Борьба правительства Алексея Михайловича с восстанием под предводительством С. Т. Разина летом-осенью 1671 г.

Шаповаленко Дмитрий Андреевич ассистент, Департамент истории, Московский Городской Педагогический Университет 127562, Россия, г. Москва, ул. 2-Й сельскохозяйственный, 4к1 Shapovalenko Dmitrii Andreevich Assistant, Department of History, Moscow City University 34A Altufyevskoye str., Moscow, 127562, Russia dmitriy.shapovalenko0106@gmail.com Другие публикации этого автора

В массовом сознании движение под предводительством Стеньки Разина заканчивается 6 июня в связи с казнью в столице «воровского» атамана. Однако его дело продолжало беспокоить отдельные регионы Русского государства летом и осенью 1671 г. Примечательно, что разинский мятеж вышел за рамки внутренних проблем нашей страны и привлек пристальное внимание соседних держав к очередной «смуте». Также весьма показательны выводы, сделанные правительством «Тишайшего» царя по итогу подавления бунта. Таким образом, данная статья направлена на актуализацию знаний и восполнение лакун о событиях восстания С.Т. Разина.

Среди работ, в которых затронута тема восстания Разина, следует выделить: «Русскую историю в жизнеописаниях ее главнейших деятелей» ^{[1, с. 674-686]} и «Бунт Стеньки Разина» ^{[2, с. 330-330.]} Н. И. Костомарова, «Историю России с древнейших времен» ^{[3, с. 349-409]} С. М. Соловьева, «Историю возмущения Стеньки Разина» ^[4] А. Н. Попова и «Полный курс русской истории» ^{[5, с. 661-663]} В. О. Ключевского.

Каждый из вышеупомянутых исследователей относился к разным историческим «школам». Благодаря данному обстоятельству, движение под предводительством С. Т. Разина подверглось индивидуальному рассмотрению каждого из них. Н. И. Костомаров проанализировал разинский мятеж с точки зрения народной культуры, С. М. Соловьев видел в движении исключительно «разбой и мятеж», А. Н. Попов постарался описать события «Разиновщины» в виде хронологического нарратива. Ставшие актуальными в конце XIX – начале XX вв. идеи классовой борьбы нашли свое отражение в работах В. О. Ключевского и его учеников. В их восприятии восстание – это противостояние угнетенных «низов» с «верхами».

Новый виток интереса к личности С. Т. Разина и движению под его предводительством отмечен в работах историков на протяжении всего советского периода. Термин «крестьянская война» прочно засел в историографии лишь в 1950-е гг. Работы таких исследователей как В. И. Лебедев ^[6], Е. И. Чернышев ^[7], В. И. Буганов ^{[8, с. 51-112]}, А. Н. Сахаров ^[9], Е. В. Чистякова ^[10] и т.д. рассматривают восстание исключительно в контексте классовой борьбы и формируют из Разина народного героя.

Среди работ вышеуказанных авторов также продемонстрирована возможность анализа данного явления с разных сторон. Например, Е. И. Чернышев особое внимание уделил экономическим вопросам и рассмотрел участие народов Поволжья в восстании. Е. В. Чистякова продемонстрировала, что движение продолжало существовать и сопротивляться несмотря на судьбу Разина. Подобное обстоятельство стало возможным, благодаря самостоятельности «воровских» атаманов.

В постсоветской историографии отмечен особый интерес к военной составляющей движения Разина. Данная тенденция обусловлена активным изучением военной истории России до Петра I. Однако большинство работ содержат в себе идеи, сформулированные в дореволюционной и советский периоды. Среди работ, написанных после 1991 года, следует отметить: «Алексей Михайлович» ^{[11, с. 531-555]} И. Л. Андреева, «Разинское движение: взгляд из XXI в.» Н. И. Никитина ^[12], «Царь Алексей Тишайший: Летопись власти» ^{[13, с. 453-482]} В. Н. Козлякова и «Игра в царя: социально-политическая борьба в России во второй половине XVII века» ^{[14, с. 104-159]} Д. А. Ляпина.

