Великий русский композитор Петр Ильич Чайковский в контексте западного варварства: страницы истории (к 130-летию со дня смерти композитора)

Максименко Елена Петровна ORCID: 0000-0002-8012-2328 кандидат исторических наук доцент кафедры социальных наук и технологий Университета науки и технологий МИСИС 119049, Россия, г. Москва, ул. Ленинский Проспект, 4/1 Maksimenko Elena Petrovna PhD in History Associate Professor of the Department of Social Sciences and Technologies of the NUST MISIS 119049, Russia, Moscow, Leninsky Prospekt str., 4/1 maksimenko.ep@misis.ru

Введение

Мир классической музыки зарождался в Европе, главным образом, в Германии. Бетховен, Бах, Брамс и Моцарт – великий немецко-язычный квартет самых исполняемых в мире авторов. Квинтетом его делает имя русского композитора Петра Ильича Чайковского (7 мая 1840 г. – 6 ноября 1893 г.), который, по данным ЮНЕСКО, «традиционно занимает пятое место» ^[8] в этом собрании избранных. В 2023 г. страна отметит 130-ю годовщину со дня смерти композитора.

Чайковский – классик-универсал, он преуспел в жанрах от симфонии и оперы до камерной музыки и балета. Множество людей начинают знакомиться с классической музыкой через его произведения, будь то балет «Щелкунчик» (возможно, самый известный среди других балетов) или Торжественная увертюра «1812 год».

Чайковский и Россия давно стали для всего мира словами-­синонимами. Чайковский оказался первым широко известным на Западе русским композитором, избежав опасности «остаться неизвестным за границей», как это и пророчил в 1874 г. молодому профессору Московской консерватории известнейший немецкий дирижер, пианист, композитор и знаток русской композиторской школы Ганс фон Бюлов (1830-1894) ^[14].

«Решительная победа»

Повсеместному распространению его музыки способствовала наступившая с 1887 г. «пора артистических странствий Чайковского по Европе как дирижера – пропагандиста собственных произведений» ^{[3, с. 28]}. Он совершал концертные поездки в Германию, Чехию, Францию, Великобританию (где получил необыкновенную популярность, превышала которую только популярность композитора в Соединенных Штатах), Италию. Чайковский был знаком со многими выдающимися музыкантами, являлся гостем зарубежных музыкальных фестивалей. Широко исполняясь за рубежом, его произведения адаптировались для иностранной публики с исключительной скоростью. Популярными на Западе произведения Чайковского делали сочетание воспринятого им в Петербургской консерватории духа европейской музыкальной культуры, отличавшейся четкостью, строгостью и системностью, с русской интонационной природой.

Чайковского часто называют русским европейцем (кстати сказать, его дед по линии матери родился в браке француза и австрийки, так что в роду П. И. Чайковского действительно имелись западноевропейские корни ^[15]). Да он и сам считал себя таковым ^{[17, с. 53]}. Говорил на европейских языках. Знал европейскую литературу. Бывал в Европе не только в турне, но любил путешествовать и как турист; из-за географической близости чаще всего посещал Германию.

Именно с Германии музыка Чайковского начала «завоевывать» Европу. Она звучала в Берлине, Гамбурге, Ганновере, Кельне, Лейпциге, Висбадене и других городах. Право распространять сочинения композитора получили берлинские издатели Боте и Бок.

Свой успех в Лейпциге в конце 1887 г., имевший для русского композитора принципиальное значение, Чайковский описывал в письме Ю. П. Шпажинской: «В Лейпциге я имел большой успех. Нужно Вам сказать, что Лейпциг есть музыкальный центр Германии, что знаменитые концерты Гевандгауза [городской концертный зал Лейпцига, один из первых (1781) специализированных концертных залов Европы – прим. автора] в высшей степени консервативны и что победить предубеждение тамошней публики против новых композиторов вообще и русского в особенности было делом для меня очень важным. Победа оказалась решительной» ^[19].

