Социокультурное пространство как фактор формирования музыкальной культуры

Лапина Юлия Сергеевна старший преподаватель, кафедра академического хора, Федеральное государственное бюджетное образовательное учреждение высшего образования «Алтайский государственный институт культуры» 655065, Россия, Алтайский край, г. Барнаул, ул. Юрина, 277 Lapina Yuliya Sergeevna Senior Lecturer, Department of Academic Choir, Federal State Budgetary Educational Institution of Higher Education "Altai State Institute of Culture" 655065, Russia, Altai Krai, Barnaul, Yurina str., 277 dirizher.yulya.92@mail.ru

Актуальность настоящего исследования продиктована тем, что проблемы сохранения и развития национальной культуры в современном мире получают всё большую значимость и внимание в массовой среде. В настоящее время в объективе научных исследований находится и такой феномен, как социокультурное пространство. Последний является достаточно неоднозначным в своей дефиниции, труднодифференцируемым в своей сущности, но при этом весьма популярным в рамках социально-гуманитарных исследований. Его можно причислить к разряду категорий, слабо поддающихся однозначной и устойчивой трактовке (как, например, культура, текст и т. д.). Его высокая популярность, вероятно, заключается в том, что социокультурное пространство может рассматриваться как среда сосуществования и своего рода «вместилище» для множества иных феноменов различного порядка, содержания и назначения, включающее в себя большую часть окружающей человека среды. В заданном контексте закономерно возникновение исследовательского интереса к рассмотрению социокультурного пространства в качестве фактора формирования культурных слоёв и форм.

В первую очередь справедливо будет заметить, что данный термин зачастую используется и упоминается в различных трудах, не акцентирующих внимание на его смысловом содержании ^[12]. Так, Е. В. Орлова указывает на то, что «в философских, культурологических, социологических исследованиях, как фундаментальных, так и имеющих прикладной характер, термин "социокультурное пространство" используется как исходная категория, не требующая дополнительной теоретической аргументации, как собирательный образ, вмещающий все многообразие существующей реальности» ^{[11, с. 149]}. Теоретическое обоснование ключевого термина в заданном контексте представляется действительно важным, поскольку наиболее полного его осмысления требует сама суть данной работы.

Между тем, сложность термина «социокультурное пространство» базируется не только на объединении в его рамках социального и культурного, но и на более глубокой философской проблематике пространства как такового, тем более, если учитывать, что социокультурное пространство не сводится к физическому бытию, а строится в большей мере на идеях и смыслах. Тем не менее, философские представления о пространстве в значительной степени обусловлены естественнонаучными знаниями и в том числе идеями многомерности пространства, способными с большей точностью выразить особенности онтологии социального, культурного и социокультурного пространств ^[20]. Последнее, важно заметить, заключает в себе пространственный подход к культуре и социуму в их единстве.

Рассмотрение культурных и социальных явлений в их общности представляется достаточно закономерным, поскольку определение культуры преимущественно через общество является традиционным для социогуманитарной мысли ^[3]. Кроме того, активное использование самого термина «социокультурное пространство» в принципе объясняется «фактом невозможности исследования социальной реальности в отрыве от культурной и наоборот» ^{[11, с. 149]}. На основе вышесказанного можно констатировать, что рассматриваемый термин призван отражать единство социального и культурного, однако в действительности он, возможно, даже более глубок.

Е. Ю. Шакирова отмечает, что «социокультурное пространство – это конструированное многими поколениями людей пространство смысла, в котором отражена культурная специфика социальной организации изучаемого социума» ^{[20, с. 16]}. Подобный подход позволяет понимать культуру как своеобразную надстройку над социумом, формирующую уникальность последнего и создающую некоторые границы с социумами иными, имеющими отличные культурные конфигурации. Определение, созвучное с представленным выше, но при этом имеющее иной акцент, называет Е. Н. Ненахова, характеризующая «социокультурное пространство как процесс и результат развертывания культуры во времени и пространстве и во взаимосвязи с социальными параметрами» ^{[8, с. 174]}. В данном случае скорее отдельные аспекты социальной конфигурации общества являют собой надстройку над культурой.

В заданном контексте полезно будет обратиться к мыслям П. Сорокина о структуре социокультурного взаимодействия, которую можно представить как треугольник, вершинами которого выступают личность (субъект взаимодействия), общество (совокупность таких субъектов) и культура (совокупность значений, ценностей и норм, усваиваемых и реализуемых их носителями) ^{[17, с. 53]}.