Военный аспект восстания Разина рассмотрен в следующих исследованиях: «Вооруженные силы Русского государства в XV-XVII в.» ^{[15, с. 183-185]} А. В. Чернова, «Московские выборные солдатские полки в начальный период своей истории. 1656-1671 гг.» ^{[16, с. 525-555]} А. В. Малова, «Московские стрельцы второй половины XVII - начала XVIII века. “Из самопалов стрелять ловки”» ^{[17, с. 161-184]} А. Е. Писарева, «Государь, государство, государственная служба алексеевской России» Г. В. Талиной ^{[18, с. 304]} и «Пушки первых Романовых» ^{[19, с. 147-150]} А. Н. Лобина.

В трудах иностранных историков К. Стивенс ^{[20, с. 267-276]}, К. Ингерфолма ^{[21, с. 132-152]} и Н. Ш. Коллманн ^{[22, с. 388, 617]} также уделено внимание восстанию С. Т. Разина.

Большое количество разных видов источников, как опубликованных, так и архивных, несмотря на изученность восстания Разина, делают возможным дальнейшее ее исследование. Фактически, источники можно разделить на две большие группы: отечественные и зарубежные.

Первые представлены обширной источниковой базой, преимущественно представленной в виде делопроизводственных документов. К ним относятся разного рода грамоты, отписки воевод, челобитные, указы, наказы росписи и т.д. Среди опубликованных сборников, примененных для написания статьи, следует выделить «Материалы для истории возмущения Стеньки Разина» ^[23] и «Крестьянскую войну под предводительством Степана Разина» Т. II. Ч. I ^[24], Т. III ^[25], Т. IV ^[26].

Также были использованы архивные материалы двух фонда РГАДА. Ф. 111 («Донские дела») ^{[27][28][29][30][31][32]} преимущественно посвящён приездам донских станичек в столицу с вестями.

К лету 1671 г. для всех стала очевидна безоговорочная победа правительственного лагеря над восставшими. На фоне планомерной локализации и ликвидации движения в регионах, а также пленения братьев Разиных и казни Степана, мятежники, находясь в состоянии отчаяния всячески пытались продолжить, заранее обреченное на провал, сопротивление Москве. Среди мероприятий по стабилизации обстановки на подчиненных им территориях, следует указать казни, в том числе, митрополита Иосифа и противоборство В. Уса и Ф. Шелудяка «воровским» отрядам А. Каторжного и С. Кочановского. Еще весной 1671 г. на казачьем круге в Астрахани был озвучен тезис о том, что данный город остался последним оплотом повстанцев на юге. Из разных регионов в Астрахань стекались небольшие группы «воров», во главе одной из них был Иван Константинов. По мнению Е.В. Чистяковой, их суммарное количество достигло 8000 человек на 370 стругах ^{[10, с. 130-134]}.

7 января 1671 г. воеводой в Симбирск был назначен П. В. Шереметев. Гарнизон города состоял из казанских и свияжских дворян, детей боярских и иноземцев численностью в 300 «человек добрых», которым следовало явиться на службу с «прожиточными со всеми полными запасами». Также в городе находились московские стрельцы из трех приказов ^{[24, с. 521]}. Боярину было передано полковое знамя, ранее принадлежавшее П. С. Урусову ^{[24, с. 524]}.

Зимой 1670-1671 гг. произошла смена градоначальников – вместо М. Л. Плещеева прибыл П. В. Шереметев. В этой связи весьма примечательна грамота симбирскому воеводе, датированная не ранее 20 января 1671 г. Приехавшие в город из Самары симбирские посадские люди М. Левонтьев и Ф. Чебоксаренин, были посланы к самарским жителям, чтобы те покаялись в винах своих и присягнули на верность великому государю. Из их расспросных речей стала известна обстановка в Самаре.

