Библиотека
|
ваш профиль |
Арктика и Антарктика
Правильная ссылка на статью:
Васильчук А.К., Васильчук Ю.К., Буданцева Н.А., Блудушкина Л.Б., Васильчук Д.Ю., Гинзбург А.П., Слышкина Е.С.
Соотношение углерода и азота и вариации стабильных изотопов углерода в торфе, перекрывающем пальза у поселка Елецкий
// Арктика и Антарктика.
2022. № 3.
С. 11-34.
DOI: 10.7256/2453-8922.2022.3.38834 EDN: JICZQM URL: https://nbpublish.com/library_read_article.php?id=38834
Соотношение углерода и азота и вариации стабильных изотопов углерода в торфе, перекрывающем пальза у поселка Елецкий
DOI: 10.7256/2453-8922.2022.3.38834EDN: JICZQMДата направления статьи в редакцию: 24-09-2022Дата публикации: 31-10-2022Аннотация: Торфяной покров пальза - архив высокого качества геохимических и биохимических условий времени его формирования. Бугристый торфяник Елецкий исследован на северо-востоке Большеземельской тундры (67°16′ с.ш., 63°39′ в.д.). Детально изучены пальза высотой от 1,5 до 4 м. В торфе определено содержание углерода и азота, а также изотопный состав углерода. Проведен анализ содержания углерода и азота в растениях, произрастающих как на поверхности бугров пучения, так и в понижениях между буграми. Согласно ранее полученным радиоуглеродным датировкам, пальза в пределах исследованного массива имеют голоценовый возраст. Торф на буграх пучения характеризуется более высокими значениями содержания углерода и азота, чем современная растительность и торф увлажненных понижений между буграми. Исследования пальза-массива Елецкий показали, что изотопный состав углерода в пальза-массиве Елецкий определяется прежде всего ботаническим составом растительных остатков. Различий в изотопном составе торфа при переходе от талого торфа к мерзлому не прослеживается. Степень разложения торфа на изотопном составе торфа не прослеживается. По сравнению с литальза в условиях пальза доступный микроорганизмам и растениям азот перерабатывается гораздо активнее. Поскольку в изученном торфе пальза максимальному значению δ13С соответствует локальный минимум содержания азота и локальный максимум содержания углерода, а также максимальное значение C/N, торф из этого интервала соответствует мезотельму – граничному слою между акротельмом и катотельмом, Полученные результаты указывают на высокую степень обводнения массива Елецкий в целом в процессе аккумуляции торфа и преимущественно анаэробные условия его разложения. Ключевые слова: многолетнемерзлые породы, торфяно-минеральные бугры пучения, пальза, углерод, азот, стабильные изотопы углерода, соотношение углерод-азот, Елецкий, Большеземельская тундра, северо-восток ЕвропыРабота выполнена в рамках фундаментальной госбюджетной темы "Эволюция, современное состояние и прогноз развития береговой зоны Российской Арктики (ГЗ)", номер ЦИТИС: 121051100167-1 Abstract: Palsas and peat plateaus have an important role in the bio- and geodiversity of Northern environments. The peat of the palsa is an archive of geochemical and biochemical conditions of high quality. The palsa peat bog of Eletsky was studied in the north-east of the Bolshezemelskaya tundra (67°16′ N, 63°39′ E). Palsa of 1.5 to 4 m height were studied in detail. The content of carbon and nitrogen in the peat has been determined, as well as the isotopic composition of carbon. The analysis of the carbon and nitrogen content in plants growing both on the surface of the heave mounds and in the depressions between the mounds was carried out. Variations in C/N values indicate changes in the peat moor humidification regime and the rate of peat decomposition. The results obtained indicate a high degree of watering of the Eletsky massif as a whole during the accumulation of peat and mainly anaerobic conditions of its decomposition. It was found that the change of plant associations also affected the value of C/N. Studies of the Eletsky palsa peat bog have shown that the isotopic composition of carbon is determined primarily by the botanical composition of plant remains. New ecological niches are formed in the process of palsa growth, some plant communities are replaced by others. There was not detected difference of the isotopic composition of thawed and frozen peat. Keywords: permafrost, peat-mineral heaving mounds, palsa, carbon, nitrogen, carbon stable isotope, carbon-nitrogen ratio, Eletsky, Bolshezemelskaya tundra, northeast EuropeВведение В настоящее время динамика бугристых торфяников вызывает у исследователей повышенный интерес поскольку бугры пучения – пальза − являются надежным индикатором изменения состояния многолетнемерзлых торфяников. Продуктивность тундровых ландшафтов, связана с изменениями содержания азота и углерода в торфе в процессе промерзания−оттаивания. Торфяники Арктики и Субарктики − огромный резервуар углерода, который оценивается 415 ± 150 петаграмм (1 грамм равен 1 × 10-15 петаграмм) углерода[1]. В других работах с учетом едомных толщ резервуар углерода в Арктике оценивается еще выше до 1055 петаграмм[2,3], что составляет 35‐70% всего органического почвенного углерода [4]. Содержание азота в торфяниках оценивается величиной в 10 ± 7 петаграмм[1]. Большая часть углерода высокоширотных торфяников, по некоторым оценкам это 277‐800 петаграмм в настоящее время являются мнтоголетнемерзлыми и не подвергаются разложению[3]. Возраст торфяного покрова пальза надежно определяется радиоуглеродным методом, что дает возможность временной привязки геохимических и биохимических данных. Степень разложения торфа в процессе деградации многолетнемерзлых пород оценивается с использованием изотопного анализа углерода торфа [5,6,7,8]. Анализ содержания углерода и азота позволяет с большой степенью уверенности определять историю развития торфяной толщи. Возможность оценки развития пальза-массива Елецкий на основе данных по содержанию углерода и азота, а также изотопного состава торфа − задача данного исследования. Район исследований и отбор образцов Посёлок Елецкий (67°02' с.ш. и 64°12' в.д.) расположен в Европейской части Полярного Урала в 52 км к югу от Воркуты. Регион находится на границе устойчивой сибирской антициклонной области и районов, подверженных действию атлантических теплых циклонов. Поэтому климат неустойчивый с сильными снегопадами, метелями и суровыми морозами. Период отрицательных температур − с октября по март. По данным метеостанции Елецкая в интервале 1959−2022 гг., минимальная среднегодовая температура отмечена в 1998 г. −8,3⁰С; среднее значение этого показателя −4.9⁰С, максимальное −0.8⁰С в 2020 г. Наиболее низкая среднесуточная температура наблюдалась в феврале 1966 г. −30⁰С, и феврале 1998 г. −29.6⁰С; среднесуточная январская температура составила −19.7⁰С, средняя температура трех зимних месяцев −18.2⁰С. Максимальная среднесуточная температура +18.3⁰С зафиксирована в июле 2007 г., средняя июльская температура +13.7⁰С, за период наблюдений не зафиксировано среднесуточной июльской температуры ниже +7.6⁰С, которая наблюдалась в 1997 г., средняя температура трех летних месяцев составила +10.5⁰С. Максимальная сумма осадков 910 мм/год наблюдалась в 1975 г., минимальная - 391 мм/год в 1985г., среднее значение этого показателя - 607.4 мм/год [9]. Вблизи массива пальза находятся р. Уса и ее приток р. Елец. По данным ФГБУ "Северное УГМС" среднегодовой расход воды р.Уса - 1310 м³/с, наибольший - 21500 м³/с (июнь), наименьший - 43,9 м³/с (апрель). Ледостав в октябре - 1-й половине ноября, вскрывается в мае-июне. Питание снеговое и дождевое. На р. Усе по данным ФГБУ "Северное УГМС", интенсивность подъемов воды составляет от 40 до 120 см, на пойме р.Уса период стояния половодных вод длится с середины мая до первой декады июня[10].
