Основные тенденции формирования советского федеративного социально-территориального пространства (1917 – 1922 гг.)

Сосенков Федор Сергеевич ORCID: 0000-0002-5645-9510 кандидат юридических наук доцент, кафедра конституционного и муниципального права, Нижегородский государственный университет им. Н.И. Лобачевского 603002, Россия, г. Нижний Новгород, проспект Гагарина, 23, оф. проспект Гагарина, д. 23 Sosenkov Fedor Sergeevich PhD in Law Associate professor, Department of Constitutional and Municipal Law, N. I. Lobachevsky State University of Nizhny Novgorod 603002, Russia, g. Nizhnii Novgorod, prospekt Gagarina, 23, of. prospekt Gagarina, d. 23 f.sosenkov@yandex.ru Другие публикации этого автора

Исследование выполнено при финансовой поддержке РФФИ в рамках научного проекта №21-011-43043

The research was funded by RFBR according to the project №21-011-43043

Введение

Предметом исследования является процесс формирования советского федеративного социально-территориального пространства в период 1917 – 1922 гг., включающий в себя оформление государственных границ Советской России, определение принципов построения советской федерации (интернационализм, право наций на самоопределение), субъектного состава РСФСР, порядка распределения предметов ведения и полномочий между центром и регионами, объем таких правомочий и предметов ведения. Целью данного исследования явилось изучение тенденций формирования советской федерации в многообразии её субъектов, влияние этих тенденций на посторонние следующего исторического уровня советской федерации – Союза Советских Социалистических республик.

Субъектный состав советской федерации изначально не носил определенного характера в плане правового статуса. Условия Гражданской войны и военной интервенции определяли турбулентное движение по организации федеративного социально-территориального пространства. Бифуркационные процессы на этом этапе развития советского федерализма выражались в делении единых ранее несамостоятельных административно-территориальных единиц – губерний на новые относительно самостоятельные национально-территориальные субъекты.

В целях настоящего исследования автор предлагает понимать советскую федерацию и советский федерализм следующим образом: «Советская федерация представляется как основанная на праве наций на самоопределение исторически сложившаяся на территории бывшей Российской империи форма государственного устройства, предполагающая значительный объем конституционно закрепленной политической и экономической самостоятельности субъектов федерации от центра при их фактической ограниченности, а также право сецессии. Под советским федерализмом в рамках данной статьи мы понимаем систему марксистско-ленинских идеологических установок, норм советского права, а также практику в области административно-территориального управления многонациональным Советским государством» ^{[1, С. 30 - 45]}.

Определенная часть современных историко-правовых исследований посвящена формированию и развитию конкретных субъектов федеративного государства РСФСР в 1920 – 30-е гг.. Отметим в этой связи статью Л.В. Пантелеймоновой, посвященную автономии чувашского народа ^{[2, С. 51 - 65]}; Н.Б. Салимова, исследовавшего политическое развитие Башкотостана ^{[3, С. 276 - 280]}; Б.Б. Булатова и Д.Ш. Рамазановой о политическом самоопределении народов Дагестана ^{[4, С. 556 - 563]}; работу Д.А. Аманжоловой, в которой анализируются на примере КАССР особенности взаимодействия РСФСР со своими субъектами ^{[5, С. 67 - 82]}; Е.А. Гунаева, научный интерес которого распространился на южные российские автономные регионы ^{[6, С. 7 - 13]}. Современные работы, посвященные формированию субъектного состава Российской Федерации в первые годы её существования в целом достаточно редки, к примеру, работа О.В. Кистриновой ^{[7, С. 120 - 127]}.

Настоящая статья призвана с опорой на документы фондов Государственного архива Российской Федерации и Государственного архива социально-политической истории выявить некоторые тенденции формирования советского федеративного социально-территориального пространства в период 1917 – 1922 гг.

Автор обращает внимание на то, что в цитируемых архивных документах сохранены орфография и пунктуация подлинника, а также имеющие место в изначальном тексе ошибки и опечатки.

Методология исследования

В ходе проведения исследования использовалась совокупность следующих методов. Среди всеобщих методов следует выделить диалектику, позволившую подойти к предмету исследования с точки зрения его развития, выявив закономерности возникновения и развития. К использованным общенаучным методам отнесем анализ первых актов советского законодательства, а также архивных документов; синтез эмпирического материала; дедуктивный и индуктивный методы, позволившие изучить факторы, способствовавших оформлению советского федеративного социально-территориального пространства; структурно-системный метод, давший возможность обосновать взаимозависимость тенденций формирования субъектного состава РСФСР. Частнонаучные методы представлены историческим методом, который применен в процессе изучения предмета исследования в рамках хронологического периода 1917 – 1922 гг. Среди специальных методов были особенно востребованы формально-юридический, позволивший исследовать первые акты советского законодательства с точки зрения юридической техники, и сравнительно-правовой метод, предполагающий сопоставление исследуемых документов.

Обсуждение

Становление советского федеративного пространства происходило во многом «явочным порядком» и нередко в условиях национальных конфликтов. Несмотря на общий идеологический базис – интернационализм и право наций на самоопределение – соответствующие столкновения интересов в условиях этнической «чересполосицы» были неизбежны. Так, к примеру, в поступившем на имя Народного комиссара по делам национальностей докладе от представителей мусульман Северного Кавказа Яндаровых, датированном декабрём 1917 года указывается на критическое положение, сложившееся в Чечне и Ингушетии в период накануне становления новых федеративных единиц: «По поступающим сведениям теперь же Советское Правительство не усилит агитации среди Горцев и Русских в пользу союза между ними а также если теперь же не пошлет своего полномоченного представителя в этот край, то между Горцами Кавказа и Русским населением и пехотными частями кровопролития неизбежны, а в последствии которого будут ослабления обеих сторон, чего, конечно, добываются казаки, после чего им и не будет угрозы ни с чьей стороны и они останутся полными хозяевами страны и будут продолжать дело угнетения народов» ^{[8, л. 6 – 6 об.]}. В апреле 1918 года телеграммой из Семипалатинска сообщалось о провоцировании конфликта между русским и киргизским народами: «….прислужники губернаторов уголовные преступники образовали новую социалистическую а кавычках партию «Ушжуз» они под знаменем большевизма ведут черносотенно-националистическую бульварную агитацию натравливая киргизский народ на русский и наоборот» ^{[8, л. 16]}.