Затем был Берлин, и вот уже ежедневная берлинская газета «National Zeitung» в начале 1888 г. отмечает: «Полный зал, напряженное внимание и живой успех концерта 8 февраля доказывают, что и у нас нет недостатка в друзьях произведений русского композитора Чайковского». Далее дается высокая оценка композитору, который «владеет самыми разнообразными оркестровыми формами. Безграничное господство над звуковыми красками в его полном распоряжении, а что он нелегко утомляет и не умеет быть неинтересным, доказывает поведение публики концерта 8 февраля (анданте квартета было повторено)» ^[18].

В определенном смысле европеист Чайковский был оппонентом композиторам «Могучей кучки», которые вели полемику о природе русской национа­льной музыки. Музыкальный критик В. В. Стасов призывал кучкистов «распрощаться с общей европейской музы­кой» и писать русскую музыку «великую, неслыханную, невиданную», новую по форме и, главное, по содержанию ^[10]. Чайковский не принимал подобную позицию, полагая, что «уж больно далеко нужно идти, чтобы уйти от Европы». Он не понимал и не принимал «обособления русской музыки от европейской», ибо европейские музыкальные формы «привиты и усвоены нами так сильно и глубоко, что, дабы оторваться от них, нужно себя насиловать и напрягать. Где насилие, там нет вдохновения, а где нет вдохновения – нет искус­ства» ^{[17, с. 53-54]}.

Музей Чайковского в Клину

С 1885 г., за два года до начала своей «европейской» карьеры, Петр Ильич жил и работал в городе Клин и его окрестностях: сначала в усадьбах Майданово и Фроловском, затем на окраине Клина, арендовав дом местного адвоката. В этот период им были написаны оперы «Чародейка», «Иоланта», «Пиковая дама» (закончена), балеты «Спящая красавица» и «Щелкунчик», симфония «Манфред» и Пятая симфония. В Клину была создана Шестая симфония – гениальная «Патетическая». «Мне нигде не работалось так хорошо…», – говорил Чайковский друзьям о своем доме.

После внезапной смерти композитора его младший брат, Модест Ильич Чайковский, основал в этом доме музей (1894), представлявший собой новый для России тип музея – музыкально-мемориальный, в котором полностью сохранена не только бытовая обстановка последних лет жизни композитора, но и его архив – ценнейшее музыкальное и литературное наследие, библиотека. В 1916 г. по завещанию М. И. Чайковского музей перешел в ведение Московского отделения Императорского Русского музыкального общества, при условии, что будет сохраняться и поддерживаться по примеру домов Моцарта в Зальцбурге и Бетховена в Бонне.

После революции, в 1918 г., советская власть, несмотря на неоднозначное отношение к культурному наследию царской России, выдала музею охранную грамоту. 26 августа 1921 г. постановлением СНК РСФСР дом Чайковского в Клину был национализирован и стал государственным музеем.

В 1930-е гг. начинается систематическая работа по изучению творческого наследия композитора. Деятельность музея переживает расцвет: активно пополняются коллекции, внедряются новые формы работы, идут поиски путей развития.

В преддверии столетнего юбилея П. И. Чайковского в 1940 г. обнародовано постановление СНК СССР, в котором он впервые был назван «великим русским композитором». Торжественное празднование в мае 1940 г. 100-летия со дня рождения П. И. Чайковского способствовало открытию музея композитора и на его родине в Воткинске ^[7]. С началом Великой Отечественной войны именно в Воткинск были своевременно эвакуированы все основные ценности клинского музея – рукописи-автографы, нотная и книжная библиотека, принадлежавшие лично П. И. Чайковскому, его переписка, бытовая обстановка его кабинета и спальни, рояль и др.

В ходе оборонительного периода битвы за Москву глубокой осенью 1941 г. Клин был сдан врагу. Три недели с небольшим (23 ноября – 15 декабря 1941 г.) в музее хозяйничали «цивилизованные» немцы. Первый этаж мемориального дома был превращен ими в гараж для мотоциклов и шорную мастерскую, на втором этаже – в комнатах Чайковского и его брата – устроены солдатские казармы ^[7].

