Стратегическое партнерство России и Китая в военно-морской сфере

Ли Валерий Николаевич аспирант; кафедра "Теория и история международных отношений"; Российский университет дружбы народов имени Патриса Лумумбы 117198, Россия, г. Москва, ул. Миклухо-Маклая, 10/2, ауд. 302 Li Valerii N. Postgraduate student, Department of theory and history of international relations, Patrice Lumumba Peoples' Friendship University of Russia 117198, Russia, Moscow, Miklukho-Maklaya str., 10/2, room 302 valeriy_li_ir@mail.ru Другие публикации этого автора

Россия и Китай создали новую модель отношений между странами с различными социально-экономическими системами. Она закреплена в российско-китайских официальных документах, включая Договор о добрососедстве, дружбе и сотрудничестве 2001 г. Российско-китайские отношения являются важнейшим фактором мира и стабильности в Азии и в мире в целом. Между двумя странами установилась атмосфера подлинного доверия и взаимопонимания, настоящее стратегическое партнерство, не направленное против какой-либо третьей стороны и способное стать образцом межгосударственных отношений двух крупных соседних держав в XXI в.

Стратегическое партнерство России и Китая имеет комплексный характер и сложившиеся исторические и международно-политические предпосылки. Показательной сферой партнерства двух стран выступает тесное сотрудничество в военно-политической области, поскольку оно требует высокого уровня доверия и близости подходов по ключевым проблемам международных отношений. Военно-политическое сотрудничество между Россией и Китаем носит системный характер и развивается по трем основным направлениям. Во-первых, это согласование политики держав в мировом масштабе и применительно к основным аспектам междержавной конкуренции, которая проявляется в создании США антикитайских альянсов в Индо-Тихоокеанском регионе, поддержке антироссийского режима на Украине, санкционный войнах, расширении НАТО и др. Во-вторых, запущен процесс сближения и открытости России и Китая в сфере военных технологий и поддержке укрепления военного потенциала двух стран. В-третьих, происходит улучшение оперативной совместимости вооруженных сил, что позволяет ВС РФ и Китая действовать по единым стандартам и обмениваться лучшими практиками.

В качестве важного инструмента военно-политического сотрудничества выступает взаимодействие в военно-морской сфере. Целью предлагаемой статьи выступает выявление роли сотрудничества РФ и КНР в военно-морской области для стратегического партнерства двух стран на мировой арене. В данной статье автор проанализирует динамику взаимодействия России и Китая в военно-морской сфере, а также оценит преимущества от сотрудничества в данной сфере на стратегическом и оперативном уровнях.

История развития технического сотрудничества России и Китая в военно-морской сфере

С 1950 по 1959 год советская помощь коммунистическому Китаю сыграла важную роль в создании военно-морского флота путем передачи технологий и подготовки кадров. Ветеран Дальнего похода и ключевая фигура, политический комиссар Лю Хуацин изучал военно-морскую теорию и командование в Военно-морской академии имени Ворошилова (1954-1958), ныне переименованной в "Адмирал Кузнецов". Народно-освободительная армия Китая получила свои первые подводные лодки и вскоре начала собственное производство в Шанхае. На предприятиях и в институтах, расположенных в Ленинграде, Пекин приобрел ноу-хау для производства своих первых торпед. Советский Союз предоставил несколько торпед SAET-50M с пассивным самонаведением, прежде чем прекратил поддержку. Морские орудия были копиями российских образцов ^[1]. Пекин получил множество чертежей самолетов, включая бомбардировщик Туполева Ту-16, который стал "Сиань Хун-6" как в военно-воздушных, так и в военно-морских силах. В 1959 г. главнокомандующий военно-морскими силами Народно-освободительной армии Китая (НОАК) воздал должное советской помощи: “... в то время как наша промышленность, наша наука и наши технологии были все еще относительно отсталыми, советское правительство, ЦК КПСС и советский народ оказывали нам бескорыстную поддержку...” ^[2]. Однако этот союз был приостановлен после развенчания культа личности И.В. Сталина и взаимных обвинений СССР и Китая в отходе от идеологически верного курса в своей государственной и партийной политике.