В 1921 году представители Сунженского Окружного Исполкома Горской А.С.С.Р. обратились к Наркому по делам национальностей РСФСР о критическом положении русских станиц в республике. Горская республика насчитывала около 65 тысяч этнически русского населения: «По административному делению 10 станиц Сунженской линии: 1) Карабулакская, 2) Троицкая, 3) Слепцовская, 4) Нестеровская, 5) Ассинская, 6) Вознесенская, 7) Терская, 8) Барятинская, 9) Ильинская, 10) Петропавловская, прежде составлявшие Грозненский отдел, теперь объединены в Сунженский округ. 7 станиц разбиты по национальным округам: Архонская и Ардонская – к Осетинскому, Николаевская и Змеинская к Дигорскому и Александровская, Котляревская и Пришибская к Кабарде» ^{[9, л. 23]}. Авторы характеризуют ситуацию как серьёзный межэтнический конфликт: «Жизнь русского населения всех станиц, кроме находящихся в Кабарде, стала невыносима и идет к поголовному разорению и выживанию его из пределов Горской республики …» ^{[9, л. 23]}. Побудительные мотивы при этом видятся даже не в национальной неприязни, которая вполне может быть изжита: «Причиной такого положения служит якобы национальная и религиозная вражда горцев к русскому и малоземелье, заставляющее вытеснять русское население, но обе эти причины не являются основными. При старом правительстве были примеры мирного сожительства и совместной работы русских и горцев … и теперь нет такой непримиримости, которую нельзя преодолеть при Советском строе, как вредный пережиток» ^{[9, л. 23 об.]}. Истинные причины видятся в попустительстве таким стихийным настроениям со стороны советской власти на местах, более того – подобная практика в определенной мере поощрялась официальными властями: «Местные власти вплоть до окружных национальных исполкомов и ГорЦИК зная все это ненормальное положение, не принимают никаких мер против этого. Наоборот, такое положение усугубляется ещё открытой пропагандой поголовного выселения русских из пределов Горской республики как это неоднократно на съездах напр. Учредительном Гор. Республики, чеченском и др. Это печатается в газетах как «Горская правда», «Трудовая Чечня». Таким образом практика жизни подкрепляется принципиальным бездействием власти, уверенностью в безнаказанности и официальным признанием неравенства разных групп населения. Станицы причисленные к национальным округам находятся в состоянии завоеванных и порабощенных местностей и совершенно непропорционально с горским населением обременены повинностями – продовольственной, подводной и прочими. Всякие обращения и жалобы русских властей Сунженского округа, кипы протоколов об убийствах и ограблениях остаются без последствий как будто их и не бывало» ^{[9, л. 24 об.]}. Местные власти по сути вышли из подчинения федерального центра в указанных вопросах: «Отношение местной власти и даже ГорЦИК к постановлениям высшей власти – ВЦИК недопустимое, ибо постановления остаются на бумаге, на деле же царит описанный выше произвол» ^{[9, л. 24 об.]}. Решить возникшие проблемы, по мнению авторов обращения, могло бы изменение административного деления Горской республики: «Объединить все русское население 17 станиц по их желанию в одном Сунженском Округе, при чем указанные выше 7 станиц не входящих ныне в организацию могут быть объединены в районный исполком подчиненный окружному. В виду наличности ж.д. и близости пути сообщения, такая конструкция не вызовет никаких неудобств в управлении и проведении экономических мероприятий» ^{[9, л. 24 об.]}. Кроме того, установить соответствующий баланс могла бы помочь переселенческая политика: «Разрешить заселение пустующих выселенных станиц как возвращающимися выселенцами так особенно нахлынувшими с Волги беженцами – немцами из волжских колоний и крестьянами Самарских, Саратовских и Симбирских сел с причислением их к Сунженскому Окружному Исполкому. Эти беженцы с семьями оставаясь без труда будут ложиться тяжелым бременем на общество и способствовать развитию бандитизма, тогда как поселенные на пустующих землях и в разрушающихся зданиях они создадут и восстановят культурные ценности, а также послужат примером и для туземцев, желающих жить вместе с русскими. Сунженский Окружной Исполком оказал бы всю возможную помощь новым поселенцам…» ^{[9, л. 24 об.]}.

Зачастую задачи установления советской власти на местах и подавления сопротивления буржуазии переплетались с планами самоопределения национальных меньшинств и образования субъектов провозглашенной федерации. Так, в одном из докладов заведующий Отделом по делам мусульман Северного Кавказа и Дагестана при центральном мусульманском комиссариате отмечал, что в мае 1918 года «отдел по делам мусульман-горцев Северного Кавказа и Дагестана при Центральном Мусульманском Комиссариате … командировал в Дагестан … учителя-горца Ч. Хикмата, целью командировки которого являлось как подавление восстания буржуазии, руководимой имамом, так и агитация среди местного населения и выяснение положения на местах» ^{[8, л. 11]}. При этом сами регионы, которые впоследствии оформились как автономные республики Северного Кавказа, не были определены ни персонально, ни по своим границам, однако структуры Наркомнаца РСФСР выполняли функции формирования и координации новой федеративной структуры. Об этом, в частности, свидетельствует Записка делегатов Дагестанского Областного Совета Рабочих Депутатов об организации Отдела Горцев Северного Кавказа. В документе перечисляются задачи указанного отдела, который «ставя своей целью проведение в жизнь Горцев общей политики и мероприятия Советской власти, в согласии с планом работы названного Комиссариата: 1) Информируем Советскую власть о культурных и экономических нуждах Горцев Северного Кавказа; 2) информирует Горцев Северного Кавказа о всех политических и социальных мероприятиях Центральной Советской власти; 3) ведет самую широкую пропаганду идей Советской власти среди горских народов; 4) Организует Советскую власть там, где её нет и способствует правильному строительству её там, где она возникла; 5) Стремится к созданию единого Краевого органа власти для всех ныне разрозненных национальных и территориальных образований к возсоединению через этот орган Кавказских Горцев с Государственным центром на основах Конституции Р.С.Ф.С.Р.» ^{[10, л. 94 – 94 об.]}.

Межнациональные и межрелигиозные столкновения были, по всей видимости, неминуемы в условиях Гражданской войны и периода послевоенного восстановления. Вместе с тем военные и гражданские советские власти предпринимали все возможные усилия к предотвращению и купированию подобных угроз формированию нового административно-политического пространства ^[11].

Следует в этой связи отметить важную характерную особенность формирования субъектов провозглашённой советской федерации. Формирование её субъектов на национальной основе часто происходило именно через структуры Наркомнаца. Так, 27 октября 1918 г. Представитель по делам калмыков Астраханского края, член Калмыцкого исполкома предложил Наркомнацу «открыть Калмыцкий отдел, который своей задачей должен ставить: 1) распространение среди калмыцкого народа идей социализма и планомерное проведение их в жизнь; 2) культурно-просветительское развитие всего калмыцкого народа, так как лишь своим культурным развитием народ может открыть себе путь к национальному самоопределению и к устройству жизни своей на новых началах; 3) поднятие его экономического благосостояния; 4) выработку проектов гражданских и уголовных законов соответственно с обычным правом калмыков, кладя в основу идею социализма; 5) урегулирование землепользования как между самими калмыками, так и крестьянскими обществами и выработку дополнительных инструкций по социализации земли и скота, на основах закона о социализации земли, принятого 3-м Всероссийским съездом Советов и 6) выработку на началах Советской конституции оснований и положений административно-территориальной калмыцкой автономии» ^{[10, л. 95 об.]}. В рамках Народного комиссариата по делам национальностей РСФСР создавались отделы по делам конкретных народностей, которые даже в условиях идущих в соответствующих регионах Гражданской войны, не только способствовали культурно-национальному развитию, но и формировали контуры будущей региональной власти и нормативного регулирования в субъектах советской федерации.

Формирование автономных национальных субъектов во вновь провозглашенной РСФСР проходило на фоне колоссальных трудностей объективного характера. Всеобщий кризис: охвативший страну продовольственный дефицит, энергетический коллапс, транспортный паралич, тяжелейшая санитарно-эпидемиологическая обстановка с тяжелейшими инфекционными заболеваниями, вызвавшими масштабную эпидемия тифа, испапнки, - усугубляемый Гражданской войной, бушевавшей на территории бывшей Российской империи. Многочисленные документы свидетельствуют об этом. Так, в докладе Народному комиссару по делам национальностей об экономическом состоянии и культурном развитии чувашей отмечено, что «война … повлияла отрицательным образом» на жизнь населения «деревня лишилась самых лучших работников, более 3/5 мужчин работоспособных взято в войска. Приблизительный подсчет призванных на военную службу всех чуваш дает цифру в 120 тысяч» ^{[10, л. 11]}. Среди чувашского населения отмечены также переселенческие настроения. Из-за неплодородия почв и скудных урожаев, которые обуславливались неразвитыми сельскохозяйственными технологиями, чуваши покинули отчасти Симбирскую губернию.

