Проблема обеспечения свободы совести и вероисповедания правоохранительными органами скандинавских стран в современных условиях: публично-правовой аспект

Усанов Дмитрий Олегович начальник, отдел УУР УТ МВД России по СЗФО 199155, Россия, г. Санкт-Петербург, наб. Морская, 33 Usanov Dmitry Olegovich Head of the Transport Department of the Ministry of Internal Affairs of the Russian Federation in Northwestern Federal District 199155, Russia, St. Petersburg, nab. Morskaya, 33-3 mitya.usanov@gmail.com Другие публикации этого автора

Актуальность темы настоящей статьи объясняется несколькими обстоятельствами. Во-первых, на протяжении уже нескольких лет государства Северной Европы переживают серьезный миграционный кризис, рассматривающийся в современных исследованиях в качестве вызову сложившимся в Скандинавии государствам всеобщего благоденствия ^{[1, с. 91-92]}. Настоящий кризис обусловлен притоком вынужденных мигрантов, являющихся жертвами политических конфликтов, охвативших многие страны современного мира. При этом массовая миграция является дополнительным стимулом для активной криминализации общественной жизни, когда мигрантами совершаются преступления разной степени тяжести, ставящие под угрозу сложившийся правопорядок (см: URL: https://inosmi.ru/20230214/shvetsiya-260599448.html). Обозначенная тенденция требует незамедлительной реакции со стороны правоохранительных систем некоторых государств, среди которых особо отметим королевство Швецию, наиболее страдающее от всплеска преступности выходцев из Азии и Африки. Миграционные проблемы имеют особое значение и для Российской Федерации, что дополнительно актуализирует обращение к данной теме.

Во-вторых, в последнее время участились случаи публичного сожжения Корана в Стокгольме представителями разных общественных объединений и этнических групп (URL: https://rtvi.com/news/v-stokgolme-proshla-novaya-akcziya-sozhzheniya-korana/ ). Аналогичные акции проходят и в Дании, что является дополнительным катализатором социальной напряжённости и угрозой общественному порядку (URL: https://www.reuters.com/world/europe/denmark-hopes-bid-ban-koran-burnings-will-ease-tensions-with-muslim-countries-2023-07-31/) .

Закономерно, что подобные акции осуждаются как представителями мирового сообщества в лице Совета ООН по правам человека (см: В ООН приняли резолюцию, осуждающую сожжение священных книг)// URL: https://ria.ru/20230712/sozhzhenie-1883687315.html ), так и руководством Российской Федерации. Однако публичное и массовое оскорбление оскорбляющих чувств верующих мусульман, является следствием противоречий между местными сообществами скандинавских государств и, с трудом интегрирующимися в европейское общество, мигрантами. Очевидно, что подобные конфликты должны не только разрешаться, но и предупреждаться правовыми средствами, соответствующими конституционным актам государств Северной Европы.

В-третьих, обозначенная проблема крайне актуальна и для Российской Федерации, особенно в условиях реализации конституционной реформы 2020 года, закрепившей веру в Бога в качестве одной из основ российской государственности ^{[2, с. 41-42]}, что позволило правоведам рассуждать об опасности возможной клерикализации как современного правового феномена ^{[3, c.28]}. Усиление влияния религии на умы и настроения членов российского социума актуализирует и дальнейшее осмысление проблемы защиты чувств верующих ^{[4, с. 27-28]}.

При изучении этого вопроса важно учитывать характер скандинавских государств относительно места религии в национальных государственно-правовых системах. Швеция официально является светским государством, при сохраняющей значительное влияние лютеранской церкви ^{[5, c.196]}, то Данию можно отнести к конфессиональным государственным образованиям, имеющим государственную религию. Подобным статусом обладает евангелическо-лютеранская церковь. В светских государствах вопрос о необходимости особой защиты религиозных чувств является дискуссионным, в то время как в конфессиональных (клерикальных) государствах чувства верующих, относящихся в доминирующей конфессии, имеют полноценную государственную защиту ^{[6, c. 81]}. Однако этот тезис корректируется современной ситуацией, когда дискриминации подвергаются представители ислама, не являющиеся религиозным большинством в скандинавских государствах.

