Особенности экономического развития древнерусских и немецких городов в XII – первой трети XIII века

Зуева Любовь Евгеньевна кандидат исторических наук доцент, кафедра социально-гуманитарных и правовых наук, Муромский институт (филиал) Владимирского государственного университета имени Александра Григорьевича и Николая Григорьевича Столетовых 602264, Россия, Владимирская область, г. Муром, ул. Орловская, 23, каб. 316а Zueva Lyubov Evgen'evna PhD in History Associate Professor, Department of Social, Humanitarian and Legal Sciences, Murom Institute (branch) of Vladimir State University named after Alexander Grigorievich and Nikolai Grigorievich Stoletov 602264, Russia, Vladimir region, Murom, Orlovskaya str., 23, room 316a lyuba_evg@list.ru

Древнерусский город в течение продолжительного периода времени является значимым объектом изучения исторической науки. Дореволюционные историки ^{[17] [18] [24]}, исследуя феномен города, определили магистральные направления его изучения: генезис городских поселений; место вече в системе городского управления; роль и функции князя в древнерусском городе.

В предвоенный период становления советской исторической науки публикуется ряд работ краеведческого характера, посвящённых изучению Владимиро-Суздальского княжества, затрагивающих, в том числе и тему древнерусского города ^{[22] [6]}.

М.Н. Тихомиров в труде «Древнерусские города» первым из отечественных исследователей обращает внимание на сходство направления развития городов Древней Руси и Западной Европы, указывая на негативную роль монголо-татар, разрушивших большинство древнерусских городских центров, что помешало им стать столь значимой силой, какой являлись города Западной Европы ^[31].

С М.Н. Тихомировым соглашается И.Н. Данилевский, указывая на тот факт, что не смотря на специфику природно-климатических условий, оригинальность культуры и быта вос­точ­ных славян, генезис городских центров На Руси и в Европе имеет сходные черты^[11].

Авторы коллективной монографии «Город в средневековой цивилизации Западной Европы», напротив, полагают, что городские центры Руси серьезно отличались от европейских, так как в них отсутствовали цеха ремесленников и другие корпоративные объединения, составившие в дальнейшем фундамент европейского гражданского общества ^[7].

В.Б. Кобрин и А.Л. Юрганов, поддерживают данную точку зрения, указывая на серьезную зависимость городского поселения от князя и факт отсутствия здесь бюргерского патрициата ^[19].

Феномен древнерусского города находится в центре внимания как отечественных, так и зарубежных исследователей. Стержневой проблемой является выявление черт сходства и различия путей развития городских центров в разных географических пространствах. Так, У. Блэкуэлл ^[39] констатирует принципиальное сходство русских и западноевропейских городов, лишь указывая на такую специфическую черту городов Руси как под­чиненность централь­ной администрации с целью взимания налогов и контроля.

Немецкие историки Х. Рюсс и П. Ниче в концептуальном плане определяют древнерусское государство как неотъемлемую часть Европы ^[38], указывая, однако, на факт отсутствия в городских центрах Руси специфического городского управления и записанных в хартиях вольностей и привилегий горожан (за ис­ключением Новгорода и Пскова). Р. Хаммель-Кизов сравнивая особенность топографии Новгорода и немецкого Любека, фиксирует её сходство, но отмечая специфику внутренней застройки городов ^{[36, с.236]}.

Таким образом, среди отечественных и зарубежных исследователей нет единства по вопросу сходства и различия древнерусских и западноевропейских городов: одна группа ученых их отождествляет, другая настаивает на оригинальности каждого из городских феноменов.

Древнерусский город с момента своего возникновения являлся центром административной и духовной власти, ремесла и торговли, стягивающим сельскохозяйственную округу ^{[15, с.66]}.

И.Я Фроянов ^[35] и П.П. Толочко ^[32], изучая проблему генезиса городских центров на Руси, акцентируют внимание на их взаимосвязи с сельской округой. «Будучи порождением сельскохозяйственной стихии, древнерусский город с поро­дившей его земледельческой округой был связан тысячами зримых и не­зримых нитей. Для нее он был естественным хозяйственным, админи­стра­тивно-политическим и культурным центром» ^{[32, с.115]}. П.П. Толочко полагал, что древнерусский город не являлся автономной хозяйственной единицей, отделившейся от сельской округи ^{[33, с.99]}. Археологические находки сельскохозяйственных орудий труда (кос, серпов, цепов и др.) демонстрируют важность занятия земледельческим трудом для древнерусских горожан ^{[33, с.116]}.

