Рецепция книги рассказов «Записки охотника» в США, или И. С. Тургенев против рабства

Тюняева Ольга Дмитриевна Аспирант кафедры истории русской литературы Московского государственного университета им. М. В. Ломоносова 119991, Россия, г. Москва, ул. Ленинские Горы, 1 Tyunyaeva Olga Dmitrievna Postgraduate student of Lomonosov Moscow State University, Chair of History of Russian literature 119991, Russia, Moscow, Leninskie Gory str., 1 tyunuaeva@list.ru Другие публикации этого автора

Рецепция творческого наследия И. С. Тургенева в США началась еще в середине XIX столетия. На протяжении второй половины XIX века интерес к автору «Отцов и детей» возрастал: пристальное внимание к сочинениям Тургенева проявляли такие писатели и критики, как Ю. Скайлер, Я. Бойесен, У. Д. Хоуэллс. Особую роль в осмыслении творческого наследия Тургенева в Америке сыграл Г. Джеймс. В Америке при жизни Тургенева издаются переводы романов «Отцы и дети» (1867 г.), «Дым» (1872 г.), «Дворянское гнездо» (Liza, 1872), «Рудин» (1873 г.), «Новь» (1877 г.), повесть «Вешние воды» (1874 г.) ^{[1, p. 17]}.

Однако начало интереса к Тургеневу в США было положено его циклом рассказов «Записки охотника». На протяжении XIX в. Россия и США проявляли живой интерес друг к другу, что было обусловлено рядом экономических, социальных и культурных факторов. Одним из таких факторов являлось крепостное право в России и рабство в Америке. Известный американист А. Н. Николюкин, отмечая сходные черты двух культур, особое внимание обращал на бесправное положение рабов и крестьян. «Сравнение между США и Россией, рабством негров и крепостным правом напрашивалось само собой и постоянно возникало как в американской журналистике, так и в русской демократической прессе ^{[2, с. 80]}. Тем не менее, не стоит забывать, что между институтом рабства и крепостным правом существовала очевидная разница. Крепостные крестьяне не являлись собственностью помещика, а были «прикреплены» к земле. В отличие от американских невольников, они имели возможность распоряжаться своим имуществом (домом, скотиной, орудиями труда). Но в сознании образованной части американского и русского общества эти явления приравнивались. Ведь в России нередкими были случаи продажи крестьян без земли. Американские и русские либералы часто обращались к образам другой страны, чтобы ярче высветить проблемы собственной.

Известно, что в своей писательской деятельности И. С. Тургенев проявил себя как ярый противник крепостного права (о чем свидетельствует, например, его письмо к С. А. Венгерову от 19 июня (1 июля) 1874 г.) ^{[3, с. 121]}. Наиболее полно писательский протест отражен в цикле рассказов «Записки охотника», первое отдельное издание которого вышло в Москве в 1852 г. А уже в следующем, 1853 г., отдельные рассказы из цикла были опубликованы в США. Сначала они вышли в немецком переводе, а на следующий год — во французском. Немецкий перевод увидел свет в воскресном приложении к газете «New Yorker Herold: Morgenblatt» — «New Yorker Revue». Подтверждением этому служит письмо А. И. Герцена к М. К. Рейхель от 29-30 (17-18) сентября 1853 г.: «В Америке в “Revue” немецком переведены Тургенева рассказы охот<ника>» ^{[4, с. 120]}. Но документального подтверждения этой публикации обнаружено не было ^{[2, с. 77]}. Уже в следующем 1854 г. вышел французский перевод отдельных рассказов цикла — в американских журналах «The Eclectic Magazine of Foreign Literature, Science and Art» и «Graham's American Monthly Magazine of Literature and Art». Отрывки из рассказов «Хорь и Калиныч», «Бурмистр», «Два помещика», «Певцы», «Бежин луг» были с интересом восприняты в читательской среде Америки.

