Религионимы в русских церковно-религиозных автодокументальных текстах: типология и стилистические функции

Исследование выполнено при финансовой поддержке РФФИ в рамках научного проекта № 21-011-44099 «Разработка способов и моделей анализа религиозных текстов как один из путей развития теолингвистики».

В последние десятилетия в отечественной лингвистике ведется активное изучение церковно-религиозного стиля, его жанров, языковых особенностей текстов, специфики речевой практики в церковно-религиозной сфере общения. Как наиболее значимые можно выделить работы «Об одной лакуне в системе функциональных стилей современного русского языка» Л. П. Крысина, «Церковно-религиозный стиль» О. А. Крыловой, «К вопросу о функциональном церковно-религиозном стиле современного русского литературного языка» Ю. Т. Листровой-Правды и М. Б. Расторгуевой, «О жанровой специфике текстов церковно-религиозного стиля» В. А. Мишланова и Е. С. Худяковой, «Язык православной сферы…» И. В. Бугаевой, «Жанровая система религиозного стиля…»Т. В. Ицкович ^{[1, 2, 3, 4, 5, 6]}. Обращенность к такому показательному для церковно-религиозного стиля языковому явлению, как религионимы делает представляемое исследование актуальным и значимым с точки зрения развития функциональной стилистики. Актуальность данного исследования также обусловливается тем, что оно выполнено в русле развивающегося сегодня нового направления науки – теолингвистики, предметом которой являются «проявления религии, которые отразились и закрепились в языке» и религиозный язык в корреляциях «религия – содержание, язык – форма» ^{[7, с. 19]}. Цель настоящего исследования – показать особенности функционирования религионимов в текстах церковно-религиозного стиля. Достижение поставленной в работе цели предопределило постановку следующих задач: представить типологию религионимов, функционирующих в русских церковно-религиозных автодокументальных текстах, рассмотреть их основные стилистические функции. Теоретическая значимость исследования состоит в том, что в нем определяется специфика функционирования религионимов в русских церковно-религиозных автодокументальных текстах (в письмах, дневниках и воспоминаниях), на основе чего делается вывод об отличительных чертах христианской автодокументалистики. Практическая значимость исследования заключается в том, что его результаты могут быть успешно применены в преподавании таких учебных курсов, как «Лексикология», «Стилистика русского языка», «Культура русской речи», «Лингвокультурология», «Этнолингвистика», «Теолингвистика».

Изучение функционирования религионимов в русском литературном языке находится на начальном этапе. Определение этого языкового явления, в частности, дано Л. Н. Урбанович, именующей религионимами слова и составные наименования, обозначающие религиозные понятия ^{[8, с. 12]}. В работе Л. П. Водясовой представлены различные тематические группы религионимов, функционирующих в романе А. М. Доронина «Тени колоколов» ^[9]. С. В. Феликсовым рассматриваются словообразовательные и семантические особенности религионимов-субстантивов на -ств/о/, описываются их лексико-грамматические разряды и тематические группы ^[10]. В. В. Лапшиной обозначаются функции религионимов в политическом дискурсе (актуализация первичного значения конфессиональных лексем, оживление старых метафор, метафорическое использование библейских номинаций и др.) ^[11]. В. С. Луговым рассматривается функционирование религионимов в произведениях Э. Базена и Ф. Мориака ^[12], М. О. Алексеева ставит вопрос о необходимости систематизации религионимов ^[13].

В представляемой работе показываются результаты изучения функционирования христианских религионимов в духовных письмах, дневниках и воспоминаниях. Анализ проводился с позиций теолингвистики, что предполагает «изучение взаимосвязи и взаимодействия (интеракции) языка и религии» ^{[14, с. 55]}. В ходе исследования также использовался и лингвостилистический метод, предполагающий «установление закономерностей употребления языковых единиц в разных сферах и ситуациях общения, обусловленных экстралингвистическими факторами» ^{[15, с. 612]}, значимым стало и применение метода филологического комментирования, типологического и контекстологического методов.

