Севастопольский гарнизон в первую половину XIX века: состав гарнизонных войск, военное управление, состояние оборонительных укреплений

Ильичев Антон Владимирович Младший научный сотрудник, Музей-заповедник Героической обороны и Освобождения Севастополя 299020, Россия, г. Севастополь, Пр. Генерала Острякова, 250-В, кв. 11 Ilyichev Anton Vladimirovich Junior researcher, Museum of the Heroic Defense and Liberation of Sevastopol 299020, Russia, Sevastopol, General Ostryakov Ave., 250-V, sq. 11 ilichev-toni@mail.ru Другие публикации этого автора

С древнейших времен Крым является важной стратегической, военной и экономической точкой в международной политике, местом столкновения различных региональных и глобальных проектов. Присоединение полуострова в состав России в 1783 г., позволило не только обеспечить Российской империи выход к Черному и Азовскому морям, но и сделать её одним из активных игроков в средиземноморском политическом противостоянии между ведущими европейскими державами. Географическое положение Крымского полуострова, а также его огромный стратегический потенциал, обусловили создание в регионе одной из крупнейших отечественных военно-морских баз, которой заслуженно стал Севастополь. В 1826 г. город был отнесен к категории крепости 1-го класса, а любая иностранная торговля практически прекратилась ^[44,c.XLI]. Долгие годы исследователи тщательно изучали вопросы, связанные с Черноморским флотом, однако, Севастопольский гарнизон, находившийся на постоянной страже города, остается малоизученной темой исследования.

В отличие от истории Черноморского флота, сведения о Севастопольском гарнизоне крайне скупы и обрывчаты. По 1801 г. гарнизон Севастополя был представлен 4-мя батальонами, гарнизонного Кошелева полка ^[25,c.25], который с 17 апреля 1801 г. был переименован в «Гарнизонный генерал-майора князя Вяземского полк ^[5,c.160].

Состав гарнизонных войск в Севастополе.

• Обеспечение безопасности городов в Российской империи в XIX в., поддерживалось тремя структурами:
• 1. Корпусом жандармов;
• 2. Внутренней стражей (куда входили гарнизонные батальоны/полубатальоны);
• 3. Полками, расквартированными в регионе.

В Севастополе находилась жандармская команда, входившая в состав V-го жандармского округа. Она включала в себя: обер-офицера, являвшегося начальником команды, 4-х унтер-офицеров, 24 нижних чина и 4-х нестроевых чина (писарь, коновал, кузнец, денщик). В их обязанности входило обеспечение соблюдения законов, участие в рекрутских наборах, расследование преступлений, поиск преступников и беглых крестьян.

«Корпус внутренней стражи» был сформирован еще в 1811 г., на основе гарнизонных полков. В его задачи входили полицейские функции, но при этом организация имела военную структуру и подчинялась Военному ведомству. Корпус состоял на протяжении всей своей истории из 8 – 13 округов. В них входили бригады из губернских батальонов и инвалидных команд. В 1816 г. «Корпус внутренней стражи» был переименован в «Отдельный корпус внутренней стражи», а губернские батальоны в гарнизонные. В обязанности этой структуры входило поддержание общественного порядка в городе. Защиту от нападения противников осуществляли расквартированные в регионе пехотные дивизии.

В Севастополе на протяжении всей первой половины XIX в. находился крупный гарнизон, что было обусловлено статусом города как главной военно-морской базы на Черном море. На начало событий, получивших название «Чумного Бунта», в Севастополе находилась 11-я пехотная дивизия 4-го пехотного корпуса. В 1833 г. по приказу военного ведомства 4-й пехотный корпус был переименован в 6-й, а входившие в него дивизии:

• 10-я пехотная дивизия в 16-ю пехотную дивизию;
• 11-я пехотная дивизия в 17-ю пехотную дивизию;
• 12-я пехотная дивизия в 18-ю пехотную дивизию;
• 10-я Пол. Артил. Бриг. в 16-ю Пол. арт. бриг.;
• 11-я Пол. Артил. Бриг. в 17-ю Пол. арт. бриг.;
• 12-я Пол. Артил. Бриг. в 18-ю Пол. арт. бриг.

О присутствии в городе 11-й пехотной дивизии нам известно из «Рапорта специально учрежденной Следственной комиссии о Севастопольском восстании 1830 г. новороссийскому и бессарабскому генерал-губернатору М.С. Воронцову по делу о бунте в Севастополе от 12 августа 1830 г.» ^[36]. На момент начала карантина, объявленного 28 мая 1828 г., в городе находилось 5 тыс. человек воинских частей и вспомогательных отрядов. Такая концентрация войск в городе объясняется событиями Русско-турецкой войной 1828–1829 годов. Боевые действия велись на Балканском и Кавказском театрах, Севастополь играл роль перевалочного пункта, откуда боеспособные части перебрасывались в зону боевых действий, а раненные возвращались на родину. В работе А. Полканова «Севастопольское восстание», мы встречаем упоминания Севского и Орловского пехотных полков, принявших участие в событиях 1828–1830 гг. в Севастополе ^[33,c.87-88]. Они входили в состав бригад 11-й пехотной дивизии. Учитывая, что эти полки с 1820 г. были дислоцированы на постоянной основе в Могилевской губернии ^[9,c.254], в Севастополь они, вероятно, были переброшены в связи с началом новой войны с Османской империей. В это время 12-я пехотная дивизия под командованием генерала В.И. Тимофеева находилась в Румелии (Балканах). В 1831 г. она была задействована в подавлении восстания в Севастополе.