Рецепции «Записок охотника» в США посвящен ряд исследований отечественных литературоведов. Одним из первых к данной проблеме обратился М. П. Алексеев. В статье «Мировое значение “Записок охотника”» ^[5] ученый задается вопросом: какое влияние оказал знаменитый цикл рассказов на творчество ряда писателей США второй половины XIX века. В частности, исследователь замечает, что под впечатлением от «Записок охотника» были написаны такие сборники рассказов американских писателей, как «Старые креольские дни» Дж. Кейбла, «Проезжие дороги» Х. Гарленда, рассказы о калифорнийских золотоискателях Ф. Б. Гарта. Несколько позже А. Н. Николюкин в книге «Взаимосвязи литератур России и США» ^[2] кратко обозначил основные этапы знакомства американских читателей с творчеством Тургенева. А начальным этапом этого знакомства стали «Записки охотника». Исследователь отмечал, что непосредственный интерес американцев к «Запискам охотника» был вызван общностью социальных проблем России и США, а именно рабства и крепостного права. Проблеме влияния «Записок охотника» на американских читателей посвящены и работы последних десяти лет. Среди них стоит назвать диссертацию Е. В. Макаровой ^[6] и ряд статей исследовательницы. Так, в небольшой обзорной работе «История восприятия книги рассказов “Записки охотника” И. С. Тургенева в США к конце XIX—начале XX вв.» ^[7] Е. В. Макарова обратила внимание на тот факт, что в конце XIX столетия американских читателей и почитателей Тургенева, среди которых нередко были и писатели, стали привлекать в “Записках охотника» не только социальные проблемы, но и художественные открытия русского писателя. Таким образом, эстетика и поэтика тургеневского цикла рассказов к концу века выходит для американских читателей на первый план. Но первоначальный интерес был вызван именно общими социальными проблемами.

После появления первых рассказов из цикла «Записки охотника» в американской публицистике довольно скоро появились и первые отзывы на них. А. Н. Николюкин обратил внимание на статью мисс Э. Робинсон «Рабство в России» (“Slavery in Russia”), опубликованную в 1856 г. на страницах крупнейшего журнала «North American Review» ^[8].

В этой статье «Записки охотника» Тургенева помещены в контекст общих рассуждений о крепостничестве в России. Автор пытается проследить, как исторически формировалась крепостная зависимость в Российской империи. Пространные рассуждения мисс Робинсон, местами весьма наивные и не всегда верные, очень показательны. Столь подробный разговор о крепостном праве незадолго до начала Гражданской войны в США не мог быть случайным. И американские читатели это понимали. Неслучайно уже в начале статьи автор упоминает о рабстве в южных штатах. Мисс Робинсон категорично отвергает оправдание существования рабства расовыми различиями. Рабство в Америке ничуть не лучше крепостного права в России, пусть даже в далекой империи ущемляют права таких же белых людей.

Тем не менее, в своей статье мисс Э. Робинсон предостерегала американских читателей от недоброжелательных французских и английских книг о России и в качестве иного примера обращалась к «Запискам охотника» Тургенева — “series of pictures of Russian country life of an incomparably graphic genuineness” («картинам русской сельской жизни, выписанным с несравненной красочной истинностью») ^{[8, p. 314]}. Картины крепостного права в России, по мнению Э. Робинсон, были ярко показаны Тургеневым в рассказе «Льгов». Автор приводит в пример длинный диалог героя-рассказчика с мужиком по прозвищу Сучок. За свою жизнь у разных господ Сучок испробовал все виды деятельности: от актера до рыболова. В этой короткой сцене наиболее высвечен жизненный путь подневольных крестьян.

Стоит отметить, что имя И. С. Тургенева мисс Робинсон ставит рядом с именем одного известного однофамильца писателя — Н. И. Тургенева. Автор статьи ошибочно называет его дядей писателя. Имя Н. И. Тургенева возникает здесь в связи с его известной книгой “La Russie et les russes” ^[9]. Этот труд Н. И. Тургенев издал уже будучи в изгнании, за границей, в 1847 г. Ярый противник крепостного права, Н. И. Тургенев изложил в книге свои представления о возможных путях его отмены в Российской империи. Рассуждая о крепостничестве, Н. И. Тургенев не избежал и традиционного сравнения с рабством в Америке. Как следует из рассматриваемой статьи, книга “La Russie et les russes” была хорошо известна читателям Нового света. В их представлении имя И. С. Тургенева было неразрывно связано с Н. И. Тургеневым. Это отчасти формировало определенные представления о Тургеневе как о писателе, затрагивающем исключительно остро социальные проблемы, например, крепостное право.

