Современная практика применения субъектами международного права односторонних ограничительных мер (для целей настоящей статьи понятия «санкции» и ограничительные меры предлагается считать равнозначными) подтверждает, что их целями традиционно становятся суверенные государства (например, Российская Федерация) или частноправовые субъекты – физические лица или организации, соответствующие определенным критериям (например, лица, ведущие деятельность в нефтегазовом секторе Российской Федерации). При этом особое место среди субъектов международного права, применяющих ограничительные меры, занимает Европейский Союз (далее также – «ЕС» или «Союз»), являющийся единственной региональной международной организацией, применяющей односторонние ограничительные меры в отношении третьих государств и их резидентов. В настоящий момент в Союзе действует свыше 40 санкционных режимов, 25 из которых были введены в действие автономно, то есть в отсутствие резолюции Совета Безопасности ООН (далее – «СБ ООН»)^{[4, c. 142-143]}.

После объявления 24 февраля 2022 года Президентом Российской Федерации о начале специальной военной операции в отношении России, ее физических и юридических лиц последовали ограничительные меры (санкции) со стороны Европейского Союза. Новые санкции одновременно предусматривали как расширение запретов, действующих с 2014 года, так и принципиально новые, ранее не использованные, ограничения.

Необходимым представляется отметить, что проблематика ограничительных мер (санкций) ЕС получила относительную научную проработку в отечественной юридической литературе. Наиболее полная характеристика ограничительных мер ЕС содержится в монографии М. Г. Дораева^[5]. Однако нельзя говорить, что данная работа представляет собой всеобъемлющее научное исследование этого явления – в силу общего характера монографии, ограничительным мерам ЕС было уделено относительно незначительное внимание, не обеспечивающее исчерпывающую научную проработку. Более того, рассматриваемая монография была опубликована в 2016 году и впоследствии не обновлялась, таким образом она не учитывает те существенные изменение в правовом регулировании ограничительных мер ЕС, которые произошли после 24 февраля 2022 года.

Следует также отметить труды С. В. Гландина, в которых исследуются отдельные вопросы ограничительных мер ЕС, однако сфера исследования данных работ представляется ограниченной преимущественно вопросами введения санкций в отношении отдельных частно-правовых субъектов и оспариванием данными субъектами введенных санкций в Суде Европейского Союза (далее – «Суд ЕС»). В этой связи С. В. Гландин уделяет значительное внимание изучение судебной практики Суда ЕС по делам об оспаривании ограничительных мер подсанкционными лицами^[21], а также проводит анализ применения Судом ЕС для этих целей положений Хартии Европейского Союза об основных правах^[25]. При этом внимание автора сосредоточено на изучении прецедентной практики Суда ЕС и ее применении при рассмотрении исков российских заявителей таких как Аркадий Ротенберг^[22], концерн Алмаз-Антей и нефтяная компания Роснефть^[23][24]. При этом в данных работах не приводится специфика и особенности практического применения отдельных видов ограничительных мер ЕС.

Дополнительно следует выделить работу А. А. Клишаса, в которой был проведен политико-правовой анализ ограничительных мер ЕС^[6]. Предметом анализа данной работы стали ограничительные меры, введенные в отношении Российской Федерации на момент публикации – т.е. не учитывается специфика новых ограничительных мер, введенных после 24 февраля 2022 года. Кроме этого, в рамках своей работы автор не ставил цели провести доктринальное изучение ограничительных мер ЕС, в его работе отражена специфика санкций широкого круга субъектов международного права, в который, кроме ЕС, входят США, Швейцария и Австралия.

Некоторые вопросы ограничительных мер ЕС, действующих в отношении России, были рассмотрены в работе В. В. Войникова^[7], однако данную работу можно рассматривать как общую нормативно-правовую характеристику отдельных ограничений, установленных ЕС в отношении России до 24 февраля 2022 года. В статье значительное внимание уделено обзорному рассмотрению применимых нормативных правовых актов ЕС, что не позволило учесть результаты изучения феномена ограничительных мер ЕС, отраженные в работах отечественных и зарубежных авторов.