Рис. 1. Точки детальных работ и отбора образцов на содержание азота, углерода и радиоуглеродный анализ на пальза-массиве Елецкий: отбор 2015 г: El-15-7, El-15-5, El-15-6; отбор 2018 г.: 18EL-VC; отбор 2019 г.: E-VB-2019/47, E-VB-2019/48, отбор 2020 г. El-20-1, El-20-2, El-20-3. Рис. 2. Исследованные пальза близ пос. Елецкий, 2017 г. Фото Ю.К. Васильчука
Методы измерений Отбор мерзлого керна производился с помощью электродрелей Makita DDF481rte 18В и Bosch GSR 36 VE-2-LI. Образцы торфа были высушены при температуре 50оС в течение 72 ч, затем измельчены до состояния пудры. В лаборатории геохимии ландшафтов кафедры геохимии ландшафтов и географии почв географического факультета МГУ имени М.В.Ломоносова были выполнены измерения процентного содержания азота и углерода в торфе. Измерения проводились на CHNS-анализаторе VARIO EL III V4.01 20.Aug. 2002, Elementar Analysen systeme GmbH, Германия. В качестве стандарта была использована сульфаниловая кислота (Merck) со значениями N = 8,090%, C = 41,610%. Определения изотопного состава углерода выполнены в изотопной лаборатории географического факультета МГУ на масс-спектрометре Delta-V со стандартной опцией элемент-анализатор. Для измерений использованы международные стандарты IAEA-CH-3 (значение δ13С = –24,724‰) и IAEA-CH-6 (значение δ13С = –10,449‰). Точность определений δ13С составила ±0,2‰. Молярное отношение Cа/Nа (Cа и Nа - отношение процентного содержания углерода и азота к атомному весу) рассчитано по результатам определения входящих в состав органического вещества углерода и азота. Для почвенных горизонтов величина Cа/Nа, равная 8-10 соответствует высокой и средней обеспеченности гумуса азотом[12]. Очень высокие значения 18-20 и более свойственны горизонтам с низким содержанием азота, например, грубогумусным горизонтам лесных почв. Для очень бедных гумусом отложений величина Cа/Nа не превышает 2-3 единиц.
Результаты Исследования динамики пальза на северо-востоке Большеземельской тундры в том числе в районе пос. Елецкая ведутся с 2000 г., по настоящее время [7.8,13]. В пределах выпуклобугристого массива в районе пос. Елецкий (67°16′ с.ш., 63°39′ в.д.) детально исследованы бугры пучения высотой от 1,5 до 5 м (рис. 1). Образцы отбирались из разрезов, расположенных в различных геоморфологических позициях: на вершинах, склонах и у подножий пальза, а также в ложбинах на вершинах бугров. Точка El-15-5 − пальза высотой около 1,5 м, размером 2х2 м. Поверхность бугра кочковатая, в растительном составе преобладают карликовая березка, морошка, багульник, мхи и лишайники. В шурфе, заложенном на вершине бугра, было вскрыто: 0-0.16 м – торф коричневый рыхлый, с остатками веточек, корешков, мало разложившихся растений; 0.16-0.4 м – торф темно-коричневый с прослоями светло-коричневого, выделяются горизонты более влажного и плотного торфа, встречены остатки коры, веточек, древесные волокна; 0.4-0.6 м – торф коричневый и рыжевато-коричневый, с волокнами древесины, с остатками коры и веточек. В нижней части слоя, на границе сезонного оттаивания, торф более плотный и влажный. С глубины 0,6 м торф мерзлый; Точка El-15-6 -пальза на стадии деградации, с кратером в центральной части, высота бугра около 1,5 м, превышение краевой части над кратером составляет около 0.4 м. Центральная просевшая часть бугра почти лишена растительности, на склоне бугра угнетенная форма Betula tortuosa и несколько кустов Betula nana. На возвышенной части бугра произрастала преимущественно травянистая растительность. Было заложено 2 шурфа – в центре оголенного торфа в кратере (№1), и в краевой части валика (№2). В шурфе на вершине бугра вскрыто: 0-0.55 м - торф темно-коричневый, сухой, рыхлый, местами слоистый, с кусочками коры, с прослоями древесных остатков и малоразложившихся растительных остатков. На глубине 0.5 м встречен 5-см прослой малоразложившихся крупных древесных остатков. Торф подстилался суглинком серым; В шурфе №2 мощность торфа составляла около 0.25 м, торф рыхлый в верхней части, более плотный в нижней, отмечены прослои древесных остатков. Под торфом вскрыт суглинок серый, оторфованный. Бугор пучения высотой 3.5 м Точка EL20-1 на рис. 1 (El-15-7) один из наиболее крупных и выраженных в рельефе бугров на исследуемом участке. Его размер 5х6 м, на склонах прослеживается несколько трещин, на вершине и склоне бугра есть небольшие пятна оголенного торфа. В составе растительности преобладает карликовая березка, морошка, багульник, мхи и лишайники. В нижней части склонов бугра в составе растительности возрастает доля карликовой березки, также встречены злаки и осоки. Заложено 2 шурфа – на вершине (№1) и на склоне (№2). В шурфе на вершине бугра вскрыто: 0.54 м – переслаивание торфа коричневого, темно- и светло-коричневого, с включениями древесных остатков (древесина, кора), веточек, в нижней части слоя количество древесных остатков возрастает; 0.54-0.6 м – прослой малоразложившейся древесины, с включениями коры и веточек; 0.6-0.67 м – торф с древесными остатками, мерзлый, лед в виде мелких вкраплений; В шурфе на склоне бугра (на оголенном пятне торфа) вскрыто: 0-0.16 м− торф светло-коричневый и коричневый, рыхлый, с включениями древесных остатков и веточек; 0.16-0.23 м – древесные остатки; 0.23-0.5 м – торф коричневый и темно-коричневый, волокнистый, более плотный, с включениями веточек, коры. Плотность и влажность торфа возрастали с глубиной; В течение полевого сезона 2017 г. на вершине данного бугра пучения был заложен шурф до нижней границы сезонного протаивания (0.75 м). В мерзлом торфе и подстилающем его суглинке была пробурена скважина глубиной 0.8 м, с отбором сегрегационного льда для анализа δ18О и δ2Н. Из торфяного слоя, перекрывающего исследованные бугры, с детальностью 3-5 см отобраны образцы торфа для анализа содержания С, N, определения