В ходе проводимых исследований нами были выделены типы религионимов, функционирующих в русских церковно-религиозных автодокументальных текстах. Все типы, которые представлены далее, выделялись нами на основе их семантики.

Теонимы (Бог, Господь, Всеблагой, Всеведущий, Иисус, Иисус Христос, Отец, Святой Дух, Спаситель, Сын, Христос и др.) – наиболее часто используемый тип религионимов, что обусловливается теоцентрическим мировоззрений авторов – церковных писателей. Теоцентризм как принцип, согласно которому «Богвыступает в качестве истока бытия всего сущего и воспринимается в качестве уникального основания всех метафизических сущностей и жизненных смыслов» ^[16], становится в церковно-религиозных текстах ведущим и определяет присутствие в них именований Бога. П. М. Бицилли, говоря о мировоззрении верующих людей, отмечал, что для них «каждый объект… служит символом высочайшего, предельного объекта, всеохватывающего единства, совершенной реальности – Божества, которое является источником всех прочих реальностей…»; «всякий объект определяется только отношением к Богу, но не отношением к другим объектам…» ^{[17, с. 14, 89]}. Такое восприятие мира, отношение к нему, несомненно, отражается в речевой практике. Подтверждение этому мы находим в духовных письмах: Оставь печаль, Бог даст – все устроится к лучшему (Макарий (Невский)); Верую, что Господь даст Вам скоро познать и несравненно большее, однако не должно вмешиваться в действия благодати самочинно (Софроний (Сахаров)); в духовных дневниках: Я понял… что хотя скорби и будут, но достигший молитвы будет их переносить легко, ибо с ним будет Христос (Никон (Беляев)); Молодой диакон читает поэму об Иисусе Христе, словно поэзия, как и музыка, – органическая часть жизни, а не «культура» (Александр (Шмеман)); в духовных воспоминаниях: Мать дала обет Богу: если я останусь живым, то она со мною отправится на благодарственное богомолье к св. Митрофану Воронежскому. И, слава Богу, выздоровел (Вениамин (Федченков)); В письме от 1 апреля 1997 года она писала мне: «Будем надеяться на Господа Бога. Поможет (Иов (Гумеров)). Более подробно особенности мировоззрения церковных писателей были рассмотрены нами в работе «Речевой этикет русского духовного письма» ^{[18, с. 24–68]}.

Использование библионимов (имен библейских героев – Гедеон, Давид, Иезекииль, Илия, Иоанн Креститель, Иов, Иосиф, Исаия, Лазарь, Лот, Марк, Матфей, Моисей, Осия и др.) обусловлено, прежде всего, тем, что тексты, к которым они отсылают, составляют фонд наиболее авторитетных в христианской письменной культуре источников. Кроме того, обращение автора к этим источникам, к определенным библейским событиям предполагает, что они адресату известны, что он легко вспомнит отмеченные эпизоды, поймет их духовный смысл; это, несомненно, способствует духовному объединению автора и читателя. Можно говорить о том, что обращение к библейским событиям, воспоминание о героях тех или иных библейских повествований играет весьма важную роль в аргументации. Рассказывая об Иисусе Христе, пророках, царях, авторы показывают примеры, призывают к добродетельной жизни и отвращают от греха. Так, например, схиигумен Иоанн, наставляя свою духовную дочь и пытаясь отвратить ее от неправильных поступков, от развода с мужем, призывая к прощению, говорит: Святые отцы пишут: «покрой грехи ближнего, Господь и твои покроет». Конечно, это с ним случилось в пьяном виде, подобное тоже случилось с праведным Лотом (Иоанн (Алексеев)). Обращение к истории Лота призвано заставить задуматься, переосмыслить происходящее, принять правильное с христианской точки зрения решение.