Мятежный гарнизон состоял из: 90 яицких казаков, 10 донских, 300 новоприбранных и 150 белоярцев под командованием атамана Леско. Всего население города составляло примерно 700 человек. Также было отмечено малое количества пороха и хлебных запасов. В планы мятежников входили поход на Белый Яр и постановка «караула» у Пяти Изб, задачей которого было не пропускать на Дон («побивать до смерти») никого, кроме казаков. Сами М. Левонтьев и Ф. Чебоксаренин долгое время провели в Самаре в тюрьме, в ожидании казни, которой удалось избежать. Таким образом, с зимы 1670-1671 гг. основными задачами для гарнизона города, кроме обороны города стали разведка местности и приведение к «крестному целованию» оставших мятежников в Нижнем Поволжье ^{[24, с. 533-537]}.

Поход Федора Шелудяка вместе со своим отрядом на Симбирск стал «агонией» восставших. Вместе с плененными братьями Разинами в Москву прибыла делегация с Дона. В частности, 2 июня 1671 г. донской атаман Л. Семенов отметил, что отряд Шелудяка выдвинулся из Царицына вверх по Волге на 170 стругах ^{[27, л. 2, 21]}. 29 мая стали подходить к Симбирску со следующих направлений: Белый Яр (70 стругов), Самара (конные и пешие «с 1000 человек с атаманом Ывашкою Костянтиновым», «с низу» (казаки астраханские, красноярские, черноярские, царицынские, саратовские и самарские жители в 370 стругах) ^{[25, с. 110]}.

Уже 31 мая восставшие были под Симбирском. Одной из их главных задач стало прервать снабжение города запасами и подкреплениями.

Гарнизон под командованием П. В. Шереметева сидел в активной обороне. Осажденные, в частности, московские стрельцы приказа Н. Колобова совершали вылазки. Примечательно, что шанцы, оставленные под Симбирском еще с осени 1670 г. не были срыты и активно использовались восставшими ^{[28, л. 5]}.

Осада особенно примечательна тем, что мятежники решили выиграть время и вступили в переговоры с гарнизоном города и П. В. Шереметевым, в частности ^{[25, с. 109]}. Однако данные мероприятия были тщетны, на помощь Симбирску выдвигались правительственные войска из Тетюш, а из Тамбова шел Ю. Н. Барятинский «наспех» ^{[25, с. 102, 115]}. Примечательно, что 24 мая 1671 г. изначально воевода вместе со своими силами был отправлен в Царицын ^{[26, с. 63]}. К сожалению, информации об обороне Симбирска летом 1671 г. существенно меньше, чем осенью 1670 г. Однако известно, что 9 июня восставшие предприняли ночной штурм, который не увенчался успехом ^{[25, с. 110 - 111]}. Мятежники были «под Синбирском все розбиты и пушки, и ружей, и порох – все отбито» ^{[28, л. 6]}.

Повстанцы были разбиты. Е. В. Чистякова сформулировала следующие причины их поражения: 1) общий спад движения, связанный с ослабеванием сил, 2) роль личности С. Разина, 3) командование осадой Ф. Шелудяк передал Ф. Свешникову и И. Былинину ^{[10, с. 134-135]}. В этой связи весьма интересными являются статьи, посланные из Москвы после 23 июня по итогу боев. В столице высоко оценили верность гарнизона города, всех участников обороны Симбирска Алексей Михайлович «милостиво похвалил». Однако, правительство не могло не отреагировать на переписку П. В. Шереметева с восставшими. Стоит отметить, что серьезных санкций по отношению к воеводе не последовало: «И то они учинили не гораздо, и они б, боярин и воеводы, впредь так не делали…». Также по статьям, посланным из Москвы, следовало построить церковь (защитники города «обещались в осадное время построить»); также следовало перевести весь «воровской хлеб» в житницы и пересчитать ратных людей, запасы пороха и свинца и т.д. ^{[25, с.108-110]}.