изотопного состава углерода (δ13С). Также для этого ряда определений отобран торф из увлажненных понижений. Точка EL20-1 Вершина бугра высотой 3,5 м, который был изучен ранее,[7] (EL -15-7). Отбор сезонно-талого торфа – из стенки шурфа каждые 3 см торфа вырезались ножом, отбор мёрзлого торфа – из скважины. В шурфе на вершине бугра вскрыто: 0-5 см – растительный слой; 5-8 см – корни современных растений в торфе; 8-11 см – торф коричневый с редкими современными корнями; 11-14 см – торф коричневый, рыхлый, сухой, однородный; 14-17 см – торф коричневый плотный волокнистый; 17-20 см, торф коричневый, плотный, более влажный; 20-23 см – торф коричневый плотный; 23-26 см – торф тёмно-коричневый, плохоразложенный слоистый; 26-29 см – прослой рыжий плохоразложенной древесины в торфе, торф рыхлый; 29-32 см – торф тёмно-коричневый рыхловатый с остатками коры и рыжей древесины; 32-35 см – торф тёмно-коричневый плотный, более влажный; 35-38 см – торф местами тёмно-коричневый, местами – просто коричневый, с остатками древесины и неразложившихся растений; 38-41 см – торф коричневый с пятнами рыжего. С остатками неразложившихся растений; 41-44 см – торф коричневый слоистый с неразложившейся древесиной; 44-47 см – торф тёмно-коричневый плотный с прослоями светло-коричневого и древесными остатками; 47-50 см – древесные остатки: ветки, кора, рыхлые; 50-53 см – торф тёмно-коричневый плотный влажный; 53-56 см – торф тёмно-коричневый с корой берёзы плотный; 56-59 см – торф тёмно-коричневый плотный влажный; 59-61 см – торф тёмно-коричневый плотный в нижней части с древесными остатками; 61-63 см – древесные остатки; 63-66 см – торф рыжевато-коричневый рыхлый более сухой с остаткам осок; 66-69 см – торф рыже-коричневый рыхлый; 69-72 см – торф суховатый рыхловатый рыже-коричневый; 72-75 см – торф коричневый внизу с пятнами чёрного, рыхлый; 75-78 см – торф тёмно-коричневый, плотный, влажный; 81-84 см – торф тёмно-бурый рыхлый с кусками коры; 84-87 см – торф тёмно-бурый рыхлый с кусками коры; 87-90 см – торф тёмно-коричневый рыхлый с отдельными веточками; 90-93 см – торф тёмно-коричневый слоистый с веточками; 93-96 см, торф чёрно-коричневый влажный; 96-99 см – торф чёрно-коричневый влажный на границе с мёрзлым, в нижней части кристаллы льда; 96-100 см – торф чёрно-коричневый мёрзлый на датирование 14С. Образцы торфа мёрзлого с сегрегационным льдом из скважины (100-120 см). Точка EL20-2 (67,039083 с.ш., 64,250277 в.д.) Вершина бугра пучения, исследованного в 2015 г. (точка EL-15-4). Бугор пучения высотой 3.5 м. Максимальная глубина протаивания на вершине бугра (в конце сентября) составляла 0.65 м. Было заложено 4 шурфа от вершины до межбугрового понижения. На вершине бугра со дна шурфа пробурена скважина в мерзлом торфе и подстилающем суглинке, глубиной 1.3 м. В шурфе, заложенном на вершине бугра, вскрываются: 0-0.06 м – корни современных растений; 0.06-0.54 м – торф коричневый, с прослоями светло-коричневого и черного, с остатками плохо разложившихся сосудистых растений, с древесными остатками (волокна древесины, кора), веточками. Торф преимущественно плотный, волокнистый; 0.54-0.65 м – торф темно-коричневый, плотный, влажный, на границе с мерзлым торфом; Скважиной вскрыто:0.65-1.25 м – торф мерзлый, криотекстура тонкослоистая и массивная. 1.25-1.7 м – суглинок серый, мерзлый, криотекстура линзовидно-слоистая; 1.7-1.9 м – суглинок серый, мерзлый, очень льдистый, криотекстура шлировая; В шурфе на склоне бугра вскрыто: 0.05–0.3 м – торф коричневый, с волокнами древесины, на гл.0.25 м встречен фрагмент малоразложившейся рыжей древесины; 0.3-0.4 м – торф с большим количеством прослоев древесных и травянистых остатков 0.4-0.6 м – торф волокнистый, более сухой, в основании слоя большое количество малоразложившихся древесных остатков, таких же, как и в шурфе на вершине бугра. Отобраны образцы торфяной залежи с интервалом 3-4 см, для определения δ13С. В шурфах на вершине и склоне бугра, а также у подножия бугра в межбугровом понижении, отобраны образцы торфа для 14С датирования. Из мерзлого торфа и подстилающего суглинка отобран сегрегационный лед для анализа δ18О и δ2Н. Точка EL20-6 (67,039634 с.ш., 64,255261 в.д.) Бугор пучения высотой примерно 5 м со стенкой обвалившегося торфа у края озерца. В обнажении вскрыты: 0-2,5 м – торф коричневый, слоистый, сухой, нижняя часть торфа (2,3-2,5 м) со значительной примесью суглинка 2,5-3,5 м (нижняя вскрытая граница) – суглинок серый с линзами льда (рис. 3), криотекстура слоистая и слоисто-сетчатая, толщина шлиров от 1 до 4 см. Рис. 3. Суглинок серый с линзами льда в ядре пальза Елецкая, 2020, точка EL20-6. Фото Дж.Ю. Васильчук Рис. 4. Лед шлира из ядра в пальза Елецкая, 2020, точка EL20-6. Фото Ю.К.Васильчука Величина δ13С в торфе 3.2 м пальза − точка EL VB-19 изменяется в пределах 3.55 ‰, от −28,5 до −32,05‰, в среднем составляя −30,33‰ (табл. 1). наиболее отрицательные значения δ13С прослеживаются в интервале 0.52-0.69 м. Согласно ранее проведенным исследованиям [8] в торфе данного пальза были получены значения δ13С в диапазоне от –27 до –29.8 ‰, в среднем –28 ‰. В результате повторного изучения изотопного состава торфа получены несколько более легкие значения, что связано с неоднородностью ботанического состава торфа. В целом состав стабильных изотопов углерода демонстрирует незначительные латеральные и радиальные вариации. Соотношение C/N в торфе на вершине бугра пучения в основной массе торфа составляет около 15, повышаясь до 30 в нижней части торфа и до 40 – в поверхностном [8]. Корни современных растений не прослеживаются с глубины 10 см, на этой глубине отмечен локальный минимум значений δ13С −30,87‰, очевидно этот слой торфа соответствует мезотельму граничному слою между акротельмом и катотельмом, (между слоем, образованным живыми растениями и уже отмершими растительными остатками). Таблица 1 Значения δ13С в торфе, Елецкая, 2019 г. Точка EL VB-19
