Новые тенденции экстремистской и террористической преступности и меры противодействия угрозам национальной безопасности

Усиление военных угроз национальной безопасности Российской Федерации в 2022 и 2023 г. повлияло на состояние экстремистской и террористической преступности. Изменились криминологические характеристики отдельных преступлений при сохранении динамики анализируемой преступности в целом.

Так, в 2022 г. количество преступлений экстремистской направленности увеличилось на 48,2% и составило 1566 ^[1]. С учетом показателей предыдущих лет (2020 г. – 833, +42,4%, 2021 г. – 1057, +26,9%) подобный рост был ожидаем. Абсолютный показатель едва достиг пикового значения 2017 г., когда было зарегистрировано 1521 преступление. Напомним, что частичная декриминализация ст. 282 УК РФ, предусматривающей уголовную ответственность за действия, направленные на возбуждение ненависти и вражды, а также подготовка соответствующего законопроекта ^[2] способствовали кратному снижению уровня экстремистской преступности в 2018 и 2019 г.

В период января–мая 2023 г. число экстремистских преступлений увеличилось на 37,4% (816).

Рост количества преступлений террористической направленности в 2022 г. составил 4,5% (2233), а в период 5 мес. 2023 г. напротив наблюдалось снижение на 5,6% (1002).

Одновременно с этим анализ структуры экстремистской и террористической преступности позволяет прийти к заключению об интенсивном повышении степени ее общественной опасности.

Замедлились темпы прироста показателей преступлений, предусмотренных ст. 280 и 282 УК РФ, составлявших более половины зарегистрированных преступлений экстремистской направленности в предыдущие годы. В 2022 г. их доля составила чуть более 40%, за 5 мес. 2023 г. – порядка трети.

В 2022 г. количество публичных призывов к осуществлению экстремистской деятельности (ст. 280 УК РФ) возросло на 9,3% (2020 г. – 367, +34,9%, 2021 г. – 486, +32,4%, 2022 г. – 531), фактов возбуждения ненависти либо вражды (ст. 282 УК РФ) – на четверть (2020 г. – 63, +231,6%; 2021 г. – 86, +36,5%; 2022 г. – 108, +25,6%).

За 5 мес. 2023 г. показатели данных преступлений снизились на 5,7% (216) и 36,9% (41) соответственно.

Это подводит к мысли о том, что количественные показатели данных преступлений перестают оказывать определяющее влияние на общую динамику экстремистской преступности. Все чаще лица привлекаются к уголовной ответственности по иным преступлениям данной категории.

Наработана практика применения ст. 207.3 (Публичное распространение заведомо ложной информации об использовании Вооруженных Сил Российской Федерации) и 280.3 (Публичные действия, направленные на дискредитацию использования Вооруженных Сил Российской Федерации…) УК РФ, которые были введены в уголовное законодательство в марте 2022 г. ^[3]. П. «д» ч. 2 и ч. 3 ст. 207.3 УК РФ включены в обновленный перечень преступлений экстремистской направленности ^[4]. На наш взгляд отсутствие в перечне ст. 280.3 УК РФ является очевидным пробелом.

Аналогичным образом можно высказаться о ст. 207 УК РФ (Заведомо ложное сообщение об акте терроризма), которая также формально не относится ни к экстремистским, ни к террористическим преступлениям. В современных условиях данные посягательства совершаются с использованием средств анонимизации в Интернете и нацелены на увеличения тревожности населения, социальной напряженности, нанесение ущерба работе правоохранительных органов. В 2022 г. их количество возросло до 23 247 (+670,3%), за 5 мес. 2023 г. – 7100 (-29,5%).

Пристальное внимание обращает на себя категория экстремистских преступлений против мира и безопасности человечества (гл. 34 УК РФ).

Число фактов реабилитации нацизма (ст. 354.1 УК РФ) в 2022 г. составило 46 преступлений, за 5 мес. 2023 г. – 13.