Нижним чинам, что были наказаны за участие в событиях 1830–1831 г., не воспрещалось получение знаков отличия, если они не были подвергнуты телесным наказаниям и отличились «хорошим поведением и усердием своих обязанностей». Те, кто был подвергнут телесным наказаниям, имели право на увольнение в отставку по «беспорочном прослужении ими узаконенного к тому срока» ^[21,c.434].

24 февраля 1853 г. М.П. Лазарев доложил А.С. Меншикову рапортом о необходимости постройки в Севастополе нового адмиралтейства ^[24,c.14]. В личном письме к князю А.С. Меншикову от 9 декабря Михаил Петрович просит предоставить 5 тыс. солдат. Для проведения строительных работ были выделены пехотные дивизии (13-я и 15-я) 5-го пехотного корпуса. До 1833 г. это был 6-й пехотный корпус и 16-я, 17-я пехотные дивизии, соответственно. В ходе подавления Польского восстания корпус заработал «ненадежную репутацию». Связано это было с симпатией к полякам у личного состава, а также со сдачей в плен без сопротивления, после того как корпус был окружен^[31,c.199]. Официальных обвинений выдвинуто не было, поскольку многие офицеры и солдаты храбро сражались, за что были награждены. Но при этом у императора Николая I сложилось негативное мнение о 6-м пехотном корпусе. В Севастополь отправлялась 15-я пехотная дивизия, впоследствии ее сменила 13-я. Работы велись с апреля по октябрь. Инфраструктуры для того, чтобы расположить личный состав на зиму не было, нижние чины и офицеры были вынуждены курсировать между местом своего расквартирования (Бессарабия, Новороссия) и местом работы ^[1,c.257]. В 1840 г. Белостокский пехотный полк обустроил постоянные квартиры на территории Крымского полуострова ^{[29, c.133]}. 14-я пехотная дивизия в 1837 г. выполняла задачи по охране границ и караульной службе на юге Российской империи ^[1,c.258]. Весной 1840 г. батальоны 51-го пехотного его императорского высочества наследника цесаревича Литовского полка, вместо строительных работ, несли гарнизонную службу в Севастополе.

На строительные работы из дивизии могли выделять от 2500 до 3300 человек в день. Такое небольшое число было обусловлено тем, что солдаты могли работать лишь один день из трех. Военнослужащих разделяли на три смены, те солдаты, что не были задействованы в строительных работах, занимались несением караульной службы. 15-я пехотная дивизия выставляла 800 человек в караулы ежедневно ^[2,c.20]. В обязанности солдат входило и ведение полкового хозяйства, которое было очень обширно. Это и мастерские для пошива, и ремонта обмундирования, и снаряжения, цейхгаузы для хранения боеприпасов, и амуниции и т.д. ^[2,c.20]. Для офицерского и командного состава строительные работы в Крыму представляли собой существенную проблему, поскольку дивизии корпуса не могли проводить полноценную подготовку личного состава.

Солдат из пехотных дивизий, в силу нехватки казарм на полуострове, размещали в домах местных жителей группами по 4–5 человек в доме ^[2,c.20]. Подобная практика приводила к конфликтам между военнослужащими и местными жителями, командирами корпусов и дивизий с гражданскими властями. Командир 5-го пехотного корпуса Муравьев даже отмечал по этому поводу «что частные неудовольствия между жителями и войсками нельзя относить к общему враждебному взаимному расположению, но что местные власти, вместо того чтобы прекращать сии случаи и водворять согласие, старались подержать сие и пустыми представлениями ему Воронцову, обезображивая самые незначительные происшествия, стараются возбудить в нем негодованием к войскам, и потому мы можем скорее полагать, что нас принимают как неприятельское войско; что сии самые войска, квартируя в других губерниях, не оставляли после нигде неудовольствий, оттого что и губернаторы там были порядочные люди, но что в Таврической губернии мы встретили другое» ^[28,c.477].

Таврическая губерния, несмотря на свои размеры, могла разместить на своей территории лишь 5 полков пехоты, а в случае острой необходимости и на короткий срок еще два полка. На период военного времени, дома колонистов могли обеспечить место для расквартирования еще трех батальонов пехоты или двух полков кавалерии ^[7,c.5]. Британский офицер Уильям Леннокс Ласселлс Фитцджеральд-де Рос во время своего визита в Севастополь в 1835 г., писал о том, что гарнизон Севастополя в летнее время составлял около 12 тысяч человек ^[55,c.114].