Обращение церковных писателей к житиям святых, как и обращение к текстам Библии обусловлено тем, что жития в христианской культуре признаются значимыми в идейном отношении произведениями, весьма авторитетными и ценными. Отсылающие к этим текстам агиоантропонимы (собственные имена святых – Антоний Великий, Афанасий Великий, Георгий Конисский, Григорий Богослов, Григорий Палама, Григорий Синаит, Иннокентий Херсонский, Иоанн Златоуст, Иоанн Кассиан Римлянин, Исаак Сирин, Мария Египетская, Марк Подвижник, Иоанн Лествичник, Исаак Сирин, Феодор Студит, Феофан Затворник, Феофан Начертанный, Филарет Московский и др.) создает общее для автора и адресата идейно-тематическое поле; использование агиоантропонимов имеет важное дидактическое значение (особенно это касается духовным писем, адресованных ученикам, произведений, написанных с назидательными целями), поскольку житие – текст, ориентированный на воспитание примером. Рассмотрим иллюстрацию: Подлинное покаяние и осознание своего падения пробуждают не отчаяние, а готовность к труду, к новому сражению, к искуплению. Святой Лествичник записал очень важные слова: «Признак прилежного покаяния заключается в том, что человек почитает себя достойным всех случающихся… видимых и невидимых скорбей, и еще больших» (Савва (Мажуко)).

Использование иконимов (названий икон – воскресение Христово, икона Благовещения, икона Божией Матери «Знамение», икона Похвалы Казанская, икона «Лествицы», икона Серафима Саровского,Казанская Божия Матерь, Похвала Богородицы, Троица и др.) связано с тем, что иконы, являясь важной частью христианской культуры, каждодневно присутствуют в жизни христианских авторов, становятся неотъемлемой составляющей их духовного бытия. Чаще всего иконимы встречаются при описании богослужений: В нашем монастыре на этот праздник меняется не только цвет облачения, но и происходят существенные изменения в убранстве алтаря. Вместо традиционного семисвечника за престолом ставится большая икона «Похвала Богородицы»… (Савва (Мажуко)).

Экклезионимы (наименования местностей, названных в честь святых и иных религиозных деятелей, мест совершения таинств и обрядов, мест поклонения: монастырей и храмов –Гефсиманский скит, Глинская пустынь, Зосимова пустынь, Ионинский монастырь, монастырь святой Екатерины, Оптина Пустынь, Святая гора Афон, Северный Афон, Спасо-Преображенский Валаамский монастырь, Тихоновский монастырь,Троице-Сергиева лавра, храм Вознесения Господня, храм святителя Митрофана и др.) встречаются в воспоминаниях о духовных поисках и принятии решения посвятить себя монашеству, описании своей жизни в монастыре, рассказах о жизни святых, воспоминаниях о важных событиях в жизни Церкви, рассуждениях о христианской вере. Включенность экклезионимов в церковно-религиозные автодокументальные тексты связна с тем, что благоговейное отношение авторов к святым местам является частью их общей культуры, а также с тем, что авторы связывают свою жизнь с жизнью Церкви. Из письма иеромонаха Рафаила: ранним майским утром, в расцвете своей весны, подошел я к святым воротам Оптиной пустыни (Рафаил (Шейченко)).

Наименования ангелов (Ангел, Ангел-Хранитель, Архангел, Херувим, Серафим) встречаются в советах молиться, воспоминаниях о библейских событиях, размышлениях о Промысле Божием, христианской молитве, христианских традициях, об особенностях богослужений, в цитатах из христианских текстов, в рассказах из жизни христиан. Из письма митрополита Макария: …день Креста, которому уступил место пламенный меч херувима, чтобы дать пропуск в рай изгнанному из него… (Макарий (Невский)). Присутствие в текстах наименований ангелов обусловлено той высокой значимостью, которая придается всем ангелам в христианстве. Чаще всего упоминаются ангелы-хранители, которые, по представлениям верующих людей, приставлены к людям (что совершается при крещении) и помогают им, защищая от зла.

