Современные проблемы ничтожных сделок в гражданском праве Российской Федерации

Кузнецова Альмира Раисовна адвокат, Санкт-Петербургская коллегия адвокатов "Триумф" 191186, Россия, г. Санкт-Петербург, ул. Малая Морская, 11 помещ. 188-1, оф. 331 Kuznetsova Almira Raisovna Lawyer, St. Petersburg Bar Association "Triumph" 191186, Russia, Saint Petersburg, Malaya Morskaya str., 11 premises. 188-1, of. 331 advokat.kuznetsowa@gmail.com Другие публикации этого автора

Актуальность. На современном этапе проблемы ничтожных сделок выступают одним из наиболее актуальных в гражданском праве России, как в научно-теоретическом контексте, так и в аспекте практического применения.

Особое внимание к институции ничтожных сделок и к актуальным проблемам в данной правовой плоскости подтверждается на всех этапах генезиса института гражданско-правовой сделки, начиная с исторического периода древнеримской юриспруденции. Несмотря на тот факт, что в обозначенный период отсутствовали, как дефиниции правовых категорий «сделка», «недействительная сделка», так и нормативная классификация недействительных сделок на ничтожные и оспоримые, основная часть юридических конструкций, по сущности соответствующих ничтожной сделке в современном понимании, осознавалась, как совершенные против норм действующего права («в обход закона»). Изначально в праве Древнего Рима несуществующими (порочными) признавались сделки, не получившие внешнего выражения ^[1]. а позднее - сделки, обладающие серьезными изъянами содержания, не коррелирующими правопорядку ^{[2, с.71]} и свидетельствующие, как об отсутствии корреляции содержания сделки законным предписаниям, истинной воле сторон, так и ожидаемым правовым последствиям ^{[3, с.291]}.

Так, древнеримский политический деятель периода поздней Римской республики К. Педий (до 110 — после 90 гг. до н. э.) утверждал: не любая сделка может быть признана в качестве таковой (при угрозе непризнания наличия сделки, в целом), а исключительно такая, в которой соблюдены все притязания, в том числе, в отношении выражения истинной воли всех ее субъектов, формируемой, при этом, вне какого-либо внешнего, постороннего влияния (D.2.14.1.3). При констатации факта недействительности отменялась вся система отрицательных последствий, т. е. был использован юридический механизм реституции. При этом, к основаниям выделения названных сделок в обозначенный исторический период развития юридической мысли Древнего Рима относились также следующие юридические факты: констатация совершения сделки, которая, во-первых, прямо не подпадает под запрет законодателя, однако, обуславливает достижение юридического итога, которому «противостоит действующий закон»; и, во-вторых, совершена при фактическом намерении сторон гражданско-правовой сделки достичь такой основной цели, которая входит в противоречие действующему праву ^{[4, с.444]}.

В дальнейшем прогрессивные идеи древнеримской юриспруденции о ничтожных (по сущности) сделках, получив развитие в связи с особыми последствиями и иными проблемами данных сделок во всем цивилизованном мире, оказали влияние на правовое регулирование и его совершенствование в отношении данного вида недействительных сделок в российском праве.

Несмотря на внимание законодателя к проблемам данного вида недействительных сделок, на совершенствование гражданско-правовых норм в обозначенной правовой сфере, представляется возможным признать, что к наиболее распространенным требованиям в суд о констатации сделок в качестве недействительных относятся требования именно в отношении ничтожности, при этом, итоги рассмотрения подобных дел свидетельствует об отсутствии единообразия. Представляется, что значительна часть проблем ничтожных сделок порождена не только несовершенством гражданско-правовых нормативов, противоречиями в научном сообществе, но и проблемами, обусловленными отсутствием корреляции позиций законодателя и высших судебных инстанций России, что позволяет констатировать о недостаточности решения противоречий в исследуемой сфере ^{[5, с.62]}.