С 1840 по 1845 г. части 5-го пехотного корпуса принимали участие в боевых действиях на Кавказе, в связи с обострением ситуации в регионе и успешной наступательной кампанией Шамиля ^{[1,c.257-264]}. В 1846 г. все пехотные дивизии корпуса вернулись на места своей постоянной дислокации в Таврической и Херсонской губерниях. В 1848–1849 гг. часть сил 5-го пехотного корпуса отправили на подавление Венгерской революции. 13-й пехотной дивизии было поручено обеспечение безопасности в Молдавии и Валахии ^{[1,c.264-265]}. В 1851 г. 5-й пехотный корпус вернулся в империю. О присутствии в Севастополе накануне Крымской войны 13-й пехотной дивизии мы можем узнать из «Росписания Армии и корпусов съ показаниемъ квартиръ и передвижения войскъ». В этом документе военного ведомства указано, что Брестский пехотный полк, Белостокский пехотный полк и Литовский егерский полк были расквартированы в Севастополе. Виленский егерский полк, хоть и входил в состав 13-й пехотной дивизии, но был расположен в Симферополе ^[37,c.136].

Сборным пунктом для установки лагеря считалось место вблизи города, в версте от него по направлению дороги в сторону Балаклавы. Занять это место дивизия должна лишь в случае необходимости, за неимением другого лучшего ^[7,c.25]. Связано это было с каменистой почвой и малыми запасами воды.

В Севастополе насчитывалось 138 караульных постов от действующих войск, на которых выходило по 19 обер-офицеров, 69 унтер-офицеров, 12 музыкантов, 36 ефрейторов и 907 рядовых. Поверх этого числа в ночной обход выходило 3 унтер-офицера и 60 рядовых ^[7,c.46].

В приморские магазины Севастополя провиант поставлялся с торгов воронежской казенной палаты, а перевозка осуществлялась из Ростова по цене в 1 руб. 74 коп. серебром за доставку ^[7,c.47-48]. Предметы Комиссарского департамента в Таврическую губернию поставляли: лацканные сукна – казенная павловская суконная фабрика, мундирная – тамбовская и кременчугская комиссариатские комиссии, прочее подрядчики из Болхова, Нижнего Новгорода и Москвы.

Во время визита в Севастополь в сентябре 1845 г. император Николай I провел смотр 4-х и 5-х батальонов 13-й пехотной дивизии, оставшихся в городе. За «примерный порядок и отличнейшее устройство» было выражено высочайшее благоволение командующему 5-го пехотного корпуса и командующему частями войск, оставшимися в городе, на время задействования сил корпуса на Кавказе: генерал-лейтенанту Данбергу, командиру 2-й бригады 13-й пехотной дивизии генерал-майору Румянцову, командующим сводных полков полковнику Приходькину и полковнику Житкову 3-му, а также всем командирам батальонов, обер и штаб-офицерам ^[14,c.103]. Императором были отмечены, также командиры 6-го пехотного корпуса, которые сумели в кратчайшие сроки перебросить в Севастополь 5-й батальоны 6-го пехотного корпуса с минимальным числом больных ^[14,c.103].

Состав местных/внутренних войск в Крыму на момент 1853 г. включал в себя: Балаклавский греческий батальон, Таврический батальон и Керченский полубатальон внутренней стражи, а также Кинбурнский и Севастопольский артиллерийские гарнизоны ^[3]. Таврический гарнизонный батальон внутренней стражи был расквартирован на территории Симферополя в казармах VI округа военных поселений ^[7,c.31]. В Севастополе находился Севастопольский артиллерийский гарнизон, Южного артиллерийского округа. В его состав входили:

1) Управление начальника артиллерийских гарнизонов южного округа;

2) Севастопольский артиллерийский гарнизон, состоящий из крепостного штата рот №3, 4, 5, 6 и полуроты № 7;

3) Лабораторная № 4 полурота;

4) Окружная артиллерийская школа учреждения для преподавания наук рядовым нижним чинам, назначаемым к замещению фейерверских, цейхшрейберских и писарских вакансий;

5) Учебная команда, скомплектованная в городе Севастополе, при Южном округе из артиллерийских гарнизонов;

6) Севастопольские местные парки на 1 пехотный корпус, 1 кавалерийскую дивизию и 1 артиллерийскую бригаду ^[7,c.34-35].

Образцы вооружения для пополнения запасов Севастопольского арсенала поступали с Тульского оружейного завода ^[51,c.331]. Командиром Севастопольского Артиллерийского гарнизона был в 1849 г., полковник Беккер. Его помощником являлся капитан Мызников ^[45,c.50]. В документах М.П. Лазарева есть упоминание о Брекере (Бракере) Августе Богдановиче, генерал-лейтенанте, начальнике Южного артиллерийского округа ^[24,c.532]. Рассматривая вопрос о численности офицерского состава в Севастополе, мы имеем следующие данные:

Генералов – 14;

Штаб-офицеров – 153;

Обер-офицеров – 782 ^{[6,c.219-220]}.

Коменданты Севастопольской крепости.

Военное управление в крепостях и городах находилось в ведении комендантов и комендантских управлений, подчинявшихся Главнокомандующему армии и военному губернатору. В обязанности комендантов входило поддержание безопасности, проведение инспекторских смотров инженерных, артиллерийских и пожарных команд. В их прямом подчинении находились гарнизонные войска. При переводе крепости/города на осадное положение комендант получал права командиру отделённого корпуса на период военного времени. Документооборот происходил в комендантском управлении либо в случае с крупными крепостями и городами – Ордонансгаузе ^[22,c.64]. На чины по крепостному управлению, как правило, назначаются офицеры из числа отставных раненых чинов ^[43,c.182]. В зависимости от разряда крепости, чин коменданта могли занять:

1. Крепость 1-го класса – полный генерал или генерал-лейтенант;

2. Крепость 2-го класса – Генерал-лейтенант или генерал-майор;

3. Крепость 3-го класса – генерал-майор или полковник;

4. Крепость 4-го класса – полковник или подполковник ^[43,c.182];

5. Крепость 5-го класса – обязанности коменданта исполнял плац-майор.