Несмотря на наличие в отечественной юридической литературе публикаций, касающихся ограничительных мер ЕС, приведенных выше, к настоящему моменту представляется преждевременным говорить о том, что данное явление получило полную и исчерпывающую доктринальную проработку, опубликованные к настоящему моменту работы затрагивают лишь отдельные аспекты данного явления или рассматривают его в общих чертах. При этом, учитывая продолжительное (с 2014 года) применение ограничительных мер ЕС в отношении Российской Федерации, российских юридических и физических лиц, тщательное доктринальное исследование ограничительных мер ЕС представляется не только необходимым как с научной, так и с практической точки зрения. На практике это позволит учитывать специфику ограничительных мер при совершении деловых операций с европейской юрисдикцией, в научном плане – доктринальная проработка даст основу для дальнейших прикладных исследований и законодательных разработок в части противодействия негативным последствиям ограничительных мер ЕС.

В рамках настоящей статьи не предполагается установление и разрешение существующих доктринальных противоречий в части того, каким образом следует определять ограничительные меры. Отметим, что данный вопрос, несмотря на относительную проработку санкционной проблематики, как в отечественной, так и в зарубежной литературе, по-прежнему не имеет единого подхода среди исследователей^{[3, с. 5]}. Так некоторые авторы полагают, что санкции представляют собой правовой инструментарий, разработанный для ограничения торговых или финансовых отношений с иностранными государствами, правительствами, юридическими или физическими лицами^{[2, c. 334]}. Существенным недостатком данного определения является то, что оно не учитывает цели применения санкций. Другие авторы, что представляется целесообразным, определяют санкции в зависимости от их цели как наказание, накладываемое посредством любых средств и процессов с предполагаемой целью изменения поведения государства-цели санкций^{[1, c. 3-5]}. Данное определение не отражает возможные виды санкций и ограничивается только санкциями в отношении государств, в то время как современная практика давно допускает применение санкций в отношении частноправовых субъектов.

Таким образом, хотя и будучи правильными оба указанных определения по отдельности представляются несколько неполноценными. Несмотря на то, что формирование понятия ограничительных мер не является целью настоящей работы, для целей исследования к таковым предлагается относить торговые или финансовые ограничения, вводимые посредством правовых механизмов государствами или международными организациями против государств, организаций и физических лиц с целью «наказания» за поведение, не соответствующее политическим ориентирам инициаторов санкций, и для принуждения к изменению такого поведения.

Целью настоящей статьи является установление причин и предпосылок использования ограничительных мер в отношении частноправовых субъектов, определение и классификация инструментария ограничительных мер ЕС, используемого в отношении частноправовых субъектов. Для достижения заявленной цели в качестве предмета изучения настоящей статьи избраны ограничительные меры ЕС, действующие в отношении Российской Федерации и ее резидентов, поскольку в настоящее время они предполагают использование наиболее широкого спектра возможных ограничений, которые применяются только в отношении Российской Федерации. Методологическую основу исследования составил диалектический метод познания правовых явлений, в дополнение к которому были использованы: логический и системный методы – такой подход позволил рассмотреть изучаемую проблему с точки зрения основных законов диалектики, с помощью формальной логики, в целом как систему и по отдельности – как составные части данной системы. В процессе изучения нормативных правовых актов ЕС был также использован технико-юридический метод. В меньшей степени, в частности, при изучении предпосылок применения ограничительных мер в отношении частноправовых субъектов, был использован историко-правовой метод.

1. Предпосылки применения ограничительных мер в отношении частноправовых субъектов (концепция smart sanctions)

Несмотря на то, что ограничительные меры применялись регулярно на протяжении всей истории государства и права, их целями чаще всего становились публичноправовые субъекты –суверенные государства^[8].

Применение ограничительных мер в отношении частноправовых субъектов – явление достаточно новое и оттого малоизученное. Возникновение данной практики принято относить к XX веку, к периоду мировых войн, когда Великобритания совместно с США впервые обратились к практике контроля за участниками делового оборота – при помощи разведывательных служб они отслеживали торгующих с Германией физических и юридических лиц нейтральных государств. Такие лица подлежали включению в так называемые «черные списки». Подданным Великобритании запрещалось вести торговые отношения с фигурантами данных списков, а нейтральным государствам запрещалось предоставлять им товары, произведенные Великобританией^{[9, c. 147-148]}.

Вместе с тем, после окончания второй мировой войны практика применения ограничительных мер в отношении частноправовых санкций отошла на второй план до 2000-х годов. В зарубежной юридической литературе приводятся оценки, что основной предпосылкой развития данной практики послужили террористические акты 11 сентября 2001 года. Отмечается, что данные события стали катализатором для международного сообщества, способствовавшим учащению применения ограничительных мер в отношении частноправовых субъектов (террористов) как со стороны ООН, так и со стороны ЕС и прочих субъектов международного права^{[11, c. 91]}.