Осмысление системы прав и свобод также должно исходить из классификаций, принятых в странах Северной Европы, предусматривающей деление прав личности на фундаментальные и производные ^{[7, с. 625-633]}. Свобода совести в большинстве стран Северной Европы относится к фундаментальным правам человека и гражданина ^{[8, p. 101-124.]}. В частности, Конституция Швеции, разделив права человека на абсолютные, относительные и права со слабой конституционной защитой, к первой группе отнесла как свободу вероисповедания, так и право на защиту от принуждения раскрывать свои религиозные взгляды, либо от принуждения участвовать в религиозных собраниях и обществах (см: // URL: https://riksdagen.se/ ).

Свобода вероисповедания в шведской конституционной доктрине предусматривает возможность исповедовать религию как индивидуально, так и коллективно ^{[9, c. 67-74.]}. Данными правами наделяются и иностранные граждане, что отдельно закреплено в параграфе 22 главы 2 конституционного закона «О форме правления», составляющего сердцевину Конституции Швеции. В соответствии со шведским законодательством (пар. 25 гл. 2 Акта о форме правления) не допускается также ограничение иностранцев «в свободе выражения мнений, свободе информации, свободе собраний; свободе демонстрации, свободе ассоциации; защите от принуждения выражения мнения; защите от физических нарушений; защите от лишения свободы; в праве на лишение свободы, кроме лишения свободы из-за преступного деяния или по подозрению в совершении преступления» . Эти права в шведском конституционализме традиционно относятся к категории личных (фундаментальных) прав и свобод ^{[10, с. 140-142]}.

Свобода совести и вероисповедания закрепляется и Европейской конвенцией о защите прав человека и основных свобод (04.11.1950), имплементированной во все конституции скандинавских государств (см: URL: https://www.riksdagen.se/en/documents-and-laws ) . В тоже время Европейская конвенция допускает ограничение свободы совести и вероисповедания необходимыми для защиты общественной безопасности в демократическом обществе, для защиты общественного порядка, а также здоровья, прав и интересов иных лиц ^{[11, с. 71-75]}. Известно, что к инкорпорации норм международного права шведский законодатель шел длительное время, включив в текст Основного закона, нормы ЕКПЧ только в 1995 году ^{[12, c. 56]}

Возможность свободно исповедовать религию в Швеции дополнительно регламентирована Законом о свободе вероисповедания (1951:680) (URL: https://www.riksdagen.se/sv/dokument-och-lagar/dokument/svensk-forfattningssamling/religionsfrihetslag-1951680_sfs-1951-680/ ), который отразил ситуацию примирения христианских деноминаций между собой и обеспечил законность иудаизма в стране. Однако недостатком данного акта является отсутствие положений о защите прав и законных интересов верующих. Другим недостатком является фрагментарность нормативного правового акта, не способствующая его эффективному правоприменению ^{[13, p. 42-43]}.

Для проведения религиозного собрания, относящегося к публичным мероприятиям, следует подать в электронном виде заявление в соответствующее полицейское подразделение. Обработка данных заявителя осуществляется полицией на основе Закона публичности и конфиденциальности (2009: 400) (URL: https://www.riksdagen.se/sv/dokument-och-lagar/dokument/svensk-forfattningssamling/offentlighets-och-sekretesslag-2009400_sfs-2009-400/ ) , а также реестра подозрений (1998: 621) и реестра обвинений (1998: 630).

При этом существующее законодательство не содержит норм, регламентирующих действия полиции в случаях, когда публично уничтожаются религиозные тексты, т. е. совершаются действия экстремистской направленности.

