Цифровые доказательства в процессе Международного Суда

Шинкарецкая Галина Георгиевна доктор юридических наук главный научный сотрудник, Институт государства и права Российской академии наук 119019, Россия, г. Москва, ул. Знаменка, 10 Shinkaretskaya Galina Georgievna Doctor of Law Chief Scientific Associate, Institute of State and Law of the Russian Academy of Sciences 119019, Russia, g. Moscow, ul. Znamenka, 10 gshinkaretskaya@yandex.ru Другие публикации этого автора

Введение

Одним из важных элементов международного судебного процесса является определение массива материалов, на основании которых суд, основная задача которого – поддерживать господство права, принимает решение ^{[17, c. 54]}. В целом эти материалы носят то же наименование, что и материалы, представляемые во внутригосударственный суд – доказательства, хотя содержание и правила обращения с ними в международном суде отличаются своеобразием.

Доказательства - это информация … с целью установления или опровержения предполагаемых фактов, - такое определение дает авторитетная Энциклопедия международного права, издаваемая Институтом Макса Планка ^{[27, p. 552]}.

Сложность любого международного судебного процесса и их разнообразие привели к появлению в международном праве понятия «стандарт доказывания», которое можно примерно определить, как количество доказательств, необходимых для обоснования фактических утверждений сторон ^{[23, p. 165]}. Нужно сказать, что международные суды, как правило, определяют стандарт доказывания, применимый в каждом конкретном случае, который может значительно отличаться в зависимости от характера суда и рассматриваемого дела. Цифровые или электронные доказательства - это любой доказательный материал, хранящийся в или передающийся в цифровой форме, т.е. в виде серии цифр 0 и 1, которые могут быть использованы в судебном разбирательстве в суде для доказывания факта в соответствии с требуемым стандартом доказывания. Доказательный материал может быть получен из различных источников, включая стационарные компьютерные жесткие диски, съемные USB-накопители, мобильные телефоны, спутники и Интернет, и может иметь различные формы, такие как текстовые документы (например, файлы Word или Excel, электронные письма, мгновенные сообщения и электронные таблицы), карты, базы данных, цифровые изображения, видео и аудиофайлы, данные GPS, истории интернет-браузера и метаданные. Цифровые доказательства чаще всего содержат атрибуты коммуникационной деятельности или “метаданные”, которые идентифицируют и описывают содержание передаваемого и управление им с помощью ресурса информационно-коммуникационных технологий (ИКТ). Цифровые доказательства могут находиться в открытом доступе, (доступны всем без паролей или шифрования).

Несмотря на растущее значение цифровых доказательств как средства доказывания и связанные с ними специфические проблемы, использование цифровых доказательств в межгосударственных судебных разбирательствах привлекает внимание некоторых специалистов по внутригосударственному судебному процессу ^{[20, c. 120-127]}, но почти полностью игнорируется учеными в области международного права. Есть, правда, некоторые работы посвященные международному уголовному процессу ^{[24, p. 217-240]}.

Понятие цифровых доказательств

В отсутствие общепризнанных норм, регулирующих вопросы отбора и оценки доказательств вопрос о том, могут ли цифровые доказательства использоваться в международном суде, полностью зависит от процессуальных

правил каждого суда, и эти правила значительно отличаются друг от друга.

Соответствующие правила содержатся в Статуте Международного суда (ст.ст. 48-52), Регламенте Суда и рекомендательного характера Практических директивах, дополняющих Правила для использования государствами, выступающими в Международном суде.

Согласно ст. 102(2) Регламента Международного Суда, при определении того, применимы ли правила для разбирательства споров, Суд должен учитывать, «относится ли запрос о консультативном заключении к юридическому вопросу, фактически находящемуся на рассмотрении между двумя или более государствами». Если это так, Суд обязан сначала выяснить мнения заинтересованных государств, прежде чем делать какие-либо письменные заявления и прилагаемые к ним документы доступными для общественности (ст. 106), а спорящие государства имеют право назначить судью ad hoc в связи с консультативным разбирательством (ст. 102(3)).