Данные ограничительные меры применялись как в многостороннем формате на основании резолюций СБ ООН, так и в индивидуальном формате отдельными субъектами международного права. Зарубежные исследователи отмечают, что чрезвычайный масштаб применения «антитеррористических» санкций ЕС свидетельствует об их становлении не только важным компонентом санкционной политики ЕС, но и краеугольным камнем общей внешней политики и безопасности Союза^{[12, c. 288]}. Следует отметить, что в основу измененного подхода легли соответствующие резолюции СБ ООН – если до 11 сентября 2001 года СБ ООН было принято три резолюции, предусматривающие санкции, связанные с терроризмом, то после указанной даты и до 2010 года – 13 резолюций. Возросшая активность СБ ООН в этом направлении свидетельствует о существовании консенсуса среди постоянных членов СБ ООН о необходимости использовать санкции против частноправовых субъектов для противодействия терроризму. Подтверждением тому может стать высказываемая в отечественной литературе критика эффективности санкций СБ ООН в ситуации конфликта между его постоянными членами. Например, М. Г. Дораев обуславливает немногочисленность резолюций СБ ООН о санкциях в период Холодной войны ситуацией перманентного конфликта между постоянными членами СБ ООН, которая привела к де-факто блокировки СБ ООН и лишению его возможности эффективно использовать международные санкции для принуждения делинквентов к соблюдению норм международного права^{[5, c. 17]}.

Логичным будет предположить, что ограничительные меры в отношении частноправовых субъектов показали себя эффективным инструментом в случае борьбы с терроризмом – этим обусловлено их экстраполяции на международно-правовые отношения между государствами. Дополнительным фактором, способствующим этому процессу, вероятно, стали императивные принципы международного права, закрепленные в статье 2 Уставе ООН и обязывающие государства воздерживаться в международных отношениях от угрозы силой или ее применения, а также разрешать свои международные споры мирными средствами. Возможно, некоторые государства стали рассматривать экономические санкции как «мирный» инструмент разрешения своих международных споров.

В зарубежной литературе существует точка зрения, согласно которой активное применение ограничительных мер в отношении частноправовых субъектов обусловлено стремлением ЕС сократить негативное гуманитарное воздействие таких мер на гражданское население государства, ставшего их целью. По этой причине ограничительные меры в отношении частных лиц предлагается считать «умными» (smart) или «точечными» (targeted)^{[13, c. 63]}.

Подобный подход прослеживается также в документах Совета ЕС, отвечающего за применение ограничительных мер ЕС. В частности, в Основных принципах по применению ограничительных мер (санкций), утвержденные им 7 июня 2004 года, указывается, что ограничительные меры должны применяться таким образом, чтобы оказывать максимальное воздействие на тех, чье поведение они направлены изменить. При этом точечные ограничительные меры должны в максимально возможной степени снижать любые неблагоприятные гуманитарные или непредвиденные последствия для лиц, не являющихся целями санкций (соответствующие указания содержатся, например, в Базовых принципах использования ограничительных мер (санкций), которые были опубликованы 7 июня 2004 года). Хотя подобного рода документы не являются юридически обязательными для ЕС и его государств-членов, они принимаются Советом ЕС с намерением дальнейшего использования при введении ограничительных мер^{[13, c. 63]}.

В отечественной литературе, посвященной вопросу ограничительных мер, такой подход подвергается серьезной критике. В частности, И. Н. Тимофеев указывает, что введение точечных санкций в отношении стратегически важных для страны компаний может повлечь тяжелые негативные последствия для граждан этой страны^{[14, c. 74]}. Аналогичные суждения можно встретить и в профильной зарубежной литературе, в частности, Даниэль Дрезнер, профессор международной политики в Флетчерской школе права и дипломатии Университета Тафтса отмечает, что целевые санкции, которые должны были уменьшить негативные последствия по сравнению с всеобъемлющими санкциями, на практике наносят гуманитарный ущерб населению соответствующих стран^[20]. Недавно данные выводы нашли свое подтверждение в связи с действием санкций США в отношении отдельных членов Талибана (террористическая организация, запрещенная в Российской Федерации), вошедших в состав нового Правительства Афганистана. Данный расклад существенно осложнил поставки гуманитарной помощи в Афганистан и поставили страну на грань гуманитарной катастрофы.