Помимо экономических проблем среди чувашского народа отмечалась культурная замкнутость: «При таких условиях взгляд крестьянина по отношению к интеллигентным работникам сложился недоверчиво, что, конечно, больше всего разделяло его от них и явилось причиной замкнутости народа …Всё это задерживает культурно-экономическое развитие народа и должно находиться под большим фокусом Государственного внимания. Народ, для того, чтобы быть культурным сожителем среди цивилизованных наций требует неотложного проведения в жизнь элементарных практических знаний, могущих благотворно отозваться прежде всего на экономическом состоянии края. Чем выше культурный уровень той или иной нации, тем выше у ней потребление и тем богаче средства и способы потребления» ^{[10, л. 12 об.]}. Вместе с тем надо отметить, что попытки внедрения школьного образования как важное средство интеллектуализации населения предпринимались в дореволюционный период, однако народных школ было явно недостаточно: «Одна школа приходится на 300 детей обоего пола при норме учащихся 30-40 человек в школе» ^{[10, л. 12 об.]}. Такая народная школа «не могла оправдывать своей миссии, главным образом, потому, что преподавание велось не на родном языке, а на русском, родной язык не развивался. При таких условиях, духовное развитие и творческое достижение нации было невозможно» ^{[10, л. 12 об.]}. В подобном же русле обосновывалось необходимость развития национальных школ и в других регионах. В частности Протокол I-го Съезда Мугаллимов (народные учителя – прим. авт.) Букеевской орды содержал тезис о том, что «никакое просвещение, никакая культура немыслима, если нет национальных школ с преподаванием на родном языке, поэтому вся энергия, все старания наших мугаллимов – распространить знания в народе не дали желательных результатов, с одной стороны старое правительство вместо помощи воспретило им обучение детей, закрыло школы, с другой стороны старые муллы направили темные массы на ложный путь, распространив о мугаллимах неверные и нелепые слухи» ^{[12, л. 23]}.

В то же время и русификация, которая проводилась в имперской России, встречала протестное движение, которое в частности выразилось в фактическом незнании русского языка местным населением, о чём свидетельствуют архивные документы «в деревне, где не привиты знания русского языка население не находило интереса в таковом знании, а ребенок ломал родной язык и коверкал русские слова. Человек, таким образом, не постигал сознание, что язык есть мощное орудие всякого человека в умственной работе и двигатель высшего творческого достижения, что его можно развить и обогатить совершенными формами и оборотами, что развитие литературного языка стоит в тесной связи с развитием духовных сил и идет параллельно, но с завоеваниями ума человека в технике и науке» ^{[10, л. 13 об]}. Политика культурно-просветительской направленности была характерна и для других национальных регионов Советской России, исторически характеризовавшихся некоторым отставанием от центральных районов в сфере образования. Так, согласно служебной записке управляющего делами народного комиссариата по делам национальностей от 16 мая 1918 г. была отмечена необходимость финансирования культурно-просветительских обществах в Тургайской области ^{[12, л. 4]}. Также в июле 1918 г. Центральный комиссариат по национальным делам распорядился выяснить «имеется ли какая-либо литература на татарском, мордовском и чувашском языках в Хвалынском уезде» в связи с тем, что там проживает около 113 000 представителей коренных народов Поволжья. Наркомат также запросил количество требуемых изданий и необходимый объем финансирования, а также отметил, что материального обеспечение данных мероприятий будет произведено незамедлительно ^{[12, л. 13]}. Характерно, что ассигнования на развитие культуры народов Советской России осуществлялись в тяжелый период Гражданской войны и общей нехватки всевозможных ресурсов, что ещё раз подчеркивает стремление всемерно поддержать национальное развитие всех без исключения народностей, в том числе чтобы пробудить в них готовность к политическому самоопределению. Поддержка национальной культуры осуществлялась не только в пределах РСФСР, но и в других потенциально готовых к административно-территориальной консолидации регионах. В частности в Азербайджане отмечалась нехватка типографий, имеющих возможность тиражировать литературу на тюркском языке: «Оборудование местных типографий не настолько велико, чтобы можно было хотя бы в частичной мере и в сносном виде удовлетворить всё нарастающую потребность в издательстве восточной литературы. Отсутствие достаточного количества мусульманского шрифта для обыкновенного текстового набора, полное отсутствие индусского шрифта, недостаток в наборщиках тюркского шрифта и совершенное отсутствие последних для набора на других наречиях выдвигают вопрос о необходимости печатания упомянутой литературы не типографким, а литографским способом» ^[13].

Отмечается, что в настоящий период времени (1918 г.) в сложившихся обстоятельствах единственной возможностью достичь просветительских целей, которые закрепили и развили бы национальную государственность в рамках советской федерации, является инструментарий русского языка, в науке и образовании: «Национализация школы должна быть проведена немедленно, но вместе с этим имея в виду, что национализация школы за отсутствием учебного материала сразу не может поставить преподавание в училищах в общенациональном масштабе, следует для детей обоего пола на государственные деньги сейчас же открыть Русские приготовительные классы, вполне подготовить обучающихся в них к поступлению в средние учебные заведения для дальнейшего развития знаний в высших учебных заведениях, лишь этим путем можно создать кадры, ученые силы из самих же чуваш, которая впоследствии должна будет установить связь национализации с наукой. С этой же целью необходимо учреждение бюро перевода печати с Русского языка на Чувашский. Мощным орудием культурно-просветительного дело должно явиться распространение в народе газет и брошюр, что при большой процентной норме неграмотных можно осуществить лишь активным способом внешкольного образования». Аналогичный подход мы наблюдаем в работе Киргизского отдела при Народном комиссариате по делам национальностей, который в октябре 1918 г. сообщает, что «в Ханской Ставке организован специальный переводной отдел, в котором проходит вся переводная работа Русских, Советских агитационных брошюр, листков и воззваний на киргизский язык, к печатанию которых уже приступлено, а также в задачу переводного отдела входит перевод учебников и пособий с русского языка на киргизский для киргизских национальных школ. В Ханской ставке создана специально право-законодательная комиссия, цель которой заключается в создании уголовно-гражданского кодекса применительно к современной жизни Советской республики, в основу которого лягут идеи социализма и обычные права киргиз» ^{[12, л. 21]}.

Советское руководство справедливо полагало, что для активного участия в социалистическом строительстве многочисленных наций и народностей, населявших Советскую Россию, необходима борьба с безграмотностью, пропаганда и агитация пролетарских идеалов, формирование марксистско-ленинского мировоззрения. Только в этом случае возможно сформировать «аппарат будущего государственного управления», провести «социализацию земли», установить «советскую власть», в этой связи всё перечисленное «произвело бы в народе большое эволюционное значение, подготовив народ к активному участию в будущем строительстве своего благосостоянии и культурном сожительстве с другими народами. Так как Совет Народных Комиссаров фактически уже вывел страну на путь самоопределения народов, то надо думать, что он отзовется на все нужды, которые будут ощущаться на местах» ^{[10, л. 13]}. В этой связи подчеркивается необходимость проведения национализации, которая «требует скорейшего решения и находится в зависимости от поднятия экономического и культурного уровня народа» ^{[10, л. 13]}. Вопросы политического самоопределения тесно связывались с процессами национализации. Советская власть справедливо полагала, что формирование «демократических национальных организаций, без которых работа по пути самоопределения будет случайной и не созидающей» ^{[10, л. 13]} должна быть основана на господстве общенародной собственности на основные средства производства. Следуя марксисткой логике, автор документа обосновывает процессы самоопределения в рамках федеративного государства необходимостью национализации как экономического условия политической самоидентификации: «На первых порах работа встретит тяжелые условия. Всё будет твориться из ничто, наследие прошлого слишком ничтожно и не может служить положительным фактором в созидании новых жизненных условий. Но проблема национализации вызовет в народе воодушевление, а равно пробудит дремлющие силы народа» ^{[10, л. 13]}. В то же время И. Данилов подчеркивает и обратную связь национализации и политического самоопределения нации, высказывая мысль о том, что «лишь стройная демократическая национальная организация может направить работу национализации по намеченному творческому пути» ^{[10, л. 14]}.