Восставшие отошли от города («стояв у Луговой стороны») и после двухдневного ожидания направились к Самаре ^{[25, с. 109]}. Для лучшего понимания дальнейших действий правительственных войск следует описать обстановку, которая происходила в регионах, которые затронуло восстание.

После поражения восставших под Симбирском в отряде Ф. Шелудяка насчитывалось порядка 2000 - 3000 человек, отошедших к Царицыну ^{[28, л. 5]}. В этой связи весьма примечательна атмосфера, царящая в городах, находившихся вниз по течению Волги. Из информации, полученной от донских станичек, приезжавших в Москву, следовало, что местное население или полностью, или ограниченно не поддерживало восставших: «…испужався того побежали от Синбирска от своей братии и в вине своей великому государю добили челом, а астраханцы, царицынцы, саратовцы, самарцы пошли все по домам своим, а оставили де ожидать государской милости…» ^{[28, л. 5-6]}. Также, из донесений атаманов следует малочисленность «воровских» гарнизонов. В Царицыне: «воров в остатке малое число, все розбежались врознь», Самара: «остались в домах своих <…> человек со сто», яицкие казаки вернулись на Яик ^{[28, л. 6]}. Жители городов ожидали прихода правительственных войск, высказав желание «добить челом» в винах своих и обещав быть верными великому государю. Все свои слова жители городов Царицын, Самара и Саратов осуществили и «добили челом с повинною» ^{[25, с. 116, 119, 131-132, 136, 142]}.

Весьма интересный и показательный эпизод произошел в Царицыне. Местная «воровская» администрация планировала отправить местных жителей в Астрахань. Однако царицынцы при поддержке казаков столкнулись с силами «воровского» атамана М. Осипова и одержали над ними победу. Итогом данного мероприятия стало заключение вод стражу некоторых бунтовщиков, не желавших принести повинную великому государю: «…живьем взяли и товарищей их многих побили и сидят де те воры до твоего великого государя указу у них на Царицыне за крепким караулом» ^{[29, л. 3]}.

Неспокойствие в регионе сохранялось. 20 июля 1671 г. под Верхний Ломов приходили татары и башкиры численностью в 1000 человек, взяли в плен местных жителей и отогнали стада в степь. Вслед за ними вместе со своим полком из Саранска выдвинулся Ю. Н. Барятинский. И по состоянию на 30 июля находился в Пензе ^{[25, с. 135-136]}.

Неспокойно было в Тамбовском уезде. В конце июня Е. Пашков писал в Москву о нападениях калмыков на людей от Хопры до Тамбова. Воевода отметил: «А по танбовским, государь, крепостям по земляному валу стоят танбовцы служилые небольшие люди, и у тех, государь, не у многих людей ружье есть, а иные стоят без ружья и без лошадей». Несмотря на то, что казенное оружие «распрапало». Ситуация усугублялось тем, что 500 мушкетов было выдано солдатам полковника Ю. Грабова, отправившихся в поход в составе войск Ю. Н. Барятинского ^{[25, с. 115-116]}. В июле П. В. Шереметьев также писал об угрозе Тамбову от «воров». Отряд мятежников под командованием Серика насчитывал порядка 500 человек с 7 пушками и планировал действовать в районе Тамбовской черты ^{[25, с. 129-130]}.

Стоит отметить весьма неоднозначные отношения с калмыками, сложившиеся летом 1671 г. Стало известно, что 2 июня крымские и нагайские татары вместе с калмыками двух тайш (Босс и Дуар) переходили с «крымской стороны на ногайскую» и хотели идти на «украинные городы» ^{[27, л. 3, 21]}. В то же время, отмечено взаимодействие между донскими казаками и тайшами Аюкой, Солом – Цереней и Батыром. Учитывая ограничение поставок запасов на Дон, подоббыл весьма привлекателен для обеих сторон. В частности, был совершен поход в «малыбашкские улусы» ^{[29, л. 4, 10]}. Стоит отметить, что подобные союзы, в том числе, должны были поспособствовать приведению к «шерти» калмыков, чтобы они «были под твоею государевою высокою рукою вечно и служили» ^{[29, л. 11]}.