Н. С. Зимина указывает на то, что социокультурное пространство представляет собой форму структурированного бытия, «которое антропологично в своём содержании, поскольку является способом существования человека в культуре и социуме» ^{[5, с. 18]}. Индивид, живущий в социокультурном пространстве, получает из него ценности, нормы, традиции и др., а впоследствии использует их в повседневной практике.

Однако важно помнить и то, что «особенностью социокультурных пространств является их временная координата. Так же, как и физические пространства, социокультурные пространства складываются постепенно и существуют во времени», а соответственно «любая социокультурная среда ... не представляет собой монолитное в пространственно-временном отношении явление» ^{[1, с. 57]}. Социокультурное пространство, таким образом, видоизменяется сообразно собственной динамике. Изменяются его масштабы, структура и границы ^{[16, с. 44]}. Социокультурное пространство закономерно представляется как динамично развивающееся пространство взаимопроникновения культурных и социальных явлений в общности. Оно не сводится к пространству физическому, хотя и определённо связано с оным.

В рамках настоящей работы представляется целесообразным выявление взаимосвязи социокультурного пространства с культурной потребностью, выступающей фактором его формирования. Содержание социокультурного пространства и темп его формирования пребывают в явной зависимости от того, какие ориентиры преобладают в обществе и какие потребности создают соответствующие им запросы. По нашему мнению, в корне актуализации той или иной культурной формы находится общественный запрос в её претворении в жизнь.

Трактовка М. С. Кагана представляет культурную форму как «способ единства синхронии и диахронии, обеспечивающий неумирающую жизнь культуры в бесконечном историческом времени и её осуществление в личности, находящейся в любой точке этого времени» ^{[18, с. 393]}. В свою очередь, А. Я. Флиер указал на то, что «порождение новой культурной формы, как правило, функционально связано или с потребностью в адаптации каких-либо природных исторических обстоятельств существования сообщества … или с логикой развития определенных технологий в специализированных областях жизнедеятельности» ^{[19, с. 46–47]}. Культурная форма изоморфна культуре в целом, и подразделение культуры на отдельные составляющие вплоть до атомарно мелких, по нашему мнению, отражает высокую степень противоречивости истории развития человеческого общества.

Однако в контексте вышесказанного важно понимать, как формы культуры соотносятся с её пространственным представлением. По А. С. Кармину, культурные формы можно обозначить как «фигуры», расположенные на соответствующих трём измерениям культуры (знания, ценности и регулятивы) координатных осях (когнитивной, ценностной и регулятивной) ^{[7, с. 131]} (см. рис. 1).

Рис. 1. Пространственное представление культуры в трёх измерениях

Таким образом, потребности и интересы социума приводят к отбору и актуализации определённых культурных форм, вследствие чего последние обретают своё бытование в обществе и занимают характерные роли (как некий образец из прошлого, как актуальный регулятор межличностных отношений, как новый феномен, ожидающий общественного признания). На наш взгляд, именно такое взаимопроникновение культурного и социального порядков приводит в итоге к формированию и развитию социокультурного пространства. Апеллируя к высказанным выше мыслям о динамике и изменчивости социокультурного пространства, мы считаем правомерным обозначить и то, что оно само по себе, в рамках своей эволюции множит и углубляет потребности социума в освоении новых культурных форм или более качественной реализации уже имеющихся. Наиболее благоприятная среда, таким образом, и сама выступает в качестве фактора развития отдельных элементов культуры.

В рамках настоящего исследования акцентируем внимание на представлении взаимосвязи социокультурного пространства и музыкальной культуры – феномена не менее неоднозначного и испытывающего значительное внимание со стороны исследователей.

Системообразующим ядром музыкальной культуры является музыка как вид деятельности. Высокая значимость музыки в истории развития цивилизации не вызывает сомнений, поскольку «искусство той или иной культуры может не располагать … архитектурой, живописью, но музыка в ней так или иначе будет присутствовать в той форме, какая соответствует культурному варианту» ^{[15, с. 4]}. Поскольку на данный момент кризис в социальном функционировании различных культурных форм только обостряется, проблематика музыкальной культуры в её связи с системами более высокого порядка характеризуется высокой степенью актуальности.