2. Ограничительные меры ЕС в отношении третьих государств и их лиц. Пример России

2.1. Нормативно-правовая основа применения ограничительных мер ЕС в отношении России

Европейская Комиссия, орган исполнительной власти Союза, относит ограничительные меры характера к инструментам общей внешней политики и безопасности (См., например, European Commission, Restrictive measures, Spring 2008). Решения в рамках общей внешней политики и безопасности принимаются единогласно всеми государствами-членами ЕС в соответствии с пунктом 3 статьи 24 Договора о Европейском Союзе (подписан в г. Маастрихт 7 февраля 1992 года, с 1 декабря 2009 года действует с изменениями и дополнениями в редакции от 13 декабря 2007 года). Смысл общей внешней политики и безопасности заключается в закреплении принципов и целей внешнеполитической деятельности ЕС, на основе политической солидарности государств-членов Европейского Союза.

Применяя ограничительные меры Европейский Союз преследует ряд целей:

— защита фундаментальных ценностей и интересов в соответствии с принципами, закрепленными в Уставе Организации Объединенных Наций;

— обеспечение безопасности Европейского Союза;

— защита международного мира и безопасности в соответствии с принципами, закрепленными в Заключительном акте Совещания по безопасности и сотрудничеству в Европе и Парижской хартии для новой Европы;

— развитие международного сотрудничества;

— развитие и укрепление демократии, законности и уважения прав человека и основных свобод.

Правовым основанием введения ограничительных мер экономического характера и финансовых санкций ЕС является статья 215 Договора о функционировании ЕС (подписан в Риме 25 марта 1957 года, действует с 1 декабря 2009 года в редакции от 13 декабря 2007 года). Решения о введении ограничительных мер ЕС принимает Совет ЕС, в котором представлены все государства-члены ЕС^[19]. Поскольку данное решение относится к общей внешней политики и безопасности, оно должно быть единогласно одобрено всеми государствами-членами ЕС. Принятое Советом ЕС решение вступает в силу с момента опубликования в официальном печатном органе ЕС – Официальном журнале ЕС.

В соответствии с данной процедурой Совет ЕС принял следующие нормативные правовые акты, устанавливающие ограничительные меры в отношении Российской Федерации:

— Решение Совета ЕС № 2014/512/CFSP от 31 июля 2014 года и корреспондирующий ему Регламент Совета ЕС № 833/2014 от 31 июля 2014 года «Об ограничительных мерах в связи с действиями России по дестабилизации ситуации на Украине» (далее – «Регламент 833/2014»). Указанные нормативные правовые акты предусматривают комплекс секторальных ограничительных мер (т. е. ограничения в отношении России и российских лиц, не связанные с блокировкой активов);

— Решение Совета ЕС № 2014/145/CFSP от 17 марта 2014 года и корреспондирующий ему Регламент Совета ЕС № 269/2014 от 17 марта 2014 года «Об ограничительных мерах в связи с действиями, подрывающими или угрожающими территориальной целостности, суверенитету и независимости Украины» (далее – «Регламент 269/2014»). Указанные нормативные правовые акты предусматривают блокирующие ограничительные меры в отношении отдельных российских физических лиц и организаций.

Следует отметить, что, помимо перечисленных выше нормативных правовых актов, ЕС установил специальный режим ограничительных мер в отношении Республики Крым и города федерального значения Севастополя. Основанием действия данных ограничительных мер являются Решение Совета ЕС № 2014/386/CFSP от 23 июня 2014 года и корреспондирующий ему Регламент Совета ЕС № 692/2014 от 23 июня 2014 года «Об ограничительных мерах в ответ на незаконную аннексию Крыма и Севастополя». Детальное рассмотрение данных нормативных правовых актов, однако, не является целью настоящей статьи, поскольку они уже неоднократно изучались в отечественной литературе и не подвергались изменению с 2014 года.

Первоначально все перечисленные выше акты были приняты для создания дополнительных издержек для Российской Федерации в связи с присоединением к ней Крыма и Севастополя, а также для склонения Российской Федерации к изменению своей политики в отношении Украины. В частности, в преамбуле к Регламенту 269/2014 указывается, что «главы государств-членов ЕС подчеркнули, что решение кризиса должно быть найдено путем переговоров между правительствами Украины и Российской Федерации, в том числе с помощью потенциальных многосторонних механизмов, и что при отсутствии результатов ЕС примет решение о дополнительных мерах, таких как визовые ограничения, блокировка активов…». Преамбула к принятому позднее Регламенту 833/2014 указывает, что «…признано целесообразным ввести дополнительные ограничительные меры с целью увеличения издержек от действий России по подрыву территориальной целостности, суверенитета и независимости Украины и содействия мирному урегулированию кризиса…».

