Исследование восприятия подростками психологической безопасности образовательной среды

Якиманская Ирина Сергеевна ORCID: 0000-0001-7503-9848 кандидат психологических наук доцент, кафедра клинической психологии и психотерапии, Оренбургский государственный медицинский университет Министерства здравоохранения Российской Федерации 460000, Россия, Оренбургская область, г. Оренбург, ул. Ул.советская, 6 Iakimanskaia Irina PhD in Psychology Associate Professor, Department of Clinical Psychology and Psychotherapy, Orenburg State Medical University of the Ministry of Health of the Russian Federation 460000, Russia, Orenburg region, Orenburg, ul. Sovetskaya, 6 Yakimanskay@narod.ru Другие публикации этого автора

Молокостова Анна Михайловна кандидат психологических наук доцент, кафедра кафедра социальной психологии, "Московский институт психоанализа" - негосударственное образовательное частное учреждение высшего образования 121170, Россия, Московская область, г. Москва, проспект Кутузовский, 34, строение 14 Molokostova Anna Mikhailovna PhD in Psychology Docent, Department of Social Psychology, Moscow Institute of Psychoanalysis - non-governmental educational private institution of higher education 121170, Russia, Moscow region, Moscow, Kutuzovsky Avenue, 34, building 14 molokostova@yandex.ru

В социальной психологии изучение жизненного опыта традиционно связывают с началом размышлений о детском опыте в работах З. Фрейда, М. Клайн, Ф. Перлза, А. Ассаджиолли и других исследователей психоаналитического направления. Однако категория индивидуального опыта наиболее активно используется в рамках гуманистической психологии. Гуманистические психологи подчеркивают значение субъективного опыта как основного феномена в изучении и понимании человека. Так А. Маслоу утверждает, что «в основе большинства неврозов, так же как и при многих других расстройствах, лежит неспособность распознавать свои внутренние сигналы ^[1].

Роджерс К. жизненный опыт оценивает с позиции того, насколько хорошо он служит тенденции актуализации. По мнению автора, интерпретация прошлых событий, а не их фактические обстоятельства, определяют настоящее поведение индивида ^[2].

В педагогической и возрастной психологии применяется устойчивое понятие и информативный конструкт, предложенный Л.С. Выготским, социальная ситуация развития. Восприятие социальных рисков образовательной среды самим учащимся является одним из параметров оценки социальной ситуации развития. В современной педагогической психологии социальная среда школы однозначно оценивается как конструктивное и мотивирующее или демотивирующее условие развития ^[3,4].

Мы обратились в работам, содержащим гипотетическую модель индивидуального опыта человека ^[5,6]. Предложенная исследователями модель включает такие элементы, как субъективный опыт - проявляется в активном отношении к собственной жизни, в поиске неповторимых личностных черт в себе, в ощущении изменчивости и текучести внутреннего мира; объектный опыт - проявляется в пассивном отношении к собственной жизни, ригидном восприятии собственного «Я», в простом описании, а не понимании собственных поступков.

Нуркова В.В., развивающая автобиографический метод в психологии, выделила четыре различных источника воспоминаний о детстве: истинные натуральные; истинные социальные; ложные фантазийные; ложные артефактные ^[7]. Скорее всего, именно социальные события обладают наиболее впечатляющим действием в образовательном учреждении, так как, по мнению автора, они проявляются в диалоге со взрослыми. Социальные воспоминания часто являются воспитательным инструментом взрослого, применяемого для закрепления определенных черт характера ребенка и для формирования самооценки ^[8]. Так формируются социальные установки об опасности или безопасного взрослого мира.

В современных исследованиях различных факторов детского опыта и его влияния на развитие личности российские исследователи акцентируются внимание на безопасности образовательной среды. Мы обратились к некоторым работам, которые опираются на подход И.В. Баевой ^[9]. Основной угрозой автор считает возможность получения психологической травмы в процессе обучения и в образовательном пространстве, при этом причиняется ущерб конструктивному развитию и психологическому здоровью. Источником такой травмы И.А. Баева указывает психологическое насилие, его могут осознанно или в соответствии с установками совершать педагоги и родители. Прокомментируем несколько исследовательских работ, связанных с нашей темой.

В проведенном эмпирическом исследовании было показано, что особенности, связанные с сохранностью психического здоровья в образовательной среде следующие: ценности, социальный интеллект, низкий уровень агрессивности и жизнестойкость. Поддерживать психологическую безопасность учащемуся позволяют конформность и следование традициям, позитивный образ будущего, переживание общности с другими людьми, способность понимать и прогнозировать чувства и поведение других людей, чувство вовлеченности в события жизни ^[10,11].