Заканчивая разговор о крепостном праве в России, мисс Робинсон проводит осторожные параллели с рабством негров в США. Автор приходит к выводу, что при всем неблагоприятном положении крестьян в Российской империи их положение менее бедственно, чем положение американских рабов. Во многих случаях закон защищает крепостных, в то время как чернокожие невольники могут рассчитывать только на достойное поведение и христианские добродетели своих хозяев.

Следующий отклик на перевод рассказов из «Записок охотника» И. С. Тургенева появился только в 1867 г., опять в журнале «North American Review». Статья называлась «Крепостное право и законы об отмене крепостничества в России» (“Serfdom and the Emancipation Laws in Russia”)) ^[10] и была посвящена освободительной реформе Александра II. Весть об отмене крепостного права в России достигла Нового света в первые дни Гражданской войны. Эту новость использовали в своих целях как Север, так и Юг. Южная пресса описывала бедствия, которые грозят России после освобождения крестьян, а аболиционисты, напротив, с восторгом приняли известия из Санкт-Петербурга ^{[11, с. 430]}. Однако после окончания Гражданской войны и фактической отмены рабства этот институт не ушел в прошлое. Неслучайно американская критика продолжает осмыслять и сопоставлять опыт США и России. В статье вновь рассматриваются этапы становления крепостного права: от Рюрика до правления Александра II. Подробный экскурс в историю России был необходим американским читателям в том числе для того, чтобы понять особенности государственного устройства далекой империи. В частности, тот факт, что крепостное право продержалось в России до середины XIX столетия, в статье связывается с тем, что на протяжении своей истории Россия была ближе к Азии, чем к Европе.

Автор статьи указывает на проведенные при императорах Александре I и Николае I поэтапные реформы, приближавшие Россию к отмене крепостного права. Упоминается, например, указ о "вольных хлебопашцах" 1803 г., согласно которому помещики могли отпускать своих крестьян на волю с земельным наделом. Правда, при следующем императоре, Николае I, помещики могли освобождать крестьян уже без земли. Освобожденные крестьяне должны были выкупать свою землю (указ «об обязанных крестьянах» 1842 г.). Кроме того, в статье детально расписаны суммы оброков и пошлин, которые платили крестьяне.

Упоминание же о Тургеневе возникает в связи с описанием угнетенного положения крестьян. Стоит отметить, что автор статьи указывает на сходство аргументов, к которым прибегают сторонники крепостного права в России и рабства в США. И те, и другие говорят о нежелании зависимого слоя выходить на свободу. Ведь они просто не представляют, как ею распорядиться. Подлинное представление о тяжелом положении зависимых крестьян в России, по мнению автора, дает в своем творчестве Тургенев. Тем не менее, подробный разбор текстов писателя отсутствует.

В конце статьи рассматривается реформа об отмене крепостного права в России. Автор сетует на то, что крестьян освободили без земли. Снова проводятся параллели с отменой рабства в южных штатах. Возникают осторожные предположения, насколько опыт России может быть полезен для Америки в связи с упразднением похожего института.

Подобные отклики на ситуацию с крепостным правом в России могли быть отчасти спровоцированы неточным переводом тех же «Записок охотника», который был сделан Эрнестом Шаррьером. Этот перевод был выполнен во время охлаждения отношений Российской империи с Францией с целью иллюстрации угнетенного положения российских крестьян (в связи с началом Крымской войны). Сам Тургенев был недоволен вольным переводом Шаррьера ^[12]. Повторное «открытие» «Записок охотника» в США происходит в 1870-е гг. уже под влиянием переведенных романов Тургенева. А первый полный перевод «Записок охотника» на английский, дающий представление о художественной ценности этой книги, был выполнен Констанс Гарнетт и вошел в собрание сочинений, изданное в Нью-Йорке в 1894 году (The novels of Ivan Turgenev. Tr. Constance Garnett. A sportsman’s sketches. New York, Macmillan. v. 8–9. 1896. 292, 284 p.). Начиная с 1860-х гг. популярность Тургенева в Америке возрастает: в США издают переводы самых известных романов Тургенева, первым из которых стал роман «Отцы и дети» (1867 г.). Но началом интереса к Тургеневу-романисту стали именно «Записки охотника».

