты земного рая. Ей фактически удается воскресить к жизни своего мужа. Любовь Рене помогает ему превратиться из лишенного жизненных сил, мрачного, угрюмого, познавшего тяготы войны человека в счастливого семьянина и видного политического деятеля.

Вторая вариация мотива любви – любовь к себе, любовь-страсть (amour infernalis) свойственна Луизе. «Пример твоей жизни, основанной на жестоком, хотя и прикрытом поэзией сердца эгоизме, подтверждает мое мнение <…> в любви ты думаешь только о себе и любишь Гастона не столько ради него, сколько ради себя самой», – пишет ей Рене ^{[6, с. 240-242]}.

Любовь Луизы разрушительна, эгоистична. Она, как ей кажется, любит своих мужей, но больше она любит себя рядом с ними. Ее любовь становится причиной гибели первого мужа и ее собственной смерти. Она создает ад в душе Фелипе, позволяя любить себя и заставляя ревновать, а во втором браке в своей собственной душе, ревнуя Мари Гастона и подозревая его в измене.

Мотив любви духовной определяет пространство Рене – ее окружает цветущая природа: «ковры растений», виноградники, отблески заката на вершинах деревьев, тепло солнца. Это открытое пространство: вдали блестит на солнце Средиземное море, Рене сама устраивает поместье и распоряжается посадить деревья так, чтобы парк соединился с долиной ^{[6, с. 54-55]}.

Поместье Луизы – богатое, роскошное, с огромным парком, холмами, ручьями и рекой носит черты замкнутости: «маленькая долина зажата между двумя лесистыми холмами», «въезд в усадьбу со стороны леса, ворота почти невозможно отыскать». Это пространство не только замкнуто, но в нем есть черты искусственности и подражания: «я приказала построить шале, как две капли воды похожее на то, которым путешественники любуются по дороге из Сьюна в Бриг», «убранством оно не уступает самым знаменитым шале», «парк разбит по образцу так называемого Королевского сада в Версале» ^{[6, с. 217-219]}. И завершается пейзаж упоминанием о «мертвой тишине», царящей вокруг (il règne dans ce vallon un silence à réjouir les morts ^{[7, с. 372]})

Пейзажные описания в романе Бальзака – важный композиционный элемент в структуре повествования, они служат экспозицией к каждому новому этапу жизни Рене и Луизы. Описания природы становятся «портретами души», отражают различие натуры героинь: amorspiritualis (духовную любовь к другому) – основу характера Рене и amorinfernalis – основу характера Луизы. И вместе с тем пейзаж становится одним из основных компонентов системы образов, формирующий символическое пространство земного рая (поместье Рене) или ада (поместья Луизы).