От массового музицирования к «самому немецкому из искусств»

Германия – гегемон в классической музыке, родина ее титанов: Иоганна Себастьяна Баха (1685-1750) («Бах впитал в себя все достижения предыдущей музыки, которая была до него, и предвосхитил все достижения будущей музыки»), Георга Фридриха Генделя (1685-1759), Людвига ван Бетховена (1770-1827), Рихарда Вагнера (1813-1883), Иоганнеса Брамса (1833-1897) и многих других. Их кантаты и оратории, прелюдии и фуги, симфонии и мессы, сонаты и рапсодии, концерты, оперы, танцевальные сюиты и прочие музыкальные произведения стали шедеврами классической музыки и завоевали мировую известность. Международное признание роли немецких композиторов, дирижеров и музыкантов было неиссякаемым источником гордости для Германии.

К XX в., пройдя «как минимум два столетия непрерывной профессионализации и движения профессионального музицирования в массы» ^[5], Германия обладала сложившимися и хорошо известными в музыкальном мире традициями. Здесь существовали многочисленные музыкальные союзы и профессиональные объединения.

Свои впечатления в очерках о музыкальной жизни Веймарской республики в самом начале 1930-х гг. описал композитор и писатель Н. Д. Набоков (опубликованы в парижских сборниках «Числа»). Он отмечал, что в небольшом Веймаре на новую постановку тратят больше, чем в Парижской опере за год, что в каждом немецком городе есть дирижер – или всемирно известный, или просто хороший – дающий серию симфонических концертов, что немцы много поют, причем за песней следят по нотам, и т.д. Из своих наблюдений Н. Набоков делал вывод, что «музыка для немца есть насущная потребность, без которой он не может жить»; «он ею питаем, она для него необходимое условие жизни, как необходимы ему еда, сон, пиво, модернизация домов и квартир, сигара, семья, книги, работа, мечты – т. е. все, чем заполняется существование среднего немца» ^[5].

Музыкальная культура Веймарской республики развивалась между двумя полюсами. Одним был модный авангардизм, с его музыкальными произведениями, очень сложными как для исполнения, так и для восприятия. А другим полюсом стал неоклассицизм, сторонники которого следовали призыву И. Ф. Стравинского «Назад к Баху». В своих произведениях они широко сочетали музыкальный опыт прошлого с современными способами музыкального выражения ^{[9, с. 205]}.

В качестве орудия «многолетнюю борьбу направлений в музыкальном искусстве – борьбу нового и старого, прогрессистов и консерваторов» использовали национал-социалисты, сделав ее «предметом идеологических манипуляций и злоупотреблений» ^{[4, с. 698]}. Сразу же после провозглашения Гитлера канцлером нацисты начинают изменять музыкальный мир Германии. Своей мишенью в области музыкальной политики они сделали музыку композиторов-неарийцев (в первую очередь, евреев), новую музыку (критерий – новый музыкальный язык) и джаз – музыку афроамериканского происхождения ^{[4, с. 701]}. Зачистку «самого немецкого из искусств» от так называемого музыкального большевизма нацисты представляли как борьбу «за высший художественный идеал, за Бетховена…, за Вагнера, за Брукнера, за чистоту и достоинство искусства» ^{[4, с. 698]}. Рихарда Вагнера сделали музыкальной иконой гитлеровской Германии, а сама музыка из явления интернационального в краткие сроки была превращена в область искусства, где признавались только немецко-язычные композиторы.