Следует отметить, что, хотя консультативное разбирательство обычно делится на письменную и устную фазы, как и в случае споров, Суд может обойтись и без того, и без другого, если сочтет, что обладает достаточной информацией для вынесения консультативного заключения. В целом, Суд не участвует в углубленном обсуждении приемлемости или доказательной силы документов, используемых в качестве доказательств в консультативных процедурах: поэтому было отмечено, что «сама концепция доказательства представляется неуместной в контексте консультативной юрисдикции Суда». Любые предварительные возражения относительно юрисдикции Суда или приемлемости иска, как правило, рассматриваются как второстепенное разбирательство в соответствии со ст. 79 Регламента Суда, при этом разбирательство по существу приостанавливается, хотя Суд может принять решение присоединиться к возражению по существу, если «возражение не носит, в обстоятельствах дела, исключительно предварительный характер» (ст. 79(9)).

За исключением директивы IX bis, ни в одном из этих документов прямо не говорится о цифровых доказательствах. Также отсутствует исчерпывающий перечень средств доказывания, имеющихся в распоряжении сторон в делах, рассматриваемых Судом или каким-либо указанием на их различную доказательную весомость. Один из авторов заметил: «Международный Суд истолковал отсутствие ограничительных норм в своем Статуте как означающее, что сторона в споре, как правило, может представить любые доказательства, если они представлены в сроки, установленные Судом» ^{[26, p. 184]}. От себя добавим, что принцип добросовестности при этом действует в полной мере, предотвращая злоупотребление правом. Таким образом, можно сказать, что основное правило заключается в том, что все доказательства в принципе допустимы. Не предусмотрено никакой специальной предварительной процедуры для оценки приемлемости представленных доказательных материалов. Возможны, конечно, некоторые действия, если другая сторона в споре станет их оспаривать.

В деле о военных и тому подобных действиях в Никарагуа и против нее, Суд специально подчеркнул принцип свободной оценки доказательств, заявив, что «в рамках своего Статута и Правил он обладает свободой в оценке ценности различных элементов доказательств ^[9]. Значит, Суд вправе запрашивать или принимать любые доказательства, в том числе в цифровой форме, и придавать им такую доказательную ценность, которую он сочтет целесообразной.

В большинстве национальных законодательств не проводится различия между электронными доказательствами и вещественными доказательствами. Управление ООН по наркотикам и преступности, проводившее исследование относительно признания государствами цифровых доказательств, пришло к следующему выводу: «Хотя подходы различаются, многие страны считают это положительной практикой, поскольку она обеспечивает справедливость в приемлемости этих доказательств наряду со всеми другими» ^[16]. Таким образом, правовая позиция государств состоит в том, что электронные документы в принципе эквивалентны бумажным, а электронная почта эквивалентна традиционным почтовым отправлениям. Хотя практика пока показывает отсутствие формальной иерархии между различными средствами доказывания

Международный суд придерживается подхода судов стран civillaw и обычно отдает предпочтение документальным доказательствам перед устными и иными, не имеющими письменной формы. Согласно ст.ст. 49 и 50 Статута Международного Суда, а также ст. 62 Регламента, Суд имеет право призвать стороны представить любые документы, которые он сочтет необходимыми, или сам запросить такие доказательства, но он, как правило, воздерживается от этого и полагается на те документы, которые были предоставлены сторонами по их собственной инициативе. Факт, отраженный в Решении Суда по делу о действиях Никарагуа в пограничном районе ^[6], является исключением из этого обыкновения.

Согласно ст. 56 и 57 Регламента Международного Суда, все представляемые копии должны быть заверены, но если другая сторона не оспаривает подлинность доказательств, Суд, скорее всего, предположит, что представленные цифровые доказательства являются подлинными, и не будет требовать осуществления какого-либо формального процесса аутентификации. Очевидно, что могут быть признаны и электронные копии бумажных документов, сертифицированные агентами сторон.