В своем исследовании А.А. Калаева также изучает взаимосвязь различных факторов и психологической безопасности среды. Автор показывает достоверную взаимосвязь оценок возможности управлять средой, возможности для личностного роста и параметрами психологического благополучия ^[12].

Представление об индивидуальном опыте как результате проявлений активности и инициативности исследовал B.C. Леднев. Автор связывал компоненты опыта личности с видами деятельности – с ценностно-ориентационной, познавательной, преобразовательной, коммуникативной, эстетической и физической. Субъективная оценка или самооценка была решающим компонентом в оценке опыта личности ^[13].

В педагогической психологии преобладает мнение, что если ребенок не может ставить себе цель, составлять программу её реализации цели, отслеживать и оценивать свои действия, то он не накапливает личностный опыт социального взаимодействия. Так Ю.О. Бирюкова выражает устойчивое в педагогических исследованиях понимание: личностный опыт приравнивается к рефлексии ^[14]. Полагаем, так подтверждается важность понимания оценки восприятия личностью социальной ситуации развития.

В работе А.Н. Селиванова проводится анализ компонентов проактивности и сравнение половых особенностей проактивности. Подтверждается, что положительная, однако, слабая взаимосвязь между проактивным поведением и психологической безопасностью образовательной среды имеет гендерный аспект: юноши склонны использовать активно деятельные механизмы проактивного поведения, а девушки чаще используют основанные на эмоциях механизмы проактивного поведения. Так, юноши проявляют волевой контроль выстраивая поведение, например, уходят от стрессовой ситуации, а девушки чаще обнаруживают отрицательное эмоциональное реагирование ^{[15, 16]}.

Положительное или разрушающее воздействие образовательной среды может сочетаться с деструктивным воздействием семьи или социума, окружающих ребенка. Образовательное учреждение может создавать пространство, где учащийся встречается с поддержкой, давлением или изоляцией. Так, показывает автор, высокий уровень психологической безопасности образовательной среды снижает выраженность переживания одиночества, проявлений симптомов депрессии, способствует развитию более высокого уровня осознанности и ответственности за достижения в настоящем и будущем ^[16]. Смутное восприятие жизненной перспективы и безнадёжность приводят к формированию устойчивых личностных особенностей - эмоциональной нестабильности, негативизма, самовлюбленности и ранимости ^[17].

Недостаточность социальных или личностных особенностей, связанных со способностью справляться с трудностями и стрессами взросления становится весьма значимым фактором развития или его стагнации. Отсутствие конструктивных способов и сильных личностных черт не может быть предметом отвержения ребенка, ответственность лежит на взрослых, педагогах и родителях, которые имеют ресурсы и опыт создавать безопасную социальную среду, способствующую развитию, психическому и физическому здоровью ребенка ^[18].

Цель и предмет. Нами было организовано и проведено исследование, направленное на изучение параметров психологической безопасности образовательной среды.

В исследовании изучались оценка образовательной среды школ подростками, а также ценностно-ориентационная направленность подростков-учащихся в г. Оренбурге и области. Обследование проводилось дважды, в 2016 году и в 2022 году. В опросе 2016 года приняли участие подростки сельских и городских школ, соответственно 1904 и 1149 подростков (возраст 13-15 лет, 50% мальчиков, 50% девочек). В опросе 2022 года приняли участие подростки сельских и городских школ, соответственно 1946 и 1320 подростков(возраст 13-15 лет, 50% мальчиков, 50% девочек). Обследование проводилось по запросу Министерства образования Оренбургской области в 2022 году с целью мониторинга образовательной среды и общеобразовательных учреждений, начатого в 2016 году.

Методом исследования стал опрос подростков, учащихся школ г. Оренбурга и Оренбургской области по предложенной нами анкете, включающей модификации методик И.А. Баевой (Психологическая диагностика безопасности образовательной среды школы) и Д.А. Леонтьева (СЖО – тест смысложизненных ориентаций) .

Далее представлены результаты опроса подросткам по некоторым вопросам, наиболее тесно связанным с оценкой образовательной среды. В таблице 1 и на диаграмме 1 представлено распределение ответов подростков об общем ощущении безопасности в 2016 и в 2022 годах.

Рисунок 1. Общая оценка безопасности подростками в сравнении ответов 2016 и 2022 годов.

Как отражено на диаграмме 1, прослеживается увеличение однозначно положительных оценок среды, так 2016 году 16 % подростков сообщали, что не опасаются никого и ничего, в 2022 году уже 24 % респондентов дает таких ответов. Также значительно увеличилось число ответов о том, что подросток никогда не сталкивается с опасностью, в 2016 году таких ответов 36%, в 2022 году – 44%. В то же время снизилось количество ответов, свидетельствующих о то, что приходится сталкиваться с трудностями и о предпочтении сидеть дома, всего таких ответов было около 20% в 2016 году по сравнению с 8 % в 2022 году. По ответам подростков можно заключить, что примерно одинаковое количество подростков справляется с воспринимаемыми опасностями: 28 % в 2016 году и 24% в 202 году, и с ними не встречается, 8% в 2016 году и 7 % в 2022 году.