Некоторым формам национального самоопределения, которым планировалось придать форму субъекта федерации, или не суждено было сбыться, или они были реализованы позже.

Так, 8-10 декабря 1917 года прошел Башкирский Областной Съезд, именовавший себя «Курултаем (парламентом), представителями народа было принято единодушное решение признать автономию Башкурдистана» ^{[8, л. 38]}. 3 апреля 1918 года в адрес Народного комиссариата по национальным делам была направлена телеграмма Все-Киргизского Совета, первый пункт которой гласил: «Согласно постановлению Обще-киргизского Съезда 5-13 декабря необходимо немедленно объявить территориально-национальную автономию Алаш, в состав которого должны войти области Семипалатинская, Акмолинская, Тургайская, Уральская, Сыр-Дарьинская, Ферганская, Семиреченкая, Букеевская, Ордамагышленский уезд Закаспийской области, Джизакский уезд Самаркандской области, Аму-Дарьинский отдел Сыр-Дарьинской области. Киргизы Бийского, Славгородского, Змеиногородского уезда Алтайской губернии» ^{[8, л. 36]}.

Образованию субъектов советской федерации на территории бывшей Российской империи препятствовали не только общая неорганизованность и отсутствие опыта самостоятельного государственного строительства, низкий уровень культурно-исторического развития, но и действие различных националистических сил. К примеру, в докладе Центрального комитета Коммунистической партии Армении от 30 апреля 1918 года характеризуется обстановка в Закавказье: «Самый неприкрытый национализм господствует над жизнью Закавказья. У каждого из этих народов имеется своя особая партия, окрашенная в цвет социализма и демократизма, но по существу глубоко враждебная и социализму, и демократизму … У армян имеется партия «Дашнак Цутюн», которая в течение десятков лет, пользуясь темнотой масс и путём эксплуатации вопроса о «турецких армянах» отравляет сознание рабочих и крестьян армян и держит на привязи у национализма подавляющее большинство армянских трудящихся масс. Партия «Дашнак Цутюн» партия армянского империализма и, как ни смешно, с великодержавными мечтами» ^{[10, л. 20]}. На примере партии «Дашнак Цутюн» видно, как националистические движения умело использовали революционную риторику о праве наций на самоопределение: «Лозунг русской революции «самоопределение народов» пока был только лозунгом, был искусственно использован с целью укрепления авторитета того же жупела «физического существования нации». «Дашнак Цутюн», потерявший было авторитет в массах после падения волны добровольческого движения, в начале революции снова стал на ноги и воскресил свою былую мощь и силу. Армянские трудящиеся массы под командованием мелкобуржуазных националистов – дашнакцаканов вновь встали в тесные шеренги волинствующего национализма во имя «самоопределения армян (а не народов Армении), вооружидись с ног до готовы. Во имя свободы и спасения нации необходимо создать национальные войска – вот лозунг, который гг. дашнакцаканы, забаррикадированные национальным советом, с тупой последовательностью и преступной недальновидностью проводили в жизнь. Свержение царизма развязало силы буржуазии малых наций и она умевшая поддержать «единство национальных сил», ловко отвела внимание пролетариата и крестьянства от непосредственных задач классовой борьбы в сторону все того же «физического существования нации» ^{[10, л. 21 - 22]}.

Политическая палитра Закавказья была бы не полной без освещения партийной деятельности меньшевиков в Грузии: «У грузин господствуют большевики. Грузии – мелкобуржуазная крестьянская страна и, несмотря на это, гордилась всегда сильной социал-демократией. Своеобразные исторические условия – продажность грузинских дворян (потеря независимости) вселили отвращение в массах грузинского крестьянства к партиям имущих классов и создали психологические предпосылки для успеха меньшевистской агитации и пропаганды. Грузинские крестьяне казались самым сознательным элементом, свободным от всякого влияния национализма. Они в Думы посылали преимущественно социал-демократов…» ^{[10, л. 22]}. Вместе с тем грузинские меньшевики не противостояли, несмотря на социал-демократическую платформу, а напротив – проповедовали ярко выраженный национализм: «…секрет влияния социал-демократов, поскальзывавшийся в пору самодержавия в устах депутата Чхенкели и в широком распространении ликвидаторства в Грузии окончательно был разоблачен великой русской революцией. Скорлупа марксизма быстро отпала и мы увидели г. Жордания в почетной роли председателя грузинского национального Совета, горячо приветствовавшего грузинских дворян и состоявшееся объединение всей нации. Национализм грузинских социал-демократов есть продукт экономических условий и общественных отношений перед грузинской интеллигенцией, проникнутой социалистическими идеями, защищавшими классовые интересы пролетариата, не было грузинской буржуазии. В искании антагониста рабочего класса грузинские социал-демократы наталкивались на армянскую буржуазию, долголетняя борьба с которой превратила борьбу классовую в борьбу национальную против армян вообще. Грузинские социал-демократы, сами собой не замечая, день ото дня впитывали в себя разлагающий яд национализма. Во почему Кавказ является не только цитаделью меньшевизма вообще, но он прославлен здесь в немалой степени ликвидаторством.

Среди азербайджанцев (которые в упомянутом выше документе называются татарами) значительное влияние имела другая националистическая партия – «Мусават»: «Религиозный фанатизм, вскормленный невежеством – вот та струнка трудовых масс, на которой помещики – беки и ханы великолепно разыгрывали музыку своих классовых вожделений. Голодное и ободранное, обезличенное и порабощенное татарское крестьянство представляет великолепный материал, посредством которого бекам и ханам удается укреплять свои контр-революционные позиции. И партия, которая держит в своих руках фанатическую татарскую массу, по своей политике разъединения трудящихся различных народностей соответствующая армянскому «Дашнакцутюн» и грузинским меньшевикам – носит название «Мусават». Отличительная черта этой партии – откровенная агрессивность и ничем не прикрытый шовинизм. Она искренне не в пример «Дашнакцутюн» и меньшевикам, не прикрывает свою буржуазно помещичью сущность и открыто заявляет о своих националистических требованиях» ^{[10, л. 22]}. При этом националистическим движениям в Закавказских республиках зачастую противостояла та же РСФСР, что ещё до образования Советского Союза свидетельствовало о движении в сторону расширенной советской федерации ^{[14, 15, 16]}.

Буржуазные националистические силы окрепли до победы Октябрьской революции в полном согласии и на единой классовой платформе с русскими буржуазными партиями, противостояние их носило зачастую внешний декоративный характер: «…пока Закавказским помещикам и капиталистам была гарантирована полная неприкосновенность собственности, они даже оставляли без всякого внимания лозунг революции: «самоопределение наций». Сперва утверждение буржуазно-помещичьего господства, а потом «самоопределение» и прочие свободы – этот курс был альфой и омегой политики не только великодержавной русской буржуазии, но и Закавказских угнетателей. Этим и только этим объясняется единство фронта, фронта всех частей России и в частности «единство» кавказской демократии с российской демократией. Это было единство буржуазно-помещичьего фронта против все усиливавшегося интернационального пролетарского движения» ^{[10, л. 24]}. Таким образом, в сложившихся после революции октября 1917 года в Закавказье условиях эти бывшие окраины Российской империи не могли стать субъектами формирующейся советской федерации в значительной мере из-за влияния мощных националистических политических движений.