Факты геноцида (ст. 357 УК РФ), имеющие исключительную общественную опасности, составили 9 преступлений, 5 мес. 2023 г. – 1. В предыдущие годы регистрировались единичные случаи геноцида.

Например, по сведениям председателя Следственного комитета Российской Федерации А.И. Бастрыкина, только в апреле 2022 г. возбуждено 3 уголовных дела по ст. 357 УК РФ, в том числе по факту подрыва военнослужащими ВСУ емкости с азотной кислотой, расположенной на территории предприятия химической промышленности в г. Рубежное ЛНР ^[5].

В структуре террористической преступности обращает на себя внимание троекратный рост количества террористических актов (ст. 205 УК РФ) до 127 (+209,8%) преступлений в 2022 г., и до 98 (+237,9%) за 5 мес. 2023 г. Многие преступления квалифицировались как оконченные, в то время как в предыдущие годы террористические акты в основном пресекались на стадии приготовления. Оконченные теракты преимущественно были связаны с посягательствами со стороны Украины.

Регистрировались факты диверсий (ст. 281 УК РФ) в 2022 г. – 9, за 5 мес. 2023 г. – 11. В предыдущие годы данные преступления практически не регистрировались.

Помимо этого, тенденции террористической преступности за прошедший год обусловлены значительным ростом показателей по фактам публичных призывов к осуществлению террористической деятельности или публичного оправдания терроризма, предусмотренных ст. 205.2 УК РФ (2022 г. – 564, +43,5%, 5 мес. 2023 г. – 285, +24,5%).

Одним из факторов экстремистской и террористической деятельности в исследуемый период, по обоснованному мнению профессора В.В. Меркурьева, стал беспрецедентный размах информационно-психологического воздействия на население Российской Федерации, которое подвергается русофобским нападкам со стороны транснациональных корпораций, неправительственных, религиозных, экстремистских и террористических организаций ^{[6, С. 137, 138]}.

Это подтверждается материалами зарубежных исследовательских проектов, в которых приводятся практические рекомендации в целях противоборства с Российской Федерацией.

Аналитическим центром (Homeland Security Operational Analysis Center), созданным Министерством внутренней безопасности США ^[7], в 2021 г. опубликовано исследование ^[8], касающееся работы с проукраинскими пользователями с большой аудиторией (influencers) в Твитере. По мнению авторов исследования, взаимодействие с ними предусматривает установление контактов, содействие в налаживании контактов между самими пользователями, в том числе через проведение совместного обучения. В свою очередь деятельность проукраинских пользователей подразумевает распространение антироссийских мемов, видеоконтента, выявление российских ботов.

Также предлагается на основе анализа контента социальных сетей устанавливать русскоязычных пользователей «общеевропейской идентичности», принимать меры к расширению их аудитории, оказывать финансовую поддержку. В целях сохранения авторитета и репутации таковых пользователей рекомендуется действовать через местные неправительственные организации.

В июне 2022 г. данной исследовательской компанией опубликован доклад на тему «Усилия России по дезинформации в социальных медиа» ^[9], в основе которого материалы, собранные на Украине в период до 2019 г. Время опубликования доклада свидетельствует о том, что некоторые его положения на настоящий момент уже реализованы и потеряли свою актуальность.

В докладе отмечается рост активности Российской Федерации в информационных сетях после 2014 г. в качестве ответной реакции на деятельность Запада. При этом эффективность и результативность такой деятельности оцениваются исследователями неоднозначно ввиду невысокого уровня организации и инвестиций, с другой стороны отмечается наличие большой аудитории российских медиа.

Рекомендации доклада адресованы военным ведомствам США, которым среди прочего рекомендуется уделять особое внимание мониторингу социальных сетей Facebook, Twitter, Reddit, Instagram и ВКонтакте, увеличивать свое присутствие в социальных сетях; представлять четкую и убедительную позицию по резонансным вопросам, опережая российскую информационную повестку.