«Подонки человечества»

В ходе Клинско-Солнечногорской наступательной операции 15 декабря 1941 г. части Красной Армии вступили в Клин. Соответственно, музей Чайковского оказался первым памятником культуры, освобожденным от фашистских захватчиков. В этот же день для Совинформбюро был составлен «Акт о состоянии Дома-музея П. И. Чайковского в Клину после пребывания в нем с 23 ноября по 14 декабря 1941 года фашистских варваров». Акт составляла советская немка Маргарита Эдуардовна Риттих – наиболее компетентный из оставшихся в Москве или Клину сотрудников музея, назначенная и. о. директора в 1941 г. В документе приводился «краткий перечень деяний немецких преступников» в доме П. И. Чайковского. Это и разрушенные немецким танком въезд в музей, забор и часть веранды; и выброшенные на снег мебель, книги, ноты; и грязные тюфяки, бутылки из-под рома и водки, пустые консервные банки, остатки еды, мусора и грязи в комнатах Чайковского и его брата Модеста; и отхожее место в одной из рабочих комнат; и вываленное на пол музейное имущество, хранившееся в ящиках; и сорванная деревянная обшивка стен (ею, как и нотами, гравюрами, картинами, книгами, мебелью топили печи, хотя во дворе было достаточно дров); и украденные предметы экспозиции. Особенно тяжелое впечатление произвел на составителей акта варварски изуродованный и выброшенный из музея на снег бюст композитора ^[12].

С точки зрения самой М. Э. Риттих, акт вышел «слишком сухим и лаконичным». В ее личном дневнике 21 декабря 1941 г. появилась запись более эмоционального характера: «Дом превращен в какую-то выгребную яму. Сердце сжимается до боли когда видишь все это безобразное глумление над памятью П. И. Ч(айковско)го. Все что мы с такой заботливостью упаковывали – вывалено из ящиков и мешков, разорвано, свалено в угол вестибюля, разбросано по всем комнатам, затоптано… Танеевское пианино – исчезло. Исчез и портрет П(етра) И(льича) Ч(айковско)го купленный в Ленинграде, рама же – осталась. Вещи поломаны, изуродованы или вовсе сожжены. Истоплена часть панели в кабинете М(одеста) И(льича) Ч(айковско)го. Камин – в кабинете – черный, его пробовали топить, хотя были предупреждены, что он не работает. Грозило пожаром. Все живы, кроме Трезора – его отравили, да беленького котенка» ^[12].

Фотографировал свидетельства осквернения дома П. И. Чайковского, его ранее «чистых, блестевших, как зеркала, комнат» специальный корреспондент газеты «Известия» С. М. Гурарий. Снимки появились в газете на следующий день, 16 декабря 1941 г.

19 декабря в Клин прибыла дипломатическая миссия во главе с министром иностранных дел Великобритании Э. Иденом, послом Советского Союза в Великобритании И. М. Майским, которую сопровождало более двадцати иностранных корреспондентов. На расстоянии каких-нибудь 80-90 км от столицы они увидели суровую картину фронта – сожженные отступавшими немцами деревни с длинными рядами уцелевших от огня печей с трубами, застывшие трупы немцев и красноармейцев, валявшиеся прямо на дороге, в кюветах, на полянах, огромное количество перевернутых грузовиков, остатки самых разнообразных видов вооружения. Сам город Клин пострадал сравнительно мало, однако, по воспоминаниям Майского, «дом, где жил великий композитор П. И. Чайковский, – эта святыня для каждого советского человека – находился в ужасном состоянии. Он, правда, уцелел, но внутри все было перевернуто вверх дном, поломано, загажено. Одна из комнат второго этажа была превращена в уборную. В других комнатах на полу валялись груды полу сгоревших книг, деревянных обломков, листов изодранной нотной бумаги. Немецкие фашисты, видимо, по-своему воздавали честь одному из величайших гениев в музыкальной истории человечества. Мы с Иденом медленно переходили из комнаты в комнату, отмечая на каждом шагу следы звериного варварства гитлеровских бандитов. Наконец Иден не выдержал и с брезгливой миной на лице сказал: "Вот чего мы могли бы ожидать, если бы немцы высадились на наши острова... Это настоящие подонки человечества"» ^{[11, с. 580-581]}.

