Comparative legal analysis of responsibility for violation of the legal professional privilege in the Russian Federation and countries of the former USSR

Topilin Igor' Vitalevich Postgraduate Student, Institute of Legislation and Comparative Law under The Government of the Russian Federation 117218, Russia, Moscow, B. Cheremushkinskaya str., 34 igor.topilin@rambler.ru Other publications by this author

Положения законодательства о режиме адвокатской тайны действуют уже более 10 лет, однако адвокатское сообщество до сих пор сталкивается с её нарушением. Согласно Отчету о деятельности Совета ФПА России за период за период с апреля 2015 г. по апрель 2017 г. посягательства на адвокатскую тайну возросли на 60% (с 367 в предыдущем отчетном периоде до 603 в этом). При этом наиболее распространенными нарушениями являлись вызовы адвокатов на допрос в качестве свидетелей по уголовному делу доверителя и производство незаконных обысков в служебных (жилых) помещениях адвокатов. Эти два вида противоправных действий в отношении адвокатов составили 47,0% от общего количества посягательств на адвокатскую тайну^[23].

Федеральной палате адвокатов Российской Федерации даже пришлось разработать Рекомендации по обеспечению адвокатской тайны и гарантий независимости адвоката при осуществлении адвокатами профессиональной деятельности, утв. решением Совета ФПА России от 30 ноября 2009 г. (протокол № 3)^[22].

Основой адвокатской деятельности и её отличительным свойством является доверительный характер отношений. Не зря одна из сторон соглашения именуется доверитель. Государство с помощью правового механизма обеспечило особый законодательный статус адвокатской тайны, однако деятельность должностных лиц подрывает идею нашего законодателя. Рост посягательства на адвокатскую тайну свидетельствует, что настоящее правовое регулирование данной сферы не способно обеспечить защиту адвокатов, и прежде всего доверителей, от нарушений со стороны должностных лиц. Возрастание нарушений режима адвокатской тайны превращает её в законодательную фикцию. Государство, общественность, должностные лица и каждый член общества обязан с уважением относится к правилам, регулирующим адвокатскую деятельность, иное наносит вред всей системе российского правосудия.

Совсем недавно вступил в силу Федеральный закон от 17.04.2017 № 73-ФЗ «О внесении изменений в Уголовно-процессуальный кодекс Российской Федерации», которым была введена статья 450.1, регулирующая особенности производства обыска, осмотра и выемки в отношении адвоката^[4]. Данная статья фактически была инициирована появлением Постановления Конституционного Суда Российской Федерации от 17 декабря 2015 г. № 33-П, в котором были сформулированы минимально необходимых требований к соблюдению конфиденциальности в адвокатской деятельности при проведении в отношении адвоката отдельных следственных действий^[21].

После появления данного Постановления КС РФ согласно Отчету о деятельности Совета ФПА России за период за период с апреля 2015 г. по апрель 2017 г. посягательства на адвокатскую тайну только выросли^[23]. 603 нарушения режима адвокатской тайны и ни одного приговора за превышение должностных полномочий по данным деяниям, ни одного протокола об административном правонарушении за разглашение информации с ограниченным доступом.

Поэтому даже после внесения данных изменений в Уголовно-процессуальный кодекс Российской Федерации не стоит надеяться, что правоохранительные органы перестанут посягать на адвокатскую тайну. Статистика Федеральной палаты адвокатов РФ во взаимосвязи с деятельностью Конституционного Суда РФ показывает, что адвокатская тайна нуждается в иной правовой защите. Отсутствие четко регламентированной ответственности за нарушение адвокатской тайны приводит к безнаказанности должностных лиц.

Суды также не считают обязательным указывать в постановлении суда о производстве обыска у адвоката конкретный офис или помещение, обосновывая это тем, что судом были проверены и признаны обоснованными основания для производства обыска, при этом производство самого следственного действия, на основании постановления суда, определяется следователем с учетом данных сведений указанных им в ходатайстве, которое было рассмотрено судом^[25]. И суд не обратил внимание на то, что по данному адресу находится и другая организация. Конкретика совершенно не нужна, ведь главное, что основания для производства обыска обоснованны.