В то же время, согласно Своду Военных постановлений, комендант мог быть назначен по Высочайшему приказу чином выше или ниже, но при этом не ниже майора ^[43,c.182]. Комендант не имел права покинуть город на расстояние дальше, чем пушечный выстрел без разрешения со стороны Военного губернатора или Главнокомандующего^[43,c.183]. Помимо этого в их обязанности входило хранение ключей от всех ворот и потайных ходов крепости, а также они осуществляли надзор за крепостными работами ^{[43,c.188-189]}. При осадном положении или военном времени комендант должен был иметь готовый план защиты, где были бы определены вероятные направления атаки, места постов и резервов и порядок взаимодействия всех подчиненных корпусов и команд, находящихся в городе ^[43,c.190]. Для этого архив крепости, согласно документации, должен быть снабжен точным планом крепости и ее окружностей, картой, отображающей местность около крепости, общей картой региона или империи, историческими записками о географических особенностях и обороне крепости ^[43,c.191].

Помощником коменданта являлся плац-майор, который при отсутствии коменданта, исполнял его обязанности. Плац-майору подчинялись гарнизонные арестантские роты ^[22,c.64]. Делопроизводство (рапорты от гарнизона, рапорты о больных в госпиталях (при наличии), рапорты о приезжающих и уезжающих, ведение архива, заполнение подорожных) находилось в обязанностях плац-адъютантов ^{[22,c.64] [43,c.197]}. В Севастополе располагался Ордонанс-гаус (комендантское управление) 2-го класса. К сожалению, установить место его расположения, на сегодняшний день не удалось.

Коменданты, плац-майоры и плац-адъютанты от армии и пешей артиллерии вместо шпаг были обязаны носить полусабли, а от тяжелой кавалерии – с шарфом палаши, без – конные шпаги ^[21,c.452].

С 1816 по 1826 г., комендантом Севастопольской крепости являлся генерал-майор Анастасий Антонович Юрковский. 3 сентября 1829 г. комендантом города Севастополя был назначен генерал-лейтенант Андрей Петрович Турчанинов, участник Наполеоновских войн. Со своей должности он был уволен за некомпетентность, проявленную в ходе Чумного бунта в Севастополе в 1830 году. Суд постановил лишить Андрей Петровича чинов и орденов, а также разжаловать в рядовые до выслуги ^[49]. 20 сентября 1832 г. комендантом Севастополя был назначен еще один ветеран Наполеоновских войн, отмеченный медалью за «Взятие Парижа 1814 г.», представитель эстляндских дворян, барон, генерал-лейтенант Федор Федорович Розен. Талантливый военный деятель, он был также частью Литовского пехотного полка. С 1811 по 1814 г., Федор Федорович исполнял обязанности шефа полка. По состоянию здоровья он был вынужден написать прошение об освобождении его от должности коменданта Севастополя и от армии 9 сентября 1842 года ^[10,c.98]. Его сменил князь Ливен 4-й генерал-майор и пробыл на этой должности он недолго и вскоре был переведен в Таганрог ^[12,c.2]. В ноябре 1844 г. на пост коменданта был назначен начальник 20-й пехотной дивизии генерал-лейтенант Аполлон Васильевич Галафеев ^[13,c.160]. Апполон Васильевич – опытный боевой офицер, отличившийся в русско-турецкой войне 1828-1829 годов. За участие в операции по взятию крепости Кюстенджи был награжден орденом Св.Владимира 4-й степени с бантом, орденом Св. Анны 2-й степени за «дело при Карагюасе», а также золотым оружием с подписью «за храбрость» за операцию при Гаджи-Гасан-Ларо. За оборону г. Проводы награжден орденом Св. Георгия 4-й степени ^[39,c.129]. В 1830-1831 г. Галафеев А.В. принимал участие в подавлении Польского восстания. В 1839 г. был включен в экспедицию под командование генерал-адъютанта П.Х. Граббе против Шамиля. Ему было поручено командование всей пехотой отряда. За эту кампанию был награжден орденом Св. Анны 1-й степени и Св. Владимира 2-й степени (за штурм аула Ахульго), а также произведен в генерал-лейтенанты. В 1840 г. отряд под командованием А.В. Галафеева был отправлен в Чечню ^[23,c.136]. В состав отряда входил Тенгинский пехотный полк, где служил М.Ю. Лермонтов ^[47,c.236]. За отличную службу поэт был включен в состав адъютантов командующего во время Второго похода в Чечню ^[47,c.250].