Мотоциклы в доме и бюст хозяина дома с отбитым носом, выброшенный на улицу. Типичное варварство – грубость, дикость нравов, бессмысленное разрушение культурных ценностей. Но ведь совершали все это не германские племена вандалов, а человеческие существа, всерьез относившие себя к «высшей расе». Это представители «высшей расы» при отступлении подожгли Дом Толстого в Ясной Поляне, оккупированной немецкими войсками с 29 октября по 15 декабря 1941 г. (к счастью, пожар удалось потушить, и в усадьбе немедленно начались восстановительные работы).

Конечно, Дом-музей П. И. Чайковского в Клину или Музей-усадьба Л. Н. Толстого в Ясной Поляне – лишь малая толика нашего колоссального культурного наследия, попавшего под разрушительный удар захватчиков в годы Великой Отечественной войны. Однако в обоих случаях речь идет о деятелях русской культуры, широко известных и признанных на Западе. Представляется маловероятным, что в условиях массовизации музыкальной культуры в их стране немецкие военнослужащие (те самые «средние немцы») не знали, кто такой Чайковский. Хотя, с другой стороны, Большой Екатерининский дворец не спас от разрушения оккупантами тот факт, что в нем любила проживать русская царица-немка…

После Второй мировой войны казалось, что проявления варварского пренебрежения к культурному наследию других народов для всего мира стало одним из признаков сущности нацизма. Однако демонстративная политика отмены русской культуры показывает, что Запад не изжил деструктивных форм поведения в области культуры, пытаясь замаскировать свой позор демагогическими рассуждениями. Тот факт, что западное варварство является частью механизма, работающего на определенный результат, показывают и наши дни, когда под ударом оказалась и музыка Чайковского, и важнейшее событие в мире классической музыки, связанное с его именем.

Конкурс Чайковского

Международный конкурс имени П. И. Чайковского имеет в России статус национального достояния отечественной музыкальной культуры. Каждый раз его проведение становится одним из главных событий общественной и культурной жизни страны. Конкурс создан для того, чтобы выявлять таланты, оказывать им поддержку и популяризировать академическое искусство.

В апреле 2022 г. на внеочередном заседании Генеральной Ассамблеи Всемирной федерации международных музыкальных конкурсов (WFIMC) 106 из 116 международных конкурсов – представители США, Европы, Австралии и Японии – демонстративно проголосовали (голосование было тайным) за исключение легендарного Конкурса из состава федерации. Лишь двое поддержали нас, еще восемь воздержались ^[2]. Очевидным результатом такого деяния оказалось сокращение количества заявок на участие в XVII конкурсе Чайковского – всего было подано 742 заявки из 41 страны мира против 954 заявок из 58 стран на предыдущий, XVI конкурс Чайковского, проводившийся в 2019 г. (данные приведены на официальном сайте Международного конкурса имени П. И. Чайковского).

WFIMC объединяет самые важные музыкальные конкурсы мира и заявляет о себе как о глобальной сети международно-признанных организаций, занимающихся выявлением наиболее перспективных молодых талантов в музыке, а своими руководящими принципами объявляет «художественное совершенство, честность и справедливость» как «всемирно признанный стандарт» ^[22].

На данный момент президентом WFIMC является пианист Питер Пол Кайнрат. Гражданин Италии, он родился в Больцано, две трети жителей которого имеют немецкие корни, так что его первый язык немецкий. По иронии судьбы, Кайнрат получил профессиональное образование пианиста, окончив Московскую государственную консерваторию имени П. И. Чайковского. Он также хорошо говорит и читает по-русски ^{[20, 21]}, как, вероятно, Чайковский говорил и читал по-немецки.