Наименования библейских событий (Вознесение, Воскресение Христово, Воскрешение Лазаря, моление о Чаше в Гефсиманском саду, Преображение и др.) появляются в частях текста, которые посвящены соответствующим событиям, церковным праздникам, содержат в себе поучения, советы, в рассуждениях о духовной жизни, о ходе богослужений, в рассказах о жизни в монастыре. Из произведений архимандрита Саввы: Утром в Великий Четверг мы погружаемся в созерцание вечерних событий того же дня весеннего месяца нисана. А событий немало… ученики слушают прощальную беседу Христа; Спаситель уединяется для моления о Чаше в Гефсиманском саду, куда позже Иуда приводит стражников (Савва (Мажуко)).

Наименования евангельских героев (благоразумный разбойник, блудный сын, добрый самарянин, книжники, мытарь, самарянка, фарисей и др.) часто используются в дидактических текстах или во фрагментах текста, которые содержат дидактический компонент, особо здесь стоит отметить духовные письма-поучения. Так, например, игумен Никон (Воробьев) в своих письмах нередко вспоминает о событиях, связанных с мытарем и с благоразумным разбойником. Воспоминание о мытаре призвано дать пример смирения, то же можно сказать и об упоминаниях благоразумного разбойника: Надо взывать, как мытарь: «Боже, милостив буди мне, грешнику!»; А благоразумный разбойник понял свою вину, смирился, обратился к Господу (Никон (Воробьев)). Частое использование наименований евангельских героев можно связать с погруженностью церковных писателей в христианскую письменную культуру, в чтение новозаветных текстов, в особенности – Евангелия.

Использование наименований христианских таинств (брак, исповедь, крещение, постриг, причащение, соборование и др.) мы наблюдаем в повествованиях о богослужении, в поучениях, рассказах о миссионерской деятельности, в рассуждениях о духовной жизни. Из письма схиигумена Иоанна: Твое смущение и исповедь мне понятны; Бог тебя простит, чадо, будь спокойна (Иоанн (Алексеев)). Включенность авторов церковно-религиозных документальных произведений в христианскую жизнь (богослужения, чтение Ветхого и Нового заветов, святоотеческих текстов, в миссионерскую деятельность, погруженность во внутреннюю духовную работу) предопределяют присутствие в их речи наименований христианских таинств.

Наименования форм и компонентов богослужения (литургия Тайной Вечери, утреня Страстных Евангелий, Вечерняя служба, Пассия, повечерие, вечерня Великой Пятницы и др.) встречаются в описаниях богослужений, в рассуждениях о христианской вере и духовной жизни, в поучениях, в советах. Использование этих религионимов чаще наблюдается в текстах церковных писателей, постоянно и активно участвующих в литургии, хотя, конечно же, надо сказать, что они присутствуют в произведениях всех церковных писателей. Из дневника митрополита Арсения: Служил в соборе. Вечером – великую вечерню с акафистом, а затем беседовал о крестоношении (Арсений (Стадницкий)).

Языковые единицы, относящиеся к корпусу православной лексики духовно-нравственного содержания (благоговение, благоразумие, богосозерцательный, добродетель, долготерпение, душа, душепопечение, жалость, жертвенность, искушение, покаяние, созерцание, смирение, упование, целомудрие и др.), являются ключевыми в смыслообразовании, отражают особенности религиозно-христианского мировоззрения церковных писателей, свидетельствуя о том, что авторы верят в Бога-Отца, Иисуса Христа, Святого Духа, в Промысл Божий, убеждены в необходимости соблюдения евангельских заповедей, важности обретения добродетелей и борьбы с грехами, греховными помыслами, страстями. Чаще всего данные языковые единицы мы встречаем в рассуждениях о духовном возрастании, спасении души, способах обретения добродетелей, значимости внутренней духовной работы, советах ученикам, частях текста, содержащих поучение. Из письма архимандрита Иоанна: И Господь по Вашим материнским молитвам оживит душу сына (Иоанн (Крестьянкин)).