2.2 Сфера действия и классификация ограничительных мер ЕС

Действие санкций ЕС ограничено лицами, имеющими связь с юрисдикцией ЕС. Они обязательны для соблюдения всеми лицами на территории ЕС (в том числе на борту самолетов или судов под флагом государства-члена ЕС), а также любыми лицами, в части деятельности, которая полностью или частично совершается на территории ЕС (далее совместно – «лица ЕС»).

Кроме того, ограничительные меры ЕС вне зависимости от места нахождения и региона деятельности обязаны соблюдать физические лица, являющиеся гражданами государств-членов ЕС, и организации, зарегистрированные в соответствии с законодательством ЕС.

Таким образом, если личным законом какого-либо лица не является закон государства-члена ЕС, при этом такое лицо не находится на территории ЕС и не ведет деятельность на территории ЕС – оно не обязано соблюдать ограничительные меры ЕС.

Ограничительные меры ЕС в зависимости от предусмотренных ими последствий можно разделить на три категории:

1. блокирующие – предусматривающие блокировку имущества подсанкционного лица;

2. неблокирующие – предусматривающие ограничения, не связанные с блокировкой активов; и

3. визовые – ограничивающие доступ подсанкционного лица на территорию ЕС.

В свою очередь неблокирующие санкции можно дополнительно классифицировать на торговые и финансовые (в том числе инвестиционные).

В зависимости от того, требуется ли для вступления в силу ограничительных мер ЕС принятие национального регулирования государством-членом ЕС можно выделить:

1. блокирующие ограничительные меры и подавляющая часть неблокирующих ограничительных мер (кроме ограничений на поставки оружия);

2. ограничительные меры, требующие принятие дополнительного национального регулирования (визовые ограничительные меры и ограничения на поставки оружия).

Блокирующие ограничительные меры ЕС вводятся в отношении физических лиц и организаций на основании решений и регламентов Совета ЕС, которые действуют непосредственно на всей территории ЕС. Средства и экономические ресурсы, которые принадлежат или контролируются такими подсанкционными лицами подлежат блокировке, кроме того, запрещено предоставление средств или экономических ресурсов, прямо или косвенно, подсанкционным лицам или к их выгоде. Данный вид ограничений действует в отношении физических лиц и организаций, перечисленных в приложении к соответствующему «санкционному» регламенту Совета ЕС.

Для целей блокирующих ограничительных мер ЕС предусмотрены широкие определения того, что относится к «средствам» и «экономическим ресурсам». В частности, к «средствам» относятся финансовые активы и любого рода выгоды, включая, но не ограничиваясь (i) деньги, чеки и иные платежные инструменты; (ii) вклады в финансовых институтах или иных организациях, балансы счетов, долги и долговые обязательства; (iii) публично и частно-торгующиеся ценные бумаги и долговые инструменты, включая акции, облигации, деривативные контракты; (iv) проценты, дивиденды или иные виды прибыли либо ценности, получаемые от или создаваемые активами; (v) кредиты, права на зачет, гарантии, контрактные гарантии или иные финансовые обязательства; (vi) аккредитивы, транспортные накладные, свидетельства о переходе собственности; (vii) документы, представляющие доказательства долей в средствах или финансовых ресурсах^{[5, c. 115-116]}.

В свою очередь «экономическими ресурсами» признаются активы любой разновидности (материальные или нематериальные, движимые или недвижимые), которые не относятся к средствам, однако могут использоваться для получения средств, товаров или услуг^{[5, c. 115-116]}.

Традиционным спутником блокирующих ограничительных мер являются визовые ограничительные меры – они действуют в отношении подсанкционных физических лиц, активы которых подлежат блокировке. Однако, в отличие от блокирующих ограничительных мер, нормативные правовые акты Совета ЕС о санкциях не имеют прямого действия в части, касающейся визовых ограничений. Государства-члены ЕС обязаны дополнительно имплементировать визовые ограничительные меры в свой национальный правопорядок. В частности, Решение Совета ЕС № 2014/145/CFSP от 17 марта 2014 года, предусматривающее блокирующие санкции в отношении российских лиц, дополнительно обязывает государства-члены ЕС предпринять необходимые меры для предотвращения доступа на свою территорию или транзита через нее физических подсанкционных лиц.

Визовые ограничительные меры не применяются в отношении граждан государств-членов ЕС, а также в ситуации, когда это противоречило бы некоторым международно-правовым обязательствам государства-члена ЕС (например, если это препятствовало бы доступу такого физического лица к международной конференции, проводимой под эгидой ООН на территории соответствующего государства-члена ЕС). Кроме того, государство — член ЕС может по собственному усмотрению сделать исключение из данного запрета, если поездка обоснована срочными гуманитарными потребностями или необходимостью посетить межправительственную встречу, либо такая поездка поддержана или организована ЕС^{[5, c. 117]}.

Наибольшие трудности на практике, как представляется, связаны с неблокирующими санкциями. Указанное обуславливается чрезвычайно широким набором инструментов, предусмотренных данной категорией ограничительных мер. Традиционно этот набор включает запрет поставок вооружений или товаров военного или двойного назначения, а также оказания сопутствующих услуг и предоставления связанного с этим финансирования любым лицам, находящимся в государстве-цели ограничительных мер, или любым лицам для использования в этом государстве. Кроме этого, нормативные правовые акты ЕС о санкциях могут предусматривать дополнительные ограничительные меры. Например, Решение Совета ЕС № 2017/2074/CFSP от 13 ноября 2017 года «Об ограничительных мерах в связи с ситуацией в Венесуэле», запрещает, помимо прочего, поставлять в Венесуэлу или для использования в Венесуэле:

— товары, которые могут использоваться для внутренних репрессий; а также

— оборудование и программное обеспечение, которое может использоваться для отслеживания и перехвата коммуникаций в интересах правящего режима.

При этом традиционно торговые ограничительные меры, запрещающие поставку отдельных категорий товаров, предусматривают также запрет на оказание технической и финансовой помощи, брокерских услуг и предоставление финансирования в связи с такими «запрещенными» поставками.

2.3. Ограничительные меры ЕС, действующие в отношении России

Набор ограничительных мер ЕС, действовавших в отношении Российской Федерации в связи с присоединением Крыма, предусматривал блокирующие и визовые ограничительные меры, а также неблокирующие ограничительные меры. После начала специальной военной операции на территории Украины данные ограничительные меры были существенно расширены – блокирующие ограничительные меры были введены в отношении кратно большего числа российских лиц, а неблокирующие ограничительные меры были дополнены новыми запретами, которые ранее отсутствовали в практике ЕС.

Для применения в отношении российского лица блокирующих ограничительных мер (и визовых, если речь идет о физическом лице), оно должно соответствовать какому-либо из следующих признаков, предусмотренных статьей 3 Регламента 269/2014:

— являться физическим лицом, которое ответственно за поддержку или реализацию действий или политик, которые подрывают или создают угрозу для территориальной целостности, суверенитета и независимости Украины, а также стабильности и безопасности на Украине или которые препятствуют деятельности международных организаций на Украине;

— является юридическим лицом, оказывающим материальную или финансовую поддержку действиям, которые подрывают или создают угрозы для территориальной целостности, суверенитета и независимости Украины;

— является юридическим лицом в Крыму или Севастополе, право собственности на которое было передано в нарушение законодательства Украины, или юридическим лицом, получившим выгоду от такой передачи права собственности;

— является лицом, которое оказывает материальную или финансовую поддержку российским лицам, ответственным за принятие решений о присоединении Крыма и дестабилизации Украины;

— является лицом, совершающим операции с сепаратистскими группами на Донбассе.

После 24 февраля 2022 года ограничительные меры ЕС могут быть дополнительно введены в отношении лиц, получающих материальную или финансовую выгоду от Правительства России, а также крупных российских предпринимателей и организаций, которые ведут деятельность в секторах экономики, приносящих значительные доходы Правительству России.

Все разнообразие неблокирующих ограничительных мер можно разделить на три группы: торговые, финансовые и прочие. Каждая из названных групп, в свою очередь, подразделяется на отдельные виды ограничений.

Торговые ограничительные меры предусматривают, как правило, запреты на продажу, поставку, перевозку или экспорт отдельных категорий товаров в Россию, а также противоположные запреты на импорт, приобретение или перевозку отдельных категорий товаров из России. С 2014 года было запрещено поставлять в Россию или для использования в России и из России товары военного назначения, поставлять в Россию или для использования в России некоторые категории товаров двойного назначения, а также некоторые товары, подлежащие использованию в нефтегазовом секторе для проектов по добыче и разведки нефти на глубине свыше 150 метров, к северу от полярного круга или для проектов, имеющих потенциал добычи сланцевой нефти.

После 22 февраля 2022 года торговые ограничительные меры были существенно расширены и на дату настоящей статьи дополнительно запрещено поставлять в Россию или для использования в России любые товары двойного назначения (любые категории); товары, которые могут способствовать развитию ее военного и промышленного потенциала; чрезвычайно широкий перечень товаров нефтегазовой промышленности (в том числе, необходимые для сжижения газа); товары, предназначенные для аэрокосмической промышленности и авиационное топливо; высокотехнологичную продукцию и квантовые компьютеры; морские навигационные установки; и предметы роскоши.

Кроме этого, было запрещено импортировать ряд товаров в ЕС, если они имеют российское происхождение или импортируются из России. Данный запрет распространяется на сталелитейную продукцию, уголь и прочее твердое ископаемое топливо, сырую нефть и нефтепродукты, а также на товары, экспорт которых приносит существенные доходы Российской Федерации.

Помимо непосредственно торговых запретов (т. е. запрета непосредственно импорта или экспорта товаров) санкционное регулирование ЕС запрещает оказывать технологическую или финансовую помощь, брокерские услуги или предоставлять финансирование в связи с запрещенными поставками.

Финансовые ограничения, действовавшие с 2014 года, предусматривали запрет на предоставление средне- и долгосрочного финансирования крупнейшим государственным банкам и государственным компаниям России (в частности, ВТБ, Сбербанк и Роснефть), а также их дочерним структурам за пределами ЕС и лицам, действующим от их имени или по их распоряжению. Так было запрещено приобретать обращаемые ценные бумаги и инструменты денежного рынка, выпущенные указанными организациями (i) с 1 августа 2014 года по 12 сентября 2014 года со сроком погашения более 90 дней, (ii) c 12 сентября 2014 года по 12 апреля 2022 года со сроком погашения 30 дней. Также было запрещено оказывать инвестиционные услуги в связи с выпуском указанных ценных бумаг и участвовать в соглашениях о выдаче займа или кредита на срок свыше 30 дней для какой-либо организации, в отношении которой действуют указанные ограничения.

После 22 февраля 2022 года дополнительно было запрещено совершать сделки и операции в отношении обращаемых ценных бумаг и инструментов денежного рынка, выпущенных организациями, для которых действует данный запрет, после 12 апреля 2022 года с любым сроком погашения. Кроме этого, был существенно расширен перечень российских юридических лиц, к которым применимо данное ограничение.

ЕС де факто заблокировал золотовалютные резервы Центрального Банка Российской Федерации, находящиеся в его юрисдикции, поскольку лицам ЕС было запрещено совершать любые операции, связанные с управлением активами Банка России.

Запрещено, кроме того, совершать инвестиции в энергетический сектор Российской Федерации, а также любым российским лицам запрещено открывать в европейских финансовых институтах депозиты на сумму свыше 100 000 евро и хранить на европейских криптовалютных площадках активы стоимостью свыше 10 000 евро. Лицам ЕС было запрещено также оказывать финансовые услуги, связанные с перевозкой российской нефти и нефтепродуктов.

К прочим ограничительным мерам можно отнести:

— приостановку вещания на территории ЕС ряда российских государственных СМИ (в частности, Russia Today);

— запрет на предоставление доступа к портам и докам на территории ЕС для судов под российским флагом;

— запрет российским автотранспортным предприятиям перевозить грузы по дорогам ЕС;

— запрет российским лицам участвовать в европейских государственных закупках;

— запрет предоставления государственной помощи компаниям с публичным участием свыше 50%;

— запрет поставки в Россию банкнот, номинированных в валюте государств-членов ЕС;

— запрет предоставления зарегистрированных адресов и услуг по созданию и управлению трастами, фондами и иными аналогичными образованиями, если их учредителем или бенефициаром является российское лицо;

— запрет оказания кредитных рейтинговых, аудиторских, бухгалтерских услуг, услуг налогового и управленческого консультирования, а также консультирования по вопросу связей с общественностью.

При этом следует отметить, что, как правило, любые ограничительные меры, рассмотренные выше, предусматривают ряд исключений, когда они не подлежат применению или когда компетентный санкционный регулятор государства ЕС вправе выдавать разрешения на совершение запрещенной сделки или операции. Однако рассмотрение данных исключений в рамках настоящей статьи представляется невозможным в силу их объемного характера, а также ввиду их несоответствия целям настоящей статьи.