Величина δ13С в торфе 3.5 м пальза − точка EL 20-1- изменяется в пределах 3.55 ‰, в среднем составляет −28,71‰ (табл. 2), древесине высокой степени разложения соответствует значение δ13С −29,02‰. Согласно ранее проведенным исследованиям[8] в торфе данного пальза были получены значения δ13С в диапазоне от –27,64 до –29,06 ‰, в среднем –28,32 ‰. Вариации содержания стабильных изотопов углерода незначительны. В результате повторного изучения получены очень близкие значения изотопного состава торфа. Величина δ13С в торфе 3.0 м пальза − точка EL 20-2- изменяется в пределах 2.23 ‰ от-29,48‰ до 27,25‰, в среднем составляет −28,05‰ (табл. 2), древесине высокой степени разложения соответствует значение δ13С −28,7‰. Граничный слой мезотельм – между акротельмом и катотельмом, по данным изотопии не прослеживается, визуально отмечен на глубине 0,11 м, ниже корни современных растений встречаются единично. Различий в изотопном составе торфа при переходе от талого торфа к мерзлому не прослеживается. Степень разложения торфа на изотопном составе торфа не прослеживается.
Таблица 2 Значения δ13С в торфе, Елецкая, 2020 г. Точки EL-20-1 (EL -15-7), EL -20-2 (EL -15-4), EL -20-3, EL -20-4
Таблица 3 Содержание углерода, азота, изотопный состав углерода в торфе пальза 18El−VC
В поверхностном слое пальза 18El−VC (рис. 3), расположенного на периферии осушенной озерной котловины значения δ13С варьируют в узких пределах от −27,77 до −29,50‰, средняя величина δ13С составляет −28,61‰ (табл. 3).
Рис. 5. Мощный слой торфа в верхней части пальза 18El-VC. Фото Ю.К. Васильчука В торфе максимальному значению δ13С −27,77% соответствует локальный минимум содержания азота 2,09% и локальный максимум содержания углерода 52,03%, а также максимальному значению C/N, составляющему 31,12, возможно торф из этого интервала соответствует мезотельму – граничному слою между акротельмом и катотельмом, поскольку ниже этого слоя корни современной растительности во время полевого изучения практически не встречались. На этом уровне прослеживается абсолютный пик значений отношения C/N 31,12. Величина содержания азота находится в интервале 1,777-4,475%, среднее значение - 3,309%. Содержание углерода составляет 29,48-55,36%, среднее значение содержания углерода – 48,43%, при этом минимальное значение приходится на граничный с подстилающим суглинком слой торфа. Переход от талого торфа к мерзлому на глубине 0.4 м не отмечен изменениями изученных показателей. В суглинке, подстилающем торф, содержание углерода и азота снижено, показатель C/N близок к единице. Степень разложения торфа на изотопном составе торфа и на содержании азота и углерода не отразилась.
Дискуссия Сравнивая содержание азота и углерода в литальза[14] и пальза[7,8] отметим, что диапазон колебаний содержания азота существенно выше в литальза в долине р. Сенца – от 0,45 до 8,86%, в то время как в торфе в пальза-массива Елецкий от 0,23 до 4,48%, а углерода напротив гораздо выше от 29,48 до 60,47%, в поверхностных слоях литальза даже с включениями погребенного торфа от 2,52 до 11,56% (табл. 4). Это видимо свидетельствует об активной переработке азота микроорганизмами и растениями в условиях пальза.
Таблица 4 Содержание углерода и азота и значения Ca/Na в верхнем слое пальза и литальза
Таблица 5 Содержание углерода и азота и значения Ca/Na в полигональных торфяниках
Сравнивая изотопный состав и содержание углерода и азота в пальза-массиве Елецкий с полигональными тундровыми торфяниками, на Центральном Ямале и на Чукотке (табл. 5), отметим, что средний изотопный состав углерода в полигональных торфяниках примерно одинаков, несмотря на их удаленность друг от друга, что объясняется прежде всего близким составом растительных ассоциаций, образующих полигональные торфяники. Если в процессе формирования и роста пальза образуются новые экологические ниши, и происходит смена одних фитоценозов на другие, то в случае полигональных торфяников новых экологических ниш не создается. Поэтому и изотопный состав их более менее однороден. Так как полигональные торфяники развиваются в более суровых условиях как летнего, так и зимнего сезонов, то содержание свободного азота, доступного для растений еще меньше, чем в бугристых торфяниках. Это отражается на высоких значениях C/N, средние значения 27,94-30,85. Благодаря высокой степени обводнения пальза-массива Елецкий в целом в процессе аккумуляции торфа преобладали преимущественно анаэробные условия деструкции торфа. Торфяники, перекрывающие пальза являются уникальными местообитаниями, т.к. в них много углерода, но они термодинамически пассивны. Резкие климатические изменения, такие как, например, подтопление или переход в многолетнемерзлое состояние могут изменить скорость разложения органического вещества. Степень разложения торфа − одна из базовых характеристик торфяников, для которой условия обводненности и/или существование многолетней мерзлоты играют определяющую роль. В зоне подтопления деструкция торфа, как правило, замедленна из−за низкого содержания кислорода, в мерзлых торфяниках деструкция приостанавливается, в зоне аэрации скорости разложения торфа довольно высоки[17]. В одной из последних статей Р. Уилсон[18], установлено, что поступление нового органического вещества от растений, поселившихся на оттаивающих торфяниках, существенно ускоряет разложение органического вещества в перекрывающем пальза торфе. Было установлено, что механизм разложения органического вещества характеризовался существенными отличиями от других местообитаний, где растущие растения отсутствовали, в то время как на подтопленных участках никаких различий не отмечено. Это подтверждается и другими исследованиями, в которых основная роль в