Наименования лиц, связанных с христианской религиозной деятельностью (монах, иеромонах, инок, схимник, канонарх, дьякон, подвижник и др.), встречаются в рассказах о миссионерской деятельности, в рассуждениях о христианской духовной жизни, в описаниях религиозных обычаев, советах и наставлениях, воспоминаниях о событиях, связанных с духовным становлением автора, повествованиях о богослужениях, церковном укладе. Из письма архимандрита Сергия: В монастыре несколько храмов, два весьма большие, обширные помещения для монахов (Сергий (Страгородский)).

Языковые единицы, обозначающие христианские тексты (названия текстов, их фрагментов и собраний (Библия, Ветхий Завет, Новый Завет, Евангелие от Иоанна, Книга Деяний, Молитвослов, Псалтирь, Синаксарь, Типикон, Триодь, Часослов и др.) и названия жанров (акафист, Евангелие, ектения, исповедь, житие, икос, канон, кондак, молитва, патерик, проповедь, псалом, притча, тропарь и др.)) наиболее употребительны в отрезках текста, посвященных богослужениям, содержащих в себе рассуждения о путях духовного возрастания, поучения, советы. Присутствие этих единиц объясняется тем, что авторы церковно-религиозных текстов погружены в христианскую культуру, их обращение к христианским текстам носит постоянный характер. Из письма архимандрита Саввы: …византийский историк Никифор Ксанфопул написал целый свод наставлений для Триоди. Называются эти тексты «Синаксари», то есть собрания, сборники (Савва (Мажуко)).

Христианские геортонимы (наименования значимых церковных праздников, памятных дат и торжеств – Великий пост, Крещение, Лазарева суббота, Пасха, Рождество Пресвятой Богородицы, Рождество Христово, Страстная седмица и др.) чаще встречаются в описаниях богослужений, рассказах о миссионерстве, повествованиях о христианских православных традициях, в поздравлениях с церковными праздниками. Празднование значимых для христианского мира дат – важная часть жизни верующих людей, поэтому христианские геортонимы становятся неотъемлемой частью церковно-религиозных автодокументальных текстов.

Наименования предметов облачения духовенства (епитрахиль, клобук, куколь, омофор, панагия, подрясник, ряса, скуфья и др.) встречаются в исследуемых нами текстах не так часто, в основном при описании богослужений, воспоминаниях о служителях Церкви, а также в рассказах о миссионерской деятельности, воспоминаниях о своей христианской жизни. Из воспоминаний митрополита Вениамина: …и я, и Саша были одеты не в свои студенческие тужурки с голубыми бантами и посеребренными пуговицами, а в монастырские подрясники… (Вениамин (Федченков)).

Наименования богослужебных предметов, церковной утвари (елей, кадило, лампада, лжица, паникадило, подсвечник, просфора, семисвечник, хоругви и др.) используются при описании богослужений, в рассказах о христианской жизни, христианском пути конкретного человека, в том числе и самого автора, в повествованиях о миссионерской деятельности, в рассказах о событиях из жизни Церкви. Из дневника митрополита Арсения: От имени «бывшей моей паствы, в благодарность за назначение» тут преподнесена была мне большая просфора (Арсений (Стадницкий)).

Наименования деталей внутреннего и внешнего убранства храмов, монастырей (амвон, алтарь, колокол, престол и др.) встречаются в повествованиях о церковной жизни, о духовных поисках, в описаниях богослужений, рассуждениях о духовном становлении, в натурных зарисовках. Из дневника протоиерея Александра: За окном на сером небе – переплет черных, мокрых веток. Почему-то долго-долго, часами перезванивают колокола (Александр (Шмеман)).