В 2023 г. опубликован доклад, касающийся вопросов роботизации вооруженных сил ^[10]. При том, что уровень таковой в Российской Федерации оценивается в целом невысоко, рекомендуется принимать меры к противодействию выполнению задач развития искусственного интеллекта в Российской Федерации, предусмотренных Национальной стратегией развития искусственного интеллекта на период до 2030 года ^[11].

С учетом этого экстремистскую и террористическую деятельность в настоящее время следует рассматривать в контексте информационной войны, подразумевающей использование информационного оружия и дезинформации.

Понятия информационной войны и информационного оружия закреплены в Соглашении между правительствами государств – членов ШОС о сотрудничестве в области обеспечения международной информационной безопасности от 16.06.2009^[12].

Следует упомянуть еще один международно-правовой акт, а именно, Решение Совета глав государств СНГ «О Совместном заявлении глав государств – участников Содружества Независимых Государств о сотрудничестве в области обеспечения международной информационной безопасности» ^[13], в котором подчеркнута важность усиления борьбы с дезинформацией и «фейковыми» новостями в рамках национального законодательства.

Дезинформация, таким образом, признается одним из ведущих инструментов информационной войны. Явление дезинформации известно давно. Оно подробно рассматривается в учебно-методической литературе и методических материалах военно-учебных заведений. Еще двадцать лет назад в подобной литературе ставился вопрос о том, что в законодательстве Российской Федерации должны быть предусмотрены нормы уголовной и материальной ответственности за распространение дезинформации, за участие в информационных антироссийских операциях, определены обязанности органов государственной власти по предупреждению нарушений в информационной сфере ^{[14, С.46]}.

Исходя из этого требуется принятие следующих дополнительных мер:

с учетом принадлежности мессенджер WhatsApp американской транснациональной холдинговой компании Meta Platforms Inc, признанной экстремистской организацией, необходимо проработать законодательную инициативу об ограничении использования данного продукта в служебных целях лицам, занимающим государственные должности;

проработать вопрос об ограничении доступа к материалам видеохостинга YouTube с учетом публикации материалов, направленных против интересов Российской Федерации, и создания алгоритмов, нацеленных на их продвижение;

принимать меры административного воздействия в случае нарушений российского законодательства со стороны популярных сервисов ВКонтакте, Яндекс, Telegram и др.

Еще одной мерой противодействия современной экстремистской и террористической преступности следует назвать острую необходимость систематизации, обнародования и доведения до международной общественности сведений, ставших известными в ходе расследования уголовных дел, возбужденных по фактам геноцида гражданского русскоязычного населения в период с 2014 г. по настоящее время, а также советского народа в годы Великой Отечественной войны.

Пристального рассмотрения требует вопрос закрепления в российском законодательстве статуса государства, ответственного за терроризм.

В США решение об объявлении государства спонсором терроризма («State Sponsors of Terrorism») принимается Государственным Секретарем США, который определяет, что правительство объявляемого спонсором терроризма государства неоднократно оказывало поддержку актам международного терроризма. Это предполагает применение следующих санкций: запрет на экспорт и продажу оружия; контроль за экспортом товаров двойного назначения, которые могут значительно усилить военную мощь страны; запреты на экономическую помощь; финансовые и иные ограничения ^[15].

В Российской Федерации подобную функцию мог бы выполнять Совет Безопасности Российской Федерации.

В связи с этим предлагается рассмотреть вопрос о дополнении ч. 2 ст. 14 Федерального закона от 28.12.2010 № 390-ФЗ «О безопасности», а также п. 4 Положения о Совете Безопасности Российской Федерации, утвержденного Указом Президента Российской Федерации от 07.03.2020 № 175 «О некоторых вопросах Совета Безопасности Российской Федерации», положением следующего содержания:

«рассмотрение вопроса о признании государства ответственным за терроризм (террористическим государством) и государством – спонсором терроризма.».