В ходе боев на Кавказе, генерал-лейтенант был серьезно ранен и оставался в регионе вплоть до 1846 г. Обязанности коменданта Севастопольской крепости в это время исполнял командующий южного артиллерийского округа генерал-лейтенант Бракер ^[14,c.103]. Официальное вступление в должность произошло в 1850 году. В Историческом вестнике в воспоминаниях морского офицера В.П. Одинцова сохранилась характеристика Аполлон Васильевича: «Был в Севастополе комендантом генерал Аполлон Васильевич Галафеев, старый кавказец, вдовец, и у него была дочь (ныне умершая), которую он хотел веселить, поэтому жил открыто, задавал обеды и устраивал пикники; хотел быть строгим с молодежью, но это никогда ему не удавалось, потому что он по натуре был очень добрый человек» ^[8,c.498].

Приказом военного министерства от 1 октября 1852 г. «Оставляется от должности комендант г. Севастополя, состоящий по армии генерал-лейтенант Галафеев 1-й с преданием военному суду, арестованным за злоупотребления по Комендантскому управлению» ^[18,c.137]. 20 октября 1852 г. на пост первого коменданта был назначен генерал-лейтенант по кавалерии Иван Иванович Кизмер ^[18,c.158]. Его действия были высоко оценены правительством. За отличное выполнение своих служебных обязанностей, по приказу императора Александра II, Иван Иванович Кизмер был награжден Орденом Белого орла с грамотой (одна из высших наград в Российской империи) ^[27,c.37]. 26 октября 1855 г. был назначен Московским комендантом ^[27,c.37]. Из сборника приказов по гарнизону Севастополя за период с 1853 по 1856 г. можно узнать о наличии в Севастополе, в обозначенный период двух комендантов: первый севастопольский комендант генерал-лейтенант И.И. Кизмер, второй комендант контр-адмирал Рагуля ^[34,c.108]. Свод военных постановлений гласит: «В крепости, состоящей на базисе военных действий и в пространстве, занимаемом Действующей Армией, Главнокомандующий, в случае нужды весьма не терпящей, может сам определять особых Комендантов» ^[43,c.183]. Однако, в документах А.С. Меншикова, опубликованных исследователем А.В. Ефимовым, не удалось найти упоминаний о назначении особого коменданта в Севастополь. В указателе имен второго тома сборника документа П.С. Нахимова есть следующая запись: «Рогуля Григорий Иванович (ум. В 1871) – адмирал (1865), в 1852-1855 гг. вице-адмирал, комендант Севастопольской крепости, затем комендант г. Николаева» ^[35,c.394]. В VIII т. общего морского списка указано, что Г.И. Рогуля был произведен в вице-адмиралы и назначен исполняющим обязанности севастопольского коменданта. А 22 октября назначен вторым севастопольским комендантом ^[30,c.129]. В более поздней редакции Свода военных постановлений 1869 г. можно обнаружить запись о наличии городских комендантов, которые полагаются в некоторых городах и узловых конечных станциях железных дорог. В приморских городах они могли заниматься лицами не военного, а морского ведомств ^[41,c.91-92]. Исходя из этого, можно сделать предположение о том, что «первый комендант» — это комендант крепости, в то время как «второй» это комендант города или «особый комендант».

Квартирные деньги на год в Севастополе выделились в следующем количестве: плац-майору 150 р., плац-адъютанту 120 р., аудитору ордонанс-гауза 150 р., смотрителю казарм 120 р., канцеляриям 150 р., отрядному дежурству 120 рублей ^[42,c.168]. Полковым командирам квартирные деньги выдавались не по должностям, а по чинам: генерал-майору 1500 р., штаб-офицерам 500 р. ассигнациями ^{[48,c.837-838]}.

С началом военного обострения Восточного вопроса в 1853 г., 13-я пехотная дивизия была переброшена на Кавказ. Вместо нее в Севастополь была введена 13-я резервная пехотная дивизия.

На 4 октября 1853 г., севастопольский гарнизон состоял из:

1) Резервной бригады 13-й пехотной дивизии;

2) Батарей №1 и 2,13-й артиллерийской бригады;

3) № 15-й военно-рабочей роты Инженерного ведомства;

4) № 2 и № 4 артиллерийской гарнизонной роты;

5) Трех сотен казаков Донского казачьего № 39 полка;

6) Военно-временные №13 и 15 госпитали и Херсонский госпитальный кадр;

7) Оставшиеся командиры 13-й пехотной дивизии.

Команды нижних чинов из 13-й пехотной дивизии, что остались в городе, приписывались к Брестскому, Волынскому, Белостокскому пехотным полкам и Литовскому и Виленскому егерским полкам ^[34,c.9].

В ноябре 1853 г. генерал-лейтенант Федор Федорович Моллер был назначен командующим войсками в Крыму ^[34,c.14]. С марта 1854 г. он начинает исполнять обязанности начальника севастопольского гарнизона ^[34,c.20]. Фигура Федора Федорович в отечественной литературе приобрела, исключительно отрицательную характеристику. В ее основу легли воспоминания князя Виктора Илларионовича Васильчикова, что сменил Ф.Ф. Моллера в 1854 году. В своих воспоминаниях он писал: «Немного мне нужно было наблюдательности, чтобы убедиться, что в осажденном городе действительного начальника не было. Генерал Моллер никуда из своей квартиры не выходил, никому никакого приказания не отдавал и даже не получал извещение о важнейших на оборонительных линиях событиях»^[4,c.209].