Если подлинность оспаривается, то именно сторона спора, представляющая доказательства, должна подтвердить их достоверность, хотя в бумагах Суда не предусмотрена процедура оспаривания подлинности бумажных доказательств. Ясно только, что сторона, подтверждающая подлинность, должна показать депонированные у надлежащих органов цифровые доказательства подлинности. Аутентификация призвана подтвердить, что цифровые доказательства не были изменены или подменены, и может осуществляться с помощью свидетелей, экспертов или таких внутренних индикаторов, как временные метки и метаданные. Временные метки - это последовательности символов или закодированная информация, которые определяют, когда определенное событие записывается компьютером (что не обязательно совпадает со временем самого события). Цепочка поставок - это перемещение и местонахождение... доказательств, а также история тех лиц, у которых они находились, с момента их получения до момента их представления в суде ^{[22, p. 277-278]}. Доказательный вес оспариваемых цифровых доказательств будет зависеть от убедительности демонстрации истцом того, что они являются подлинными, точными и полными, что их источники были надежно идентифицированы. Специальный трибунал по Ливану, например, отклонил просьбу защиты признать в качестве доказательства две предполагаемые дипломатические телеграммы США, найденные на веб-сайте Wikileaks. Трибунал рассмотрел другие дела, которые касались документов Wikileaks, и пришел к выводу, что "судебная тенденция ... не... направлена на признание документов Wikileaks доказательствами", хотя перекрестный допрос по содержанию документов допустим ^[11]. По мнению Трибунала, защита не смогла доказать, что документы Wikileaks были подлинными дипломатическими телеграммами США и что в них точно описывались события, на которые они ссылались. Позиция Трибунала основывалась на том, что показания двух свидетелей, данные под присягой, опровергали содержание этих документов.

Однако сторона в судебном процессе может отказаться объяснить источники и процедуры, с помощью которых она получила представленные им цифровые доказательства. Например, в деле Толимира прокурор Международного уголовного трибунала по бывшей Югославии (МТБЮ) представил доказательства, предоставленные Соединенными Штатами при условии, что процедуры, с помощью которых были получены доказательства, не будут обсуждаться ^[12]. Санкций за не раскрытие данных не предусмотрено, но соответствующий участник судебного процесса будет нести риск того, что доказательства будут исключены или им будет придан меньший вес и что факты, которые он утверждает, не будут считаться достаточно доказанными.

Согласно ст. 56 Регламента Суда, после завершения письменного разбирательства никакие дополнительные документы не могут быть представлены Суду ни одной из сторон, кроме как с согласия другой стороны или, в отсутствие такого согласия, если Суд, после заслушивания стороны, считает документ необходимым. Молчание истца расценивается как согласие. Директива IX гласит, что стороны тяжбы должны воздерживаться от представления новых документов после завершения письменного разбирательства и что в отсутствие согласия другой стороны запросы в этом смысле будут приниматься Судом только в исключительных случаях. Представление дополнительных документов, не включенных в состязательные бумаги до завершения письменного разбирательства не зависят от согласия другой стороны или дозволения Суда.

Однако ст. 56(4) вводится исключение из этого правила: предусмотрено, что в ходе устного разбирательства могут делаться ссылки

на документы, официально не представленные в ходе письменного разбирательства, при условии, что они являются «частью общеизвестной информации».

В директиве IX bis, принятой в декабре 2006 г., принят к сведению тот факт, что документы теперь также могут публиковаться в цифровой форме, и предусматрено, что «часть общеизвестной информации» - это любые документы, «доступные для общественности ... в любом формате (печатном или электронном), в любой форме (физической или онлайновой, например, если информация размещена в Интернете) или на любом носителе данных (на бумажном, цифровом или любом другом носителе) который доступен на любом из официальных языков Суда и с которым можно ознакомиться в течение разумно короткого периода времени».

В случае, если другая сторона возражает против ссылки на документ в ходе устного разбирательства, вопрос должен быть урегулирован Судом. Таким образом, информация общедоступная в Интернете, может цитироваться сторонами в ходе устного разбирательства без предварительного уведомления Суда или другой стороны спора.

Тот факт, что к документам в Интернете может получить доступ любой желающий, может сделать потенциально огромный объем информации общедоступным, высказываются опасения, что это увеличит неопределенность в разбирательстве и создаст затруднения в эффективной подготовке дел ^{[25, p. 426]}.

Специалисты указывают, что не все публикации в Интернете ipso facto являются общедоступными ^[18], а в п. 2 ст. 56 Регламента Суда сказано, что документ должен оцениваться не абстрактно, а применительно к Суду и другой стороне спора в каждом конкретном случае. В ходе устного разбирательства по делу о Геноциде в Боснии представитель Боснии и Герцеговины при перекрестном допросе свидетеля попытался сослаться на газетную статью, доступную онлайн на веб-сайте газеты, но ответчик возразил против этого, и Председатель предложил Представителю Боснии и Герцеговины изменить ход его перекрестного допроса. При оценке того, является ли публикация в Интернете общедоступной в конкретном случае, Суд должен принимать во внимание такие факторы, как, например, язык, на котором она написана, находится ли документ в широко доступном формате (например, MS-Word и PDF), индексируется ли он надлежащим образом популярной поисковой системой.