Формирование субъектного состава РСФСР в первые годы её существования происходило под воздействием ряда факторов, определяющим из которых зачастую являлся военный. Так, согласно докладу Председателя Тургайского областного Исполнительного комитета в июне 1918 г. «31 мая 1918 г. Тургайским областным Исполнительным комитетом советов рабочих, крестьянских и киргизских депутатов вынесено постановление о перенесении центра управления областью из города Оренбурга в город Кустанай … Для такого решения членами комитета были выдвинуты следующие соображения. 1) Оренбургская губерния, в частности окрестности города Оренбурга, представляют из себя в настоящее время базу военных действий Оренбургских советских войск против казаков, действующих под командою известного атамана Дутова и стремящихся к свержению на восточной окраине Европейской России советской власти. 2) Центр управления Тургайской областью, находясь на чужой ему территории и при том в такое тревожное время оказался совершенно отрезанным от своей области и лишен возможности не только проводить в ней укрепление советской власти и организацию здесь реальной силы для защиты этой власти, но даже совершенно не имеет связи с наиболее крупными уездными центрами своей области, вследствие чего города Кустанай, Актюбинск, Тургай, Иргиз, и вновь присоединившийся к Тургайской области город Темир Уральской области предоставлены сами себе и в вопросах военного, административного и продовольственного характера вынуждены действовать каждый самостоятельно без общей системы, которая так необходима в сложном государственном аппарате» ^{[12, л. 11]}. Таким образом, соображения военной целесообразности послужили причиной перемещения административно-политического центра киргизского национального движения из Оренбурга в Кустанай. Впоследствии указанный центр не вернулся в Оренбург, что определило его судьбу как административного центра одноименной области в составе РСФСР.

В первые годы советской власти неясными оставался не только субъектный состав образованной федерации, но и предметы ведения федерации и регионов. Так, Народный комиссариат по делам национальностей РСФСР в письме во Всероссийский Центральный исполнительный комитет от 11 мая 1918 года отмечает, что не возражает против формирования национальных частей в соответствующих национальных регионах: «считает допустимым образование национальных отрядов Советской Армии лишь на территории данной национальности (напр.: Украина, Башкирия, Армения и т.д.). … В связи со всем вышеизложенным, мы обращаемся к Вам с просьбой оповестить все Советы Рабочих и Крестьянских Депутатов о том, что по всем вопросам, касающимся национальных дел и, в частности, по вопросу о формировании новых отрядов, они обращались в Народный Комиссариат по делам национальностей» ^{[10, л. 30 – 30 об.]}. Таким образом, мог создаться небезопасный для единства государства порядок закрепления военных функций за субъектами федерации. В этих условиях Народный комиссариат по военным делам 21 мая 1918 г. отметил, что вопрос «о создании из киргиз военной силы был принципиально решён на съезде киргиз Тургайской области 8 (21) марта с.г. и встретил поддержку со стороны центральной власти, результатом чего явилось образование Тургайского военного округа» ^{[12, л. 2]}. Впрочем, в период Гражданской войны любая военная помощь была для большевиков не лишней и выяснение формального порядка осуществления функций обороны явно не стояло на повестке дня. Кроме того, военная сфера являлась важным инструментом формирования национальных элит, которые могли бы впоследствии стать опорой в формировании субъектов советской федерации в русле доктрины партии большевиков. Так, в докладе заведующего Киргизским отделом при Народном комиссариате по делам национальностей в октябре 1918 г. отмечалось, что «кроме командного состава из русских уроженцев необходимо принять меры, чтобы и киргизская молодежь, получившая образование шла бы на военные курсы, чтобы впоследствии занять командные должности в полку. На приглашение поступать на военные курсы также киргизы откликнулись и уже есть записавшиеся ехать учиться военному делу. Весьма желательно, чтобы для этой молодёжи были предоставлены некоторые льготы при поступлении на курсы и прием бы их состоялся в ускоренном порядке» ^{[12, л. 29]}.

Даже в условиях гражданской войны федеральный центр озаботился формированием нормативной правовой базы вновь формируемых субъектов. При этом представители Наркомнаца должны были по заданию своего руководящего органа учесть в формировании юридических норм местных национальные обычаев. Так, М. Х.-Г. Тунгачинуи и Х.И. Бекентаев получили служебное задание не только «распространить среди киргизского народа идеи социализма и планомерно проводить их в жизнь», но и осуществлять «культурно-просветительное развитие всего киргизского народа», поднимать уровень «его экономического благостояния», урегулировать вопросы землепользования «как между самими киргизами, так и крестьянами-переселенцами на основах социализации земли, принятых 3-м Всероссийским съездом советов», но и выработать проекты «гражданских и уголовных законов соответственно обычным правам киргиз на основе идей социализма». Народный комиссариат по делам национальностей уполномочил вышеупомянутых сотрудников «на началах советской Конституции выработать положения административно-территориальной киргизской автономии» ^{[12, л. 14]}.

Одновременно происходили процессы формирования властных структур в рамках советской федерации, обеспечивающих взаимодействие центра и национальных регионов. В выписке из протокола заседания Полномочного представительства Туркестанской республики от 14 сентября 1918 г. сообщалось, что «в Москве образуется Центральное Туркестанское представительство по вопросам, касающимся Туркестана» в составе «Полномочного Представителя Всероссийского Центрального Правительства Ц.И.К. Турвестанской республики, член Высшего Революционного Совета Республика, Командующий Восточным фронтом 7-ой армии товарищ Кобозев, Полномочные представители Туркестанской республики – члены чрезвычайной делегации Ц.И.К. тт. Троицкий и Юсупов» ^{[17, л. 6]}.

В условиях неустоявшейся федеративной государственности также происходило формирование органов власти в автономных республиках и автономных областях. К примеру, в процессе приведения Конституции РСФСР в соответствие с Конституцией СССР 1924 г. бала отмечена необходимость «точно указать в Конституции, будут ли в автономных областях ЦИК или облисполкомы. Во многих областях имеются ЦИКи. Необходимо внести единообразие» ^{[18, л. 35]}. В этой связи упоминается проявленная Калмыцкой областью инициатива: «За исключением Калмыцкой области, которая в одном документе присвоила себе название ЦИКа, во всех остальных областях высшие органы власти называются областными исполкомами» ^{[18, л. 35]}.

Советская Россия пошла по пути формирования сложной модели государственного устройства, в которой отдельные регионы – автономные республики входили в состав РСФСР как субъекты федерации, другие же – губернии, края, - на правах административно-территориальных единиц. Стоявший вопрос о государственно-правовой природе автономных областей был разрешён в Конституции РСФСР 1925 года в порядке, обозначенном Д.И. Курским: «… права частей федерации могут быть присвоены только автономным республикам … республики имеют такой аппарат, который действительно обеспечивает известные начала федерации и поэтому только автономные республики могут трактоваться, как части, входящие в федерацию; автономные же области имеют аппарат губернского масштаба, они пользуются автономией и поддержкой со стороны центральной власти федерации, но входят в РСФСР не на началах федерации, а на началах административного включения» ^{[19, л. 27]}.

Судя по документам, РСФСР как накануне, так и в период Гражданской войны рассматривала многие части бывшей Российской империи в своей политической орбите, потенциально рассматривая их как часть будущего общего геополитического пространства. Это еще раз подтверждает тезис о заранее не предрешённых границах советской федерации и её субъектном составе. Так, уже 17 ноября 1917 года Народному комиссару по делам национальностей докладывали об образовании временного Комиссариата по польским делам, в организации которого приняли участие следующие организации: «1) Социал-демократия Польши и Литвы; 2) Польская Соц. Партия …; 3) Польская Соц. Партия (рев. фракция); 4) Культурно-просвет. о-во «Прометей»; 5) Главный комитет … польского военного союза; 6) Ц.К. Солдатских революционных клубов; 7) Ц.К. Эвакуированных железнодорожников» ^{[10, л. 1]}. Временный комиссариат имел достаточно разветвленную структуру, что в целом свидетельствует о планах, возлагавшихся на него в плане влияния на политически активную часть поляков, находившихся в Советской России:

«I) Отдел труда: а) рабочий отдел; в) отдел эвакуированных железнодорожников; с) ликвидационная комиссия;

II) Военный отдел;

III) Отдел военнопленных;

IV) Отдел беженцев;

V) Культурно-просветительский отдел;

VI) Отдел прессы» ^{[10, л. 1]}.