Наименования церковных органов иерархического управления (Архиерейский Синод, Высший Церковный Совет, епархиальный совет, Поместный Собор, Синод и др.) могут встречаться в рассуждениях о христианской вере, о богословии, внутрицерковной организации, об отношениях Церкви и государства, происходящем в церковных приходах. Из письма митрополита Антония: Если Вам известно что-либо в Синоде о свите преосвященного Мефодия Оренбургского, и, в частности об отце Серафиме, то не откажите сообщить мне вкратце (Антоний (Храповицкий)).

Использование наименований религиозно-христианских групп лиц (клир, монашество, монашествующие, Церковь (как сообщество людей, верующих во Христа), приход, священство и др.) наблюдается в рассказах из жизни Церкви, в описаниях богослужений, воспоминаниях о становлении в вере, в рассуждениях о жизни христианина, о богословии, воцерковлении, религиозно-христианских традициях, в частях текста, содержащих убеждение в необходимости участвовать в церковной жизни. Из произведения Архимандрита Саввы: Когда святитель Григорий Палама взялся защищать исихазм, самому исихазму было уже более тысячи лет. Эта традиция родилась вместе с монашеством, хранилась монахами… (Савва (Мажуко)).

Наименования лиц по вероисповедному признаку (христианин, христианка, христиане, католик(-и), протестант(-ы), синтоисты, буддисты, язычник(-и)) функционируют в отрезках текста, содержащих рассказы о миссионерской практике, повествование о событиях, связанных с внутрицерковной жизнью, описание богослужений или рассуждение о сущности той или иной религии, конфессиональных особенностях. Из письма архимандрита Сергия: Христиане пишут общее письмо епископу или чаще на собор (который бывает каждый год) с просьбой прислать им катехизатора (Сергий (Страгородский)).

Языковые единицы, обозначающие понятия, связанные с православными эсхатологическими представлениями (ад, адские муки, вечная жизнь, мытарства, рай, Страшный Суд, Царство(-ие) Божие и др.) встречаются в частях текста, повествующих о Промысле Божием, о судьбах человека и человечества, о наказаниях за грехи, а также в отрезках текста, содержащих рассуждения о внутренней духовной работе над собой, отказе от грехов, борьбе со своими страстями. Данные языковые единицы играют весьма важную роль в смыслообразовании, поскольку многие из них обозначают такие понятия, которые составляют основу христианского вероучения. Главной жизненной целью христианина является спасение души, и подведение к возможности его достижения становится значимой составляющей христианского воспитания. «Воспитание может быть правильно поставлено, когда оно понимается как спасение. <…> Воцерковление личности приводит к ее спасению… Воцерковить – значит освятить светом веры весь круг понятий и практической жизни человека, положить в основу жизни не цель развития личности, а цель спасения человеческой души», – пишет протоиерей Е. Шестун ^{[19, с. 30–31]}. О сущности спасения архиепископом Сергием (Страгородским) сказано: «Спасение… есть избавление человека от греха, проклятия и смерти»; «Спасение необходимо посредствуется переходом человека от греха и себялюбия в царство добра и любви, которое предвкушается человеком здесь, во всей же полноте будет наследовано в будущем веке» ^{[20, с. 180, с. 265]}. Спасение предполагает отказ от греха и стремление к достижению Царствия Божиего, именно об этом часто пишут авторы автодокументальных произведений, что предопределяет обращение к языковым единицам, обозначающим понятия, связанные с православными эсхатологическими представлениями.

Наименования инфернальных сущностей (бес, враг, враг рода человеческого, денница, дьявол, диавол, хвостинский) обычно встречаются в рассуждениях о грехах и страстях, их природе и источниках, в рассуждениях о противостоянии добра и зла, о духовных причинах происходящего с человеком, о сути отдельных анализируемых автором событий, поступков конкретных людей, их действий. Из дневников протоиерея Александра: Больше всего для борьбы с дьяволом нужно терпение, а его-то меньше всего в человеке, особенно молодом. Главная опасность молодости – нетерпение (Александр (Шмеман)). Использование данных наименований обусловлено спецификой мировоззрения христианских писателей, а именно такой его особенностью, как эсхатологизм – отношение к миру, связанное с представлениями о конечных судьбах мира и человека, бытия после земной жизни.