Животноводство играло значимую роль в хозяйственной жизни города, о чем свидетельствуют многочисленные археологические находки костей крупного и мелкого домашнего скота ^{[33, с. 117]}. Значимость скотоводства в городах подтверждает и древнейший свод законов - Русская Правда, содержащий статью о штрафе в случае кражи сена ^{[27, ст.5]}.

Несмотря на значимую роль сельского хозяйства в городской жизни, сущность города определяли торговля и ремесло. XII век для Владимира и Суздаля характеризуется бурным ростом городских посадов, заселенных, в основном своем большинстве, ремесленным людом. Данный факт подтверждают археологические находки множества ремесленных мастерских, сделанные Н.Н. Ворониным, а также, обнаруженное М.В. Седовой и Д.А. Беленькой ограждение оборонительными сооружениями территории Суздальского посада ^{[26] [3]}.

«Для обозначения людей, занятых ремеслом, в Древней Руси употреблялись названия: «ремесленники», «рукодельные люди». Однако упоминания эти сравнительно редки, так как древнерусские летописцы чаще обозначали все городское население общими понятиями: «людье», «чадь». Ремесленники входили в их число наравне с остальным городским населением, которое, таким образом, мало дифференцировалось летописцами» ^{[31, с.142]}. «Русская Правда», включающая в себя множество статей, посвящённых торговле и кредиту, ни разу не упоминает ремесленников, указывая только на существование городников и мостников.

Но этот факт вовсе не отрицает наличия упоминаемой категории горожан. Так, М.Н. Тихомиров, высказывает мнение, что ремесленных специальностей здесь было не менее трех десятков ^{[31, с.88-89]}, а Б.А. Рыбаков, в свою очередь, расширяет этот перечень до 64 ^{[28, с.509-510]}. Авторы коллективной монографии «Древняя Русь: город, замок, село», предполагают, что число ремесленных профессий в крупных городах зна­чительно превышало сотню ^{[14, с.244]}.

Большинство средневековых производств не могло существовать вне профессиональных объединений. Их возникновение связано с сосредоточением ремесленного люда в определённых частях города, чье название отражало специфику рода занятий проживающих здесь людей. Так в исторической топографии Владимира сохранились названия «Ременники» и «Гончаръ».

Хозяйственное лицо древнерусских городов во многом определяла торговля. Нам известно о существовании двух видов торговли – внутренней и внешней. Применительно к торговцам внутри страны использовали понятие «купец», тех, кто вел торговлю с иноземными державами, традиционно величали «гость»». Широкие торговые связи Суздальской земли фиксируют как письменные источники, так и памятники материальной культуры. Ипатьевская летопись под 1175 годом упоминает, что во Владимир «приходили купцы из Южной Руси, Константинополя, Западной Европы и Волжской Болгарии, называет «гостей» «из Царягорода и от иных стран», «Болгаре и Жидове» ^{[16, стб.591]}. Седова, проводя раскопки в Суздале, отмечает частые находки фрагментов среднеазиатской и болгарской керамики, а также стеклянной посуды и шиферных пряслиц из Южнорусских княжеств ^{[29, с.111]}.

Статьи Пространной Русской Правды позволяют реконструировать облик купца, особенности его хозяйственной деятельности. Древний свод законов определяет за убийство купца штраф: «Если убьет человек человека, ... то положить за него 40 гривен; если (он) будет русин, гридин, купец...» ^{[27, ст.1]}. Это свидетельство позволяет предполагать, что купцы входили в привилегированную социальную группу вместе с княжескими дружинниками.

Как отечественные купцы, так и «гости» имели высокий социальный статус, находясь под особой защитой князя. Князь Владимир Всеволодович в «Поучении детям» советует своим потомкам почтительно относиться к иноземным купцам: «более же всего чтите гостя, откуда бы к вам ни пришел, простолюдин ли, или знатный, или посол; если не можете почтить его подарком, - то пищей или питьем: ибо они, проходя, прославят человека по всем землям, или добрым, или злым» ^{[23, с.100]}.