Мемуаристика является очень ненадежным источником информации. Любые воспоминания являются субъективными материалами, поскольку события описываются с точки зрения определенного человека, как правило, по прошествии значительного временного промежутка от происходящих событий. Большую часть информации о бытности Севастопольского гарнизона Виктор Илларионович узнал по рассказам офицеров уже по прибытие в Севастополь. Американский профессор Рииз Р. в своем исследовании «The Imperial Russian Army in Peace, War, and Revolution, 1856–1917» отмечал высокий уровень конфликтности в русском офицерском корпусе, вызванный проблемами классового характера ^[54,c.30]. В этом контексте, сведения В.И. Васильчикова о Ф.Ф. Моллере вызывают сомнения.

В 2022 г. в Москве был опубликован сборник документов «Приказы по гарнизону г. Севастополя 1853–1855 гг.». Это издание представляет собой результат кропотливого труда с источниками из Российского государственного военно-исторического музея. В нем удалось обнаружить подлинные и полные комплекты приказов за период с 1853 по 1855 год. Исследование представляет собой ценнейший источник информации для изучения Крымской войны. Анализируя сборник приказов, мы можем сделать вывод, что генерал-лейтенант проявлял большое внимание к содержанию поверенных ему частей, отдавал приказы по назначению офицеров на оборонительные линии, регламентировал жизнь Севастопольского гарнизона, отмечал присущие недостатки и предлагал способы их преодоления. За 1853 г., генерал-лейтенантом Ф.Ф. Моллером было издано 18 приказов, а за 1854 г., 92 приказа. Столь активная деятельность абсолютно не коррелирует с тем образом «слабого, безвольного и бесхарактерного человека, абстрагировавшегося от проблем гарнизона», навязанного отечественной науке послевоенной мемуаристикой, искавшей виновных в Севастопольской трагедии. Приведем пример, а именно приказ генерал-лейтенанта Ф.Ф. Моллера от 13 октября 1854 г.: «Предлагаю гг. (господам) начальникам оборонительной линии доставить ко мне немедленно именной список офицерам убитым, раненым и контуженным с 5-го числа сего месяца и по сегодняшний день особо, и на будущее время представлять сведения эти ежедневно вместе с ведомостями об убитых, раненых и контуженных нижних чинах. Объявляю о сем по командуемым мной войскам к точному исполнению» ^[34,c.46].

26 октября 1853 г. из города были выведены батареи № 1 и 2 13-й артиллерийской бригады, вместо них из Одессы прибыли батареи № 3 и 4 14-й артиллерийской бригады ^[34,c.12-13].

В конце ноября 1853 г. к войскам под командованием Ф.Ф. Моллера присоединилась 1-я бригада 14-й пехотной дивизии, 2-я и 3-я роты Балаклавского греческого батальона, Таврический гарнизонный батальон, расположенный батальонами и полубатальонами в Симферополе и Феодосии с подведомственными оному и уездными и Бахчисарайской этапной командой. Командиры Балаклавского греческого и Таврического гарнизонного батальонов, Донского казачьего № 39 полка и Резервной бригады 13-й пехотной дивизии должны были предоставлять рапорт о состоянии своих частей 1, 8, 15, 22 числа каждого месяца. Все прочие каждые 8 дней ^[34,c.15].

Городской магистрат вначале был перемещен в дом Бибикова на улице Б. Морской, затем был переведен в Екатерининский дворец, после чего в Николаевскую батарею ^[46,c.36]. В августе 1855 г. городские власти были переброшены на Северную сторону. Еще до высадки неприятеля в Крыму прорабатывался вопрос о подготовке к вывозу из полуострова документации и казенного имущества. Так в предписании главнокомандующего Кн. Меншикова губернатору Таврической губернии Пестелю указывалось:

1) Что перевозку в безопасное место сумм, книг и дел, принадлежащих присутственных местам, вверенной Вам губернии, я признаю, при настоящих военных обстоятельствах, как не бесполезную меру осторожности, которую и должно привести тот час же в исполнении;

2) Что в настоящее время в казначействах должно оставлять только самые небольшие суммы, какие нужны для покрытия необходимых ближайших по времени расходов, и не в звонкой монете, а в депозитках ^[46,c.4].

К сожалению, севастопольский архив с описями и настольными реестрами был уничтожен в результате бомбардировки 25 августа 1855 г., а также после сожжения самого здания, в котором хранилась документация. В Николаев магистрату удалось вывезти денежные суммы с книгами и гербовую бумагу ^[46,c.36-37].

Начало подготовки города к военному положению можно отметить в приказе № 1 от 23 января 1854 г., и № 2 от 19 февраля 1854 г., генерал-лейтенанта Ф.Ф. Моллера Нижние чины были обязаны отточить штыки и тесаки, а солдаты, заступающие в караул, должны были иметь в патронных сумках по 60 боевых патронов ^[34,c.19].

Оборонительные укрепления Севастополя.

На протяжении многих лет Севастопольская крепость была защищена лишь со стороны моря, что отчасти объяснялось сложностями с получением должного финансового ассигнования для фортификационных работ ^[40,c.26-63]. В специальной части военного статического обозрение Российской империи за 1849 г. была следующая запись: «Севастопольская крепость считается в 1-м классе, но в нынешнем положении, это не крепость, а военный порт, укрепленный чрезвычайно сильно с морской стороны, и не имеющий никакой почти защиты с сухого пути». Попытки решить проблему, связанную со слабой сухопутной линией обороны, предпринимались неоднократно. Под руководством и контролем военного губернатора Севастополя М.П. Лазарева был разработан единый план сухопутной обороны города, от Карантиной бухты до Ушаковой балки. Однако, из-за недостатка финансирования большая часть работ к началу Крымской войны выполнена не была ^[50,c.95-96]. К 1850 г., удалось окончить работы по возведению: Константиновской батареи, Михайловской батареи, батареи № 4,5, Павловской батареи, Николаевской батареи, батареи № 8, приморской части 7-го бастиона у батареи №8, Александровской батареи, а также три отдельные башни, т.е. приморской оборонительной линии ^[50,c.96]. Несмотря на то, что работы по возведению сухопутных укреплений так и не были завершены к войне, император Николай I был чрезмерно уверен в безопасности города: «Я так укрепил Севастополь, что с этой стороны не должно быть никаких опасений. Теперь никто, ни англичанин, никто, не решится идти к нам. К тому же я постоянно держу в Севастополе дивизию» ^[50,c.96].

В 1854 г., под руководством А.С. Меншикова, начальника главного морского штаба, члена комитета министров (1828-1855) и Главнокомандующего Крымской армии (с 4.04.1854 г. по 15.02.1855 г.), до высадки союзников в Крыму начались работы ускоренному созданию сухопутной оборонительной линии. Весной 1854 г., береговые команды и матросы с кораблей были отправлены на возведение 6-го и 5-го бастионов ^[52,c.130]. По приказу А.С. Меншикова на 4-м бастионе и прилагающих к нему батареях, в силу задействования запасов артиллерийского гарнизона на укрепления на Северной стороне, были установлены 24-фунтовые пушки-карронады корвета Пилад, а также 24-фунтовые пушки с арсенала Морского ведомства ^[52,c.134]. Сухопутные войска, расквартированные в городе, были отправлены на возобновление Северного укрепления и укрепления северной стороны города ^[52,c.156]. В рапорте начальнику артиллерийских гарнизонов южного округа от 21 мая 1854 г. за номер 645 указывалось, что к началу мая 1854 г. близки к завершению были реперные точки оборонительной линии города с юга и востока ^[52,c.157]. 10 июля 1854 г. была освящена оборонительная башня на Малаховом кургане^[52,c.168]. Решение о создании на Малаховом кургане было совместно принято императором Николаем I и А.С. Меншиковым. В 1854 г. в своем рескрипте к генерал-адъютанту А.С. Меншиков, отдельно остановился на необходимости интенсифицировать работы по возведению донжона на Малаховом кургане ^[26,c.80]. Расходы на постройку оборонительной башни на Малаховом кургане взяло на себя купечество, которое собрало сумму в 11,500 рублей ^[46,c.93]. К сентябрю 1854 г., несмотря на интенсификацию работ по возведению сухопутной оборонительной линии Севастополя, 3/4 оборонительной линии все еще была открытой ^[53,c.125]. 13 сентября 1854 г. приказом генерал-лейтенанта Моллера Ф.Ф., Севастополь был переведен на осадное положение ^[34,c.31].

Приказом от 8 июня 1854 г. нижним чинам было запрещено кратковременное пребывание на улице без шапок в жаркие дни и разрешено не снимать головной убор при встрече с командиром. Вместо этого предлагалось становиться во фронт ^[34,c.25]. Уже 25 июня 1854 г. в Севастополе нижним чинам разрешили снять каски и сдать их на склад ^[34,c.25].

В день первой бомбардировки Севастополя 5-6 октября 1854 г., в городе находились следующие части:

1. Минский, Московский, Бутырский пехотные полки;

2. Тарутинский егерский полк и Бородинский егерский его Высочества Наследника Цесаревича полк;

3. Резервная бригада 13-й пехотной дивизии;

4. 6-й Резервный батальон Волынского и Минского пехотных полков;

5. 6-й саперный батальон;

6. 2-й и 8-й пеший Черноморский казачий батальоны;

7. Легкая №4 батарея 14-й артиллерийской бригады и легкая №4 и №5 батареи 17-й Артиллерийской бригады;

8. 5-я сотня Донского казачьего №39 полка;

9. 1-я сотня Донского казачьего №67 полка ^[34,c.48-49].

В период с октября по ноябрь 1854 г. в Симферополь шла активна транспортировка раненых из Севастополя. Для размещения выделялись также частные дома. Часть семей военнослужащих и офицеров из осажденного Севастополя также была вывезена в Симферополь. Уже в ноябре месяце нижним чинам и офицерам вместо квартир выделялись денежные суммы ^[46,c.43-44]. Всего под медицинские нужды в Симферополе было отдано 45 домов ^[46,c.45]. Дома могли сдаваться как на безвозмездной основе, так и с выплатой по окончанию войны компенсации ^[46,c.46].