Также стоит отметить, что тот факт, что информация общедоступна, не обязательно делает достоянием общественности факты, изложенные в этой информации ^[19]; Суд может принять решение о приемлемости каждого из этих фактов.

Вопросы, связанные с обращением цифровых аудиовизуальных доказательств

В Статуте или Регламенте Международного суда нет конкретных правил относительно сбора и оценки такого рода материалов, и поэтому они подготавливаются и оцениваются в соответствии с общими правилами, применимыми ко всем документальным доказательствам. Цифровые фотографии, карты, графики и другие визуальные доказательства могут быть представлены на бумажном носителе в качестве приложений к письменным состязательным бумагам в соответствии с процедурными правилами представления документов. Ресурсы, которые не могут быть преобразованы в бумажные документы, могут быть представлены Суду во время устного разбирательства.

Копии всех аудиовизуальных доказательств, составляющих документ, должны быть сданы на хранение в Секретариат вместе с состязательными бумагами до завершения письменного разбирательства. Если это не было сделано и нет соответствующего согласия другой стороны, доказательства могут быть приняты только в том случае, если Суд сочтет это необходимым или если документ является частью общедоступной информации. Суд, как правило, придает аудиовизуальным материалам меньший доказательственный вес, чем письменным документам. При этом Суд проявляет особенную обеспокоенность подлинностью аудиовизуальных доказательств и методами их получения. Для решения этих проблем в директиве IX quaterпредусмотрено, что «запрос стороны о представлении аудиовизуальных или фотографических материалов должен сопровождаться информацией об источнике материала, обстоятельствах и дате его создания, а также о степени его доступности для общественности. Соответствующая сторона должна также указать, где это уместно, географические координаты, в которых был взят этот материал». Подлинность и авторство цифровых аудиовизуальных доказательств может быть трудно установить с достаточной уверенностью: подумайте, например, о видео, загруженных на YouTube или фотографии, появляющиеся в Instagram или Twitter. На самом деле цифровые изображения не являются реальными фотографиями, это данные, которые необходимо интерпретировать и обрабатывать. Метаданные, указывающие время изображения и его местоположение, могут быть изменены и, в отличие от традиционных изображений, произведенную манипуляцию нелегко обнаружить. Учитывая эту проблему, были разработаны некоторые приложения для мобильных устройств полиции, которые записывают геолокацию и другую важную информацию и позволяют пользователю загружать фотографии и видео. Например, проект "Свидетель" создал и выпустил "приложение", разработанное Международной ассоциацией адвокатов и юридическими службами LexisNexis, в котором можно безопасно хранить цифровые доказательства международных преступлений. После отправки изображения и связанные с ними данные шифруются и сохраняются в базе данных, где они анализируются экспертами-юристами, которые затем поддерживают связь с соответствующими международными, региональными и национальными юрисдикциями, чтобы гарантировать, что изображения используются для привлечения к ответственности тех, кто совершил международные преступления. Даже несмотря на то, что эти приложения были разработаны с учетом уголовного судопроизводства, они (и аналогичные им) могут быть полезны также в Международном суде.

Цифровые изображения и карты также могут быть получены удаленно с помощью спутников. Дистанционное зондирование Земли (ДЗЗ), – это способ извлечения информации об объекте путем анализа данных, полученных датчиком, который не находится в непосредственном контакте с объектом ^[18].

Как и любые другие документальные доказательства, спутниковые снимки и карты могут быть представлены сторонами в споре или запрошены Судом в соответствии со ст. 49 его Статута. Например. В ходе устного разбирательство по делу Касикили/острова Седуду, судья Ранджева в помощь Суду запросил спутниковые снимки у обеих сторон ^[3]. В деле Камерун против Нигерии Нигерия представила в Международный суд спутниковый снимок спорного района, чтобы продемонстрировать его местоположение ^[5]. В деле Катар против Бахрейна, Катар представили несколько спутниковых снимков, хотя Бахрейн оспорил проведенный им анализ изображения отмели Китат-Джарада и метода, с помощью которого оно было создано ^[4]. В деле о нефтяных платформах Соединенные Штаты представили снимки, полученные американскими спутниками, чтобы опровергнуть утверждение Ирана о том, что в спорном районе не было ракет, и подкрепить изображения показаниями экспертов во время устного разбирательства по существу ^[10]. Соединенные Штаты, однако, воздержались от представления спутниковых снимков высокого разрешения по соображениям национальной безопасности, но утверждали, что снижение разрешения исходных изображений не повлияло на их достоверность. В конце концов, Суд счел изображения недостаточно четкими. В деле о Геноциде в Боснии Международный Суд опирался на доклад ООН, в котором выводы основывались на спутниковых фотографиях ^[2].