Советско-китайский раскол нанес серьезный удар по усилиям по модернизации, особенно военно-морского флота Китая. Согласно “Жэньминь Жибао", " СССР внезапно и в одностороннем порядке приняли решение отозвать всех своих специалистов и расторгнуть 343 контракта... и 257 других проектов научно-технического сотрудничества. Затем они приостановили важнейшие поставки оборудования и запасных частей” ^[3]. Китай потерял доступ к ленинградским военно-морским научно-исследовательским институтам и был вынужден разрабатывать собственные исследовательские центры, специализированные станки и инструменты. Вскоре отчеты американской разведки показали, что производство и эксплуатационная готовность верфей были серьезно снижены. Но, несмотря ни на что, включая разрушительную культурную революцию, Китай завершил программы, для которых он получил советские комплекты до разрыва отношений: среди них стратегическая испытательная подводная лодка проекта 629 (Golf), спущенная на воду в 1964 году, и противокорабельные ракеты P-15 "Термит" (Styx), предназначенные для китайских версий советского "Комара" и катера типа Osa (HY-1), а позднее эсминцы и фрегаты (HY-1j), основанные на советских проектах типа "Котлин" и "Рига" ^[4].

Отношения в данной сфере были возобновлены только после нормализации советско-китайских отношений в 1989 году. Однако у сближения двух стран были предпосылки глобального характера. После заката биполярной системы наступил уникальный период в современной мировой истории, который можно охарактеризовать как эпоху относительного исторического оптимизма и идеализма, получившего с легкой руки Ч. Краутхаммера наименование «момент однополярности» ^[5]. Главной чертой этой эпохи стало восприятие США себя в качестве гегемона и проведение ими агрессивной внешней политики под предлогом защиты демократических ценностей и борьбы с авторитарными режимами. При проведение этой политике большую роль играла военная сила.

Война в Персидском заливе (1990-1991 гг.) продемонстрировала военное бессилие Ирака перед лицом превосходящих американских технологий. Китайская армия также, как и иракская была создана по образцу советской, поэтому поражение Ирака в данной войне подтолкнуло военно-политическое руководство начать модернизацию своих ВС ^[6]. В условиях чрезвычайной ситуации Пекин пересмотрел свою стратегическую доктрину, перейдя от концепции “победы в локальных войнах в обычных условиях” к концепции “победы в локальных войнах в условиях высоких технологий". Лю Хуацин, заместитель председателя Центрального военного совета после своего пребывания на посту главнокомандующего военно-морским флотом (1982-1987 гг.), выступал за закупку иностранного оружия в качестве промежуточного шага для преодоления технологического разрыва. Соответственно, в 1995 г. Лю Хуацин начал успешную реформу военной промышленности, направленную на создание промышленных мощностей, необходимых для производства современного вооружения без посторонней помощи ^[7].

Базисом для российско-китайских отношений в XXI в. стал Договор о добрососедстве, дружбе и сотрудничестве между Российской Федерацией и Китайской Народной Республикой от 16 июля 2001 года ^[8]. Данный договор ознаменовал новый статус в российско-китайских отношениях, которые теперь стали отношениями всеобъемлющего партнерства и стратегического взаимодействия, вступающих в новую эпоху. Это означало, что страны координируют собственную внешнюю политику в глобальных и региональных организациях, борются с общими вызовами и угрозами и имеют общее видение устройства международной системы.

В новой международно-политической реальности возобновление военно-морских отношений с Москвой стало взаимовыгодным. Благодаря экспорту военно-технической продукции в Китай Россия поддерживала свой военно-промышленный сектор, в то время как Народно-освободительная армия Китая быстро модернизировала свои вооруженные силы за счет закупок готового оборудования. После Тайваньского кризиса (1996 г.), когда Соединенные Штаты развернули два авианосца, Пекин купил у Москвы двенадцать подводных лодок проекта 877/636 (Kilo) и четыре эсминца проекта 956 ("Современный"). Восемь из этих подводных лодок были оснащены противокорабельными крылатыми ракетами с дальностью действия 120 морских миль, в то время как четыре эсминца были оснащены ракетами 3M-80ME (120 км) и 3M-80MVE (140 км) "Москит". Данное вооружение служит мощным средством противодействия для авиационных групп с авианосцев ВМС США, приближающихся к китайским берегам. Для противовоздушной обороны Пекин приобрел две военно-морские зенитные системы С-300Ф, предназначенные для двух китайских эсминцев проекта 051C, дислоцированных в Желтом море. Для своей военно-морской авиации Пекин приобрел 26 вертолетов Ка-31, в том числе 14 противолодочных вертолетов Ка-28, 3 поисково-спасательных Ка-28 и 9 вертолетов раннего предупреждения Ка-31 ^[9].

Этот импорт позволил Китаю получить лицензии на ключевые единицы ВВТ, осуществлять реинжиниринг и освоение ключевых технологий, а также производить на местном уровне большинство основных узлов и систем, которыми до настоящего времени оснащаются военно-морские силы Китая.

