Наука грядущего права

Допустима ли исследовательская мысль о возможном праве? Если допустима, имеет ли она какую-либо социальную ценность?

Ответ на эти вопросы не так очевиден, как это может показаться на первый взгляд. Достаточно вспомнить позицию по этой проблеме одного из гениальнейших мыслителей, посвятивших немало интеллектуальных усилий исследованию природы права и государства. Пределом всякой мысли о праве Г. Гегель определял абсолютное совершенство прусского законодательства. Собственно говоря, он провозгласил неразрывную связь права, знания о нем и уровня культуры конкретного общества, прусского, в своем случае. Всякие попытки искать правовые истины за этими границами есть лишь праздное отвлечение мысли, по его суждению ^{[1, 24]}.

Мы признаем специфику правового прогресса и необходимость его обоснования в отличие, скажем, от абсолютного, не нуждающегося в дополнительной аргументации технического прогресса, но мысль правоведа восстает против введения каких-либо пределов в развитии права и знания о нем ^{[2, 75]}.

Первую и самую главную роль в преодолении предрассудков ограничения представлений о праве и его эволюции играет, несомненно, философское знание о праве.

Говоря о том, что право, соответствующее культурному уровню развития общества действительно и разумно философ логичен. Но отрицая всякую ценность поиска разумности права в иных цивилизациях, в иных, в том числе воображаемых мирах, Гегель замыкает мысль в метафизическом противоречии, которое почему-то снять не хочет, забывая свой гениальный интеллектуальный инструмент – диалектику.

По существу Гегель объявил конец права, предел его эволюции, ограниченность прогресса права и знания о нем.

Подобная ограниченность отрицает саму природу философского знания, философской мысли о праве, одной из единиц содержания которой, является природное свойство предвидения, абстрактного моделирования будущего, воображения. Это неотъемлемое свойство мысли, как и то, которое позволяет извлекать знание из прошлого опыта. Настоящее, действительное, в том числе и наличное право, формируется как из прошлого опыта, так и из предвидения, предположения, представления будущих событий. Таким же образом и очень качественно при этом строится и сама философская мысль Гегеля во всех его работах до того момента, где она касается прусского государства и права. В этом вопросе у Гегеля природа философской мысли отдается на откуп государственной идеологии. Даже во многом справедливо критикуемое им вымышленное платоновское государство реализовалось в действительности пусть и не как цельная, законченная модель, но в ее многочисленных идеях, догадках, гипотезах, представлениях, которые воплотились в институтах действующих государств, в том числе и в прусском. Фантазия Платона о государстве, как ее характеризовал Гегель, проникла в общественное сознание и через него участвовала в созидании институтов государств. Так действует сознание, человеческая мысль, а философская, творческая мысль в особенности, черпающая в этом проникновении в будущее, в предвидении, представлении идеалов, воображении, моделировании благо настоящего.

Философская мысль в целом и философское знание о праве, в частности, тем и отличается от знания конкретного, что схватывает процесс поступательного развития явления целиком в его прошлом, настоящем и будущем и выделяет ценность, благо, идеал, совершенство, которое становится достоянием общественного сознания и в этом статусе руководит утверждением будущего в настоящем.

Как только Гегель провозгласил отказ от природного, аффективного стремления своей мысли к предвидению, моделированию будущего, так его знание перестало быть истиной, а сама мысль - философской. Она утратила свободу, стала зависимой от поставленных целей – апологии государственного и правового режима, а, следовательно, предвзятой, не объективной, она лишилась начала мудрости.

В этом эмоциональном отступлении от природы философского размышления гениального философа права мы имеем очевиднейший пример социальной ценности философского знания о праве, философии права, заключающейся в бескомпромиссном, критическом взгляде на действительное право и в способности заглядывать за его пределы, в возможное право, не ограниченное пределами прошлого, настоящего или будущего для определения ценности права действительного.