ускорении деструкции торфа отводится увеличению количества корневых волосков у тундровых растений, произрастающих на торфяном субстрате при повышении летней температуры. Установлено также, что даже весьма краткосрочные изменения температурного и влажностного режима влияют на кумулятивную минерализацию углерода и азота через незначительные изменения в концентраций лабильного углерода и азота в акротельме торфяников[19]. При увеличении глубины протаивания многолетнемерзлых торфяников конкурентное преимущество получают растения с более развитой корневой системой[20], это установлено по результатам определений С/N в омбротрофном торфяном болоте Стордален на севере Швеции для моделирования реакции арктической растительности на динамику азота в экосистеме с многолетнемерзлыми породами с использованием модели JULES Land Surface. Sphagnum fuscum − это один из основных видов сфагнового мха, маркирующих начало пучения пальза[21]. Исследования изотопного состава углерода целлюлозы стеблей из торфа образованного Sphagnum fuscum на поверхности пальза, продемонстрировали хорошую корреляцию с июльскими температурами. Наиболее низкие значения δ13C соответствуют низким значениям средней температуры воздуха[22]. При сравнении данных осушенной и обводненной частей торфяника Х.Нюканен с соавторами[23] показали, что дополнительным фактором, который определяет значения δ13C, является близкое залегание грунтовых вод к поверхности торфяника. По сравнению с низинными болотами грунтовые воды на верховых торфяниках располагаются гораздо глубже. Поэтому сосудистые растения на верховых торфяниках обычно обеднены изотопом 13С. Если процесс фотосинтеза сфагнума происходит во влажных условиях, значения δ13C растения увеличиваются, если в сухих условиях – уменьшаются. Аэробное микробиологическое разложение повышает величину δ13C оставшегося торфа, тогда как анаэробный распад органики консервирует или незначительно уменьшает значения δ13C в торфе. В более поздней статье Х.Нюканен с соавторами[24] продемонстрировали, что профиль δ13C отдельно взятой колонки может отражать эффекты, сохранившиеся в результате колебаний увлажнения. В верхних 50 см как увлажненного, так и осушенного торфяника не было замечено значительной корреляции между измеренными значениями δ13C и содержанием углерода(C%). Заметная отрицательная корреляция между δ13C и глубиной отбора пробы была обнаружена только в профиле осушенного торфяника. На обоих как осушенной, так и увлажненной частях торфяника наиболее низкие значения δ13C были отмечены на одной и той же глубине, где также наблюдались: максимумы C%, N% и минимум отношения C/N. Согласно выводам авторов этот факт отразил наличие стадии развития торфяника в теплых и влажных условиях. Хотя заметим, что динамика бугров пучения не всегда определяется влиянием климатических условий. В результате избыточного накопления снега вдоль линейных сооружений, таких как железные дороги и магистральные трубопроводы, происходит деградация бугристых массивов. И, наоборот, в благоприятных условиях происходит зарождение и современный рост бугров пучения, например, в долине р. Адыр−Хем на Алашском плато на северо−западе Саян[25] на широте 51°. В целом, бореальные торфяники, не смотря на огромные запасы углерода, бедны питательными веществами и поэтому характеризуются более высоким значением отношения углерода к азоту (C/N), чем торфяники низких широт, поскольку углерод в экосистеме накапливается, в то время как азот может циркулировать и использоваться и микроорганизмами, и растительностью[26]. Прослежена закономерность, в ряде случаев значения C/N уменьшаются при возрастании степени разложения торфа[27]. Аэробное разложение торфа приводит к обогащению 13C и 15N оставшегося органического материала. Содержание стабильных изотопов углерода и азота, по мнению авторов, отражает как гидрологические процессы в процессе разложения торфа, так и изотопный состав исходного растительного материала. Например, осоки обогащены 13C и 15N, по сравнению с листьями кустарников, а стебли сфагнума характеризуются диапазоном значений δ13C от −25,0 и −29,6 ‰[27]. Исследованию воздействия дренажа пальза в болоте Стордален (68°21'20" с. ш., 19°02'84" в. д.), в северной Швеции с определением отношения C/N, и вариаций значений δ13С посвящена работа Ф. Клаус [28]. В пределах пальза−массива рассмотрены три основных местообитания: пальза, пальза частично протаявшие и межбугорные талые понижения. Наиболее высокое значение C/N отмечено в верхних 10 см профиля пальза, максимальное значения 112,1. Установлено снижение значений C/N в верхних 15 см от более 80 до менее 40 на глубине 15 см. На глубине менее 15 см отношение C/N в природных торфяниках колебалось от 26,7 до 57,2. Отношение C/N в осушенных торфяниках колебалось от 20,5 до 78,4, причем на обоих участках в Тролльбергете значения снижались в верхних 10 см. Открытый лесной участок в Хельсингфорсе Стормиран показал более равномерное соотношение C:N с глубиной, варьирующее от 46,7 до 71,6 по всему профилю. Существенной разницы в отношении C/N на естественных и осушенных торфяниках при рассмотрении всей торфяной толщи не выявлено. Изотопная запись в органическом веществе с глубиной показала несколько увеличивающиеся величины δ13C с глубиной как для осушенных, так и для естественных торфяников. Значения δ13C варьировали от −30,2 до −24,5 ‰, с самыми низкими значениями δ13C в верхних 10 см торфяного профиля. Самое высокое значение было измерено на глубине 39 см в Хельсингфорсе Стормиран[28]. Изучение торфяного покрова пальза в Дегеро Стормыр[29] на севере Швеции имеют среднее отношение C/N равное 57. Более низкое отношение C/N в акротельме−слое, содержащем живые растения − (в среднем 41) и мезотельме – переходном слое (в среднем 35) указывает на более высокие скорости минерализации с газообразным выделением углерода и азота. В катотельме − слое, содержащем мертвый растительный материал − с естественными анаэробными условиями отношение C/N было в том же диапазоне, что и в акротельме (в среднем 49). Соотношение С/N в разрезах торфа перекрывающего пальза составляет в Кево (Лапландия, север Финляндии) 22,29 в осушенных торфяниках и 26,88 во влажных торфяниках, в Карлботне (Финмарк, север Норвегии) 22.741 в осушенных торфяниках и 19,34 во влажных торфяниках[30]. Детальные исследования А.