Если говорить об адаптации российской военно-морских ВВТ китайским ВПК, то стоит выделить наиболее примечательные примеры. В области противолодочных крылатых ракет корабельного базирования Пекин разработал 290-километровую крылатую ракету Ying Ji-18 (YJ-18), основанную на российской крылатой ракете 3М-54К/КЕ комплекса «Калибр»/«Club», с дозвуковым маршевым режимом и сверхзвуковой конечной фазой атаки (3 Маха). Российская ракета Х-31 стала образцом для Ying Ji-91 – бортовой сверхзвуковой противокорабельной ракетой, которую несут истребители-бомбардировщики морской авиации ^[10].

Россия оказала значительное содействие и в разработке ВВТ для военно-морских сил Китая. В частности, российская компания "Алмаз-Антей" совместно с Шанхайской академией технологий космических полетов (SAST) разработали комплекс ПРО Hong Qi-16B (HQ-16B), основанный на ракете класса «земля-воздух» Бук-М1-2. Данный комплекс входит в состав зенитного вооружения фрегатов проекта 054A и эсминцев проекта 051C ^[11].

С поставкой подводных лодок Kilo Китай приобретал все более совершенные российские торпеды (самонаводящиеся в кильватерном поле 53-65KE, ТЭСТ-71M). Устройство самонаведения из российских образцов китайские инженеры внедрили в собственную торпеду Yu-6. Также Китай приобрел легкую торпеду APR-3E, которую он адаптировал для национальной противолодочной ракеты.

Таким образом, возобновление отношений с Москвой в области вооружений помогло Пекину осуществить технологическую революцию, задуманную Лю Хуацином, и значительно повысить военный и промышленный потенциал КНР. Китайские инженеры не просто дублировали импортное оборудование; они перепроектировали его, чтобы понять, как оно работает, адаптировать к требованиям Китая, а иногда внедряли инновации и улучшали его производительность. В результате после 2007 г. продажи российского оружия Китаю замедлились, и теперь китайская промышленность сама производит большинство систем ^[12].

Однако кроме военно-технического сотрудничества в военно-морской сфере, Россия и Китай тесно взаимодействовали в военно-политической области. В частности, страны активно участвовали в военно-морских учениях. С 2005 г. Китай и Россия объединили усилия для проведения крупных китайско-российских учений “Мирная миссия”. В 2018 г. Москва впервые пригласила Пекин на масштабные учения "Восток", которые проводились еще во времена СССР и были направленны на проверку готовности частей и соединений советской армии к военным действиям с Китаем (наиболее вероятным противником Дальневосточного театра военных действий). Таким образом, приглашение Китая в данные учения кардинально изменило их концепцию и подчеркнуло значимость китайско-российского стратегического партнерства ^[13].

Военно-морские учения двух стран начались в апреле 2012 года недалеко от Циндао. С тех пор эти китайско-российские игры проводятся ежегодно: в июле 2013 года (у берегов Владивостока), в мае 2014 года (в устье реки Янцзы), в мае 2015 года (в Средиземном море), в августе 2015 года (у берегов Владивостока), в сентябре 2016 года (у берегов Чжаньцзяна), в июле–Сентябре 2017 года (в Балтийском и Охотском морях), а также в апреле–мае 2018 и 2019 годов (у берегов Циндао) ^[14].

Стратегический уровень российско-китайского взаимодействия в военно-морской сфере

Главная особенность стратегического уровня при проведении военно-морских учений заключается в демонстрации тесной кооперации между двумя странами, повышение имиджа собственного военного потенциала и акцентирование внимания, что данный потенциал не несет угрозу третьим странам, а направлен на укрепление международной стабильности. Китай и Россия использовали военно-морские учения, чтобы продемонстрировать свою готовность к сотрудничеству в важных стратегических и политических областях. Двусторонние китайско-российские военно-морские учения начались в апреле 2012 года недалеко от Циндао, спустя 1 год после того, как 10 западных и 19 арабских стран вторглись в Ливию для свержения режима М. Каддафи. В сентябре 2013 г., в соответствии с решением Организации по запрещению химического оружия, военно-морские силы России и Китая приняли участие в ликвидации сирийского химического оружия в соответствии с резолюцией 2181 Совета Безопасности Организации Объединенных Наций ^[15]. Китайский фрегат "Яньчэн" присоединился к датским, норвежским и российским кораблям, которым было поручено доставить это оружие из Сирии на американский корабль для его окончательного уничтожения. В мае 2015 года военно-морские силы двух стран провели свои ежегодные военно-морские учения в Средиземном море, продемонстрировав неожиданный китайско-российский корабль-партнер по сирийскому вопросу ^[16].