Купцы, обладающие значительным капиталом, не могли быть вне политической жизни города. После убийства Андрея Боголюбского последовал период междукняжия, сопровождавшийся противостоянием Ростова и Суздаля, с позиции старших городов и «младшего» Владимира. В плену владимирцев, возглавляемых князем Всеволодом Юрьевичем, оказались Мстислав и Ярополк Ростиславичи – племенники убитого князя от старшего брата. Расправы над ними настойчиво требовали представители городской верхушки – купцы и бояре – поэтому князь вынужден был отдать пленников им ^{[21, стб.385]}. Участвовали купцы и в важных церемониях – проводах сына князя на княжение в другой город (Константин Всеволодович в 1206 году отправлялся в Новгород). Провожали Константина «и все бояре отца его, и все купцы» ^{[21, стб.428]}. Вышеназванные факты позволяют рассуждать о высоком положении купцов в социальной иерархии города.

В изучаемый период на Руси возникают первые корпорации купцов. Устав одного из них – Иванского сто сохранился. Объединение было монополистом в сфере продажи воска, а также хранителем торговых мер вес, объема и длинны, разделяя эту обязанность с архиепископом Нов­города. Наличие купеческих корпораций в городах Владимиро-Суздальского княжества не подтверждается документами напрямую. Можно лишь предполагать о существовании здесь купеческих вооруженных караванов для перевозки товаров, так как разбойные нападения в ту эпоху являлись рядовым событием. Из сведений Лаврентьевской летописи (погодная запись 1216 года) узнаем, что в Переславль-Залесский «прибыли 150 новгородцев и 15 смолнян для торговли «гостьбою» ^{[21, стб.474]}.

Итак, не смотря на тесную связь древнерусского города с сельским хозяйством, его хозяйственный облик определяли ремесло и торговля. В городах наблюдаются зачатки торговых и ремесленных корпораций, но время их существования оказалось незначительным, поскольку монголь­ское нашествие нанесло городским центрам разрушительный урон.

Схожим были и основные сферы экономической жизни средневековых городских центров Германии. Так же, как и на Руси, наблюдается неразрывная связь города с близлежащей земледельческой округой. В средневековом европейском городе проживало довольно большое количество крупных собственников земли, которые вели рыночно ориентированное сельское хозяйство. «Землю в городе и городской округе имели многие, чаще всего, используя ее для производства продуктов, необходимых для личных нужд, но также и для сбыта на местном рынке» ^{[8, с.22]}. Городские хартии содержат многочисленные свидетельства фактов наличия усадеб у горожан. Например, статья 15 Второго городского права Страсбурга начинается со слов: «если кто-либо, войдя в чей-либо дом или усадьбу…» ^{[5, ст.15]}.

Сеньор частновладельческого или епископского города имел обширные земельные владения, располагавшиеся как за городскими стенами, так и внутри самого городского поселения. Резиденция и усадьба страсбургского сеньора-епископа располагались в самом городе. К компетенции городского судьи, кроме прочего, относилось обеспечение сеньориальной усадьбы рабочим скотом и орудиями труда. «На господский двор, находящийся внутри города, шультгейс пусть дает для плугов епископа 13 быков …и 1 лошадь, на которой магистр двора будет ездить, и возить семена в поле» ^{[13, ст.94]}. Вероятно, земельные владения сеньора города занимали значительную площадь, так как городская хартия содержит обязательство городских жителей отрабатывать барщину в течение пяти дней в году.

Городское законодательство стремилось к строгой регламентации жизни внутри стен поселения, заботясь о благоустройстве городского пространства. Животноводство, будучи одним из важных занятий горожан, вынуждало городские власти устанавливать правила содержания скота. «Никто не должен иметь в городе свиней, если не поручит их пастуху» ^{[13, ст.86]}. Даже в торговом центре европейского масштаба, которым являлся Страсбург, была особая территория, где разрешалось пасти свиней ^{[13, ст.87]}. «В пределах города никто не должен кормить свиней вне своего дома» ^{[5, ст.32]}, а в случае бесконтрольного выгула свиней в городе, владелец был обязан уплатить штраф ^{[5, ст.32]}.

Можно объяснить наличие столь тесной связи с земледельческим трудом и занятием скотоводством довольно низким уровнем дохода основной массы населения, а также слабой товарностью сельского хозяйства округи.