Пастухова и Д.Каверина с соавторами[6] вариаций значений δ13С и C/N в разрезах торфа перекрывающего пальза в южной части ареала пальза в точках Инта 1, Инта 2 и Колва показали, что значения δ13С варьируют от −25 до −28‰ (к VPDB). Микробиологическая активность в верхних 20 см торфа, перекрывающего торфяники, зафиксирована самыми высокими значениями C/N, 30–35, что указывает на низкое содержание азота. В нижних слоях перекрывающих торфяников отношение C/N значительно ниже 20–27 [30]. Заключение Исследования пальза-массива Елецкий показали, что изотопный состав углерода в пальза-массиве Елецкий определяется прежде всего ботаническим составом растительных остатков. Различий в изотопном составе торфа при переходе от талого торфа к мерзлому не прослеживается. Степень разложения торфа на изотопном составе торфа не прослеживается. По сравнению с литальза в условиях пальза доступный микроорганизмам и растениям азот перерабатывается гораздо активнее. Поскольку в изученном торфе пальза максимальному значению δ13С −27,77% соответствует локальный минимум содержания азота 2,09% и локальный максимум содержания углерода 52,03%, а также максимальному значению C/N, составляющему 31,12, весьма вероятно, что торф из этого интервала соответствует мезотельму – граничному слою между акротельмом и катотельмом, Полученные результаты указывают на высокую степень обводнения массива Елецкий в целом в процессе аккумуляции торфа и преимущественно анаэробные условия его разложения. Библиография
1. Hugelius, G., Loisel, J., Chadburn, S., Jackson, R. B., Jones, M., MacDonald, G., Marushchak M, Olefeldt D, Packalen M, Siewert MB, Treat C, Turetsky M, Voigt C, Yu, Z. Large stocks of peatland carbon and nitrogen are vulnerable to permafrost thaw // Proceedings of the National Academy of Sciences U S A. 2020. Vol. 117(34). P. 20438‐20446. doi.org/10.1073/pnas.1916387117 PMID: 32778585
2. Nichols, J. E., Peteet, D. M. Rapid expansion of northern peatlands and doubled estimate of carbon storage // Nature Geoscience. 2019. Vol. 12(11). P. 917‐921. doi:10.1038/s41561‐019‐0454‐z 3. Tarnocai, C., Canadell J. G., Schuur E. A. G., Kuhry P., Mazhitova G. , Zimov S. Soil organic carbon pools in the northern circumpolar permafrost region // Global Biogeochem. Cycles. 2009. Vol. 23. GB2023, doi:10.1029/2008GB003327. 4. Lal, R. Managing Soils and Ecosystems for Mitigating Anthropogenic Carbon Emissions and Advancing Global Food Security // BioScience. 2010. Vol. 60(9). P. 708–721. doi.org/10.1525/bio.2010.60.9.8. 5. Klaus, F. Impacts of peatland drainage on soil properties A study of drainage effects on boreal peatlands in northern Sweden / Master thesis in Environmental Science. Swedish University of Agricultural Sciences, SLU Department of Aquatic Sciences and Assessment Soil, Water and Environment program Uppsala. 2022. 46 p. 6. Pastukhov, A., Knoblauch, C., Beer, C., Ryzhova, I., Kaverin, D. Development of permafrost-affected peatlands in the southern limit of the European Russian cryolithozone and their vulnerability to future warming // Science of the Total Environment. 2022. Vol. 828. 154350. doi: 10.1016/j.scitotenv.2022.154350. 7. Буданцева, Н.А., Чижова, Ю.Н., Васильчук, Ю.К. Отражение в изотопном составе торфа фаз развития бугристых ландшафтов Большеземельской тундры // Арктика и Антарктикаю 2016. №1. С. 18–31. doi: 10.7256/2453-8922.2016.1.21420. 8. Буданцева, Н.А., Чижова, Ю.Н., Блудушкина, Л.Б., Васильчук, Ю.К. Стабильные изотопы кислорода, водорода и углерода и возраст пальза близ поселка Елецкий, северо-восток Большеземельской тундры // Арктика и Антарктика. 2017. №4. С. 38–56 doi: 10.7256/2453-8922.2017.4.25087. 9. http://www.pogodaiklimat.ru/history/23220_2.htm 10. https://komiinform.ru/news/233802/ 11. Геоботаническое районирование Нечерноземья европейской части РСФСР. 1989. Л. 64 с. 12. Орлов, Д.С. Дополнительные показатели гумусного состояния почв и их генетических горизонтов // Почвоведение. 2004. Том 8. С. 918-926. 13. Васильчук, Ю.К., Буданцева, Н.А., Чижова, Ю.Н. Быстрая деградация пальза у поселка Абезь, северо-восток Европейской части России // Арктика и Антарктика. 2017. №3. С. 30–51. doi: 10.7256/2453-8922.2017.3.24432. 14. Васильчук, А.К., Васильчук, Дж Ю., Буданцева, Н.А., Васильчук, Ю.К., Терская, Е.В., Кречетов, П.П., Блудушкина, Л.Б. Соотношение содержания углерода и азота в почвах литальза-ландшафтов в долине р. Сенца, Восточный Саян // Арктика и Антарктика. 2020. №1. С. 75-97. doi: 10.7256/2453-8922.2020.1.32245 15. Васильчук, Дж.Ю., Буданцева, Н.А., Гаранкина, Е.В., Шоркунов, И.Г., Васильчук, Ю.К. (2017). Изотопно-геохимические свойства торфяных почв территории месторождения Бованенково, центральный Ямал // Арктика и Антарктика. 2017. №1. С. 110 - 126. doi: 10.7256/2453-8922.2017.1.22331 16. Васильчук, А.К., Буданцева, Н.А., Васильчук, Ю.К., Васильчук, Дж.Ю., Блудушкина, Л.Б. Соотношение содержания углерода, азота и значения δ13С в полигональных ландшафтах на побережье залива Онемен, Чукотка // Арктика и Антарктика. 2021. № 1. С. 47–64. doi: 10.7256/2453-8922.0.0.33291. 17. Kuhry, P., Vitt D. H. Fossil carbon/nitrogen ratios as a measure of peat decomposition // Ecology. 1996. Vol. 77. P. 271–275. 