Подобные ситуации демонстрирует неэффективность публично-правового регулирования отношений между государством и представителями различных этноконфессиональных групп, а также религиозных объединений. В этой связи уместно обратиться к обзору действующего законодательства, позволяющего правоохранительным органам обеспечивать свободу свободу совести и вероисповедания. В условиях переживаемого кризиса шведский законодатель подчеркивает необходимость сохранения конституционных основ, к которым относится Закон о подстрекательстве против этнических групп, но при этом предлагается внести коррективы в Закон об общественном порядке (1993: 1617), путем предоставления полиции более широких полномочий для недопущения публичных акций, создающих повышенный риск для безопасности населения (URL: https://www.thelocal.se/20230801/swedish-pm-says-working-day-and-night-to-counter-quran-burning-fallout). Таким образом, профильными законами, позволяющими каким-либо образом регулировать правоотношения в этноконфессиональной сфере, выступают Закон о подстрекательстве против этнических групп и Закон об общественном порядке.

Закон о подстрекательстве против этнических групп направлен на предотвращение расизма и дискриминации в шведском обществе и непосредственно инкорпорирован в текст Уголовного кодекса Швеции (глава 16, раздел 8). В настоящее время существует норма, согласно которой лицо срывающее публичное религиозное мероприятие посредством насилия, шума приговаривается к штрафу либо тюремному заключению на срок не более 6 месяцев (§ 4) ^{[14, с. 127]}. В тоже время лицо, которое осуществляет письменную агитацию, в которой содержится угроза или неуважение, в отношении какой-либо религиозной группы приговаривается к тюремному заключению на срок не более 2 лет либо штрафу (§8). Последняя норма была введена в УК Швеции в 2001 году (см: URL:https://www.regeringen.se/contentassets/94fa125a7e7f4984bf1d7cd0ad9052a2/hets-mot-folkgrupp-m.m).

Идея пересмотра положений о подстрекательстве против этнических групп и понятия нарушения общественного порядка обсуждалась в 2017 г., когда в риксдаг было внесено предложение ужесточить ответственность за публичные мероприятия националистических партий и группировок (см: URL: https://data.riksdagen.se/fil/C75B79D5-C297-4851-BBD9-242A3E15FE59). В настоящее время высказывается пожелание ввести в УК ответственность за сжигание Корана и других священных текстов (см: https://www.svt.se/nyheter/inrikes/folkrattsexpert-vill-se-forbud-mot-brannande-av-heliga-skrifter ).

Закон об общественном порядке (1993: 1617) относит религиозные собрания к категории публичным мероприятий, при этом отдельно не регламентирует порядок организации и проведения, а также действий полиции по обеспечению организации данных акций Важно, что на стадии подачи заявления о разрешении проведения мероприятия оно может быть не санкционировано полицейскими органами (1993:1617) (URL: https://www.riksdagen.se/sv/dokument-och-lagar/dokument/svensk-forfattningssamling/ordningslag-19931617_sfs-1993-1617/). Очевидно, что Закон 1993: 1617 должен быть дополнен положениями об ответственности физических и юридических лиц за нарушение правил проведения религиозных собраний.

Ситуация в королевстве Дания также требует поиска юридического инструмента для предотвращения оскорбления чувств верующих путем публичного сожжения Корана, но при сохранении существующих конституционных основ.

В настоящее время регулирование правоотношений между государством и различными религиозными объединениями в королевстве Дания осуществляется на основе положений главы VII Конституции 1953 года. Конституция закрепляет в качестве государственной евангелическо-лютеранскую церковь (Фолькекирке) ^{[15, p. 136]}. При этом за подданными признается право «объединяться в сообщества для поклонения Богу способом, который согласуется с их убеждениями, при условии, что не преподаётся и не делается ничего, что противоречило бы морали или общественному порядку» (67). Основной закон предусматривает, что религиозные убеждения не могут быть основанием ограничения осуществления гражданских или политических прав (§ 70) (URL: https://www.ft.dk/da/dokumenter/bestil-publikationer/publikationer/grundloven/danmarks-riges-grundlov). Отношения государства с религиозными общинами, не относящимися к официальной церкви, регулируется отдельным нормативным правовым актом.