Обсуждение. В России в Гражданском кодексе РФ ничтожные сделки выделены одновременно с оспоримыми (ст.166), при этом, названная дифференциация недействительных сделок, их сущность, предложенные В. С. Ем ^{[6, с.147]}, в связи с проблемами правоприменения, были подвергнуты коррективам в соответствии с принятым в 2013 г. Федеральным законом № 100-ФЗ ^[7]. До указанных законодательных корректив, несмотря на правовую позицию высших судебных инстанций ^[8], возникали проблемы правоприменения в связи с отсутствием фактической возможности в отношении предъявления исковых требований в суд о признании факта недействительности сделки, являющийся ничтожной, что повергалось в научном сообществе справедливой критике.

Кроме того, в силу названных поправок была решена проблема способов защиты соответствующих гражданских прав, посредством дополнения ст. 12 ГК РФ («применение последствий недействительности ничтожной сделки»).

Между тем, согласно мнению Верховного Суда РФ, отраженному в 2015 г. в п. 78 Постановления № 25 ^[9], названный способ защиты прав в сфере цивилистики подлежит применению в ситуации, когда на законодательном уровне не предусмотрен другой способ обеспечения защиты соответствующих гражданских прав. Не умаляя значение правовых позиций данной высшей судебной инстанции и принимая во внимание их возрастающую роль для правотворчества в Российской Федерации, подчеркнутую неоднократно ^[10-13], необходимо отметить: российская система права традиционно относится к континентальной правовой системе (семье), в которой судебный прецедент не признан в качестве источника российского права. В указанной связи, следует признать: четкая позиция законодателя, отраженная в ст.12 ГК РФ в отношении такого способа защиты гражданских прав, как «применение последствий недействительности ничтожной сделки», входит в противоречие с правовой позицией Верховного Суда РФ об условиях его практического применения. Представляется, что, с целью нивелирования дополнительных проблем в сфере ничтожности сделки, данная коллизия должна устранена.

Научный интерес представляет также проблема признания ничтожности сделки, предмет которой - имущество, в отношении распоряжения которого действует императивный запретом или ограничение (ст.174.1 ГК РФ). Так, в соответствии с п. 2 данной гражданско-правовой нормы, сделка, совершенная в нарушение соответствующего запрета (ограничения), который установлен судом либо на нормативном уровне в пользу, как кредитора, так и иного уполномоченного лица, не препятствует осуществлению гражданских прав названных субъектов, кроме ситуаций, при которых приобретатель данных материальных благ не имел информацию о подобном запрете (ограничении) и не мог обладать такой информаций, в принципе.

Решение указанной проблемы изначально не нашло отражение в Концепции о развитии гражданско-правовых норм ^[14], анализ положений которой позволяет отметить о наличии первоначальной позиции о том, что сделка, совершенная в нарушение какого-либо запрета (ограничения) на распоряжение имуществом, установленного судом, как и в другом законном порядке, ничтожна. Усматривается, что исключение из первой редакции Концепции изложенного положения не справедливо: действующие нормы предусматривают положения в отношении необоснованного приоритета со стороны кредитора (иного управомоченного), которые в процессе заключения сделки не отразили обеспокоенность в отношении обеспечения исполнения обязательства, что в дальнейшем может способствовать приобретению статуса залогодержателя направлением в суд ходатайства о необходимости обеспечения требований к контрагенту. Подобная возможность регламентирована новеллой о залоге (§ 3 гл. 23 ГК РФ), как и о переходе правомочий кредитора к другому лицу, о переводе долга (гл. 24 ГК РФ).

В результате, с целью нивелирования проблем ничтожных сделок посредством совершенствования Концепции, произошло формирование действующих норм и соответствующей судебной практики, способствующих пониманию нижеследующего: предпринятые меры обеспечения гражданско-правовых обязательств (в том числе, арест имущества должника) при наличии определенных условий не обуславливают возникновение необходимого юридического результата, например, в отношении реализации права совершения сделки купли-продажи должником, когда покупатель является добросовестным приобретателем имущества, которое подлежит аресту. Кроме того, в системе оснований, свидетельствующих о факте прекращения правоотношений залога (ч.2 п.1 ст. 352 ГК РФ) указано приобретение заложенного имущества на возмездной основе лицом, не владеющим сведениями об истинной природе материальных благ.