Торговая концепция возникновения средневековых городов определяет торговлю стержнем городской хозяйственной жизни. Рынок или торг находился под особой защитой верховной власти – короля. В средневековом обществе данный факт означал более суровое наказание для тех, кто посмел этот мир нарушить – вплоть до смертной казни. Городская конституция Медебаха фиксирует: «Мы (архиепископ Кельна Рейн­гольд) крепко-накрепко приказали, чтобы на рынке Медебаха сохранялся мир» ^{[10, ст.25]}. Торг аккумулировал в себе значительное число материальных ценностей и капитала, подталкивая, таким образом, к совершению здесь преступлений. Высшая охрана торгового места со стороны главы государства обеспечивала условия для безопасного проведения торговых сделок.

Средневековые немецкие города с момента своего возникновения концентрировали торговлю в своих пределах. Для более эффективного ведения торговой деятельности купцы создавали профессиональные объединения. Городское право Зоеста и Медебаха даёт нам информацию, о том, что здесь начиная с ХII века возникают первые купеческие корпорации. Права и обязанности членов корпорации фиксировались городскими хартиями. Из конституции Медебаха мы узнаем о существовании в городе слоя купцов, занимавшихся внешней торговлей с Данией или Древней Русью, которые для осуществления торговых операций брали в долг у ростовщика ^{[10, ст.15]}.

Подобные сведения встречаются в городских хартиях с завидным постоянством, что позволяет сделать вывод о существовании в средневековых городах развитой кредитно-ростовщической системы.

Хозяйственную жизнь средневекового города нельзя представить без существования торговли, но, тем не менее, стержнем городской экономики стоит считать ремесло. Ремесленники, которые составляли большинство городских жителей, изготавливали продукцию на продажу, создавая основу для торгового обмена. В Страсбурге - крупном торговом центре европейского региона, уже в начале XIII века существовало несколько десятков объединений ремесленников – предшественников будущих цехов, а купеческая гильдия, была лишь одна. Таким образом, ремесленный труд, породивший мелкотоварное производство обеспечивали городу новое качество как места средоточия профессионального ремесла и торговли.

Значительный объем сведений о дифференциации городского ремесла и наличии профессиональных ремесленных объединений предоставляют Древ­нейшее городское и Второе право Страсбурга. Другие городские хартии практически не включали статьи, посвящённые ремесленному люду, что позволяет считать вышеназванные документы уникальным. Они упоминают пятнадцать самых распространенных ремесленных специальностей, хотя ученые и археологические данные позволят утверждать, о существовании более сотни городских ремесел. «Только в городе имелись условия для совершенствования мастер­ства, обмена производственным опытом» ^{[37, S.234]}.

В начале ХII века возникают первые цеховые объединение городских ремесленников. Членство в цехе позволяло в ремесленнику изготавливать определенный вид товара по строго регламентированной процедуре, а также гарантировало право их продажи в пределах городской черты.

«В средневековом городе к началу ХIII в. почти не осталось «свободного» ре­месла: все ремесленники в той или иной степени входили в состав объединений. В традиционном, сословном, корпоративном обществе средневековья конституирование любой деятельности успешнее всего проис­ходило через объединение занимающихся этой деятельностью в признанный обществом коллектив» ^{[9, с.118]}.

Не смотря на то, что окончательное становление цехового строя (связанное с принятием уставов объединений) происходило на рубеже ХIII-ХIV веков, в городских конституциях более раннего периода появляются статьи, частично регламентирующие труд ремесленников. Второе городское право Страсбурга, записанное в 1214 году, вводит определенные требования к качеству ткацкой продукции. «Серые сукна, не имеющие в ширину двух локтей с четвертью, должны быть сожжены. И если к сукну подмешан волос, то оно точно также подлежит сожжению» ^{[5, ст.56]}. Определенные требования предъявлялись к бондарям – они должны «изготавливать бочки до 40 ам [aм – средневеко­вая мера объема] и без коры» ^{[5, ст.41]}.

Оформление профессиональных объединений купцов и ремеслен­ников свидетельствовало о такой характерной черте европейского Средневековья как корпоративность.

Таким образом, средневековый немецкий город предстает перед нами единым организмом, объединяющим множество корпораций и живущим по документально зафиксированным правилам, члены которого обстоятельно защищают свои вольности и привилегии. Древняя Русь в XII - первой трети XIII в. лишь вставала на путь, уже пройденный европейскими городами, но попадание северо-восточных русских земель под власть Золотой Орды привело к замедлению социально-экономических процессов, происходивших в древнерусском городе, вследствие чего вектор развития отечественного города серьезно изменился.