18. Wilson, R.M., Hough, M.A., Verbeke, B.A., Hodgkins. S.B., IsoGenie Coordinators, Chanton J.P., Saleska, S.D., Rich, V.I., Tfaily, M.M. Plant organic matter inputs exert a strong control on soil organic matter decomposition in a thawing permafrost peatland // Science of the Total Environment. 2022. Vol. 820. 152757. doi: 10.1016/j.scitotenv.152757. 19. Keller, J.K., White, J.R., Bridham, S.D., Pastor, J. Climate change effects on carbon and nitrogen mineralization in peatlands through changes in soil quality // Global Change Biology. 2004. Vol. 10. P. 1053–1064. doi: 10.1111/j.1365-2486.2004.00785.x 20. Vitali, R., Chadburn, S.E., Keuper F., Harper, A.B., Burke, E.J. Simulating Increased Permafrost Peatland Plant Productivity in Response to Belowground Fertilisation Using the JULES Land Surface Model // Nitrogen. 2022. Vol. 3. P. 260–283. https://doi.org/10.3390/ nitrogen3020018. 21. Васильчук, Ю. К., Васильчук, А. К., Буданцева, Н. А., Чижова, Ю. Н. Выпуклые бугры пучения многолетнемерзлых торфяных массивов. Под ред. действ. члена РАЕН, профессора Ю.К. Васильчука. М.: Изд-во Московского университета. 2008. 559 с. 22. Tillman, P. K., Holzkӓmper, S., Kuhry, P., Sannel, A. B. K., Loader, N. J., Robertson, I. Stable carbon and oxygen isotopes in Sphagnum fuscum peat from subarctic Canada: Implication for palaeoclimate studies // Chemical Geology. 2010. Vol. 270. P. 216–226. 23. Nykänen, H., Mpamah, P. A., Rissanen, A. J. Stable carbon isotopic composition of peat columns, subsoil and vegetation on natural and forestry-drained boreal peatlands // Isotopes in Environmental & Health Studies. 2018. Vol. 54(6). P. 622–641.doi:10.1080/10256016.2018.1523158. 24. Nykänen H., Rissanen A. J., Turunen J., Tahvanainen T., Simola H. Carbon storage change and δ13C transitions of peat columns in a partially forestry-drained boreal bog // Plant Soil. 2020. Vol. 447. P. 365-378. doi: 10.1007/s11104-019-04375-5. 25. Kirpotin, S.N., Kvasnikova, Z.N., Potapova, S.A., Volkova, I.I., Volkov, I.V., Pyak, A.I., Byzaakay, A.A., Kolesnichenko, L.G., Lushchaeva, I.V., Khovalyg, A.O., Kuzhevskaia, I.V., Chursin, V.V., Peregon, A.M. Pilot Studies of the Unique Highland Palsa Mire in Western Sayan (Tuva Republic, Russian Federation) // Atmosphere. 2022. Vol. 13, 32. https://doi.org/10.3390/ atmos13010032. 26. Krüger J. P., Conen F., Leifeld J., Alewell C. Palsa uplift identified by stable isotope depth profiles and relation of δ15N to C/N ratio // Permafrost and Periglacial Processes. 2017. Vol. 28. P. 485-492. doi: 10.1002/ppp.1936. 27. Zeh, L., Igel M.T., Schellekens, J., Limpens, J., Bragazza, L., Kalbitz, K. Vascular plants affect properties and decomposition of moss-dominated peat, particularly at elevated temperatures // Biogeosciences. 2020. Vol. 17. P. 4797–4813. doi: 10.5194/bg-17-4797-2020. 28. Klaus, F. Impacts of peatland drainage on soil properties A study of drainage effects on boreal peatlands in northern Sweden / Master thesis in Environmental Science. Swedish University of Agricultural Sciences, SLU Department of Aquatic Sciences and Assessment Soil, Water and Environment program Uppsala. 2022. 46 p. 29. Groß-Schmölders, M., von Sengbusch, P., Krüger, J.P., Klein, K., Birkholz, A., Leifeld, J., Alewell, C. Switch of fungal to bacterial degradation in natural, drained and rewetted oligotrophic peatlands reflected in δ15N and fatty acid composition // Soil. 2020. Vol. 6. P. 299–313. doi: 10.5194/soil-6-299-2020. 30. Laakkonen, A. Thawing induced release of old methane from two subarctic permafrost peatlands / Master’s thesis. Faculty of Science. University of Helsinki. 2022. 36 p. References
1. Hugelius, G., Loisel, J., Chadburn, S., Jackson, R. B., Jones, M., MacDonald, G., Marushchak M, Olefeldt D, Packalen M, Siewert MB, Treat C, Turetsky M, Voigt C, Yu, Z. (2020). Large stocks of peatland carbon and nitrogen are vulnerable to permafrost thaw. Proceedings of the National Academy of Sciences U S A, 117(34), 20438‐20446. doi.org/10.1073/pnas.1916387117 PMID: 32778585
2. Nichols, J. E., Peteet, D. M. (2019). Rapid expansion of northern peatlands and doubled estimate of carbon storage, Nature Geoscience, 12(11), 917‐921, doi:10.1038/s41561‐019‐0454‐z 3. Tarnocai, C., J. G. Canadell, E. A. G. Schuur, P. Kuhry, G. Mazhitova, and S. Zimov (2009), Soil organic carbon pools in the northern circumpolar permafrost region, Global Biogeochem. Cycles, 23, GB2023, doi:10.1029/2008GB003327. 4. Lal, R. (2010), Managing Soils and Ecosystems for Mitigating Anthropogenic Carbon Emissions and Advancing Global Food Security. BioScience, 60(9), 708–721, doi.org/10.1525/bio.2010.60.9.8 5. Klaus, F. (2022). Impacts of peatland drainage on soil properties A study of drainage effects on boreal peatlands in northern Sweden / Master thesis in Environmental Science. Swedish University of Agricultural Sciences, SLU Department of Aquatic Sciences and Assessment Soil, Water and Environment program Uppsala. 46 p. 6. Pastukhov, A., Knoblauch, C., Beer, C., Ryzhova, I., Kaverin, D. (2022). Development of permafrost-affected peatlands in the southern limit of the European Russian cryolithozone and their vulnerability to future warming. Science of the Total Environment. 828. 154350. doi: 10.1016/j.scitotenv.2022.154350. 7. Budantseva, N.A., Chizhova, Ju.N., Vasil'chuk, Yu.K. (2016). Reflection in the isotopic composition of the peat development phases of palsa landscapes of the Bolshezemelskaya tundra. Arctic and Antarctic. 1б, 18–31. [In Russian]. doi: 10.7256/2453-8922.2016.1.21420). 8. Budantseva, N.A., Chizhova, Yu.N., Bludushkina, L.B., Vasilchuk, Yu.K. (2017). Stable oxygen, hydrogen and carbon isotopes and the age of the palsa near Eletsky village, northeast of the Bolshezemelskaya tundra. Arctic and Antarctic, 4,. 38–56. [In Russian]. doi: 10.7256/2453-8922.2017.4.25087). 