«Закон о религиозных общинах вне национальной церкви» (Trossamfundsloven) был принят только в 2017 году (URL: https://www.retsinformation.dk/eli/ft/201712L00019 ). Он предусматривает регистрацию религиозных общин численностью не менее 50 человек, имеющих право проводить религиозные праздники, возводить культовые сооружения. Надзор за деятельностью религиозных общин осуществляет Министерство по делам церквей. Особенностью публично-правовой ситуации является сохранение некоторой дискриминации в отношении религиозных меньшинств ^{[16, p.95-96]}.

Также как и в Швеции инструментом правового регулирования конфессиональных отношений в Дании является Европейская конвенция о защите прав и основных свобод, ставшая частью датского внутригосударственного права в ноябре 1998 года (URL: https://www.retsinformation.dk/forms/r0710.aspx?id=120). Датское правосудие ориентировано на нормы ЕКПЧ и прецедентного права Европейского суда по правам человека (ЕСПЧ) при обсуждении международных стандартов свободы религии или убеждений, что позволяет преодолевать религиозную дискриминацию в обществе ^{[15, p.140-141]}.

Наряду с законодательством скандинавских стран в вероисповедной сфере дополнительным препятствием служат традиции общества, признающего за каждым правом на свободное выражение мнений и мыслей. Дания, как и Швеция – это либеральные демократии с высокими стандартами прав человека и хорошо функционирующим верховенством закона, и свобода выражения мнений является фундаментом публичного права ^{[17, c. 98-99]}. На этой позиции основывают свою деятельность и судебные органы, выносящие административные решения, отменяющие запреты полиции на проведение публичных сожжений Корана. В частности, Административный суд Стокгольма в апреле 2023 года аннулировал решение Управление полиции на запрет подобного публичного мероприятия на основе коллективного заявления, поданного в феврале 2023 года, как способного нанести вред национальной безопасности Швеции. В своем решении, суд отметил, что «свобода собраний и демонстраций являются конституционно защищенными правами и что, следовательно, существует ограниченная возможность отказать в разрешении на проведение публичного собрания. Одна из причин отказа в таком разрешении состоит в том, что это необходимо по соображениям порядка и безопасности. В соответствии с административным законодательством в этом случае требуется наличие относительно конкретных обстоятельств, указывающих на то, что на самом собрании возникнут беспорядки или риски для безопасности» (см: URL: https://www.reuters.com/world/limited-political-support-sweden-ban-koran-burnings-2023-07-21/).

Итак, обеспечение свободы совести и вероисповедания, являющихся фундаментом светского государства, и одновременно осуществление защиты чувств верующих разной конфессиональной принадлежности, является сложной задачей для скандинавского законодателя. Если в России поликонфесссиональность изначально являлась одной из базовых характеристик российского государства, которое придерживается принципа светскости и уважительного отношения ко всем традиционным религиям, существующим испокон веков на ее территории, то для североевропейских государств с исторически господствующим протестантизмом, сложно адаптироваться к новым реалиям, в которых требуется учитывать интересы мусульманского меньшинства. Реализация данной задачи требует также интеграции усилий полиции скандинавских государств с правоохранительными органами иных государств-участников Европейского Союза ^{[18, p.119]}. При обеспечении свободы совести требует активного взаимодействия органов внутренних дел и с институтами гражданского общества ^[19].

Для предотвращения публичных мероприятий в религиозной сфере ^[20], носящих откровенно экстремистский характер, требуется и модернизация соответствующего законодательства скандинавских государств. Как минимум необходимо расширить полномочия правоохранительных органов на запрет проведения подобных мероприятий как угрожающих национальным интересам стран Северной Европы. В результате анализа действующего законодательства и правоприменительной практики был сделан вывод о несоответствии норм публичного права скандинавских государств уровню и характеру общественных отношений в религиозной сфере.