So what is “symphonic music”?

Enfiajyan Aram Surenovich Head of the OOO "Art-Humanitarian Center", Educator. the department of sympho-electronic music 117321, Russia, Moskovskaya oblast', g. Moscow, ul. Ostrovityanova, 16, korp.4, of. 122 aramenfi@mail.ru Other publications by this author

Если с вопросом, который вынесен в само название настоящей статьи (Так что же это такое - «симфоническая музыка?»), мы обратимся к авторитетным отечественным музыкальным словарям и энциклопедиям, то обнаружим, что понятие «симфоническая музыка» (СМ) в нашем академическом музыкознании определяется не иначе как «музыка, предназначенная для исполнения симфоническим оркестром (СО)» ^[1].

Однако научная валидность подобной формулировки не выдерживает никакой критики с точки зрения не только рафинированного музыковедения, но даже и простого здравого смысла. Доводы же в защиту этого утверждения таковы.

Во-первых, поскольку понятие СМ, являясь естественно антономичным по отношению к термину «лёгкая музыка», давно уже устойчиво ассоциируется с референтными модальностями (выражениями) «серьёзная музыка», «глубокая музыка», «сложная музыка», то, конечно же, далеко не каждое произведение, исполненное даже и средствами Большого СО (БСО), априори может быть признано СМ. Разумно ли, например, причислять к какому-либо жанру СМ безыскусно исполненные БСО «частушки» или «трёхаккордовый шансон»?

Во-вторых, помимо сочинений, предназначенных для исполнения именно СО, к СМ, с её титульным жанром «симфония», по определению должны быть отнесены также и симфонии для органа С. Франка, Ш-М. Видора, Ж. Гийю, симфонии для фортепиано Ш-В. Алькана, К. Сорабджи, Н. Бентзона, Дж. Вайта, симфонии, написанные отдельно для духовых и отдельно для струнных инструментов А. Хованесса, симфонии для хора a capella Г. Бантока, Р. Харриса, М. Уильямсона и т.д. ^[2] Ну а разве не апеллируют к понятию СМ «Симфонические этюды» для фортепиано Шумана, «Симфония-фантазия» для оркестра русских народных инструментов Глиэра, рок-симфонии П. Кулака, И. Калныньша, группы «ESSE»… ну и, наконец, целый ряд различных симфо-электронных произведений некоторых современных композиторов, включая автора настоящего исследования? ^[3]

И вот, приведённые выше достаточно убедительные и аргументы стимулируют уже нас дать определение СМ настолько ясно, чётко и корректно, чтобы его универсальный характер позволял обеспечивать адекватную идентификацию и верификацию всех произведений мировой музыкальной литературы, соответствующих по ряду приоритетных критериев коренной жанровой атрибутике СМ. А для надлежащего решения этой задачи нам необходимо провести скрупулезно выверенную семантико-этимологическую и культурно-историческую экспертизу стержневой в русле заданной тематики лексемы «симфония». Роль же ключевого и «цементирующего» фактора в процессе предстоящего дефинирования призван будет сыграть всесторонний музыковедческий анализ конститутивной категории «симфонизм». ^[4]

Как известно, слово «симфония» переводится с греческого языка как «созвучие», «благозвучие». Именно в таком исконно этимологическом значении данного понятия – не иначе как первозданное благозвучие Псалтири и слаженная гармония библейского молитвословия – должна восприниматься сегодня «Симфония псалмов» И. Стравинского. И в схожей трактовке термин «симфония» употребляется применительно не к одной лишь только музыке: так, например, «симфонической моделью» описываются в Православии идеальные взаимоотношения между церковью и государством на основе их гармоничного сотрудничества в деле достижения Царства Божьего.