Философское знание о праве, вооруженное проблемами действительного права, возвышаясь над политической и идеологической предопределенностью выводов, исследует мир возможного права и средства перехода права возможного в право действительное. При этом философия права не формирует для общественного правового сознания готовый, официальный образ наличного правового идеала, действительного правового блага, не созидает реальные, действующие новые модели права, но помогает общественному сознанию выбрать наилучшие образцы правового творчества из существовавших и существующих, стимулируя стремление общества к более высокому уровню правового регулирования общественных отношений. Философия права – это не ремесло интеллектуального созидания юридических догматов, а свободное и беспристрастное блуждание мысли в мире правовых возможностей, идей, универсалий. Философия права – наука возможного права. Это наука, имеющая объектом познания мир права во всех его высших проявлениях: прошлых, настоящих и будущих. Ценность философии права заключается в освобождении творческого потенциала правовой мысли от ее безусловной догматической предопределенности теоретическими установками юриспруденции, от внутренней «цензуры правовой догмы», выступающей своего рода «ночным сторожем» правового творчества. В превосходном литературном и интеллектуальном стиле охарактеризовал сущность философии права дореволюционный представитель отечественной философской правовой мысли И.В. Михайловский: «Философия права не довольствуется приведением в гармонически стройную систему того материала, который дает положительное право и специальные юридические науки. Она ставит себе новую задачу: познать глубочайшую сущность того явления социальной жизни, которое называется правом, связать это явление с мировым разумноэтическим порядком…» ^{[3, 198]}.

Философский метод познания права подкупает нас не столько неожиданностью результатов, сколько нестандартностью интеллектуального подхода к анализу фактов, событий, комментариев правовой жизни. Философский стиль рассуждений по поводу явлений правовой действительности несет в себе качество какой-то необъяснимой глобальной отстраненности от предмета исследования и от устоявшихся мнений общественного сознания о нем. Философская мысль, безусловно включена в структуру социального менталитета, но грандиозно возвышается над ним, как только начинает действовать. Вполне приемлемо называть это состояние полетом, высотой парения человеческого духа. Состояние философского возвышения мысли дает возможность увидеть привычные вещи несколько иначе, чем мы привыкли их видеть в суете повседневности, в состоянии приземлённости нашего обыденного существования. Философия права – состояние высокой концентрации ищущего интеллекта, пронизывающего силой своего света затененные углы правовой действительности. Она лишает общественное сознание одномерности восприятия правовой жизни, предлагает альтернативное видение правовых феноменов.

Философский подход необходим при исследовании тех вопросов, решении тех проблем, в которых право выступает феноменом культуры, элементом формирования цивилизации. Заглядывая вглубь веков или анализируя настоящее, критически оценивая правовые достижения ушедших в историю или современных обществ, философия права оттачивает способность исследовательского духа представлять себе единую поступь эволюции права, основные закономерности его развития. Философия права разыскивает в потоке современности ростки нового, зарождающегося права, права будущих цивилизаций. Философский взгляд на право позволяет видеть его в масштабе глобальных мировых процессов развития социальной материи. Включение человечества в единое информационное пространство, взаимопроникновение культур различных народов, объединение экономик, систем хозяйствования, стремительное распространение достижений научно-технического прогресса – процессы, неизбежно вовлекающие в «водоворот» мирового развития материю права и здесь философия права дает возможность выявить направления конвергенции правовых систем, унификации и дифференциации тех или иных правовых образований.

Философия права ставит такие вопросы перед исследователями права, которые не предполагают сиюминутных и однозначных ответов, но сами эти вопросы, сама их постановка, сам поиск ответов на них чрезвычайно важны для формирования непредвзятых воззрений на правовую действительность и для поддержания неугасающего интереса к ней правоведов, историков, культурологов, психологов, социологов, логиков и других многочисленных представителей гуманитарного знания. Вряд ли какой-либо серьезный представитель юридической науки может доказать обладание единственно верными, однозначными ответами на вопросы о врожденном или приобретенном характере права; о соотношении права и нравственности, права и логики, права и языка, права и интеллекта; о том, что такое справедливость, добро, благо в сфере правовой действительности; на вопросы о том, являются ли право и ответственность продолжением природы в социальной сфере или же это продукт человеческого разума, идеальная субстанция; на вопросы о том, почему право у разных народов развивалось так, а не иначе и можно ли выявить такие единые закономерности происхождения и развития права, которые дадут человечеству возможность получить представление о будущем праве? Даже само понимание и определение права остается в сфере вопросов, на которые нет окончательного и однозначного ответа. Именно по этому поводу заметил И. Кант: «Юристы и до сих пор ищут дефиницию для своего понятия права» ^{[4, 432]}. Немало времени прошло с момента появления этого знаменитого высказывания немецкого философа, но юриспруденция не может похвастать, что она далеко продвинулась в решении данной проблемы.