Последним оплотом сопротивления к концу лета 1671 г. оставалась Астрахань. После смерти 1 августа В. Уса должность главного атамана «воров» и градоначальника занял Ф. Шелудяк. В конце августа («в лето 7179, пред Симеоновым днем не задолго») к городу подошли силы И. Б. Милославского ^{[23, с. 256-257]}. В попытках им противостоять, Ф. Шелудяк отправил группу мятежников на стругах, которая не увенчалась желаемым результатом. Силы воеводы встали «выше города» и закрепились на берегу «за три поприща от Астрахани на луговой стране Волги реки на усть Болды реки» («за три версты на речке Балде» ^{[31, л. 3]}). По приказу И. Б. Милославского был построен земляной город ^{[23, с. 257]}.

Правительство привлекло для штурма Астрахани порядка 30000 человек, против 6000 мятежников. И. Б. Милославский, завершив фортификационные работы («земляной город за Волгою рекою противу своего полку, на Соляной речке»), принял решение не штурмовать город, а взять его измором: «А великого де государя ратные люди зделали против Астрахани город и на обе стороны с того города ис пушек бьютца» ^{[26, с. 102]}. Также воевода отправлял «почасту» к мятежникам людей, задачей которых было убедить жителей города в его сдаче правительственным войскам ^{[23, с. 257]}.

Восставшие совершали неоднократные вылазки к лагерю правительственных войск, как водным, так и сухим путями. Подобные нападения успешно отбивались московскими стрельцами. Большое количество мятежников приходило к воеводе «напився пияны всяко глаголяху». Стало известно о том, что в городе намечается бунт ^{[23, с. 257]}. В конце сентября 1671 г. Ф. Шелудяк через персидского посла и купцов обратился к воеводе с предложением о переговорах и возможном перемирии: «А атаман Федор Иванович государю служит верно. И чтоб к нему, Федору прислать государской милостивой указ и ево, Федора, обнадежить, а он работою и службою своею во всем добро учинит» ^{[25, с. 156-157]}.

Переговоры не состоялись. Приближалась зима. Количество перебегающих из города в стан к И. Б. Милославского существенно возросло. Особенно примечательно милосердие воеводы по отношению к пришедшим астраханцам: «Многия же от них воровскаго посечения из города Астрахани ухождаху к нему боярину в полки, он же их повелевая кормити и поити…». Бежавшие из города люди донесли информацию о готовности жителей добить челом в винах своих и сдать город правительственным войскам. Также воевода получил поддержку в виде сил князя К. М. Черкасского. И. Б. Милославский принял решение вместе со своими ратными людьми идти к городу. Через Кутумову реку был построен наплавной мост из стругов, по которому войскам нужно было двигаться к Астрахани ^{[23, с. 257-258]}.

27 ноября 1671 г. И. Б. Милославский со священниками, стрелецкими головами вместе со всеми ратными людьми начал свой путь к городу от реки Балды. Фактически, данный поход стал торжественным въездом правительственных войск в так долго бывшую «воровской» Астрахань. Воевода был тепло встречен местным населением. Въезд ратных людей больше напоминал крестный ход. И. Б. Милославский сдержал свое обещание о милости по отношению к жителям города, повесив только по стенам города и воротам астраханских сотников и стрельцов. Сохранил он жизнь и Ф. Шелудяку, который был казнен уже в 1672 г. по указу нового воеводы Я. Н. Одоевского ^{[33, с. 452-453]}.