Представляется, что внимание американских читателей к «Запискам охотника» и к творчеству Тургенева в целом было обусловлено как актуальностью поднятых им проблем для общественной жизни США, так и художественными открытиями русского писателя. Стоит отметить, что параллели между Россией и Америкой, причем зачастую неосознанно, возникали в литературе и культуре в целом ^{[13, с. 11]}. Однако на первом этапе знакомства с творчеством Тургенева цикл рассказов «Записки охотника» интересовал американских читателей исключительно в аспекте поднимаемой автором проблемы крепостного права.

Антикрепостнический пафос некоторых произведений Тургенева стал поводом для сравнения его текстов с нашумевшим романом Г. Э. Бичер-Стоу «Хижина дяди Тома» (1852 г.), русский перевод которого появился в 1853 г. В частности, П. В. Анненков обратил внимание на сходство Акима из повести «Постоялый двор» с дядей Томом, главным героем романа американской писательницы ^{[14, с. 155]}. Тексты были написаны практически в одно время, что исключает возможность их непосредственного влияния друг на друга.

Как известно из ответа Тургенева Анненкову, писатель прочитал произведение Бичер-Стоу уже после работы над своей повестью. «Что же касается до "Дяди Тома", которого я на днях прочел — то меня самого поразила мысль — что ведь пожалуй и Аким такого же калибра. Ваше письмо подтвердило это впечатление» ^{[15, с. 220]}, — писал Тургенев 21 апреля (3 мая) 1853 г.

Есть основания предполагать, что Тургеневу не нравилось сравнение своих произведений с тенденциозным романом Бичер-Стоу. Американская писательница с удовольствием играла роль ярого борца с рабством, не заботясь при этом о психологической разработке своих образов. Тургенева же интересовал, в первую очередь, человек во всей его сложности. Но сравнение его текстов с нашумевшим романом надолго закрепилось как в сознании русского читателя, так и американского.

Не случайно позже первый американских переводчик «Отцов и детей» Юджин Скайлер, сравнивая успех «Записок охотника» и «Хижины дяди Тома», писал: «Казалось странным, что в двух великих странах, столь различных по своему складу и совершенно незнакомых друг с другом, выход романа о народной жизни стал общественным событием большой важности. В противоположных частях света, в двух странах, одна из которых считалась самой свободной, а другая — самой деспотичной в мире, рабству человека был нанесен одинаково сильный удар» ^{[16, p. 6–7]}. Сравнивал «Записки охотника» с «Хижиной дяди Тома» и Генри Джеймс, который ближе всего из американских литераторов общался с Тургеневым. Джеймс отмечал эстетическое превосходство цикла рассказов Тургенева над романом Бичер-Стоу ^{[17, p. 270]}. Заметим, что во второй половине XIX в. такие писатели и литературные критики, как Г. Джеймс, У. Д. Хоуэллс, Т. Перри, Дж. Кейбл, Ш. Андерсон, обращали внимание уже не на антикрепостнический пафос «Записок охотника», а на эстетические достоинства книги Тургенева.

На протяжении долгого времени Россия и США осмысляли свои внутренние политические и социальные процессы относительно друг друга. Подобный устойчивый интерес стимулировал культурные контакты столь далеких, на первый взгляд, государств. Одним из ярких примеров подобного взаимного интереса является пристальное внимание американского читателя к творчеству Тургенева. Знакомство американских читателей с наследием русского писателя не случайно начинается с его книги рассказов. В первую очередь, американская критика XIX в. увидела в этом произведении книгу, близкую им своим политическим и гражданским настроением. «Записки охотника» стали основой для дальнейшего интереса к Тургеневу в США. Со временем американская критика обнаруживала все больше сходных черт между русскими и американцами. К 1870-м гг. в США начинают появляться переводы знаменитых романов Тургенева. Но обращение к творчеству русского писателя во многом было связано с попыткой осмысления института рабства в сопоставлении с крепостным правом в России.