9. http://www.pogodaiklimat.ru/history/23220_2.htm 10. https://komiinform.ru/news/233802/ 11. Geobotanicheskoe raionirovaniye Nechernozem'ya yevropeiskoi chasti RSFSR.(1989).L.64 p. 12. Orlov, D.S. (2004). Additional indicators of humus state of soils and their genetic horizons. Eurasian Soil Science, 8,918-926. 13. Vasil'chuk, Yu.K., Budantseva, N.A., Chizhova, Ju.N. (2017). Rapid palsa degradation near Abez' settlement, northeast of European Russia. Arctic and Antarctic, 3, 30–51. [In Russian] doi: 10.7256/2453-8922.2017.3.24432. 14. Vasil'chuk, A.C., Vasil'chuk, J.Yu., Budantseva, N.A., Vasil'chuk,, Yu.K., Terskya, E.V., Krechetov, P.P. (2020). The ratio of carbon and nitrogen in the soils of Litalza landscapes in the Sentsa River valley. Arctic and Antarctic, 1, 75-97. [In Russian]. doi: 10.7256/2453-8922.2020.1.32245). 15. Vasil'chuk, J.Yu., Budantseva, N.A.,Garankina,, E.V., Shorkunov I.G., Vasil'chuk, Yu.K. (2017). Isotope geochemical features of peaty soils in the Bovanenkovo gasfield area, Central Yamal. Arctic and Antarctic, 1, 110–126. [In Russian] doi: 10.7256/2453-8922.2017.3.24432. 16. Vasil'chuk, A.C., Budantseva, N. A., Vasil'chuk, Yu. K., Vasil'chuk, J.Yu., Bludushkina, L. B. (2021). Carbon and nitrogen ratio and δ13С values in polygonal landscapes on the coast of the Gulf of Onemen, Chukotka. Arctic and Antarctic, 1, 47–64. [in Russian] doi: 10.7256/2453-8922.0.0.33291. 17. Kuhry, P., Vitt D. H. (1996). Fossil carbon/nitrogen ratios as a measure of peat decomposition. Ecology, 77, 271–275. 18. Wilson, R.M., Hough, M.A., Verbeke, B.A., Hodgkins. S.B., IsoGenie Coordinators, Chanton J.P., Saleska, S.D., Rich, V.I., Tfaily, M.M.(2022). Plant organic matter inputs exert a strong control on soil organic matter decomposition in a thawing permafrost peatland. Science of the Total Environment, 820, 152757. doi: 10.1016/j.scitotenv.152757. 19. Keller, J.K., White, J.R., Bridham, S.D., Pastor, J. (2004). Climate change effects on carbon and nitrogen mineralization in peatlands through changes in soil quality. Global Change Biology, 10, 1053–1064, doi: 10.1111/j.1365-2486.2004.00785.x 20. Vitali, R., Chadburn, S.E., Keuper F., Harper, A.B., Burke, E.J. (2022) Simulating Increased Permafrost Peatland Plant Productivity in Response to Belowground Fertilisation Using the JULES Land Surface Model. Nitrogen, 3, 260–283. https://doi.org/10.3390/ nitrogen3020018. 21. Vasil'chuk, Yu.K., Vasil'chuk, A.C., Budantseva N.A., Chizhova, Ju.N. (2008). Palsa of frozen peat mires. Vypuklye bugry pucheniya mnogoletnemerzlykh torfyanykh massivov. Moscow, Moscow University press. 559 p. [in Russian]) 22. Tillman, P. K., Holzkӓmper, S., Kuhry, P., Sannel, A. B. K., Loader, N. J., Robertson, I. (2010). Stable carbon and oxygen isotopes in Sphagnum fuscum peat from subarctic Canada: Implication for palaeoclimate studies. Chemical Geology, 270. P. 216–226. 23. Nykänen, H., Mpamah, P. A., Rissanen, A. J. (2018) Stable carbon isotopic composition of peat columns, subsoil and vegetation on natural and forestry-drained boreal peatlands. Isotopes in Environmental & Health Studies, 54(6), 622–641.doi:10.1080/10256016.2018.1523158. 24. Nykänen H., Rissanen A. J., Turunen J., Tahvanainen T., Simola H. (2020). Carbon storage change and δ13C transitions of peat columns in a partially forestry-drained boreal bog. Plant Soil, 447, 365-378. doi: 10.1007/s11104-019-04375-5. 25. Kirpotin, S.N., Kvasnikova, Z.N., Potapova, S.A., Volkova, I.I., Volkov, I.V., Pyak, A.I., Byzaakay, A.A., Kolesnichenko, L.G., Lushchaeva, I.V., Khovalyg, A.O., Kuzhevskaia, I.V., Chursin, V.V., Peregon, A.M. Pilot Studies of the Unique Highland Palsa Mire in Western Sayan (Tuva Republic, Russian Federation) Atmosphere, 2022, 13, 32. https://doi.org/10.3390/ atmos13010032. 26. Krüger J. P., Conen F., Leifeld J., Alewell C. (2017). Palsa uplift identified by stable isotope depth profiles and relation of δ15N to C/N ratio // Permafrost and Periglacial Processes, 28, 485-492. doi: 10.1002/ppp.1936. 27. Zeh, L., Igel M.T., Schellekens, J., Limpens, J., Bragazza, L., Kalbitz, K. (2020).Vascular plants affect properties and decomposition of moss-dominated peat, particularly at elevated temperatures. Biogeosciences, 17, p. 4797–4813. doi: 10.5194/bg-17-4797-2020. 28. Klaus, F. (2022). Impacts of peatland drainage on soil properties A study of drainage effects on boreal peatlands in northern Sweden. Master thesis in Environmental Science. Swedish University of Agricultural Sciences, SLU Department of Aquatic Sciences and Assessment Soil, Water and Environment program Uppsala 46 p. 29. Groß-Schmölders, M., von Sengbusch, P., Krüger, J.P., Klein, K., Birkholz, A., Leifeld, J., Alewell, C. (2020) Switch of fungal to bacterial degradation in natural, drained and rewetted oligotrophic peatlands reflected in δ15N and fatty acid composition. Soil, 6, 299–313. doi: 10.5194/soil-6-299-2020. 30. Laakkonen, A. (2022). Thawing induced release of old methane from two subarctic permafrost peatlands. Master’s thesis. Faculty of Science. University of Helsinki. 36 p.
Результаты процедуры рецензирования статьи
В связи с политикой двойного слепого рецензирования личность рецензента не раскрывается.
Стиль и структура статьи соответствует требованиям, предъявляемым к научным публикациям. Статья будет представлять интерес для узких специалистов, занимающимся изучение подобных проблем. Список литературы актуален. ссылки на источники в тексте присутствуют. Отдельные положения статьи напоминают научный отчет по теме и излишне подробны. Возможно - это авторский стиль изложения и анализа начного материала, который следует принять. Замечание не снижает ценности статьи, которая имеет научную новизну и будет интересна читателям журнала. |