Если же рассматривать это понятие в ключе сугубо искусствоведческом, то «симфониями» (часто в паре с противоположными по смыслу терминами — «диафония» или «антифония») с античных времён называли консонансы, то есть благозвучные сочетания тонов. В духовно-метафизическом ракурсе эти консонансы всегда ассоциировались с «гармонией сфер», а в плане их земного воплощения – с благозвучием вокального многоголосия (слово «симфония» часто использовалось в названиях сборников мотетов и прочей духовной музыки). Также с понятием «симфония» связывали звучание некоторых старинных музыкальных инструментов: органистра, различных видов колёсной лиры и других. ^[5]

Но постепенно слово «симфония» всё чаще стало употребляться в качестве обозначения специфического жанра музыки, который, творчески преобразовывая такие популярные виды музицирования как инструментальный концерт и сюита, стал обретать самостоятельность, претендуя при этом на статус высшей по своим внешним и внутренним проявлениям формы музыкального искусства. Ну а в новое время название «симфония» уже прочно закрепилось за тем хорошо нам знакомым жанром музыки, который обладает широчайшими возможностями для актуализированного отражения в музыкальном искусстве фундаментальных мировоззренческих проблем человеческого бытия в их наиболее значимых формах и проявлениях: социально-политических, эмоционально-психологических, теолого-философских, этико-духовных… ^[6]

В контексте же настоящего исследования особо важным для нас представляется именно то обстоятельство, что от слова «симфония» произошло и название СО, а вовсе не наоборот, как это ошибочно представляется тем музыковедам, которые до сих пор ещё продолжают ракурсировать симфонию и другие жанры СМ исключительно под исполнительскую атрибутику СО. Данный факт как раз и подтверждает правомерность связывания СМ с выразительными средствами и возможностями не одного лишь только СО, но также иных музыкальных ансамблей и даже отдельных инструментов без какого-либо на этот счёт табуирования.

Далее, с понятием «симфония» тесно соотнесён термин «симфонизм», который обозначает специфический тип композиторского мышления, каптирующего в сферу СМ различные жанры инструментальной и вокальной музыки. Как известно, слово «симфонизм», именно в качестве производного от лексемы «симфония», но не отождествлённого с ней, а приращённого ёмким идеологическим содержанием, впервые употребил русский музыкальный критик А. Серов ^[7]. А уже в широкий культурологический дискурс ввёл его академик Б. Асафьев, который исчерпывающе разработал это понятие также и в плане музыковедческом ^[8].

Утвердившееся в советской и постсоветской музыкальной науке понятие «симфонизм» в «асафьевском» смысле обобщённо трактуется как художественный метод философско-диалектического отражения действительности, раскрывающийся через глубокую и динамичную музыкальную драматургию. А из приведённого определения несложно заключить, что, как и жанр «симфония», понятие «симфонизм» связано отнюдь не с одной лишь только «музыкой, написанной для исполнения СО», но имеет в музыкальном искусстве область применения гораздо более широкую, относящуюся прежде всего к идейно-содержательной стороне того или иного музыкального произведения, ибо «дух симфонизма» может присутствовать в нём независимо от состава музыкантов его исполняющих. И, конечно же, основными признаками и внутренними качествами симфонизма (идейно-содержательной значимостью, процессуальной спецификой композиционного развития, нетривиальной структурой полифонической фактуры) уже по определению должны обладать все произведения, относящиеся к области СМ.

В качестве определённого эквивалента понятия «симфонизм», в английском языке используется иногда термин «symphonic process» («симфонический процесс»), экспликация которого может быть такой: «чем больше в музыке развития, фактурных изменений, игры мелодий, тем больше в ней симфонического процесса» ^[9]. Англо-германский же термин «symphonism» в его «асафьевской» интерпретации связывают обычно с характерной композиционной стилистикой известных произведений эпохи «социалистического реализма», каковыми, например, являются некоторые ранние симфонии Д. Шостаковича ^[10]. Впрочем, оно же, как и близкое ему по значению в некоторых романских языках понятие «sinfonismo», используется и для обобщённого описания симфонического творчества того или иного композитора, но с акцентировкой не столько на его идейном содержании и психолого-философской глубине, сколько на масштабности устоявшейся «симфонической формы» и колористическом блеске фактуры ^[11].