Интерес представляет также ничтожность части гражданско-правовой сделки. Поскольку отечественный законодатель правовое регулирование недействительности части гражданско-правовой сделки по ст.180 ГК РФ осуществляет предельно кратким образом, возникают проблемы в отношении констатации части сделки либо в качестве ничтожной, либо - оспоримой.

Необходимо отметить, что недействительность сделки, как результат признания определенных ее пороков (в отношении содержания, формы, субъектного состава, правил отражения воли), может оказывать непосредственное влияние, как на целую сделку, так и исключительно на ее часть (т. е. отражаться и универсально, и специально) ^{[15, с.41]}. При этом, как следует из буквального толкования ст.180 ГК РФ, в подобных случаях ничтожность сделки в части, характеризующейся соответствующими «изъянами», не имеет распространение на иные условия сделки (действительные), т. е. сделка в остальной части признается действительной. Однако, как свидетельствует правоприменительная практика, суды приходят к однозначному мнению: данный факт не создает суду препятствий для резолюции в отношении ничтожности сделки, в целом ^[16].

Обобщая позицию законодателя, представителей научного сообщества, практику правоприменения, отметим: к юридическим фактам, в соответствии с которыми в качестве исключения из общего правила признания недействительной (ничтожной) части сделки (ст.180 ГК РФ), сделка должна быть признана ничтожной, в целом, целесообразно отнести факты, обусловленные: 1) отсутствием у субъекта сделки необходимого уровня гражданской правосубъектности; 2) признанием в качестве ничтожной части следки, являющейся существенным условием; 3)констатацией в качестве ничтожной части сделки, противной фундаментальным основам в сфере правопорядка, как и нравственности. Изложенные правила подлежат применению также в отношении сделок, 4) нарушающих публичные интересы, как и 5) совершенных в обход закона, 6) под влиянием обмана, а также – угроз, насильственных действий, неблагоприятных фактических обстоятельств.

Характеризуя отдельные из названных сделок, представляется необходимым подчеркнуть: определенные проблемы возникают при правоприменении в отношении недействительности (ничтожности) части сделки, совершенной под внешним влиянием обмана и насильственных актов, угроз, неблагоприятных для лица обстоятельств (ст. 179 ГК РФ). Как определено законодателем, данная сделка признается в качестве недействительной (ничтожной) по названным основаниям при учете правовых последствий недействительности, предусмотренных в ст. 167 ГК РФ. Верховный Суд РФ выразил следующую правовую позицию: такие сделки недействительны, так как совершены с пороком воли ^[17].

В указанной связи, при выявлении условия о неблагоприятных для стороны сделки обстоятельствах, подпадающих под квалификацию по ст.179 ГК РФ, сделка должна быть признана в качестве ничтожной, в целом При рассмотрении подобных гражданских дел необходимо учитывать: в связи с тем, что волевой характер гражданско-правовых сделок определяется и субъективным, и объективным коррелирующими фактами, при анализе сделки к субъективным фактам целесообразно отнести волю физического лица, а к объективным – его волеизъявление. При совершении сделки под риском ее недействительности (ничтожности) волеизъявление и воля должны соответствовать, правильно отражая внутреннее намерение. Между тем, до момента выявления отсутствия подобного соответствия, необходимо учитывать презумпцию подобной корреляции ^[18], которая, как любая презумпция – единое для субъектов цивилистики долженствование ^{[19, с.64]}.

На современном этапе остаются проблематичными в судебной практике вопросы, опосредованные признанием недействительной части сделки, предусмотренной ст. 168 ГК РФ (совершенной с целью, входящей в противоречие действующему правопорядку, общепризнанным нравственным ценностям). Российские суды, неоднозначно подходящие к формированию решений в подобных гражданских процессах, по общему правилу, признают необходимость выносить резолюцию о ничтожности такой сделки в целом. При этом, с целью констатации сделки в качестве ничтожной, судам целесообразно выяснить наличие противоправного влияния на публичные интерес.