Справедливость, честность, равенство понимаются Кайнратом и возглавляемой им организацией весьма специфично. С 19 июня по 1 июля 2023 г. при поддержке правительства РФ и Министерства культуры России в Москве и Санкт-Петербурге проходил XVII Международный конкурс имени П. И. Чайковского. 27 июня 2023 г. на сайте «Musical America» была размещена публикация гостя Конкурса китайского журналиста Рудольфа Танга. В ответ г-н Кайнрат направил в адрес редакции письмо, обозначив свою «озадаченность» позицией автора «Репортажа с Конкурса имени Чайковского». В частности, мнением журналиста о несправедливом исключении Конкурса из WFIMC, восхищением усилиями, приложенными для проведения конкурса, а также тем, что «два иностранных члена жюри восхваляли конкурс до небес» «избитыми словами о миротворчестве и примирительной силе музыки». В их адрес, в адрес всех участников, всех поклонников Конкурса от выпускника нашей консерватории тут же посыпались сердитые напоминания, очевидные предупреждения и едва завуалированные угрозы. Обвинив Конкурс в распространении пропаганды на том основании, что его официальный сайт содержал личное обращение Президента страны, в которой Конкурс проводился, Кайнрат поспешил обнародовать свой личный – сугубо политический – ультиматум по поводу условий возвращения в WFIMC, поставленный им перед директором Конкурса в 2022 г. ^[16]. Таким образом, заявленная миссия возглавляемой им федерации была явственно принесена в жертву все тому же западному варварству по причинам, к музыкальной культуре отношения не имеющим.

Напротив, позиция сопредседателя Оргкомитета Международного конкурса имени П. И. Чайковского В. А. Гергиева отражает главную цель музыкальных состязаний подобного рода – выявление новых талантов. «Я считаю, что конкурс Чайковского имеет исторический шанс принять аполитично думающих молодых ярких музыкантов, и им надо думать только о музыке, о профессии, о будущем, о композиторе. Рахманинов, Чайковский, Шопен, Брамс, Бах. Пожалуйста. Выбирайте инструмент, будет объективное жюри», – сказал Валерий Гергиев ^[6].

Заключение

В фокусе искусства Петра Ильича Чайковского оказалась не только русская, а, по сути, вся мировая культура. Сюжеты для опер или симфонических поэм он часто черпал в зарубежной литературе, «глубоко понимая Данте, Шекспира, Байрона, французов», но только решал их «очень по-русски». «Будучи одним из величайших композиторов-мелодистов, Чайковский сочетал в своей мелодике русские основы и преобразованный песенный материал с общеевропейскими влияниями и тем самым оказал сильнейшее русское воздействие на развитие мелодии» ^{[3, с. 35]}. Как того желал Чайковский «всеми силами души», его музыка распространилась и увеличилось «число людей, любящих ее, находящих в ней утешение и подпору».

Более ста тридцати лет музыка Чайковского услаждала слух западного человека. Но с началом Специальной военной операции, как ни странно, именно творчество Чайковского стало той самой пресловутой «лакмусовой бумагой». Истинная русскость Чайковского настолько велика и величественна, что в глазах варваров от культуры для ее «оправдания» оказались недостаточны ни его европейскость, ни даже его гомосексуальность (бывшая медицинским фактом, а не данью тренду, принявшему ныне на Западе повальный характер).

Тенденция страстного желания «запретить» Чайковского весьма громко заявила о себе. Тем, для кого, по выражению французского музыканта и композитора Владимира Косма, «значение страны определяется ее культурой, а не ее промышленностью или благосостоянием», стало довольно сложно существовать в антироссийски политизированной среде, где в пылу разрушения культурных мостов, смешения культуры с политикой музыка Чайковского попала «под удар». Произведения, написанные русским композитором, стали исчезать из программ музыкальных фестивалей, ибо их исполнение «безответственно». Пражская государственная опера в 2022 г. отменила запланированную постановку оперы «Черевички», посчитав, что произведение «поддерживает имперские идеи». В июле 2023 г. оркестры США решили нарушить многолетнюю традицию и не исполнять перед праздничным салютом в День независимости Торжественную увертюру «1812 год», дабы не «восхвалять царскую Россию» (годами это никого в США не пугало, духоподъемное произведение игралось везде, в каждом городе, где есть оркестр). Список «отмен» и «исключений» легко можно продолжить. Не обошлось и без культурного шока. Так, в декабре 2022 г. в германском городе Бохум был анонсирован показ киевской постановки «Лебединого озера» как «жемчужины классического украинского балета»!