Прибалтийское и в целом западное направление расширение советской федерации не теряло своей актуальности, а скорее даже более актуализировалось с окончанием Гражданской войны. Так, в 1921 году в рамках Наркомнаца планировалось создать Совет национальностей на правах коллегии. Проект соответствующего положения предполагал, что «в состав Совнаца кроме председателя вводятся представителя шести (6) национальных отделов: Финского, Эстонского, Латышского, Литовского, Польского и Еврейского» ^{[20, л. 26]}. При этом планируемая структура опять таки была нацелена не столько на содействие национально-культурному развитию соответствующих этнических групп, сколько на формирование в перспективе политико-территориальных автономий: «Первые пять национальностей имеют большое политическое значение, соприкасаясь со своими буржуазными Республиками, живут довольно компактными массами и в перспективе могут в будущем развиться в Автономные Республики». То есть советский федерализм, выражаясь образно, выполнял в какой-то мере функцию «экспорта революции» ^{[20, л. 26]}. В итогом варианте проекта Положения о Совете Национальностей при Наркомнаце от 5 марта 1921 г. круг участников этого органа был расширен за счет как уже территориально определившихся в рамках РСФСР национальностей, так и находящихся на данном пути: «В состав Совета национальностей входят: нарком, члены коллегии наркомнаца, председатель национальных представительств Автономных Республик и Областей Башкирского, Белорусского, Бурятского, Вотского, Горского, Дагестанского, Марийского, Мордовского, Немецкого, Татарского, Туркестанского, Чувашского, Якутского и заведующие еврейским, латышским, литовским, польским, финским и эстонским национальными отделами» ^{[20, л. 26]}.

Народный комиссариат по делам национальностей имел Украинское отделение, информировавшее руководство комиссариата о новостях вновь возникшей Украинской державы под руководством гетмана Скоропадского, взаимодействовавшее с украинским консулом в Москве. Задачи Украинского отдела состояли в том числе «в организации Украинского Общественного мнения в пользу Российской Советской Федеративной Республики: проводя идеи таковой и по всей Украине» ^{[21, л. 22]}.

К примеру, июля 1918 г. в Народный комиссариат иностранных дел РСФСР был препровожден закон о гражданстве Украинской державы ^{[21, л. 29 - 34]}. Соответствующие отделы, в частности и украинский, вели, кроме того, культурно-просветительскую работу с целью развития соответствующей национальной культуры в РСФСР. К примеру, 28 октября 1918 года Украинский отдел даёт объявление: «Украинский Отдел Народного Комиссариата по Делам Национальностей 1-го ноября к 10-часам утра приглашает всех товарищей коммунистов и сочувствующих и вообще желающих принять участие в торжестве открытия памятника Украинскому национальному герою-поэту ШЕВЧЕНКО в день открытия памятника (10-го ноября) в здание комиссариата…» ^{[21, л. 53]}. Таким образом Украинское отделение Наркомнаца стало параллельным центром украинской политики со стороны советской власти, что в определённой мере готовило дальнейшее государственное объединение двух республик.

Подобные отделы создавались и в отношении других национальностей и бывших национальных окраин. Так, 12 декабря 1918 года в Народный Комиссариат Путей Сообщения было направлено письмо от Ликвидационной комиссии по делам Царства Польского при Польском комиссариате Народного комиссариата по делам национальностей РСФСР, выразившее озабоченность политическим будущим Белоруссии: «Национальные Комиссариаты Литовский и Белорусский заинтересованы в том, чтобы в числе подлежащих возвращению служащих не попали б служащие контрреволюционного настроения, а таких б. частью назначало туда Царское Правительство, и служащие не стоящие вообще на точке зрения Советской Власти. Создание в Литве и Белоруссии Советских учреждений имеет громадный обще-политический характер и в данном случае необходимо, чтобы в местности, ныне освобожденные от оккупации, посылались лучшие работники Советской Власти» ^{[22, л. 83]}.

При этом созданные в Народном комиссариате по национальным делам национальные комиссариаты разрастались, обретали более разветвленную структуру. Так, 7 июня 1918 года Временно управляющий делами Белорусского национального комиссариата Н.С. Семенович представил в Наркомнац РСФСР доклад о необходимости создания при Белорусском Комиссариате агитационно-политического отдела. В документе подчеркивается, что «основной задачей деятельности Комиссариата являлась, является теперь укрепление власти Советов среди Белорусских трудящихся масс и та агитационная работа, которая способствовала бы дальнейшему развитию Социальной Революции на территории Белоруссии» ^{[10, л. 37]}. Для достижения указанных целей Н.С. Семеновичу представляется необходимым «организовать путем пропаганды идей Советской власти рабочие и крестьянские белорусские массы, которые могли бы в нужный момент оказать упорное сопротивление захватным стремлениям германских империалистов и быстро надвигающейся реакции со стороны местной буржуазии» ^{[10, л. 37 об.]}. Автор документа решительно осуждает буржуазную сущность сформировавшихся в Минске органов управления и их курс на создание отдельной от Советской России государственности: «…Минский Секретариат, и так называемая Белорусская рада, являясь правительством капиталистов и помещиков, уничтожает одно за другим завоевания не только октябрьской революции, но даже все те права, которые приобрел трудовой народ в начале мартовских дней. Уничтожая все гражданские и экономические завоевания Революции, Рада и Секретариат входят в тесное общение с немецкими властями и ведет от лица неуполномочившего их народа переговоры относительно провозглашения Белоруссии самостоятельной государственной единицей под протекторатом Германии» ^{[10, л. 38 – 38 об.]}. В пропаганде же и агитации за советскую власть видится залог связи России и Белоруссии: «Необходимо немедленно установить тесную связь с Белорусскими массами, при помощи тех политических партий и организаций, которые, стоя на платформе власти Советов, были бы, с одной стороны, связующими звеньями между Комиссариатом и трудовыми классами Белоруссии с другой – являлись бы проводниками тех идей, которые вложены в основу деятельности Комиссариата и служили бы непосредственными руководителями в делах организации крестьянства на местах» ^{[10, л. 37 об.]}. В докладе указывается на тесную связь РСФСР и белорусского трудового народа: «Трудовое крестьянство и рабочие Белоруссии в этот грозный момент ждут помощи от всей Российской Социалистической Советской Республики, и в этом отношении 5-ый Всероссийский Съезд Советов должен предпринять все шаги к спасению трудящейся Белоруссии» ^{[10, л. 61]}. Более того, Белорусский национальный комиссариат также планировал созвать Всебелорусский Съезд Советов, причем, исходя из документов Государственного архива Российской Федерации, можно сделать вывод, что Белоруссия потенциально рассматривается как часть РСФСР: «1. Признать Всебелорусский Съезд Советов настоятельно необходимым и подлежащим скорейшему созыву. 2. Признать Всебелорусский Съезд, по его созыву, высшим краевым органом Советской власти. 3. Выделить из 5-го Всероссийского Съезда Советов особое Организационное Бюро из представителей губерний, входящих в состав Белоруссии и поручить указанному Бюро совместно с Белорусским Национальным Комиссариатом и левыми политическими партиями заняться созывом Всебелорусского Съезда. 4. Отпустить из средств Государственного Казначейства в качестве аванса, на расходы по созыву Съезда сто тысяч рублей (100.000 руб.)» ^{[10, л. 61 об.]}.