В деле о целлюлозных заводах ^[14] Аргентина сослалась на различные спутниковые снимки, показывающие концентрацию хлорофилла в реке Уругвай. В деле о распылении гербицидов с воздуха Колумбия представила обширные спутниковые данные, используя ложную цветопередачу для отображения растительности, в некоторых случаях наложенную на GPS-треки

распылительных полетов ^[1]. В деле о некоторых действиях Никарагуа представила спутниковые снимки, чтобы показать искусственно созданный Никарагуа каньон и обширные очищенные от растительности пространства ^[7].

Как и любые другие аудиовизуальные доказательства, спутниковые снимки и карты должны быть представлены сторонами либо в качестве приложений к письменным состязательным бумагам, либо во время устного разбирательства. В последнем случае они могут быть исключены из-за возражений другой стороны в судебном разбирательстве. В деле Никарагуа против Гондураса, Гондурас представил спутниковый снимок в ходе устного разбирательства, утверждая, что его не следует считать «новым документом», поскольку он был легко доступен в Интернете ^[15]. В своем консультативном заключении о строительстве защитной стены на границах Палестины местоположение самой стены Суд прослеживал на карте, вывешенной на сайте Министерства обороны Израиля ^[8].

Получение спутниковых данных – довольно сложный процесс: исходные данные собираются спутниками и отправляются на наземные станции, где они обрабатываются и становятся доступными в цифровой форме, а также, при необходимости, дополняются с помощью компьютеров.

Если исходные данные, по крайней мере в их начальной стадии, исказить невозможно, то на стадии интерпретации данные могут быть искажены, и подделку очень трудно установить.

На практике оспаривание производится редко, имеющиеся в продаже спутниковые снимки просто представляются с указанием их источника и даты получения, как это и было в указанных нами случаях. Если стороны не согласны и стремятся оспорить представленные данные, они, как правило, выдвигают конкурирующие экспертные заключения ^[21]. В деле о целлюлозных заводах Международный суд критически отнесся к использованию сторонами консультаций экспертов и напомнил им, что в ходе устного разбирательства «те лица, которые предоставляют Суду доказательства, основанные на их научных или технических знаниях и личном опыте, должны давать показания в Суде в качестве экспертов, свидетелей или в некоторых случаях в обоих качествах, а не в качестве адвоката, с тем чтобы они могли быть представлены для допроса другой стороной, а также Судом» ^[13]. Действительно, даже несмотря на то, что, согласно ст. 50 Статута Международного суда, Суд может в любое время поручить любому отдельному органу, бюро, комиссии или другой организации задачу проведения расследования или вынесения экспертного заключения, чаще всего Суд решает любой вопрос на основе доказательств сторон, а не привлекает своих собственных экспертов для проведения независимого анализа. Международный суд мог бы в будущем рассмотреть вопрос о найме постоянного эксперта или группы экспертов-консультантов, которые могли бы помочь ему в оценке цифровых доказательств. Подобный опыт уже есть в практике Международного уголовного суда.

Заключение

Легко предположить, что с дальнейшим развитием технологий цифровые доказательства будут все чаще использоваться в процессе судопроизводства Международного суда. Анализ показывает, что фактически не существует никаких правил или указаний, которые конкретно касались бы получения и оценки цифровых доказательств в ходе разбирательств в Международном суде. Возможно ли нынешнее фактическое использование таких доказательств или разбирательство должно быть специально регламентировано? С нашей точки зрения отсутствие конкретных правил и процедур для цифровых доказательств не обязательно является препятствием для их получения и оценки. Однако, несомненно, что принятие специальных правил, учитывающих особенности цифровых доказательств, помогло бы судьям Международного суда и сторонам в споре более эффективно действовать в процессе разбирательства. Суд мог бы внести поправки в свои Правила или принять Практические указания, конкретно касающиеся вопросов, связанных с цифровыми доказательствами.