Криницын А.Б. О своеобразии типа героя-идеолога у Достоевского

Аннотация: Целью работы является проследить механизм формирования типа героя-идеолога в послекаторжном творчестве Достоевского, начиная с «Записок из подполья», восстанавливая пропущенные смысловые звенья в отдельных конкретных произведениях за счет наличия общих типических черт и идейных блоков в сознании героев, благодаря чему становится возможным рассматривать творчество 1865-1880х годов как единый гипертекст. Питательной почвой для рождения будущих идей является «подпольная психология», отъединяющая героя от живого общения, и «мечтательство», предопределяющее «фантастическое» и «созерцательное» происхождение идеи. У подобной идеи возможно всего два вектора: богочеловечество и человекобожество. Если идея богочеловечества предполагает восстановление на Земле царства Христова – миллениума, то человекобожество ставит целью «устроиться человечеству на Земле одному без Бога». Переход от романтического индивидуализма к религиозной сверхзадаче (спасению и «преображению» человечества) становится возможен благодаря эстетической составляющей идеи, которая оказывается своего рода идеалом красоты, промежуточным звеном между религиозным и романтическим сознанием. Идея человекобожества становится философской подосновой преступления, которое может задумываться как убийство, политическое убийство, самоубийство, «богоубийство», отцеубийство, которое призвано утвердить его идею и поэтому приобретает в ее контексте сакральный смысл. Мы предлагаем называть это действие сверхпоступком, поскольку он призван решающим образом изменить бытие героя и весь мир вокруг него. Сверхпоступок оказывается единственным действием, на которое способен герой-идеолог – сюжетной кульминацией, единственной в его жизни и судьбе. В конечном итоге герои-идеологи Достоевского – герои одного поступка, но не интриги. Антитезой сверхпоступку становится переживание рая, доступное приверженцам обеих идей В работе используются герменевтический, историко-литературный и сравнительно-типологический методы исследования, с сочетании с данными теологии и культурологии. Особым вкладом автора в исследование темы является вывод о единстве типа героя-идеолога в "пятикнижии" Достоевского, несмотря на внешнюю кардинальное различие их характеров, новое рассмотрение специфики идей героев. Впервые идеология героев Достоевского рассматривается в неразрывной связи с ее психологической подосновой и сюжетной функцией. Результаты работы могут быть использованы при исследовании творчества Достоевского в ВУЗовских общих и специализированных курсах а также при прохождении творчества Достоевского в средней школе.

Ключевые слова:

Abstract: The purpose of the present research is to trace back the mechanism of developing the type of a 'hero-ideologist' in Dostoevsky's fiction after his penal servitude starting from his Notes from Underground and filling in conceptual gaps in particular novels by outlining common typical features and ideas in characters' minds. This allows to analyze Dostoevsky's literary texts written since 1865 until 1880 as a single hypertext. According to the author, the source of future ideas is the 'underground psychology' depriving the hero of the face-to-face communication and 'dreaming' that predetermines 'fanstastic' and 'contemplative' ideas. These ideas may have only two vectors: theantropic ideas that attributes human qualities and emotions to God and ideas that see God as the outward projection of a human's inward nature. While the theantropic idea implies the return of Christ's Kingdom on Earth (Millenium), the main purpose suggested by the other idea is that human can live on Earth alone without God. The transfer from romantic individualism towards a reilgious super-purpose (to save and to 'reshape' the humankind) becomes possible due to the aesthetic element of the idea which serves as some kind of the ideal of beauty and an intermediate link between religious and romantic types of thinking. The idea that God is the human's outward projection creates philosophical subgrounds for crime which can intent to be a murder, political crime, suicide, 'deicide', or patricide, which is supposed to prove the idea and thus gains the sacral meaning in these terms. The author suggests that we should call such a deed 'super-action' because it is designated to change the hero's being and surroundings. The super-action occurs to be the only action the hero-ideologist is capable of. It is the narrative climax and the only important action made by the hero in his life. In the long run, Dostoevsky's heroes-ideologists are the 'one deed heroes' but not the 'one intrigue heroes'. The antithesis to the super-action is the experience of living in paradise which followers of both ideas may have. In his research the author has used hermeneutic, historical literary and comparative typological research methods accompanied with the theological and cultural findings and data. The author's special contribution to the topic is his conclusion about the unity of all heroes-ideologists in Dostoevsky's 'Pentateuch' despite their outward difference. The author also offers a new interpretation of particular ideas presented by Dostoevsky's heroes. For the first time in the academic literature the ideology of Dostoevsky's heroes is being viewed inseparably from their psychological grounds and narrative function. The results of the research can be used to analyze Dostoevsky's fiction as part of University general and special courses as well as at secondary schools. 

Keywords: