МЕСТНОЕ ГРАЖДАНСКОЕ ПРАВО ГРУЗИИ В ПРАВОВОМ РЕГУЛИРОВАНИИ НА КАВКАЗЕ (1800-1850-е гг.)

Кодан Сергей Владимирович доктор юридических наук профессор, Заслуженный юрист Российской Федерации, главный научный сотрудник управления научных исследований, профессор кафедры теории государства и права Уральского государственного юридического университета 620137, Россия, Свердлвская область, г. Екатеринбург, ул. Комсомольская, 21, оф. 210 Kodan Sergei Vladimirovich Doctor of Law Honored Lawyer of the Russian Federation; Chief Scientific Associate, Department of Scientific Research Governance; Professor, Department of Theory of State and Law, Ural State Law University 620137, Russia, Sverdlvskaya oblast', g. Ekaterinburg, ul. Komsomol'skaya, 21, of. 210 svk2005@yandex.ru Другие публикации этого автора

Февралёв Сергей Александрович кандидат юридических наук преподаватель, 456200, Челябинская обл., г. Златоуст, ул. 30-летия Победы, д.15. Fevralev Sergei Aleksandrovich PhD in Law lecturer  456200, Chelyabinskaya Oblast, Zlatoust, ul. 30-letia Pobedy 15.  s.a.fevralev@rambler.ru Другие публикации этого автора

Включение Кавказа и Закавказья в состав России повлекло включение в состав российских подданных населения наиболее сложного в этническом отношении национального региона. После Кючук-Кайнарджийского мирного договора России и Турции 1774 г. Османская империя начала утрачивать полноту влияния на северо-западном Кавказе. Это позволило России в 1785 г.создать из Кавказа и Астрахани кавказское наместничество. По Георгиевскому трактату между Россией и объединенным Грузинским царством Картли-Кахети (Восточная Грузия) от 24 июля (4 августа) 1783 г. Грузия переходила под российский протекторат ^[1]. Затем под российский протекторат начали переходить другие закавказские государственные образования. Они сохраняли прежнее местное управленческое устройство и судебную систему.

Победа России в войне с Османской империей 1787-1792 гг. и заключенный Ясский мирный договор от 29 декабря 1791 (9 января 1792) г. укрепили положение России на Кавказе ^[2]. Но мирная передышка на Кавказе продолжилась лишь до 1795 г. – персияне вновь разорили Тифлис. Екатерина II направила войска на выручку грузинскому царю Ираклию, который просил принять Восточную Грузию в ее подданство. С началом правления Павла I русские войска были выведены из Грузии, но новое вторжение и междоусобные разногласия заставили грузинского царя Георгия XII вновь обратиться за помощью и возобновить вопрос о переходе под власть России. Павел I принял решение и издал 18 января 1801 г. манифест о принятии Восточной Грузии – Картли-Кахетинского царства – в состав России.

Оформление включения Кавказа в состав Российской империи началось манифестом Павла I от 18 января 1801 г. о принятии грузинского Картли-Кахетинского царства (Восточной Грузии) в состав Российского государства, который был оглашен в России и Грузии на русском и грузинском языках. В манифесте указывалось на то, что «с давних уже времен Грузинское царство, угнетаемое иноверными соседями, истощало силы свои непрестанным ратованием в собственную оборону», обращалось внимание на «несогласия в доме царском» и просьбу грузинского царя «о принятии областей Грузинскому царству подвластных» в состав Российской империи. Павел I в манифесте гарантировал, что «по присоединении Царства грузинского на вечные времена под державу нашу, не только предоставлены и в целости соблюдены будут … новым подданным … и всех оному подвластных областей все права, преимущества и собственность, законно каждому принадлежащая, но что от сего времени каждое состояние народное вышеозначенных областей имеет пользоваться и всеми теми правами, вольностями, выгодами и преимуществами» ^[3]. Гибель Павла I во время дворцового переворота в марте 1801 г. приостановила решение вопроса.

Вступивший на престол Александр I крайне осторожно подошел к интеграции Грузии в состав России и только после тщательного обсуждения в ближайшем окружении и в Государственном совете вернулся к данному вопросу. 12 сентября 1801 г. последовал комплекс актов о присоединении Картли-Кахетинского царства и образовании на его основе Грузинской губернии государства. В манифесте к грузинскому народу император, подтвердив силу решения Павла I, изложил мотивы продолжения процесса включения края в состав Российского государства и определил гарантии для коренного населения: «Каждый пребудет при преимуществах состояния своего, при свободном отправлении веры и при собственности своей неприкосновенно». Одновременно в указе «О учреждении внутреннего в Грузии управления» российский монарх указал на сохранение местного грузинского права и определил порядок его применения. В крае сохранялось действие местного частного права: «Дела гражданские имеют быть произведены по настоящим грузинским обычаям, кои следует привести в известность, … и по Уложению, изданному царем Вахтангом, яко по коренному грузинскому закону», и только в случае местных законов «недостатка … конечно оказаться может руководствоваться законами … империи». Российской властью вводилась новая система государственных органов. Уголовное судопроизводство должно было базироваться на общеимперском законодательстве: «Уголовные … дела производить по общим законам Российского государства», но уголовные узаконения «главноуправляющему вместе с правителем сообразить … с умоначертаниями тамошнего народа». Действие Уложения царя Вахтанга распространялось и на другие народы Кавказа и Закавказья. Указывалось – «Иноплеменным народам, в Грузии обитающим, в разбирательстве по части дел гражданских быть на прежнем их положении и в делах уголовных поступать по общим … для грузинского народам правилам» ^[4]. Тем самым отдавался приоритет писаному грузинскому праву. Позднее был определен порядок взаимоотношений российской верховной власти с населением Грузии через главнокомандующего в крае и объявлено об учреждении «верховного грузинского правительства в Тифлисе», которому были еще раз подтверждены указания о приоритетном применении грузинского права ^{[5] [6]}.

В начале XIX в. продолжилось продвижение России на Кавказ. В 1803 г. была присоединена Джаро-Белоканская область, затем в российское подданство вступили части Западной Грузии – Мингрелия (1803 г.), Имеретия и Гурия (1804 г.). В 1803 г. Россией было завоевано и присоединено к России Гянджинское ханство. Затем приняли российское подданство Ширванское (1804 г.), Карабахское и Шекинское (1805 г.) ханства. Это вызвало Русско-персидские войны 1804-1813 гг. и 1826-1828 гг. Война 1804-1813 гг., причиной которой стало присоединение Восточной Грузии в 1801 г., была для России успешной, и по Гюлистанскому мирному договору от 12 (24) октября 1813 г. Персия признала вхождение в состав Российской империи Восточной Грузии и Северного Азербайджана, Имеретии, Гурии, Менгрелии и Абхазии ^[7]. Русско-персидская война 1826-1828 гг. завершилась Туркманчайским мирным договором от 10 (22) февраля 1828 г., который подтвердил территориальные приобретения России 1813 г. и закрепил переход к ней Эриванского и Нахичеванского ханств ^{[8] [9]}.

В 1801 г. была образована Грузинская губерния (территория Картли-Кахетинского царства), а в 1811 г. на вновь присоединенных землях Западной Грузии была создана Имеретинская область (в 1840 г. объединена с Грузинской губернией в Грузино-Имеретинскую область, а в 1846 г. разделена на Тифлисскую и Кутаисскую губернии). 21 марта 1828 г. из территории вошедших в состав России Эриванского и Нахичеванского ханств была образована Армянская область (с 1849 г. Эриванская губерния). Не останавливаясь на территориальном устройстве региона, заметим, что российская верховная власть сохраняла в нем местное и обычное право. Так, например, положение «О временном управлении Имеретинской областью» от 19 апреля 1811 г. в § 15 определяло: «Гражданской части поручается производство дел гражданских на основании существующего порядка в Грузии, руководствуясь законами царя Вахтанга, в случае же в чем недостатка в законах царя Вахтанга, то заимствоваться из Российских законов» ^[10].

Российская власть иногда ограничивалась лишь самым общим санкционированием местного права. Так, Жалованная грамота Бакинскому владельцу Гусейн-Кули-Хану «О принятии его и всей Бакинской области в российское подданство» от 28 августа 1801 г. поручала местной власти «народ держать в порядке и, управляя с кротостью, правосудием каждого по законам и обыкновениям тех мест довольствовать» ^[11]. При лояльности местных правителей российской верховной власти и ее администрации, последняя не только не вмешивалось в сложившуюся систему социального управления и регулирования, но и принимало меры к их сохранению. В 1819 г. кавказский военный гу­бернатор генерал А.П. Ермолов предписывал правителю дагестанского селения Акуша Зухум- кади, - «Впредь... сохранять прежний образ управления и прежние обычаи без всякой переме­ны...». Современные исследователи по этому поводу подчеркивают, что «российская сторона не вмешивалась во внутренние дела гор­цев, оставляя управление ими в руках местной военной знати и сельских старшин. Федеративные договоры Российской империи с мусульманскими правителями Северного Кавказа XVIII — нача­ла XIX в. признавали экстерриториальность права обеих сторон — как российского имперского, так и местного обьршого (адат) и исламского (шариат). В русских крепостях горцы должны были подчиняться российским законам, а русские купцы и военные, оказывавшиеся в горских селениях, уважать местные обычаи» ^[12].

Законодательные акты о включении Грузии и кавказских народов в состав Российской империи определили, что источники местного права на Кавказе и в Закавказье необходимо рассматривать в контексте того, что публично-правовая сфера правового регулирования была отнесена исключительно к компетенции российской имперской власти, которая определяла законодательство о местном управлении и его особенностей в национальном регионе. Регулирование же частноправовых отношений преимущественно базировалось на местных источниках права.

Публично-правовая сфера правового регулирования всецело зависела от российской верховной власти. По воле российского императора Грузия получила управление, сходное с общероссийским ­губернским, а его принципы были заложены преимущественно в указе от 12 сентября 1801 г. «О учреждении внутреннего в Грузии управления». Представительство верховной власти в Грузии и на Северном Кавказе сосредоточи­валось в руках главнокомандующего ^[6]. Местное управление поручалось особому органу – Верховному грузинскому правительству, которое состояло из че­тырех экспедиций: исполнительная (на правах гу­бернского правления), казенная (заведование финансовой и хозяйственной частью) и две судебные (для уголовных и гражданских дел). Указанные местные органы – главнокомандующий и Верховное грузинское правительство – принимали участие в законодательной деятельности в отношении края. На общегосударственном уровне проблемами правового регулирования в крае занимались Государственный совет, Комитет министров, Правительствующий Сенат. В 1833 г. был создан и до 1882 г. действовал особый высший законосовещательный и административный орган – Кавказский комитет (существовал под разными названиями), который принимал активное участие в решении вопросов о сохранении действия и внесении коррективов в местное право края. Участие в подготовке законопроектов принимали отделения Собственной е.и.в. канцелярии: II отделение, которое занималось систематизацией местных узаконений и готовило правовые акты, и действовавшее в 1842-1845 гг. IV (временное) отделение, которое ведало подготовкой реформ в Закавказском крае ^[13].

Частноправовая сфера правового регулирования на Кавказе опиралась на партикулярное гражданское право. В 1813 г. в рапорте Александру I министр юстиции отмечал, что «край сей управляем был: 1. законами пророка Моисея, 2. законами греческих императоров: Константина, Юстиниана и Льва Мудрого, 3. законами царя грузинского Георгия III, 4. установлениями князя Агбуга Атабагского, законами армянскими относительно торговли, 6. законами царя Вахтанга; чего же недоставало, то все заимствовано было из российского уложения и артикулов … императора Петра Великого» (Соборного уложения 1649 г. и Воинского устава 1716 г.). Этот комплекс «законов грузинских» и назывался «Уложением, изданным царем Вахтангом», или «Судебником царя Вахтанга» ^[14].

Уложение Грузинского царства как сборник действующих в крае узаконений было составлено царевичем Вахтангом, когда он во время отсутствия царя Георгия XI в 1703-1711 гг. (как царь Вахтанг VI) управлял Грузинским царством. Он во введении к Уложению указывал на значение собрания источников местного права: «Грузия была страна, всеми благами одаренная и украшенная, но по непостоянству времен и изменению обстоятельств в ней судили и рядили по собственному своему мудрованию одни по родству, другие по боязни, иные по отсутствию страха Божия, а некоторые по лихоимству, кому как было угодно. … Мы … издали книгу сию, чтобы никто уже не искривил весов правосудия по лихоимству, по родству или какому-либо пристрастию». Вахтанг подчеркивал преемственность и сохранение веками сложившихся источников грузинского права и указывал, что решился «составить уложение сие, поместив в оном законы Моисеевы из Библии, законы из греческих и армянских книг переведенные, законы католикосовы и учреждения царя Георгия и Беки». В отношении данного Уложения он указывает на то, что оно составлено при содействии католикоса Дементия, митрополитов и архиепископов, князей, сановников и знатных людей страны и содержит «законы, какие только ум наш мог изобрести». Уложение царя Вахтанга являлось сборником местных узаконений в семи частях. Первая часть – «Законы Моисеевы» – состояла из 62 статей и представляла собой извлечения из «Второзакония» Святого пророка Моисея. Вторая часть – «Греческие законы» – включала «узаконения, изданные Львом Мудрым, Константином и другими государями для руководства царям и судьям», т.е. византийские узаконения, извлеченные преимущественно из их сборников – Базилик, в редакции византийского императора Льва VI Мудрого и его сына Константина. 318 статей этой части определяли положения относительно гражданского, уголовного и частично церковного права. Третья часть из 431 статьи – «Законы армянские» – опиралась на Судебник Мхитара Гоша–составленный в 1184 г. юридический сборник, объединивший положения армянского обычного права, византийских правовых источников (кодексов Феодосия и Юстиниана), церковных постановлений и др. Характерно, что по поручению Вахтанга этот сборник был привезен из местопребывания католикоса всех армян (армяно-григорианский монастырь Эчмиадзин) и переведен на грузинский язык. Четвертая часть – «Законы католикосские»: в 23 статьях были помещены извлечения из грузинского Номоканона, сделанные в 1605 г. католикосом грузинским ввиду возникших в Имеретии беспорядков. Они содержали положения о правах и обязанностях епископов, а также некоторые предписания уголовно-правового характера. Пятая часть – «Законы царя Георгия» – в 46 статьях излагала законы грузинского царя Георгия V Блистательного (1318-1346 гг.), которые преимущественно относились к уголовному праву. Шестая часть – «Законы Абуги» – в 178 статьях содержала гражданские и уголовные законоположения, которые издал управляющий княжеством Самцхе Грузинского царства Атабаг Бека II в 1361-1391 гг. и которые были дополнены его внуком Агбуги – управляющим тем же княжеством в 1444-1451 гг. В грузинской судебной практике он также иногда обозначался как «Судебник Беки и Агбуги». Седьмая часть – «Законы царя Вахтанга» – в 266 статьях содержала «Уложение царя Вахтанга» – законы гражданские, уголовные и о состояниях ^[15].

Армянский судебник в местном праве на Кавказе фактически действовал еще как один источник местного права. Он былсоставлен во второй половине XVIII в. в связи с нахождением в Астрахани большой колонии армян, в отношении которых указами Елизаветы Петровны от 13 апреля 1744 г. ^[16] и 5 августа 1746 г. ^[17] определено: «о производстве армянам, в Астрахани живущим, по их прежним законам» и дано право выбирать судей «по своему усмотрению». Астраханский магистрат имел право дела местных армян «решать по их древним обычаям». По его распоряжению С. Иоанновым, К.-С. Компанианом и Е. Крикорианом был подготовлен проект Судебникаа. Его источниками были: Свод законов Юстиниана, применявшихся в Армении в период власти Рима, византийские узаконения, армянское обычное право, Судебник Мхитара Гоша, а также Соборное уложение 1649 г. Проект отразил состояние местного армянского права на период его подготовки, поскольку «составители судебника, оставив из Юстиниановского кодекса те постановления, которые сохранили свою жизненность, и заменив другие своими собственными, самобытными законоположениями, дополнили их еще и новыми, существовавшими в форме обычаев, издавна соблюдаемых, но доселе на письме нигде не выраженных, а переходивших по преданию от предков к потомкам», – отмечает К. Алексеев ^[18].

Судебник включал 49 глав (более 870 статей), охватывающих судоустройство и судопроизводство, уголовное право, гражданское право. Основной объем правовых положений относился к регулированию отношений гражданско-правового характера (более 600 статей) ^[19]. Армянский судебник с 1779 г. применялся в Нахичеванском армянском магистрате при рассмотрении гражданских дел между армянами согласно жалованной грамоты Екатерины II от 14 ноября 1779 г., которой разрешалось «пользоваться … всеми теми правами и преимуществами» и «производить суд и расправу по вашим правам и обыкновениям» ^[20]. Судебник не был издан в печатном виде и не имел официального перевода с армянского на русский язык. Имелся лишь неофициальный перевод Судебника на русский язык, который был сделан в 1844 г. переводчиками Нахичеванского магистрата М. Кушнаревым и Ф. Хадамовым по поручению сенатора Жемчужникова. И хотя Армянский судебник не был санкционирован российской верховной властью как источник местного права, он признавался в судебной практике. 1 марта 1848 г. Николаем I было разрешено пользоваться Армянским судебником и «решать гражданские их дела на основании собственных законов и обычаев, впредь до издания нового для империи гражданского уложения». Он действовал до введения в Закавказье законодательства Судебной реформы 1864 г. ^[21].

Официальное издание источников местного права на русском языке должно было обеспечить их санкционирование и предусматривалось в качестве необходимого условия для рассмотрения дел на уровне местных и центральных органов управления. При включении Грузии в состав России в указе Александра I об организации управления на данной территории в связи с сохранением производства гражданских дел «по Уложению, изданному царем Вахтангом» было предписано, что «главнокомандующий вместе с правителем Грузии должны начертать из уложения сего и из обычаев народных правила в поведение всех в Грузии учреждаемых правительств», т.е. подготовить собрание местных узаконений на русском языке и представить их тексты на утверждение императору ^[4]. Между тем, согласно указам Александра I от 11 декабря 1807 г., на Грузию было распространено право Правительствующего Сената на ревизию грузинских гражданских дел и предписано, что все дела, «по части гражданской производящиеся в Верховном грузинском правительстве, на решение которых объявлено будет со стороны тяжущихся в узаконенный срок неудовольствие», вносятся надлежащим апелляционным порядком в 4-й департамент Правительствующего Сената. Указом от 3 января 1809 г. в связи с отдаленностью Грузии был установлен двухгодичный срок по подаче апелляционных жалоб в Сенат ^[22]. В связи с этим неизбежно возник вопрос об официально признанных российской властью источниках местного права и их доступности на русском языке..

Тем временем в Правительствующем Сенате накопилось большое количество дел и, несмотря на постоянные напоминания министра юстиции, только в начале июля 1813 г. «главнокомандующий в Грузии (генерал Н.Ф. Ртищев – Авт.) доставил в правительственный сенат коренные грузинские законы, в том числе и Уложение царя Вахтанга», в переводе на русский язык. Одновременно в Министерство юстиции Александром I был передан на рассмотрение представленный ему грузинским царевичем Мирианом перевод на русский язык Уложения царя Вахтанга. Поступили также в министерство и материалы о состоянии грузинского законодательства и судопроизводства от сенатора грузинского царевича Давыда. Министр юстиции И.И. Дмитриев рапортом от 19 июля 1813 г. доложил о ситуации императору и предложил создать Комитет «для рассмотрения представленных переводов уложения царя Вахтанга» в составе сенаторов Давыда, Миклашевского и Кондоиди с правителем дел обер-прокурором Сената Постниковым и его помощником юрисконсультом Министерства юстиции Анненским ^[23]. «Этот комитет сочинил проект Гражданского уложения для Грузии, приняв в основание законы Вахтанга; но неизвестно, какая судьба постигла этот проект и переводы уложения», – отмечает С.В. Пахман ^[24].

Продолжавшиеся 10 лет работы результата не дали. В декабре 1824 г. министр юстиции Д.И. Лобанов-Ростовский доложил Комитету министров, что «дела, вносимые в Правительствующий сенат, в ожидании грузинских законов, … остаются без рассмотрения». Министр доложил о наличии перевода грузинских узаконений, поступившего от начальника штаба отдельного Грузинского корпуса Алексея Александровича Вельяминова, и обратился к Комитету министров с ходатайством «о разрешении Правительствующему сенату, при ревизии гражданских дел, до издания грузинских законов, руководствоваться доставленным от генерал-лейтенанта Вельяминова переводом Уложения грузинского царя Вахтанга». Комитет министров согласился, и его «высочайше утвержденное положение» от 28 февраля 1825 г. разрешило пользоваться неофициальным переводом местных источников права до издания их официально ^[25].

Лишь в 1828 г. Правительствующий Сенат принял в качестве официального перевод с грузинского на русский язык грузинских узаконений и в Сенатской типографии издал их сборник под названием «Законы грузинские». В русском переводе на первое место были поставлены «законы Вахтанга». Объемное, на 302 страницы, издание включало 8 разделов: «1. Законы царя Вахтанга. 2. Законы греческие. 3. Законы армянские. 4. Законы царя Георгия. 5. Законы Агбуги. 6. Законы Моисеевы. 7. Законы католикосские. 8. Обычаи, введенные при грузинских царях законом» ^[26]. В юрисдикционной деятельности с этого времени должно было применяться исключительно это издание, которое было разослано местной и центральной администрациям и судебным учреждениям ^[27]. В 1887 г. последовало неофициальное издание грузинских узаконений ^[28], получившее отклик в юридической печати с признанием его полезности для изучения и применения местного права ^[29].

Судебная практика применения местного права давала немало поводов к возбуждению вопроса «о прекращении действия Уложения царя Вахтанга». Основанием служила неопределенность юридической силы различных его частей и сохранение в официальном сенатском издании «Законов грузинских» 1828 г. положений, позволяющего судьям судить по законам, «по которым заблагорассудится». При применении уложения, отмечает чиновник по особым поручениям при главнокомандующем Грузией кн. Багратион-Мухранский, присутственные места, «не имея разъяснения значения и силы разнородных частей сборника, прилагали их по выбору своему, отчего неминуемо должны были водвориться самая разнообразная практика и замешательство в судебном управлении». По его мнению, это были «вредные последствия, проистекавшие, впрочем, не от прямого, а от ненадлежащего приложения узаконений сборника Вахтанга» ^[30].

Практика Правительствующего Сената в применении грузинского права в 1835-1855 гг. следовала законодательству, отталкиваясь от указа Александра I «О учреждении внутреннего в Грузии управления» от 12 сентября 1801 г., в котором определялся субсидиарный характер применения общероссийского законодательства в Грузии: «Дела гражданские имеют быть произведены по … Уложению, изданному царем Вахтангом, яко по коренному грузинскому закону», и лишь при их недостаточности «руководствоваться законами Всероссийской империи» ^[4]. Это правило Правительствующий Сенат подтвердил в решениях 1848 и 1858 гг.: «При определенности законов грузинских при разрешении возникшей тяжбы следует принимать в соображение законы грузинские, а не Свод законов». В 1856 г. в решении Сената было указано, что «при неопределенности местных законов нужно руководствоваться общими законами империи». Характерно, что Правительствующий Сенат определил правила рассмотрения дел при коллизии между самими грузинскими законами и, основываясь на предусмотренных в нем самом положениях, подчеркнул: «Из уложения царя Вахтанга следует руководствоваться, преимущественно пред прочими книгами Уложения, книгою 1-ю законов собственно царя Вахтанга» ^[31]. Отметим и то, что Правительствующий Сенат обращал внимание на недостатки «законов грузинских» и отмечал, что «сборники эти составлялись разновременно. Не приводились в одну общую систему, вследствие чего, а также и по разности их происхождения, они изобилуют противоречиями» ^[32].