Таблица 1. Количество ответов о воспринимаемых опасностях в обследованиях подростков 2016 года и 2022 года

При оценке общего состояния безопасности снижение количества ответов об опасной среде можно связать со снижением криминогенной ситуации в Оренбурге и Оренбургской области. Мы проводили психологический анализ комментариев подростков, которые они давали в дополнение к выбору ответа из предложенных. Пустая графа для ответа включала такое пояснение: «Если вам скучно, стремитесь ли вы войти в группы сверстников, собираете ли вы сами друзей вместе, общаетесь в интернете.... Или дайте ответ, который больше соответствует вашим потребностям».

Позитивную динамику в оценках образовательной среды можно связать и с тем, лишь незначительная часть опрошенных подростков осознает социальные риски. Подростки зачастую отказываются от контактов с друзьями и разнообразных активностей, не проявляют инициативность и самостоятельность в формировании круга общения и в выборе интересной общественно значимой, объединяющей и мотивирующей совместной активности. Также вероятно, что когнитивная и эмоциональная ориентировка подростков в сложных ситуациях затруднена, обнаруживается неготовность самого подростка к проактивной деятельности. Лишь незначительная часть подростков дала пояснения о собственной роли в организации общения, таких ответов 34 %. «Ничего не делаю», «сижу в интернете» – так написали 12 % подростков в 2016 году и 65 % в 2022 году. Можно заключить, что подростки ограничивают себя в получении реального, а не виртуального опыта и построении дружбы и сотрудничества с ближайшим окружением, предпочитая окружение виртуальное.

Видимо, значительная часть подростков не чувствуют себя субъектами своей жизни. Снижение количества ответов о том, что подросток справляется с опасностями также может свидетельствовать об отсутствии опыта обращения за помощью в совладании с жизненными невзгодами и трудностями в общении.

Рисунок 2. Ресурсы помощи и поддержки для подростков в сравнении ответов 2016 и 2022 годов.

В таблице 1 и на рисунке 2 отражена динамика ответов об основных ресурсах помощи, которые дали подростки в 2016 и 2022 годах. Подростку было предложено указать три наиболее применимых ресурса помощи. В диаграмме указано общее количество ответов по всей группе респондентов по каждой категории ответов - родители, друзья, вторые места занимают учителя, природа, хобби и домашние питомцы. Наиболее востребованными являются друзья и родители, причем в 2022 году (41% - друзья и 27% - родители) количество таких ответов увеличилось по сравнению с количеством ответов, данных в 2016 году (63% - друзья и 65% - родители).

Таблица 2. Количество ответов подростков о доступных ресурсах помощи

Мы полагаем, что данный результат подтверждает не только готовность, но и способность подростков обращаться за помощью в ситуациях, связанных с опасностью. То, что большинство подростков дает ответы об обращении к ресурсам – друзьям и родителям - является как обнадеживающим, так и настораживающим, психологическое сопровождение подростков может опираться на эти востребованные ресурсы, способствовать обнаружению других ресурсов теми, кто им не пользуется. Малое количество ответов, указывающих на возможности обращения к учителю как ресурсу помощи, причем снижающееся от 2016 года к 2022 году (3% и 2% соответственно) не является случайным.

Можно сделать вывод, что педагог занят основной профессиональной деятельностью по обучению, и его личностный ресурс или недостаточен для учеников, или педагог сознательно не помогает подросткам справляться с трудностями. Возможно, прямые профессиональные задачи, поставленные педагогу органами управления образованием, являются превышающими его психические способности и временные ресурсы, что не позволяет ему эффективно решать задачи по воспитанию учащихся. Но это противоречие снижает доступность учителя и безопасность среды образовательной организации. Подростки не получают опыта взаимодействия с безопасным и дружелюбным взрослым, что не способствует получению конструктивного опыта и освоению эффективных способов разрешения проблем.

В таблице 3 и на рисунках 3 и 4, представлено количество ответов о значимых (важных) и наиболее легко достижимых ценностях. Подросткам было предложено выбрать не менее трех ценностей, как значимых, так и наиболее легко достижимых.