Потенциально советский федерализм мог распространиться и на те территории и народности, которые ранее не входили даже в состав Российской империи, следовательно геополитический масштаб советского руководства выходил далеко за пределы Советской России. В докладе полномочного представителя Центрального исполнительного комитета Туркестанской республики от 28 сентября 1918 г. значилось утверждение о том, что «для заведования делами, касающимися Туркестанской республики необходимо учредить при Комиссариате по Национальным делам Туркестано-Мусульманский отдел … под управлением Полномочного Представительства и в полном его заведовании. Предметы ведомства определяются особой инструкцией, которая имеет быть издана для руководства отделом. Отдел делится на четыре подотдела, а именно: 1. Узбекский. 2. Таджикский. 3. Киргизский. 4. Младо-бухарский комитет. Цель учреждения младо-бухарского комитета – развитие революционной деятельности в Бухарском ханстве, поддержка возникающих в этом крае революционных организаций, имеющих своей целью политическое воспитание народных масс; принятие мер к экономическому преуспеянию Края. В обязанности комитета также входит развитие среди населения культурно-просветительской деятельности путем выпуска книг, брошюр и других печатных произведений и широкого их распространения» ^{[17, л. 7]}. Значимость подобных мероприятий обосновывалась докладчиком отсутствием «на дальней окраине, каким является Туркестан, революционной печати из центра, все население текущими событиями втянуто в активную политическую жизнь. Между тем литература и даже газеты или совсем не попадают на окраину или попадают с таким опозданием, что теряют свой интерес. Поэтому посылка печатных произведений является настоятельно необходимой» ^{[17, л. 7]}. Таким образом, развитие федеративных отношений в период гражданской войны в представлениях лидеров большевизма находилось в русле общей доктрины мировой революции, которую разделало большинство большевистских руководителей.

Следует, на наш взгляд, заключить, что РСФСР и избранная модель построения федерации в Советской России послужили в значительной мере примером при конструировании новой федерации – Союза Советских Социалистических Республик. Вот каким образом на этот счет рассуждал известный юрист и государственный деятель П.И. Стучка: «…Конституция СССР есть совершенствование Конституции РСФСР, т.е. Конституции РСФСР и СССР составляют единое целое» ^{[19, л. 25]}. То есть по это логике федеративные корни Советского Союза находятся в РСФСР.

В пределах бывшей Российской империи шли сложные процессы трансформации государственно-политических отношений в направлении от режима управления метрополией в лице императорской власти к построению собственной государственности. Опираясь на архивные документы, следует привести интересный пример о становлении власти в Литве, о чём убедительно свидетельствует манифест Временного революционного рабоче-крестьянского правительства Литвы, в котором подчёркивается, что «именем восставших рабочих и беднейших крестьян Литвы, именем красноармейцев Литвы объявляем власть германской военной оккупации Литовской Тарибы (Государственный Совет Литвы – прим. авт.) низложена. Вся власть переходит в руки советов рабочих, безземельных и малоземельных депутатов» ^{[23, л. 2]}. В программном документе Государственного Совета Литвы красноречиво обозначалось: «пробил час освобождения от невыносимого гнёта германских оккупантов, унижения и нищеты. Пробил час освобождения от векового гнета помещиков, кулаков и капиталистов, которые на горе народном нажили себе во время пережитой ужасной бойни огромные богатства» ^{[23, л. 2]}. При этом Комиссариат по литовским делам действовал в особых условиях оккупации. Так, в докладной записке от 6 мая 1918 года Комиссар по литовским делам отчитывался перед руководством Наркомнаца РСФСР: «Работа в оккупированных немцами областях Комиссариата по Литовским Делам состоит в следующем: отправляется туда большевистская литература и эмиссары в Псков, Полоцк, Минск, Могилев и др. города; отправляются партийные работники в Литву (двое уже отправлены – большевики) … Им ставится в обязанность, войдя в местные большевистские организации, где таковые окажутся, вести работу в духе революционного марксизма – революционной Коммунистической партии» ^{[10, л. 54]}. Кроме того, литовский комиссариат планировал «созыв в России конференции коммунистических представителей всех оккупированных областей для выработки общего плана работы» ^{[10, л. 55]}. Приведенные документы убедительно доказывают, что формирование новых самостоятельных государственно-властных отношений строилось на основе классового принципа. Они свидетельствуют о направлении на глубокое всесторонне сотрудничество с РСФСР, которое в перспективе могло вылиться в конфедеративные и даже федеративные отношения.

Об этой тенденции убедительно свидетельствует тот факт, что народный комиссариат по делам национальностей проводил совещания в феврале 1918 г. с представителями национальных комиссариатов потенциальных субъектов советской федерации. Так, в Государственном архиве Российской Федерации содержится документ, содержащий стенограмму одного из таких мероприятий, в которой в частности подчеркивается призыв к трудящимся взять власть в свои руки: «Всюду организуйте власть Советов рабочих и малоземельных депутатов. … Да здравствует победа советской республики Литвы, да здравствуют советы рабочих депутатов, да здравствует Красная Армия, да здравствует Мировая рабочая революция, да здравствует социализм!» ^{[23, л. 6]}. От рабочих Литвы председательствующим этой делегации был В. Мицкевич – Капсукас.

Средствами массовой информации освещалась деятельность Народного комиссариата по делам национальностей. В Листке информационного отдела от 25 мая 1918 г. за №2 отмечалось об активной позиции Туркестанских рабочих, делегации Кавказа, Закавказья: «область советской власти», - отмечено в Листке информационного отдела Народного комиссариата по делам национальностей (далее – Листок информационного отдела), - «растет параллельно с уяснением населением истинных целей большевиков» ^{[23, л. 14]}.

Коллегией Киргизского отдела возбуждено ходатайство перед Народным комиссариатом по делам национальностей о предоставлении места в коллегии комиссариата представителю Киргизского отдела. Члены Киргизского отдела подчеркнули, что их усилиями осуществляется агитация «среди киргизского народа» ^{[23, л. 18]}.

Газета «Знамя труда» отмечает, что «Минское земское собрание ходатайствует об образовании «Минского края» со включением Гродно и Ковно» ^{[23, л. 16]}. События в Латвии, аналогичные событиям в Литве, освещает газета «Жизнь», подчеркивая, что «в Риге, как и в Минске идут волнения из-за недостатка продовольствия» ^{[23, л. 14]}. «Повсюду основываются кружки коммунистов среди солдат» ^{[23, л. 14]}, - отмечает газета «Московские известия. Таким образом, советизация так называемых национальных окраин бывшей Российской империи носила повсеместный характер. Пространство, в пределах которого будет существовать РСФСР мыслилось в первые годы советской власти предельно широко, вплоть до границ исчезнувшей с политической карты мира Российской империи. Об этом в частности свидетельствует письмо Наркомнаца в редакцию газеты «Правда» от 1 августа 1918 г. с пояснением позиции: «В своем докладе я говорил: «Национальности, населяющие Россию следует разбить на 3 группы: национальности, живущие в условиях развитого капиталистического хозяйства (Польша, Прибалтийский Край); национальности, заселяющие отсталые в экономическом смысле территории (Поволжье) и, наконец, инородческие племена, ведущие полукочевой образ жизни (киргизы, сибирские инородцы и т.п.) ^{[10, л. 63 – 63 об.]}»

Понимание субъектного состава РСФСР не было до конца определено, но имело при этом явно выраженное практическое значение. Так в Листке информационного отдела от 27 мая 1918 г. №3 отмечалось, что «украинцы требуют от русской делегации определить, какие государства входят в состав Российской Федерации. Раковский ответил, что под федерацией в России разумеется Союз Советов» ^{[23, л. 19]}.