Однако, как свидетельствует практика, при рассмотрении таких споров в суде возникают проблемы, обусловленные отсутствием на законодательном уровне понятия «публичный интерес», и, как результат, - сложности квалификации подобных сделок. В Рекомендациях совета, созданного при ФАС Уральского округа, отмечено: «…в качестве публичных интересов судам необходимо понимать интерес общества в юридической плоскости, связанный со стабильностью, определенностью, гарантированностью защиты интересов экономически более слабых субъектов в их отношениях с сильными контрагентами, недопустимости нарушения запретов и обхода закона» ^[20].

Представляется, что позиция суда в отношении ничтожности сделок, которые нарушают интересы публичного характера, должна иметь направленность на выяснение, как характера и правовой природы (сущности), так и юридических последствий подобных сделок. Так, при удовлетворении исковых требований о признании такой сделки в качестве ничтожной, в качестве цели подобного признания должно фигурировать: 1) прекращение длящегося правонарушения, которое посягает на определенные публичные интересы, 3) ликвидация правовых последствий ничтожности сделки, которые противоречат соответствующим нормативам.

Принимая во внимание изложенное, в связи с пробелами действующего законодательства в отношении отсутствия понятия «публичный интерес» применительно к ст. 169 ГК РФ, с целью нивелирования проблем ничтожности сделок, предлагается следующая редакция данной нормы: «1. Сделка, совершенная с целью, заведомо противной основам правопорядка или нравственности, нарушающая публичные интересы общества (стабильность, гарантированность защиты прав и законных интересов, недопустимость нарушения запретов, ограничений, действий в обход закона) ничтожна и влечет последствия, предусмотренные в статье 167 настоящего Кодекса. Суд, в случаях, указанных в законе, вправе взыскать в доход Российской Федерации полученное по такой сделке лицами, которые действовали умышленно, применить другие правовые последствия, предусмотренные законом».

Проведенный анализ свидетельствует также о необходимости конкретизации в ст.180 ГК РФ правовой категории «часть сделки» и правовых последствий признания части сделки в качестве ничтожной, посредством формирования следующей редакции: «Недействительность части сделки не влечет недействительности прочих ее частей, если можно предположить, что сделка была бы совершена и без включения недействительной ее части, помимо случаев признания в качестве ничтожных условий сделки: об отсутствии у стороны сделки необходимого уровня правоспособности и дееспособности для совершения сделки; являющихся существенным условием; свидетельствующих о цели, противной основам правопорядка или нравственности. Данные сделки признаются ничтожными в целом. Указанные правила подлежат применению к сделкам, нарушающим публичные интересы; совершенным в обход закона; под влиянием обмана, насилия, угрозы или неблагоприятных обстоятельств.».

Вывод. Несмотря на совершенствование действующих гражданско-правовых нормативов, массовый характер признания сделок ничтожными свидетельствует о значительных проблемах, как ничтожных сделок, в целом, как и части данных сделок (в практическом и в научно-теоретическом контекстах). Об изложенном, как и об отсутствии единообразия в принимаемых решениях по аналогичным делам, констатируют итоги рассмотрения подобных дел в российских судах. Представляется: значительная часть обозначенных и иных актуальных проблем порождена, как несовершенством норм действующего законодательства, противоречиями в науке, так и сложностями, обусловленными отсутствием в ряде случаев соответствия позиций законодателя и высших судебных инстанций России.

Результаты. С целью совершенствования законодательства и практики правоприменения в отношении ничтожных сделок (части ничтожных сделок), устранения отдельных существующих проблем, обосновано:

1) привести в соответствие ст.12 ГК РФ и позицию Верховного Суда РФ (Пленум 2015 г. № 25) в отношении такого способа защиты гражданских прав, как «применение последствий недействительности ничтожной сделки»;

2) сформулировать ст.169 ГК РФ в новой редакции, которая отражает понятие «публичный интерес»;

3) конкретизировать ст.180 ГК РФ в части указания на исключение из общего правила признания недействительной части сделки («не влечет недействительности прочих ее частей, если можно предположить, что сделка была бы совершена и без включения недействительной ее части»);

4) указать в ст.180 ГК РФ перечень юридических фактов – исключений из общего правила признания недействительной части сделки, в соответствии с которыми (исключениями) сделка признается ничтожной, в целом.