Интересным является и то, что значимые ценности в ответах подростков зачастую являются наименее достижимыми. Наиболее важными ценностями, как в 2016 году, так и в 2022 году, являются здоровье (53% и 63%), материально- обеспеченная жизнь (38% и 42%) и наличие хороших и верных друзей (35% и 37%) и любовь (37% и 29%) . Свобода в выборе действий является довольно значимой, но трудно достижимой ценностью, причем в обследовании 2022 года разница между количествами ответов о важности (10% и 13%) и легкости достижения (22% и 18%) свободы меньше, чем в 2016 году. Наименее значимыми ценностями подростков в двух измерениях являются ценность переживаний красоты в природе и искусстве и творчество, такие ответы не набирают более 5% ответов по всей выборке.

Мы полагаем, что наиболее важные ценности определяются потребностью в социальных связях и принадлежности к группе, в то время как менее важные ценности связаны с индивидуальными и своеобразными чертами и интересами подростков.

Таблица 3. Динамика изменения количества ответов подростков о важных и наиболее легко достижимых ценностях в 2016 и 2022 годах

Судя по количеству ответов, можно заключить, что самыми легкодостижимые ценностями являются активная и деятельная жизнь, наличие верных друзей, уверенность в себе, интересная работа, познание. Закономерным является ответ о важности здоровья и материально – обеспеченной жизни, так как современное состояние общества и экономики побуждает взрослых транслировать детям ощущение опасности. Скорее всего, постоянная забота о материальном достатке приводит к восприятию взрослой жизни как нездоровой и наполненной непосильными заботами.

В то же время ценность познания не является значимой, значимой ее указывает меньшинство подростков. Незначительная ценность переживаний красоты в природе и искусстве сопровождается указанием на легкость ее достижения. Скорее всего, невысокая ценность переживаний красоты снижается ее легкодоступностью.

Рисунок 3. Соотношение ответов подростков о наиболее важных и достижимых ценностях в 2016 году. На диаграмме приняты условные обозначения: 1- Деятельная жизнь; 2 - Здоровье; 3- Интересная работа; 4 - Переживание прекрасного в природе и искусстве; 5 - Любовь; 6 - Материально-обеспеченная жизнь; 7 - Наличие хороших и верных друзей; 8 - Уверенность в себе; 9 - Познание; 10 - Свобода как независимость в действиях; 11- Счастливая семейная жизнь, 12 - Творчество.

Рисунок 4. Соотношение ответов подростков о наиболее важных и достижимых ценностях в 2022 году. На диаграмме приняты условные обозначения: 1- Деятельная жизнь; 2 - Здоровье; 3- Интересная работа; 4 - Переживание прекрасного в природе и искусстве; 5 - Любовь; 6 - Материально-обеспеченная жизнь; 7 - Наличие хороших и верных друзей; 8 - Уверенность в себе; 9 - Познание; 10 - Свобода как независимость в действиях; 11- Счастливая семейная жизнь, 12 - Творчество.

Такой опыт восприятия взрослой жизни не способствует формированию самостоятельности и инициативности. В то же время значительное количество ответов подростков позволяет сделать выводы об осознании ими роли собственной активности в достижении успеха и счастливой жизни. Социальные риски в восприятии подростков превышают когнитивные и эмоциональные способности, возможно, опыт встречи с материальным неблагополучием и стрессом приводит к устойчивой беспомощности и неспособности выстраивать общение и деятельность в соответствии со своими ценностями и потребностями.

То же можно отметить в отношении ценности познания, которое является не просто доступной, но и обязательной деятельностью подростка. Вероятно, социальная среда не дает понимания, что образование дает инструменты и возможности для достижения желаемого материального статуса и достойного круга общения. В той же мере, вероятно, что подростки воспринимают кризисную среду общества и школы, низко оценивая успешность педагогов и окружения.

Наименьшее расхождение или большая близость важности и достижимости обнаруживаются лишь в отношении ценности «наличие хороших и верных друзей». В 2016 году о значимости друзей было дано 35% ответов, о достижимости – 31%; в опросе 2022 года значимость верных друзей была отмечена в 37% ответов, достижимость – в 36%. Можно заключить, что содержание и приоритеты в сравнении ответов 2016 и 2022 годов не имеют очевидных различий.

В целом полученные результаты можно связать с тем, что педагогам образовательных учреждений в настоящее время удается создавать благоприятную для большинства подростков социальную среду, однако внимание следует обращать на тех подростков, кто воспринимает образовательную среду как опасную и связанную с социальными рисками.

Можно заключить, что оценка опасности / безопасности образовательной среды отражает накопленный детский опыт встречи с социальным миром. В подростковом возрасте личность активно осваивает способы социального взаимодействия, включающие разрешение трудных ситуаций общения и взаимодействия. Однако мы не связываем данный возраст с принятием необратимых установок и способов поведения, полагаем коллегиальная грамотная работа психологов и педагогов может дать ребенку значительный позитивный социальный опыт.