Унификация грузинского и общероссийского права к качестве подлежащей решению проблемы достаточно рельефно обозначилась уже в 1820-е гг., когда по инициативе главноуправляющего гражданскою частью и пограничными делами в Грузии и в губерниях Астраханской и Кавказской А.П. Ермолова были составлены, рассмотрены в 1827 г. в Верховном грузинском правительстве и направлены государственному секретарю А.Н. Оленину в Петербург «извлечения узаконений, сохранение которых признавалось полезным» в крае. При этом и российскому императору неоднократно поступали соответствующие предложения: в 1830 г. – от главнокомандующего на Кавказе И.Ф. Паскевича, в 1837 г. – от Комиссии «для начертания проекта управления Закавказским краем»; в 1840 г. вопрос трижды рассматривался Кавказским комитетом. Одновременно и местное дворянство ходатайствовало о распространении российских гражданских узаконений (в 1837 г. при проезде Николая I через Закавказье, в 1832 г. – главнокомандующему Грузией Е.А. Головину, в 1842 г. – военному министру А.И. Чернышеву). С введением в действие Свода законов Российской империи 1832 г. в 1830-1850-е гг. II отделением Собственной е.и.в. канцелярии, Кавказским комитетом, Советом Главного управления наместника кавказского и др. неоднократно рассматривались вопросы о включении ряда положений грузинских гражданских законов в Свод законов гражданских Свода законов Российской империи – и некоторые из них были в него включены (о наследовании сестер, о данности в наследовании одной нераздельной семьи и др.). Необходимо учитывать и то, что после издания Свода законов гражданских судебная практика все более тяготела к общероссийскому законодательству как более полному и совершенному. В начале 1840-х гг. было признано необходимым начать подготовку введения «российских законов в Грузино-Имеретинской губернии», с тем чтобы «были введены в состав Свода законно и некоторые из действовавших там местных прав и обычаев». 16 июля 1843 г. повелением Николая I было предписано «приступить к рассмотрению статей законов царя Вахтанга, долженствующих сохранить силу и действие в Закавказском крае при действии русских законов» ^[28].

Российская верховная власть лишь в конце 1850-х гг. решилась радикально решить вопрос о противоречивости и несовершенстве грузинского местного гражданского права. Наместником и II отделением Собственной е.и.в. канцелярии был подготовлен проект дополнения статей Свода законов гражданских, который был затем рассмотрен и одобрен Кавказским комитетом. 20 октября 1859 г. Александр II утвердил решение Кавказского комитета «о замене в Закавказском крае постановлений из Уложения царя Вахтанга общими законами империи». В его повелении указывалось: «1) Действующие в разных частях закавказского края, составляющих прежнюю Грузию, Имеретию и Гурию, постановления из Уложения царя Вахтанга заменить общими законами империи во всем их пространстве, допустив из сих последних некоторые изъятия, требуемые местными особенностями края; и 2) Изъятия сии ввести в общий Свод гражданских законов империи, в виде дополнений подлежащих статей этого свода». В указе Правительствующему Сенату по этому поводу от 20 октября 1859 г. были представлены и опубликованы дополнения в довольно объемных 14 статьях (Свода законов гражданских 1857 г. (10 том), сконцентрировавших принципиально важные положения, связанные с местной спецификой права ^[31]. С этого времени грузинские местные гражданские законы как источник партикулярного права перестали применяться. В 1867 г. было введено российское управление в Мингрелии, ранее находившейся под протекторатом России, где применялось Уложение царя Вахтанга ^{[32] [33]}. В 1870 г. их заменили общими законами империи «с изъятиями, установленными для тех частей Закавказского края, которые составляли прежние Грузию, Имеретию и Гурию» ^[34]. Тем не менее судебная практика и позднее возвращалась к грузинскому законодательству: когда правоотношение возникло «при действии законов царя Вахтанга» ^{[35] [36]}.

* * *

Итак, с включением в состав Российской империи народов Кавказа и Закавказья российская верховная власть, выстраивая имперскую систему управления регионом и принимая в свое ведение сферу регулирования публично-правовых отношений, в гражданско-правовой юрисдикции первоначально опиралась на местное грузинское право. Российской властью были предприняты меры по выявлению, переводу на русский язык и санкционированию в качестве источников местного права «грузинских законов», которые в 1828 г. получили официальное издание Правительствующим Сенатом и стали обязательными в юрисдикционной деятельности по гражданским делам. Уложение царя Вахтанга, представлявшее сборник местных узаконений и отразившее исторический ход формирования местных источников права, отличалось несогласованностью и противоречивостью положений. Местная судебная практика убедительно доказывала несовершенство и пробельность местного права, а его толкование в решениях Правительствующего Сената проблему не устраняло. Систематизация общероссийского законодательства в 1826-1832 гг. и введение в действие Свода гражданских законов подтолкнуло местную и центральную администрации к унификации партикулярного и общеимперского права. Александр II 20 октября 1859 г. утвердил решение Кавказского комитета о замене постановлений Уложения царя Вахтанга общими законами империи – в Свод законов гражданских Свода законов Российской империи были внесены основные положения грузинского права, отразившие частноправовые особенности края. С этого времени местное грузинское гражданское право прекратило свое самостоятельное действие, но учитывалось в общероссийском частноправовом регулировании.