Низкий уровень развития транспортной инфраструктуры в Екатеринославской, Харьковской, Полтавской, а также Таврической губернии существенно усложнял доставку в Крым и Севастополь продовольствия, боеприпасов, топлива, одежды. Доставлять в Севастополь, те же полушубки, многие извозчики отказывались или же запрашивали еще по 1 рублю с пуда ^{[46,c.119-120]}. Поставки боеприпасов (ядра, порох, пули и т.д.) оплачивались по более высокой цене – 1 руб. 40 к. за пуд ^[46,c.120].

Мужество, героизм и стойкость защитников Севастополя в годы Крымской войны были отмечены императорской властью еще в октябре 1854 года. Дополнение к Высочайшему приказу от 12 октября 1854 г. гласило:

«Государь Император, получил от Генерал-Адъютанта Князя Меншикова донесение о непоколебимом мужестве, примерной стойкости и достохвальном самоотвержении, оказанных всеми Сухопутными и Морскими войсками, составляющими гарнизон Севастополя во время бомбардирования этого города Англо-Французами 5-го и 6-го числа сего Октября, объявляет искреннюю душевную признательность всем чинам означенных войск, от Генерала до рядового, за блистательный их подвиг, коим они вполне оправдали Высочайшее доверие к ними ЕГО ВЕЛИЧЕСТВА. – ГОСУДАРЬ ИМПЕРАТОР изволит оставаться в убеждении, что они и впредь не перестанут отличать себя доблестною храбростью и всеми достоинствами, одушевляющими истинных сынов России» ^[20,c.172].

На протяжении всей первой половины XIX в. на территории Севастополя был размещен крупный гарнизон, что было обусловлено как статусом крепости 1-класса, так и высоким стратегическим значением базы Черноморского флота. В 1830-е гг., после завершения подавления Польского восстания, в связи с необходимостью создания новых объектов военной инфраструктуры в город была переброшена 13-я пехотная дивизия 5-го пехотного корпуса. В Севастополе, помимо строительных работ, дивизия занималась несением караульной службы. Отсутствие ключевых объектов военной инфраструктуры (к примеру, казарм) вызвало серьезные сложности не только с защитой города и полуострова от внешних угроз, но и с размещением на полуострове военнослужащих. Последнее привело к тому, что 13-я и 15-я пехотные дивизии были вынуждены до 1840 г., по завершению периода строительных работ (апрель-октябрь) курсировать между местом своего постоянного расквартирования и непосредственным местом занятости. Основная часть сил 13-й пехотной дивизии активно задействовалась в военных операциях. С 1840 по 1845 г., большая часть дивизии была переброшена на Кавказ для противодействия новой кампании имама Шамиля, а в 1848-1849 гг., они были задействованы в подавлении Венгерской революции. На начало Крымской войны дивизия в полном составе находилась в Севастополе.

Военное управление в крепости 1-го класса Севастополь, осуществляли коменданты в чине генерал-лейтенанта или генерал-майора, многие из них являлись ветеранами Отечественной войны. Из 5 комендантов Севастопольской крепости, за период с 1816 по 1852 г., двое были преданы военному трибуналу – генерал-майор Анастасий Антонович Юрковский за проявленную некомпетентность в ходе подавления «Чумного бунта» и Апполон Васильевич Галафеев за злоупотребления по комендантскому управлению. С 1852 г. в Севастополе находилось два коменданта – первый по военному ведомству (генерал-лейтенант Иван Иванович Кизмер) и второй по-морскому (контр-адмирал Григорий Иванович Рагуля). С началом Крымской войны генерал-лейтенант Федор Федорович Моллер был назначен командующим севастопольским гарнизоном. В литературе личность Федора Федоровича была незаслуженно раскритикована из-за неоднозначных сообщений дореволюционной мемуаристики. Однако, при детальном изучении списка приказов по севастопольскому гарнизону, удалось выяснить, что Ф.Ф. Моллер принимал активное участие в подготовке города к обороне и улучшении условий нижних чинов в крепости.

Острой проблемой на протяжении всей первой половины XIX в. для Севастопольской крепости была доставка необходимого снаряжения и продовольствия. Недостаточный уровень развития транспортной и логистической инфраструктуры Таврической и близлежащих губерний приводил к удорожанию и увеличению времени поставок. Эта проблема стала критической в период Крымской войны (1853-1856 гг.) и обороны Севастополя (1854-1855 гг.).

Несмотря на размещение в Севастополе крупного гарнизона, он по многим своим признакам не соответствовал статусу крепости 1-го класса. Основными недостатками были отсутствие необходимых объектов военной инфраструктуры, доступной транспортной и логистической инфраструктуры, а также недостаточная защищенность. Севастополь имел мощную оборонительную линию защищавшую город с моря, однако сухопутная оборонительная линия полностью отсутствовала. Обсуждение этой проблемы на высшем уровне и активное участие М.П. Лазарева не привело к должным результатам. К началу Крымской войны была сделана лишь малая часть из запланированного в 1834 г. проекта. Работы интенсифицировались в 1853-1854 гг., однако к моменту высадки союзников ¾ сухопутной оборонительной линии все еще были открыты. Накануне Крымской войны такой же точки зрения придерживался полковник Генерального штаба Н.Б. Герсеванов в Военно-статистическом обозрении Таврической губернии, составленном по распоряжению Военного министерства.