Обзор этнографических источников для изучения сельского хозяйства средневекового Новгорода

Волгина Наталия Дмитриевна аспирант, кафедра археологии, Московский государственный университет имени М.В.Ломоносова 119991, Россия, г. Москва, ул. Ленинские Горы, 1 Volgina Nataliia Dmitrievna Postgraduate student, Department of Archeology, Lomonosov Moscow State University 119991, Russia, Moscow, Leninskie Gory str., 1 snatd@yandex.ru

Изучение истории сельского хозяйства средневекового Новгорода представляет собой довольно обширную тему, которая требует комплексного подхода. В этой связи предполагается обращение не только к археологическим памятникам, но и к другим видам источников. Известный русский этнограф и фольклорист Д.К. Зеленин в своей монографии «Русская этнография» отмечал, что при описании современной ему русской деревни необходимо обращаться к традиционной народной культуре, уходящей далеко в прошлое, так как определенные черты крестьянской жизни не претерпели радикальных изменений ^{[1, с.8]}. Это замечание в равной степени справедливо и для попыток восстановить облик средневековой бытовой жизни и различных аспектов хозяйственной деятельности. Во многом необходимость обращения к другим видам источников обусловлена тем, что археологический материал хоть и довольно обширный, но большая часть предметов доходит до наших дней в фрагментированном состоянии, что затрудняет реконструкцию внешнего облика вещи, а также способах ее применения.

Этнографические источники можно условно разделить на 4 группы: вещественные, фотодокументы, письменные источники и фольклор. В первую группу вошли предметы из экспозиций этнографических музеев. Вторая группа содержит различные фотографии, которые были получены из Сети Интернет и коллекций отечественных краеведов. Группа письменных источников представлены мемурами крестьянина И.С. Карпова, которые были собраны и записаны отечественными этнографами. И к последней группе относится народный фольклор, также собранный и записанный исследователями.

Земледелие составляло основу экономического быта русского крестьянина с древнейших времен. Богатый вещественный материал, накопленный в ходе длительных археологических изысканий, продемонстрировал, что еще до возникновения Древнерусского государства у восточнославянских племен было комплексное хозяйство, ведущую роль в котором играло земледелие и связанное с ним скотоводство, а охота и другие промыслы имели меньшее значение, но оставались серьезным подспорьем к основным видам хозяйственной деятельности ^{[3, с.48]}. Для изучения истории развития земледельческой техники территорию Древней Руси принято условно разделять на географическо-климатические зоны: южная Русь (Среднее Поднепровье, Побужье, Поднестровье) и северная Русь (Полесье, Верхнее Поднепровье, Поволховье, Верхнее Поволжье и Поочье). Многие исследователи не раз отмечали, что географическая среда является одним из важнейших определяющих факторов уровня развития общества, оно либо ускоряет, либо замедляет этот процесс. Земледелие является той отраслью хозяйства, которое в большей степени подвержено этому воздействию ^{[4, с.115]}. Географическая среда оказала непосредственное влияние на особенности развития земледельческой техники, которая в свою очередь предопределила господство на данной территории тех или иных земледельческих орудий. В рамках данного исследования речь пойдет о северных территориях.

Лесная зона Восточной Европы была преимущественно занята смешанными и хвойными лесами, почвенные условия севера были значительно менее благоприятны, чем на юге. Лесная зона – это область подзолистых, супесчаных и суглинситых почв, очень слабо насыщенных гумусом ^{[4, с.51]}. У населения лесной зоны не было в распоряжении больших, свободных от леса пространств, поэтому земледелие на этой территории приобрело специфический лесной характер. Подсечное земледелие, земледелие лесных областей, надолго стало основной техникой возделывания земли на данной территории. Подсека представляет собой развитое мотыжное земледелие, с применением примитивных почвообрабатывающих орудий: бороны-суковатки и однозубого рала. Подсечное земледелие, как правило, является занятием большой семьи в виду сложности организации.

Первый этап подсечного земледелия включал в себя избавление от леса на определенной территории. Для этого лес срубали, просушивали в течение года, затем сжигали. На втором этапе горелый слой приводили в порядок и сажали прямо в золу ^{[5, с.1-4]}. Приготовленный в лесу участок (новина) служил всего лишь год или два, максимум три года, с каждым годом плодородный слой истощался и давал меньше урожая. Старый же участок мог снова поступать в эксплуатацию не раньше, чем на нем вырастал лес, т.е. через 40-60 лет ^{[3, с.53-54]}. С появлением более совершенных пахотных орудий на данной территории подсечное земледелие эволюционировало в пашенное.

Заботы об обработке земли начинались у русского крестьянина уже в начале весны и заканчивались в начале осени. Об этом можно найти свидетельство в народной поговорке: «Пришли Евдокеи—мужику затъи: соху точить, борону чинить» ^{[6, с.243]}. День памяти святой Евдокии выпадал по старому календарю на 1 марта, в этот день заканчивалась зима, и было принято гадать на весну ^{[7, с.172]}. Посевной сезон продолжался вплоть до начала сентября, о чем также свидетельствуют славянские поговорки: «На Семенъ–день до объда паши, а послъ объда руками маши». День памяти святого Семеона приходился на 14 сентября. Смысл данной поговорки можно понимать по-разному: либо речь идет о том, что после полудня погода часто ухудшается, что затрудняет работу в поле, либо как сигнал о том, что пора прекращать земледельческие работы.