Подобные вопросы, вряд ли имеют в современности такие ответы, которые можно было бы приспособить к нуждам механизма правового регулирования, но мелок тот правовед, что не ломал над этими вопросами голову. Самая блистательная плеяда представителей юриспруденции отличается как раз своим философским уровнем правового мышления, который достигается посредством регулярных попыток юридического ума проникнуть в философскую суть правовой действительности.

Цель философии права – знание о праве, но знание не конкретное, не практическое, не определенное, а знание едва уловимое, неясное, неопределенное, недостоверное. Философия права ищет новое правовое знание, знание, недостающее к тому, которое есть в юриспруденции. Она призвана к критическому переосмыслению самых основ наших правовых знаний, мнений, убеждений; к выявлению и преодолению устоявшихся правовых предрассудков, разрушению «идолов» правового разума, слепое поклонение которым ведет к опасной косности правового мышления.

Истинно философское размышление не делит право на естественное или позитивное, отсталое или креативное, полезное или вредное, правильное или неправильное, разумное или не очень. Философия права не стремится ничего доказать или видеть в праве то, что составляет злобу юридического дня, политическую, деловую, идеологическую или какую-то иную конъюнктуру, сиюминутный прагматический интерес общества или отдельных его представителей. Истины, добываемые философией права тем и ценны, что находятся над текущим моментом, над той или иной правовой «территорией».

Философия права созидает мир воображаемого права, того права, которого еще нет в реальности, но оно, безусловно, будет, поскольку являет собой идеальную модель будущей правовой действительности, постигнутую в своей сущности правовую возможность, желаемое благо цивилизации.

Философия права – творческое начало юриспруденции. Это наука, имеющая целью расширение границ общественного правового сознания до горизонтов представляемого, воображаемого, возможного, желаемого права, наука созидания мира нового права, наука грядущего правопорядка. Поэтому философия права не содержит строгих ограничений в методологии исследований. В ее арсенале научные, формально-логические методы не имеют преимуществ перед интуицией, воображением. В развертывании юридического знания философия права выполняет роль диалектического начала. Она выступает в качестве интеллектуального инструмента преодоления догматической завершенности правового знания. Не случайно М. Вилле, всесторонне исследовав свойства различных методологических подходов в познавательных процессах, склонился к диалектике, назвав ее наилучшим методом для творческих изысканий философии права. Правда при этом он, на наш взгляд вполне оправданно и справедливо, предлагает использовать диалектику в ее первозданном, античном варианте, в том, который не обусловлен материалистическим или идеалистическим миропониманием ^{[5, 150]}.

Не менее значим для философии права и метод воображаемой логики как способ выведения разума из тупиков противоречий рассудочного знания.

Догма права покоряет нас господством своей необходимости. Философия права развивает в нас силу воображения и увлекает нас возможностью постигнуть мир истинной справедливости.

Философия права учит нас находить свой разум не только в действительном, но и в возможном праве и подчинять ему свои аффекты.

Если философия есть любовь к мудрости, к знанию, а любовь – великая страсть, то философия права – непреодолимая, творческая страсть к правовой мудрости, к познанию идеальной природы, духа права, к познанию того права, которое является абсолютным благом цивилизации.

Философия права – культура юридического мышления. Она ограняет юридическую ментальность, придавая ей благородство, изящество и блеск глубокого и утонченного интеллекта.

Любовь к правовой мудрости, подталкивающая юридическую мысль к выходу за пределы ставших привычными и, в силу этого, притерпевшимися тех или иных правовых мнений, позволяет видеть идеальную, высшую природу права, его гуманитарное предназначение в становлении цивилизаций; видеть право таким, каким оно может и должно быть, а не только таким, какое оно есть.

На полном основании философию права можно назвать наукой о грядущем праве, ибо она основана на аффективном стремлении людей к познанию лучшего из того права, что возможно, а возможное право всегда имеет статус грядущего.