Затихание произведений Чайковского в «европейском саду» и на заокеанском континенте лишний раз проиллюстрировало быстро идущий там процесс расчеловечивания. Запад оказался банальным рецидивистом. Велика ли разница между вандалами-гитлеровцами, громившими дом-музей Чайковского и чиновниками от музыки, поддерживающими свою «репутацию» путем попытки отказа молодым музыкантам начать свою карьеру через высокорейтинговый конкурс или исполнителями, для которых музыка Чайковского одномоментно стала «токсичной»? Много ли разницы между борьбой с «дегенеративной музыкой» и дискредитацией по признаку национальности умершего 130 лет назад композитора или ныне здравствующих российских музыкантов?

В то же время отмечается поразительный факт: сегодня Чайковский звучит везде. «Обожание его во всем мире достигло какого-то религиозного уровня», – утверждает худрук Молодежной оперной программы Большого театра Дмитрий Вдовин. В крупнейших театрах мира идет русская опера: в Брюсселе и Цюрихе – «Евгений Онегин», во Франкфурте – «Чародейка» ^[13], в Баварской государственной опере на февраль запланирована премьера «Пиковой дамы» на русском языке.

Балеты Чайковского более чем востребованы. Например, в Ковент-Гарден с 6 декабря 2023 г. по 13 января 2024 г. традиционно пройдут представления «Щелкунчика». А перед Международным женским днем в 2024 г. на сцену Королевского оперного театра вернется «Лебединое озеро», анонсированное на сайте театра как «самая яркая история классического балета о любви, предательстве и прощении».

Музыкальный язык Чайковского универсален, его музыка узнаваема и любима везде. По выражению музыковеда А. Г. Айнбиндер, он «композитор мира», принятый не только на Западе, но и в Азии – в странах совсем иной культуры ^{[1, с. 6]}. Репертуарный остракизм в отношении его произведений обходится дорого в буквальном смысле. Складывается впечатление, что музыку Чайковского поделили на правильную – ту, что о судьбе отдельного человека, и на неправильную – ту, что о России и ее победах, ее патриотической гордости. Но ведь в основе такого раздела – все то же западное варварство.

Чайковский неделим, все его творчество выражает смыслы и ценности русской культуры. Выдающийся советский музыковед Б. В. Асафьев в статье, посвященной 50-летию со дня смерти П. И. Чайковского, написал в военном 1943-ем: «Имя его дорого его родине. Столетие со дня рождения Чайковского, минувшее в 1940 году, всколыхнуло народные симпатии к его творчеству. В Великую Отечественную войну эти симпатии особенно возросли. В концертах, в театрах, в музыкальной самодеятельности, на фронтах звучит музыка и имя любимейшего композитора… В нашей действительности становится все яснее и ощутимее особенно дорогие русскому народу черты творческого облика Чайковского – врожденное ему и его творчеству чувство патриотизма. Его музыка глубоко народна... Наше время, время титанического подъема народных сил, слышит в музыке Чайковского песню славы родины и гордости родной страной» ^{[3, с. 35-36]}.

Эту «песню» слышали сотрудники музея Чайковского в Клину, возобновив его музыкально-просветительскую деятельность в короткий срок. Уже с 1 марта 1942 г. здесь создавались выставки, проводились экскурсии и концерты, научные сессии и конференции. А после возвращения из Воткинска музейных ценностей 6 мая 1945 г., накануне дня рождения композитора, мемориальный дом снова открыл двери для посетителей. Это было второе рождение музея.

Состоялся и очередной Международный конкурс имени П. И. Чайковского, несмотря на сложности и слухи об отмене. Он объединил участников из разных стран и с разных континентов, подарил ярчайшие выступления. На нем, как всегда, исполняли произведения Бетховена, Баха, Брамса, Моцарта и Чайковского. И многих других композиторов, чья музыка принадлежит миру, готовому ее принять. Без варварских исключений из конкурсной программы.