Подготовка пашни под будущий посев производилась с помощью сохи и бороны. Известный русский этнограф Д.К. Зеленин по праву называет соху – главным русским земледельческим орудием ^{[2, с.6]}. Русская соха не была единой для всех территорий Российского государства, а была представлена разными видами, которые были обусловлены почвенно-климатическими условиями. Исходя из предложенной Д.К. Зелениным классификации пахотных орудий, соха относится к пашущим орудиям, которые снабжены отвальными приспособлениями (полицей), позволяющими не просто бороздить почву, но и увлекать пласт земли за собой ^{[1, с.10-12]}. Характерной особенностью сохи, которое сделало ее пригодной для работы в условиях лесных почв, это высокое место крепление тягловой силы, что позволяло орудию неплотно прилегать к земле и тем самым избегать пни и корни деревьев, которые оставались после обработки почвы ^{[8, с.33-34]}. Еще одной отличительной чертой сохи является двузубость ее рабочий части, на которую устанавливаются железные наконечники – сошники, которые в старину иногда назывались «омеши». В одной из былин «Вольга и Микула» можно встретить упоминание о работе сохой:

«Выехал Вольга во чисто поле,

Он услышал во чистом поле ратая.

А орет в поле ратай, понукивает,

А у ратая-то сошка поскрипывает,

Да по камешкам омешики прочиркивают.

Ехал Вольга он до ратая,

День с утра ехал до вечера,

Да не мог ратая в поле наехати.

А орет-то в поле ратай, понукивает,

А у ратая сошка поскрипывает,

Да по камешкам омешики прочиркивают

Ехал Вольга еще другой день,

Другой день с утра до пабедья,

Со своей со дружинушкой хороброю.

Он наехал в чистом поле ратая,

А орет в поле ратай, понукивает,

С края в край бороздки пометывает,

В край он уедет — другого не видать.

То коренья-каменья вывертывает,

Да великие он каменья все в борозду валит,

У ратая кобылка соловенька,

Да у ратая сошка кленовая,

Гужики у ратая шелковые. ^{[9, с.50]}»

Русский этнограф В.Ф. Миллер в своей работе «Очерки русской народной словесности» описывая былину о «Вольге и Микуле» назвал ее «настоящей картиной северной пахоты» ^{[10, с.168-169]}. Как уже описано выше, почвы в северных областях сложные для возделывания из-за большого количества валунов и корней деревьев о которые постоянно «омешики поскрипывают» и которые приходится обходить во время пахоты. Тяжелый труд крестьян-пахарей нашел широкое отражение в народных поговорках и пословицах: «Кто оретъ, тотъ поетъ, а кто служитъ, тотъ тужить», «Мужикъ умирать собирайся, а земельку паши» ^{[6, с.240-243]}. С большой любовью и уважением в них говорится и о сохе: «Держись за соху; она кормилица»; «У матушки сошки золотые рожки» ^{[6, с.242]}.

Пахать начинали рано утром, в некоторых случаях ночью. В воспоминаниях И.С. Карпова, крестьянина из Красноборского района Архангельской области, встречаем небольшой рассказ о том, как проходил этот процесс: «Пришла весна, вместе и заботы пахать и обсеять землю соседа и свою. Лошадь хотя невидная, но для работы хороша. Лето в 1905 году было жаркое, в Петров пост при вывозе на пары навоза оводы заедали до крови лошадей. Пахать приходилось ночами, а днем отдыхать. За 2 дня до Петрова дня, 26 июня (ст. ст.), около 10 часов вечера поехал я пахать ночью – не жарко» ^{[11, с.23]}. Далее автор вспоминает довольно опасный случай, который произошел с ним во время работы в поле: «Мама разбудила меня, приготовила поесть, что пригодилось, и, пока не жарко и не поднялись овода, часов около 4 – 5 поехал пахать. Приехав на пашню и проехав борозды 2 – 3, вижу: лошадь моя фыркает, сторожится и дрожит – чего-то боится, остро гладит в стороны. Доезжая до межи, она направляется идти домой, но я поворачиваю ее обратно и, наконец, несмотря на мои усилия удержать ее, бросилась бежать домой, а я, уцепившись за вожжи, хотел остановить ее, но из опасения быть изрезанным острыми лемехами отпустился от вожжей. От быстрого бега образовался столб сухой пыли, а лошади в пыли не видно. Неизбежно лошадь должна отрезать себе ноги, т<ак> к<ак> лемехи были у самых ног лошади. Сознавая эту опасность, я с рыданием бежал вслед лошади и вижу один лемех (ральник) глубоко уткнулся в землю, отломившись со всем деревом, второй лемех, зацепившись за бревно, отломился и отлетел через изгородь в сторону. Лошадь цела, стоит у ворот сарая, вся трясется. Выпрягли лошадь, привязали к столбу, и начали с мамой бичевать лошадь ивовыми прутьями, толкнули во двор и в наказание оставили без корма» ^{[11, с.23]}.