Проиллюстрируем вышеобозначенное взаимовлияние социокультурного пространства и одной из его подсистем на примере музыкальной культуры Барнаула в конце XVIII – XIX вв. В данный период для г. Барнаула были характерны многочисленные экономические и культурные контакты со столичным Санкт-Петербургом, выполняющим роль центра европейской культуры в России. В свою очередь, в свете поддержания связи со столицей Барнаул также играет роль культурного центра округа по отношению к сельским поселениям, чему в значительной мере способствует процесс активной урбанизации.

Производственный комплекс сереброплавильного завода становится исходной точкой оформления городской среды, а вокруг него формируется соответствующая инфраструктура. Вероятно, что и в данном случае важная роль отдаётся социальной потребности, притом в достаточной мере «вызревшей», хорошо осознанной и вызывающей подлинный интерес в обществе. Именно такие потребности в своей совокупности приводят к становлению города – культурного центра, в котором имеются библиотека, архив, типография, театр, картинная галерея, военный оркестр, метеорологическая станция, оранжерея и т. п., а в 1823 г. открывается первый в Сибири краеведческий музей ^{[4, с. 100–110]}. Политика государства в отношении Барнаула способствовала созданию учреждений культуры, призванных удовлетворить возникшие потребности служащих горного округа, многие из которых были выпускниками учебных заведений Санкт-Петербурга. Значительная прослойка технической интеллигенции серьёзно способствовала формированию элитарной основы общекультурного фона.

При этом жёсткие, военные методы руководства Колывано-Воскресенским горным округом формировали потребности в соответствующей музыке и становлении характерной музыкально-бытовой традиции. Значимую роль в истории культуры Барнаула сыграла военная музыка, которая «в Сибири рассматриваемого периода являлась естественным компонентом музыкального быта местного населения, а военные оркестры – важными просветительскими учреждениями» ^{[6, с. 27–28]}. Такие оркестры (например, оркестр горного батальона), могли, впрочем, выступать и на различных гражданских мероприятиях ^[9]. В дальнейшем светская невоенизированная культура также занимает в Сибири свою нишу, и ввиду значительной демократизации провинциальной культурной жизни получают развитие различные виды музыкального исполнительства, охватывающие более широкие круги провинциального общества ^[10].

В истории музыкальной культуры Барнаула знаковым стало открытие «Оперного дома» в 1776 г., ознаменовавшее светский характер барнаульской театральной сцены. Провинциальный театр испытывал недостаток кадров, и основной состав исполнителей состоял из горных офицеров и их супруг, а для представителей дворянских званий было характерно посещение музыкальных и танцевальных занятий, обучение иностранным языкам, являвшиеся в т. ч. и атрибутами принадлежности к определённому сословию ^[2].

Важную роль в музыкальном наследии Барнаула заняло также хоровое пение, первоначально представленное лишь церковным. В течение длительного периода именно церковная музыка оставалась почти единственным средством приобщения жителей Барнаула к вокально-хоровой культуре. В частности, высокого исполнительского уровня достигли хоры Петропавловского Собора, Дмитриевской, Знаменской и Нагорной церквей, которые в значительной степени стимулировали творческий рост хорового музицирования. А в 1890-е гг. музыкальная жизнь Барнаула пополнилась новой формой публичных выступлений – духовными концертами ^[14]. Также в начале 1890-х гг. в среде местной интеллигенции образовалась небольшая группа любителей музыки, официально оформившая своё существование в 1895 г. под названием «Барнаульский музыкальный кружок». Основной своей задачей музыканты считали предоставление своим членам возможности собираться с целью исполнения музыкальных произведений, а также способствование развитию музыкальных талантов ^[13].

Вышесказанное ярко демонстрирует тот факт, что изначальная потребность социума в организации и ведении культурной жизни способствовала становлению в Барнауле социокультурного пространства, которое, в свою очередь, стимулировало население к дальнейшему улучшению качества культурной жизни, в которой особая роль была отведена именно музыке и музыкальной деятельности, и катализировало возникновение новых потребностей и запросов. Правомерно заметить, что индивид, усвоивший знания, ценности и нормативы окружающей его социокультурной реальности будет стремиться реализовать их в своей повседневной жизни. И если заинтересованный социум способствует таким устремлениям и поощряет их, то культурная жизнь обогащается новыми, прогрессивными формами.