3. Заключение

В ходе проведенного исследования было установлено, что ограничительные меры в отношении частноправовых субъектов стали активно применяться лишь с 2001 года в рамках международной борьбы с терроризмом. Инструмент, продемонстрировавший свою эффективность в процессе использования СБ ООН, был принят на вооружение отдельными субъектами международного права, в том числе Европейским Союзом, а приобретенный в рамках борьбы с терроризмом опыт был экстраполирован им для применения ограничительных мер против суверенных государств и их резидентов.

Нормативные правовые акты ЕС об ограничительных мерах, изученные в рамках настоящей статьи, свидетельствуют, что наиболее активно ограничительные меры ЕС применяются в отношении Российской Федерации и ее резидентов. Так, Регламенты 269/2014 и Регламент 833/2014 содержат исчерпывающий набор механизмов ограничительных мер, используемых Союзом. Изучение ограничительных мер ЕС, действующих в отношении Российской Федерации, позволило классифицировать их на блокирующие, которые, если применяются в отношении физических лиц, всегда следуют совместно с визовыми, а также неблокирующие. В числе последних в рамках настоящего исследования были выделены торговые, финансовые и прочие ограничительные меры.

При этом данный санкционный режим постоянно и динамично развивается, что обуславливает необходимость дальнейшей доктринальной проработки его основ, особенностей и практических последствий. Можно констатировать, что в 2022 году произошло существенное расширение используемых механизмов ограничительных мер ЕС – в дополнение к ограничению экспорта товаров в Российскую Федерацию был ограничен импорт значительного числа товаров российского происхождения. В свою очередь экспортные ограничения были распространены не только на существенно больший ряд товаров, но и на некоторые европейские услуги – их запрещено оказывать для российских лиц. В части финансовых ограничений, помимо ранее используемых ограничений на доступ российских государственных банков и компаний к средне- и долгосрочному европейскому финансированию, был установлен неизбирательный запрет для российских лиц на размещение депозитов на сумму свыше 100 000 евро в финансовых институтах ЕС. Кроме этого, был использован механизм, обеспечивающий де факто блокировку активов Банка России, размещенных в юрисдикции ЕС.

Ограничительные меры ЕС, действующие в отношении России, в гораздо меньшем объеме используются ЕС в отношении других государств (в частности, в отношении Белоруссии, Венесуэлы, Ливии, Ирака, Судана, Мьянмы и прочих). Для ограничительных мер ЕС, действующих в отношении других, кроме России, государств также будут справедливы результаты настоящего исследования, поскольку такие ограничительные меры частично предусматривают механизмы, являющиеся аналогичными по отношению к установленным Регламентом 269/2014 и Регламентом 833/2014.

Дополнительно можно констатировать, что гипотезы, высказываемые в зарубежной юридической доктрине в части применения ограничительных мер, не находят своего практического подтверждения. В частности, предположение, что применение ограничительных мер в отношении частноправовых субъектов позволит снизить негативные социальные и гуманитарные издержки по сравнению с применением ограничительных мер в отношении целого государства. Несмотря на официальные заявления органов ЕС о применении «умных» и «точечных» санкций, настоящая работа свидетельствует, что на практике такие ограничительные меры сопровождаются неизбирательными всеобъемлющими ограничениями, которые действуют не только для подсанкционных лиц, но и в принципе для любых лиц соответствующего государства-цели санкций.

В этом контексте, едва ли можно назвать «умным» запрет импорта в ЕС отдельных категорий продукции, произведенной любыми российскими лицами, а также запрет экспорта из ЕС отдельных категорий товаров для любых российских лиц. Кроме того, заявления об использовании «умных» санкций для снижения негативного гуманитарного воздействия не выдерживают проверку при рассмотрении фактической блокировки ЕС активов Банка России, что частично парализует достижение им целей по защите и обеспечению устойчивости рубля, обеспечению стабильности и развития национальной платежной системы и финансового рынка. Тем самым данные ограничительные меры теоретически способны повлечь существенные негативные гуманитарные последствия (такие как, например, гиперинфляция). Таким образом, можно сделать вывод, что с практической точки зрения ограничительные меры ЕС предусматривают набор гибридных ограничений, сочетающий одновременно всеобъемлющие санкции в отношении соответствующего государства и точечные санкции в отношении отдельных частноправовых субъектов.