Обращение к народному фольклору имеет для исследователя также интерес с точки зрения уточнения терминологии. В народном обиходе не было четкого определения названия железных наконечников рабочих частей пахотных орудий. В вышеприведенном фрагменте можно заметить, что наконечники рабочей части сохи автор называет лемехами, хотя речь безусловно идет о сошниках. Закрепление названий за определенными орудиями (рало-наральники, соха-сошники, плуг-лемехи) произошло лишь советскими учеными, которые заложили основу для их классифакации.

После распашки поле обрабатывалось бороной, чтобы очистить почву от оставшихся после распашки кореньев, сорняков и комьев земли, выровнять почву, а также засыпать семена землей. Борона-суковатка является одним из самых примитивных видов борон. Она изготавливалась из молодых еловых стволов, которые разделялись пополам, а сучья обрабатывались таким образом, чтобы они были похожи на зубья. Особенности строения такого типа бороны позволяли использовать ее на почвах с большим количеством неровностей и разных препятствий ^{[12, с.24-25]}. Эти качества сделали борону-суковатку невероятно популярной в северных областях вплоть до появления механизированных борон. Подобная борона представлена на фотографии из коллекции отечественного краеведа А.А. Беликова (1883–1941 гг.)

Рис.1 Беликов А.А. Борона. Карелы. Россия, Карелия республика, Олонецкий р-он. 1927. (Кунсткамера. Музей антропологии и этнографии. МАЭ И 1228-723)

В августе месяце у крестьянина наступала пора сенокоса и жатвы. В воспоминаниях И.С. Карпова читаем: «После моего приезда прошло 9 месяцев, наступила сенокосная пора – август месяц. По установленному издревле в волости закону никто не имел права начать сенокос ранее Ильина дня (20 июля ст. ст.). За 4 дня до Ильина дня собрались все прихожане делить сенокос. Все угодья сенокоса в лугу в списках поименованы и каждое продается с торгов. На этих торгах и нам со священником выделяли сенокос, и священник послал меня находиться среди прихожан, чтобы не забыли и нас наделить» ^{[11, с.29]}.

Основным орудием для уборки сена с древнейших времен была коса-горбуша. Она имела длинное лезвие и крепилась к короткой и изогнутой рукояти. Косить такой косой приходилось, согнувшись в обе стороны. Такая особенность делала ее пригодной для покоса в труднодоступных лесных участках, которые были насыщены пнями и холмами. Такие косы продолжали использоваться в лесных областях вплоть до начала XX в.

Рис.2 Косьба горбушей, Олонецкая губерния (по: Русские: историко-этнографический атлас, 1967. С.61, рис.16 Б)

С древнейших времен серп являлся основным орудием для уборки урожая. До появления фабричных серпов, они изготавливались местными кузнецами. Формы серпов в различных областях имели некоторые отличительные черты (размер лезвия, степень изогнутости и т.д.). В общем смысле серпы представляли собой округлый изогнутый нож с тупым концом и деревянной рукоятью. Чаще всего серпы имели зазубренное лезвие. В некоторых случаях на концы серпов были сплющены. На одном из серпов из коллекции Музея-заповедника «Кижи» окончание у серпа было закручено и затем сплющено. По всей видимости подобное оформление носило не просто декоративный, а утилитарный характер. Во время жатвы тупым концом серпа отделялся пучок колосьев от другого, после чего он срезался.

Также в процессе уборки урожая и заготовки сена применялись такие орудия как вилы и грабли. Среди археологических материалов, собранных в ходе археологических изысканий на территории Новгорода, данные орудия довольно неплохо представлены. Есть несколько экземпляров дошедших до нас практически в полной сохранности, что дает представление об их внешнем облике. Сравнивая их с этнографическими параллелями можно сделать вывод о том, что их конструкция не претерпела значительных изменений вплоть до начала XX в. Из археологических материалов известно, что грабли были двух видов: цельные и составные. Цельные грабли изготавливались из среза дерева, где заточенные сучья, выполняли роль грабельных зубьев. Составные грабли представляли собой колодку с отверстиями, куда вставлялись отдельно изготовленные зубья и рукоять. Более современные грабли изготавливались подобным образом, отличаются лишь тем, что иногда имели округлую или остроконечную колодку ^{[12, с.29-30]}.

Простейшие вилы имели такое же устройство, как и вилы из археологических материалов. Они изготавливались из палки на конце которой присутствовали естественные развилины. В некоторых случаях на развилины надевались железные оковки ^{[12, с.30]}.

Подводя итоги данного исследования следует еще раз подчеркнуть важность использования этнографических источников для интерпретации археологического материала. Традиционные виды хозяйственной деятельности такие как земледелие, охота или различные промыслы уходят корнями в глубокое прошлое и сохраняют свои особенности на долгое время. Эта особенность позволяет исследователям в полном объеме реконструировать те или иные процессы, о которых сохранились лишь археологические свидетельства, которые не всегда доходят до наших дней в полном виде.