Интересной в этой связи выглядит позиция Европейского Суда по права человека, выраженная в Постановлении ЕСПЧ от 06.12.2012 по делу «Мишо (Michaud) против Франции». Европейский Суд разъяснил, что возложение на адвокатов обязанности сообщать о подозрениях, не составляет чрезмерного вмешательства ввиду публичного интереса, сопровождающего борьбу с отмыванием денег, и гарантий, предоставленных исключением из сферы ее действия информации, полученной или добытой адвокатами при оказании юридической помощи клиентам в судебных разбирательствах, и информации, полученной или добытой в контексте правового консультирования, а также что адвокатская профессиональная привилегия не является абсолютной^[24].

Выходит, что согласно позиции Европейского Суда по правам человека, установление государством обязательного доносительства адвокатом на своего доверителя возможно в определенных случаях. С данной позиции наше законодательство более гуманно. Так, согласно подп. 1 п. 4 статьи 6 Федерального закона от 31.05.2002 № 63-ФЗ «Об адвокатской деятельности и адвокатуре в Российской Федерации» адвокат не вправе принимать от лица, обратившегося к нему за оказанием юридической помощи, поручение в случае, если оно имеет заведомо незаконный характер^[3]. Иного обязательства на адвоката не наложено, более того адвокат не имеет права сообщать о любых противозаконных поручений за которыми обратился доверитель.

Стоит отметить, что даже если правоохранительные органы или другие лица получили сведения, составляющие адвокатскую тайну, то такие сведения:

будут относиться к недопустимым доказательствам в уголовном судопроизводстве в соответствии с пунктом 2.1 части 2 статьи 75 Уголовно-процессуальным кодексом РФ^[1];

не будут использованы как доказательство в административном судопроизводстве в соответствии с частью 3 статьи 26.2 Кодексом Российской Федерации об административных правонарушениях и статьей 8 Федерального закона от 31.05.2002 № 63-ФЗ «Об адвокатской деятельности и адвокатуре в Российской Федерации»^{[2, 3]}.

Совет при Президенте Российской Федерации по развитию гражданского общества и правам человека 31 марта 2015 года провел специальное заседание на тему «О роли адвокатуры в правозащитной деятельности», в результате которой были приняты Рекомендации Совета при Президенте РФ по развитию гражданского общества и правам человека по итогам специального заседания на тему: «О роли адвокатуры в правозащитной деятельности» от 18 августа 2015 г., согласно которым в настоящее время необходима безотлагательная подготовка предложений об установлении ответственности, включая уголовную, за вмешательство в профессиональную деятельность адвоката и воспрепятствование ей^[26].

Разработка данного предложения также должна предусматривать анализ законодательства других государств. Для правового анализа и сравнения были выбраны 11 стран бывшего СССР, включая Российскую Федерацию.

Проведенный сравнительно-правовой анализ показал, что в 6 из них существуют нормы, влекущие ответственность за нарушение адвокатской тайны. В 3 из них существует уголовная ответственность воспрепятствование законной деятельности адвокатов (Украина, Республика Казахстан, Кыргызская Республика).

Проведенный сравнительно-правовой анализ на основе законодательной практики других государств со схожей правовой системой позволит выработать гипотезу, диспозиции и санкцию возможной будущей нормы, а также понять необходимость её принятия.

Таблица 3 – Сравнительно-правовой анализ правового регулирования ответственности за посягательство на адвокатскую тайну и разглашение адвокатской тайны государств бывшего СССР^{[2, 5-19]}

Рост посягательства на режим адвокатской тайны является сигналом для принятия законодательный мер по защите отношений, возникающих между доверителем и адвокатом. В Российской Федерации необходимо ввести уголовную ответственность за воспрепятствование законной деятельности адвокатов. Данную статье можно ввести в главу 31 УК РФ «Преступления против правосудия». С точки зрения законодательной техники, данная статья должна быть после ст. 294 УК РФ, устанавливающей ответственность за воспрепятствование осуществлению правосудия и производству предварительного расследования. Гипотезу статьи можно изложить следующим образом: воспрепятствование осуществлению правомерной деятельности защитника или представителя лица по оказанию юридической помощи или нарушение установленных законом гарантий их деятельности и профессиональной тайны. В связи с особой важностью деятельности адвоката-защитника санкция должна соответствовать ответственности за деяние, предусмотрено ч. 1 ст. 294 УК РФ.