Да, конечно, с учётом этимологического значения лексемы «симфония» и монументальности связанного с нею жанра музыки, восприятие симфоничности именно как переплетения и цельного слияния в одно Созвучие многих красочно выписанных голосовых партий, указывает на ещё один дополнительный признак СМ, коим следует признать колористичность звучания музыкального произведении, связанную в том числе с широтой и богатством его тембральной палитры.

Что же касается «симфонической формы», то её часто соотносят с той широко распространённой циклической схемой, которая, придя на смену барочной («рондо-менуэтной») стилистике, и вобрав в себя мощную энергетику развитого сонатного аллегро, была тщательным образом разработана и доведена до совершенства в романтической традиции. Так, настоящими «симфониями для фортепиано» с устоявшимся постклассическим формообразованием: характерной структурной организацией тональных отношений и тремя стадиями конфликтного развития тематизма (экспозицией, разработкой, репризой), представляются поздние фортепианные сонаты Бетховена. Но, являясь нормативной для большинства композиторов 18-19 веков, и получив своё завершение в масштабных симфониях А. Брукнера, сегодня этот «сонатный симфонизм» свою былую универсальность и актуальность утратил. Нетипическую форму СМ начала приобретать ещё в программных симфониях Г. Берлиоза, а в арсенале симфонического мышления Г. Малера уже всецело преобладают композиционные приёмы свободно-процессуального развития музыкальной драматургии.

Таким образом, можно констатировать, что симфоничность того или иного музыкального произведения в аспекте формообразования характеризуются сегодня сложной внутренней организацией, связанной не с какими-либо «каноническими» схемами, а с общей процессуальностью непрерывного развития музыкальной фактуры.

И вот, результаты проведённой нами аналитической экспертизы позволяют уже вывести корректное определение СМ: «СМ – это музыка достаточно крупной формы, характеризующаяся (1) глубоким психолого-философским содержанием, (2) сквозной процессуальностью развития и (3) колористическим богатством фактуры» ^[12]. Как мы видим, при подобном дефинировании приоритетно-статусное  определение понятия «симфонизм» органичным образом ассимилируется с этимологической трактовкой лексемы «симфония», на основании которой толкование СМ общепринято утвердилось сегодня в мировой музыковедческой практике.

А поскольку последний (3) из критериев в приведённой дефиниции можно считать акцессорным, то к СМ допустимо причислять также и музыку, в полной мере отвечающую лишь первым двум базилярным критериям соответствия СМ. Однако подобную музыку целесообразно всё же было бы классифицировать как «условно симфоническую», дифференцируя её от удовлетворяющей всем трём критериям симфоничности «обычной» СМ.

В качестве же альтернативы номинации «условно симфоническая музыка» в дискутивных случаях можно рекомендовать к использованию название «квазисимфоническая музыка», в котором частица «квази», означая «близко», «подобно», какой-либо заведомо негативной коннотацией не обладает, чего, к слову, нельзя было бы сказать о частице «псевдо».

Понятно, что СМ, написанную для каких-либо малых ансамблей и сольных инструментов, следовало бы относить к условно симфонической или квазисимфонической. Но здесь эвентуальны исключения. Так, например, в акустической традиции данная установка не относится к СМ-опусам, предназначенным для исполнения на симфоническом органе, который по своей регистровой колористике, частотному диапазону и мощи звучания прекрасно конкурирует даже и с БСО ^[13].

Ну а вне акустической традиции абсолютно всей необходимой атрибутикой СМ в полной мере обладает музыка симфо-электронная (СЭМ), равной которой по беспредельному богатству тембральной палитры, как и по фактурным, динамическим, процессуальным и другим возможностям сегодня просто не существует. ^[14]