Формирование субъектного состава РСФСР происходило в период 1917 – 1922 года особенно активно, характеризуясь образованием новых автономных республик и областей, повышения статуса автономных областей до республик. Так, Балкарский Съезд Советов был озабочен политической судьбой Балкарии в связи с выделением Кабарды из Горской республики, направив в связи с этим соответствующую записку в Наркомнац РСФСР: «Выделение Кабарды из состава Г.С.С.Р. в Автономную Область ставит перед Балкарским народом вопрос о дальнейшей его судьбе. Оставаться в дальнейшем в Горреспублике Балкария не может, потому что в 1-х она оторвана от Г.С.С.Р. географически и слабо связана экономически и культурно, и во 2-х разрешение земельного вопроса с Кабардой невозможно, оставаясь в Г.С.С.Р. вследствие подчиненности Кабарды непосредственно центру Р.С.Ф.С.Р» ^{[20, л. 30]}. Выходом из создавшегося положения видится следующий: «…Балкарии необходимо выделится из ГССР в Автономную Область, непосредственно подчиненную центру РСФСР» ^{[20, л. 30]}. При этом аргументированное возражение вызвала идея соединения Балкарии с соседней Кабардинской областью. Причинами нецелесообразности такого шага назывались следующие: «1) Балкария представляет совершенно отдельную народность с самостоятельным языком, особыми условиями быта, характера и т.д.

2) В хозяйственном отношении Балкария имеет свои особенности. В Балкарии господствует скотоводческое хозяйство тогда как в Кабарде преобладает земледелие.

3) Балкария испокон веков была в полной зависимости от Кабарды экономически и политически, что является одной из причин её отсталости в хозяйственном и культурном отношениях. Слияние с Кабардой до уничтожения экономического господства Кабарды вследствие её многоземелия и при наличии национального неравенства означает продолжение старой политики» ^{[20, л. 30]}.

В период между Октябрьской революцией и образованием СССР процессы федеративного объединения происходили также в географически обширных и этнически многообразных регионах Закавказья. Так, 8 ноября 1921 года на Пленуме Кавбюро «единогласно принято решение создать Закавказскую федерацию, объединив хозяйственную, финансовую, военную и иностранную политику в лице Союзного Совета. … открытая по этому поводу кампания идёт успешно» ^{[24, л. 2]}. При этом объединение Закавказских республик преследовало более широкие цели, нежели хозяйственное, военное и внешнеполитическое координация их потенциалов. В действительности эта консолидация послужила моделью будущих объединительных процессов в отношении советских социалистических республик. Образование ЗСФСР сделало возможным «оформить военные отношения Р.С.Ф.С.Р. с Азербайджаном, Арменией и Грузией путем военной конвенции, которая фактически представила бы Реввоенсовету Республики всю полноту прав в отношении постановки военного дела в трёх Закавказских республиках во всех отношениях» ^{[25, л. 1]}. В резолюции Кавбюро «О федерации Закавказья», принятой на Пленуме Кавбюро 2 ноября 1921 г. указывалось» «Обособленного государственное существование Закавказских республик обессиливает их перед лицом капиталистических и буржуазных стран; честный политический союз республик послужит прочной гарантией от всяких покушений на них со стороны контрреволюционных сил и укрепит советскую власть на рубежах ближнего Востока. Политическое объединение даст возможность республикам на деле установить между собой честный хозяйственный союз, попытки к заключению которого делались неоднократно. Между тем хозяйственная разобщенность республик углубляла и без того тяжелое экономическое положение Кавказа, нищету и разорение народных масс и вызывало целый ряд недоразумений между республиками. Кавказ представляет из себя единое хозяйственное целое и его экономическое развитие может идти лишь под знаком общекавказского хозяйственного объединения. Наконец, существование многочисленных наркоматов и учреждений в трех республиках поглощает много сил и средств, создает ненужную параллельную работу во многих органах. Поэтому администрирование общими усилиями в главных и важнейших отраслях государственного управлений усилит и оплодотворит советскую работу. Исходя из этого, Кавбюро считает … необходимым заключение федеративного союза между республиками прежде всего в области военной, хозяйственной и финансовой работы и иностранной политики» ^{[26, л. 1 - 6]}. Таким образом, создание ЗСФСР видится его руководству оптимальной формой организации и управления, способная освободить население трех республик от излишней и обременительной бюрократизации, связанной с функционированием властного аппарата в каждом субъекте. Соответственно, федерализм позволяет избежать дублирования правовой регламентации, в том числе функций органов государственной власти, сопровождающей их отчетной и иной официальной документации. Федеративные отношения положительно влияют, как справедливо отмечали ответственные партийные руководители, на устранение коллизий в правовом регулировании общественных отношений разных уровней. Вместе с тем, следует отметить, что объединительные процессы не носили равномерно-поступательного характера. Определенные эксцессы были связаны с противоречивыми позициями, которые занимали видные представители большевистского руководства. Так, к примеру, в телеграмме Л.В. Каменева и Бухарина на имя Г.К. Орджоникидзе по поводу обязательного выполнения постановления пленума ЦК РКП (б) о вхождении Грузии в Союз Закавказской Федерации значится: «Из нашего выступления против Великоросского национализма отнюдь не следовала защита грузинского национализма: Вы должны знать, что постановление Пленума о вхождении в союз Закавказской федерации должно быть точно выполнено и может быть вновь рассмотрено лишь новым Пленумом, если того захочет ЦК тон вашей открытой записки – глубокое нарушение партийных нравов. Советуем прекратить склоки и работу на базисе Цекинских решений» ^[27]. Вместе с тем существовали и противоположные точки зрения, обусловленные централистскими устремлениями. Так, С.М. Киров в телеграмме на имя Г.К. Орджоникидзе отмечает: «Оказалось здесь ведется работа против Закавказской федерации за союз непосредственно с Москвой. Пришли срочно всю переписку по этому поводу с Москвой, телеграммы Ленина, Каменева и прочее» ^[28].

Формирование субъектного состава РСФСР носило сложный, далеко не всегда поступательный характер, сопровождалось многочисленными межнациональными конфликтами, течение которых осложнялось событиями Гражданской войны и военной интервенции. В результате в состав РСФСР вошли регионы, совокупность которых отнюдь не совпадала с границами бывшей Российской Империи. РСФСР не охватила те территории, которые, судя по изученным материалам, рассматривались в политической орбите большевистского руководства. На наш взгляд, во многом по этой причине процесс образования единого федеративного политического пространства не был завершён, что и привело в значительной мере к объединению РСФСР, Украины, Белоруссии и Закавказья в федерацию нового типа.

В качестве выводов относительно формирования субъектного состава РСФСР можно отметить следующее.

1. Экспериментальный характер построения советской федерации в условиях отсутствия соответствующего политико-правового опыта.

2. Идеократичность советского федеративного государства, основанная на интернационализме и праве наций на самоопределение.

3. Сложный характер советской федерации, её национально-территориальная природа с явной асимметричностью в пользу национальных субъектов. В этих условиях такие сугубо территориальные регионы, как края и губернии рассматривались исключительно как административно-территориальные единицы.

4. Изначальная непредрешенность границ советской федерации.

5. Неопределенный субъектный состав федерации, постоянно изменяемый, как качественно, так и количественно, в условиях Гражданской войны и иных трудностей объективного характера. Качественные изменения выражались, в частности, в повышении статуса национальных субъектов с автономных областей на автономные республики.

6. Ситуационный и индивидуальный характер распределения предметов ведения и полномочий между центром и регионами.