При анализе Дворцовых Разрядов можно установить дальнейшую судьбу ликвидаторов восстания в «180 году» (1671-72 гг.). Руководить Астраханью вплоть до своей смены Я. Н. Одоевским оставался И. Б. Милославский вместе с И. М. Коркодинвым и В. Л. Пушечниковым. При них были дьяки: П. Самойлов, С. Шарапов, В.Протопопов, письменные головы: И. Румянцев и А. Ошушков (при И.М. Коркодинове). В городе находились стрельцы следующих приказов: В. Воробина, Б. Корсакова, Л. Секерина и А. Дохтурова. В Симбриске воеводами были назначены М.Плещеев, А. Головин и Б. Жедринский, дьяком был М. Глебов. В Царицыне М. Глебов, в Саранске Г. Косагов ^{[33, с. 452-453]}.

Для более полного описания событий осенью 1671 г. следует подробнее рассмотреть обстановку на Дону. 17 сентября И.Б. Милославский обратился за помощью в осаде Астрахани к донским казакам в Черкасск. Однако подкрепление не пришло. Донцы объяснили данное поведение угрозой, исходившей от Крымского ханства. Казаки указали, что крымские татары («тысеч со сто») вместе с казаками П. Дорошенко («с пол 2000 человек») перешли через Дон, не доходя до казачьего городка под Азовом. Однако данные силы планировали совершить поход на калмыцких тайш Босса и Дуара, которые, принеся «шерть» великому государю кочевали под Тереком ^{[27, л. 3, 21-23]}.

В рамках данной статьи рассмотрение внешней политики носит не основной характер, однако помогает лучше понять ситуацию, сложившуюся на Дону к лету 1671 г. Несмотря на то, что силы Москвы были сконцентрированы на подавлении восстания, особое внимание продолжало уделяться внешней политике. Зимой 1670-1671 гг. из допроса Игната Шульги была получена информация о готовящемся походе турецкого султана на Хотин и Каменец – Подольский. Также стало известно о том, что П. Дорошенко вместе с верной ему старшиной согласились на подданство султану. Польский король, поддерживающий М. Ханенко стал готовить поход на П. Дорошенко. Ответной мерой стала подготовка совместного похода Турции и Крымского ханства в Подолию весной 1672 г. 10 декабря 1671 г. Османская империя официально объявила войну Речи Посполитой ^{[34, с. 13-17]}.

20 марта 1671 г., благодаря К. Христоворову, стало известно о том, что П. Дорошенко не планировал поддерживать С. Разина, продолжая свой курс на сближение с Турцией. Переводчик весьма красочно описал поведение гетмана: «Да на той же раде чли Стеньки Разина письмо, в котором пишет он, вор, о помочи. И тот де лист Дорошенко, прочтети, изодрал». Однако после данного собрания гетман отправил посланцев к султану с неизвестными для Москвы целями ^{[25, с. 37]}. Стоит отметить и готовность Речи Посполитой посодействовать в подавлении восстания. В статейном списке, полученным С. Полковым было прямо указано: «…что царское величество пришлет к ним на того вора войск просить, а в то де время войска литовские были готовы все; и естьли б царское величество изволил о том прислать, и те б литовские войска против того вора высланы были» ^{[25, с. 47]}.

Опасения донцов были весьма оправданы. В отличие от вышеуказанных примеров, в начале июня 1671 г. правительство получило информацию об угрозе, исходившей от Крымского ханства. Приглашенный на русскую службу ученый Н. Спафарий отмечал постоянное взаимодействие и обмен информацией, касаемых восстания С. Разина, между Бахчисараем и Стамбулом. Из его расспросных речей следовало: «И будто уж усматривает он, хан, времяни, как бы ему с Стенькою и с астараханскими и с нагайскими татары и со всем Крымом ударить на Московское государство войною…» ^{[25, с. 82]}.

Возможность запрашивания поддержки у донского казачества осенью 1671 г. стала осуществима благодаря присяге Дона Москве. Данное событие стало одним из ключевых итогов подавления восстания Разина.