В сентябре 2016 года учения двух стран прошли в северной части Южно-Китайского моря недалеко от острова Хайнань, подтвердив солидарность России с Китаем после вынесенного в июле 2016 г. международным трибуналом в Гааге решения в пользу Филиппин вопреки доводам Китая. Хотя Россия не признает притязания Пекина на Южно-Китайское море, но выражает полную солидарность с позицией Китая, что конфликт в ЮКМ не должен быть интернационализирован.

В ноябре и декабре 2019 г. Китай и Россия повысили политические ставки в своем сотрудничестве, впервые проведя трехсторонние военно-морские учения с ЮАР на мысе Доброй Надежды и с Ираном в Аравийском море. Совместные учения с Южной Африкой позволили двум партнерам поработать с военно-морским флотом, соответствующим стандартам НАТО. Учения с участием Ирана последовали за нападением на саудовское нефтяное месторождение и напряженными отношениями между Тегераном, Вашингтоном и Лондоном по поводу свободы судоходства. Позиция Москвы и Пекина явственно показало, что Китай и Россия единогласно выступают против антагонистической политики Вашингтона, подразумевающей борьбу со странами-изгоями, и предполагает, что они могут выступить против силового нападения на Иран, заявляя при этом, что безопасность в Персидском заливе гарантирована ^[17].

Также стоит отметить, что в стратегическом плане Россия обязалась помочь Китаю в приобретении технологии для создания передовых систем предупреждения о пусках баллистических ракет, что позволит создать систему ПРО. Кроме того, Китай обратился к России с просьбой о возможности развертывания подводных лодок в Арктике ^[18]. Учитывая, что Китай работает над технологиями, позволяющими подводным лодкам преодолевать толщу льда ^[19], высока вероятность того, что стратегическое партнерство Китая и России в военно-морской сфере распространится на Арктику, что имеет стратегические последствия в виде координации усилий двух стран по сдерживанию Соединенных Штатов.

Оперативный уровень российско-китайского взаимодействия в военно-морской сфере

Главная особенность оперативного уровня при проведении военно-морских учений заключается в проведении маневров, применении вооружений и решении задач в условиях максимально приближенных к боевым. C Россией Китай участвует в большем количестве тренировок и соревнований, связанных с ведением боевых действий, чем с какой-либо другой страной. Эта особенность не удивительна, учитывая, что западные страны неохотно делятся своим тактическим опытом с НОАК. С момента своего начала в 2012 г. китайско-российские совместные морские учения были сосредоточены на боевых действиях и боевой поддержке. Двусторонние учения под названием «Joint Sea» были проведены двумя странами более десяти раз и стали "образцовыми" военными учениями между Китаем и Россией. В ходе них отрабатывался широкий круг тем: борьба с терроризмом, сопровождение военно-морских судов, поиск и спасение, противовоздушная оборона, противокорабельные и противолодочные действия, спасение подводных лодок и боевая подготовка. Кроме того, данные учения подразумевали совместное командование (т.е. участвовал средний офицерский состав) и привлекалось большое количество личного состава в течение длительного промежутка времени ^[20].

Учения, которые стороны провели в апреле 2012 г. вблизи Циндао, включали в себя комбинированную противовоздушную оборону, пополнение морской пехоты, комбинированную противолодочную оборону, комбинированный поисково-спасательный процесс и спасение захваченного судна, а также боевые стрельбы класса "земля-земля" и "земля-воздух", а также противолодочную оборону. В нем участвовало госпитальное судно "Ковчег мира", посетившее Владивосток и проводившее учения в заливе Петра Великого в Японском море.

В учениях 2013 года в Японском море приняли участие 18 судов с обеих сторон, выполнявших аналогичные действия. В рамках этого плана были задействованы четыре эсминца, два фрегата, один корабль комплексного пополнения, три вертолета и одно подразделение специальных операций, что стало крупнейшим зарубежным развертыванием ВМС Китая для проведения учений с участием иностранного государства.

В 2014 г. страны провели совместную проверку и идентификацию для использования в объявленной Китаем зоне опознавания ПВО в Восточно-Китайском море, а также отработали боевые учения без заранее спланированного сценария, что стало первым совместным учением для любой службы НОАК ^[21]. Кроме того, впервые корабли обоих флотов действовали в совместных формированиях против общего противника, обмениваясь тактическими данными своих боевых систем. В 2016 г. в ходе учений в Южно-Китайском море были проведены противолодочные учения и высадка 90 российских и 160 китайских морских пехотинцев. Военно-морские силы двух стран в очередной раз обменялись тактическими данными по противолодочной и противовоздушной обороне. В ходе учений в Балтийском, Японском и Охотском морях в 2017 г. основное внимание уделялось спасению подводных лодок, противовоздушной обороне и противолодочным операциям.

В 2019 г. военно-морские силы двух стран впервые осуществили взаимное подводное спасение экипажей подводных лодок и совместное противолодочное патрулирование с воздуха. В учениях приняли участие две подводные лодки проекта 636 российского производства "Кило". Военно-морские силы двух стран также провели операцию по спасению захваченного судна на причале Циндао Даган ^[22]. В ходе учений 2021 г. Чжан Цзюньшэ, бывший военно-морской атташе Китая в Вашингтоне, подчеркнул уровень доверия, достигнутый обеими сторонами: “Сценарии и вооружение, задействованные в этих учениях, отражают высокий уровень стратегического взаимного доверия между Китаем и Россией. Военно-морские силы двух стран продолжают углублять взаимопонимание. [Как следствие] регион стал безопасным и стабильным”. Темой учений 2021 г. было «поддержание безопасности стратегических морских каналов». Чжан Цзюньшэ считает, что это свидетельствует о том, что характер военно-морских учений Китая и России “носит оборонительный характер”, основной целью которых является повышение возможностей военно-морских сил Китая и России совместно реагировать на угрозы безопасности на море и поддерживать региональный мир и стабильность ^[23].

Китай продолжил проводить военно-морские учения после начала СВО. Так в декабре 2022 г. учения «Joint Sea - 2022» прошли в Восточно-Китайском море, за территориальную принадлежность части акватории которого спорят Китай и Япония. Учения включали в себя совместные ракетные и артиллерийские стрельбы по воздушным целям, артиллерийские стрельбы по морским целям и совместные противолодочные операции с практическим применением оружия ^[24].

Это факт, что китайско-российские военно-морские учения являются гораздо более сложными, чем просто «Passing exercise» (маневры между проходящими мимо кораблями). Их сложность подразумевает, что два флота используют общую тактику и процедуры, чему в данном конкретном случае способствуют общие датчики, боевые системы и системы передачи данных. Китайские эсминцы и фрегаты используют общие или очень похожие датчики, такие как трехмерные радары MR 710 (Тип 382 в китайской терминологии) и загоризонтные датчики наведения на цель MR-331 Mineral-ME (Тип 366 в китайской терминологии) на российских платформах ^[25]. Используя преимущества особого распространения волн в слоях атмосферы, последний обеспечивает дальность обнаружения для противокорабельных средств, которой нет в западных военно-морских силах. Эта общность и тактическая секретность предполагают сценарии, при которых китайско-российский флот мог бы сдерживать военно-морские силы западных стран большей дальностью действия своих сверхзвуковых противокорабельных ракет и дальностью обнаружения ракет с помощью радара Mineral-ME. Общие системы также способствуют противовоздушной обороне, как стратегической на суше, так и тактической на море.

Подводя итог анализу роли сотрудничества РФ и КНР в военно-морской области для стратегического партнерства двух стран на мировой арене, стоит отметить, что история его развития находится в тесной связке с мирополитическими тенденциями. После Второй мировой войны и до начала идеологических различий СССР оказал значительное содействие в создании военно-морских сил Китая как рода войск. После возобновления сотрудничества с Китаем в новых условиях военно-морское сотрудничество с Китаем углубилось как в сфере передачи технологий, так и применении их на практике.

Военно-морские учения стали активно проводиться с 2012 года. С тех пор они стали все более комплексными и включающими не только отработку типовых для ВМС ситуаций, но и совместные командно-штабные учения, что позволяет сторонам делиться тактическими приемами при моделировании и отработке сценариев боевых ситуаций. При этом проведение данных учений не регламентируется никаким специальным документом, который бы официально оформлял военно-морское сотрудничество. Соответственно можно утверждать, что данный уровень сотрудничества определяется границами стратегического партнерства.

Москва и Пекин развивают общий военный потенциал не против определенной третьей стороны, а для политического и стратегического сдерживания негативные тенденции в международной системе, которые могут возникнуть из-за недвусмысленной антироссийской/антикитайской позиции Соединенных Штатов. Китайско-российское военное и военно-морское партнерство направлено на демонстрацию собственной уверенности перед лицом США, для которых развитие ВМС было и остается конкурентным преимуществом. В настоящий момент это имеет большую актуальность, поскольку США активно используют ВМС для демонстрации своего несогласия с принадлежностью ряда акваторий России и Китаю в заливе Петра Великого и ЮКМ, ВКМ соответственно. Можно предположить, что в будущем китайско-российское партнерство может быть направлено на предотвращение вмешательства стран «Коллективного Запада», которое Москва и Пекин сочтут дестабилизирующим.