25 июня 1671 г. Г.Г. Ромодановский получил грамоту великого государя о необходимости посылки на Дон Г. И. Косагова для выдачи государева жалования казакам. Вместе с небольшим отрядом полковник отправился в Черкасск ^{[26, с. 80]}. Посланцы достигли Дона 24 августа 1671 г. ^{[32, л. 2]}. Донские казаки радостно встретили делегацию: «… от Черкаского городка версты за 3 с честью, а пришод де в Черкаской городок, для такого государского здравья данские казаки из норяду большого и мелкого стреляли». Верхние и нижние казачьи городки целовали крест царским посланцам ^{[25, с. 159-160]}. Донскому войску следовало «служить верно и радеть во всем и добра хотеть». За верность великому государю донцам было выдано денежное и хлебное жалованье, а также порох и свинец, которые приняли «с великою радостию» ^{[25, с. 163]}. Также правительство разрешило сношения с Доном по поручным записям ^{[25, с. 167-168]}. Миссия Г. И. Косагова к приведению к присяге донских казаков Алексею Михайловичу завершилась 8 ноября 1671 г. ^{[32, л. 16]}.

Важным итогом восстания, в преддверии назревающей войны с Турцией, стал процесс оптимизации снабжения и управления армией. Его итогом стало выстраивание вертикальной власти и универсализации вооруженных сил. А. В. Малов указал, что следствием разбора и «раскасования» солдатских и драгунских полков в 1671 г. стал вывод обоих выборных солдатских полка из подчинения Устюжской чети, Конюшенного приказа и Приказа тайных дел под управление Стрелецкого приказа (стал управлять всей регулярной пехотой). Изменения затронули и Рейтарский приказ – в него стали включены нижние чины, ранее ведавшиеся в Разряде. Также поселенную пехоту нового строя было указано ведать в Иноземском приказе ^{[35, с. 178-179]}.

Подводя итог данной статье, следует сакцентировать внимание читателей на выводах. Очевидным является факт того, что роль личности Степана Разина для мятежников была очень важна. Однако лишившись своего главного «идейного вдохновителя», движение продолжало существовать и оказывать сопротивление правительственным войскам, по сути своей, превратившейся в агонию повстанцев.

Благодаря полученному опыту на протяжении осени – весны 1670-1671 гг., ратные люди Русского государства уже выработали эффективные способы борьбы с восставшими. Отдельного упоминания заслуживают умелые действия воевод, в частности, П. В. Шереметева и И. Б. Милославского. Оба с честью и достоинством с разницей в несколько месяцев смогли нанести поражение восставшим под Симбирском. Данные события, что осенью 1670 г., что летом 1671 г. стали одними из ключевых сюжетов в борьбе с разинской «смутой».

Особого внимания достойна миссия Г. И. Косагова. Все связи с Доном осуществлялись через Посольский приказ. Донцы долгое время был союзниками Москвы в ее борьбе на южных рубежах против Османской империи и крымских татар. Принесение присяги верности жителями Дона Москве было лишь вопросом времени. Благодаря сложившейся обстановке, связанной с подавлением восстания С. Разина и верности К. Яковлева и все сильнее обостряющимся отношениям с Османской империей, деятельность Г. И. Косагова на Дону по приведению местного населения к присяге царю стала весьма своевременной.

Стоит отметить и пристальное внимание государств - соседей к восстанию Разина. Крымские татары, пользуясь озадаченностью Москвы борьбе с движением, находились в постоянной переписке с султаном. Прибегнув к помощи астраханских и ногайских татар, планировалось «ударить на Московское государство войною».

С учетом внешнеполитической угрозы и выводов, сделанных после подавления движения Разина, правительство оперативно прибегло к столь необходимому процессу оптимизации снабжения и управления армией. Таким образом, Москва пыталась решить проблемы, сопровождавшие русскую армию на всем протяжении «бунташного» столетия.