Остановим внимание на ряде стилистических функций, которые выполняют религионимы в церковно-религиозных автодокументальных текстах.

Прежде всего, отметим изобразительную функцию (создания конкретных, индивидуальных представлений о явлениях). Данную функцию по большей части выполняют различные наименования религиозных предметов и явлений, например наименования богослужебных предметов, церковной утвари: …сижу я в храме, особенно Предтечевом и Макарьевском, – мир, тишина кругом, лампадочки теплятся пред святыми иконами; бдение еще не начиналось (Никон (Беляев)); наименования деталей внутреннего и внешнего убранства храмов, монастырей: Обычно крест несут через северные двери алтаря, обнося вокруг престола, и проносят через весь храм… (Савва (Мажуко)).Конечно же, эту функцию выполняют и теонимы: смирение… Божественно, и его как Божественное, как суть Божества являет Христос (Александр (Шмеман)).

Характерологическая функция (описания и характеристики людей, предметов и явлений действительности) свойственна в основном языковым единицам, относящимся к корпусу православной лексики духовно-нравственного содержания, наименованиям религиозно-христианских групп лиц, наименованиям лиц по вероисповедному признаку:

Ведь Светлана-то живет в смертном грехе… и это её погубит (Иоанн (Крестьянкин));

Я не монах, а мечтатель о монашестве… (Софроний (Сахаров)); Истинно благочестивая жизнь христианина делает его лицо похожим на Христа (Софроний (Сахаров)).

В эмотивной функции (выражения эмоций и чувств, эмоционального отношения говорящего/пишущего к сообщаемому) используются теонимы, библионимы, агиоантропонимы, иконимы, христианские геортонимы, языковые единицы, обозначающие понятия, связанные с православными эсхатологическими представлениями, наименования инфернальных сущностей, наименования ангелов и другие религионимы. Приведем пример использования христианского геортонима в эмотивной функции А ведь это – пасхальное песнопение! И это еще не все отголоски Пасхи! (Савва (Мажуко)).

Оценочная функция (выражения положительной или отрицательной оценки) в основном свойственна языковым единицам, обозначающим понятия, связанные с православными эсхатологическими представлениями, а также наименованиям инфернальных сущностей, наименованиям ангелов и языковым единицам, относящимся к корпусу православной лексики духовно-нравственного содержания. Из письма Иоанна (Крестьянкина): Оправдания своему поведению не ищите – оно в гордыне… Использование языковых единиц, относящихся к корпусу православной лексики духовно-нравственного содержания (как в приведенном примере), более всего способствует выражению оценки.

В прескриптивной (предписывающей) функции (предписывания адресату определенных действий и поведения) в основном используются теонимы, агиоантропонимы, языковые единицы, обозначающие понятия, связанные с православными эсхатологическими представлениями, языковые единицы, относящиеся к корпусу православной лексики духовно-нравственного содержания, языковые единицы, обозначающие христианские тексты, наименования евангельских героев. Приведем пример функционирования наименований евангельских героев: Надо взывать, как мытарь: «Боже, милостив буди мне, грешнику!» (игумен Никон (Воробьев)).

Синдикативная функция (сближения автора и адресата, укрепления общности между ними) характерна для теонимов, библионимов, иконимов, экклезионимов, христианских геортонимов и иных (можно утверждать, что всех) религионимов. Приведем пример использования теонима и языковой единицы, обозначающей христианский текст в данной функции: Вы по своей жизни знаете, что совершается по молитве к Господу (Иоанн (Крестьянкин)).

В смыслообразующей функции (порождения, формирования смыслов) используются все типы религионимов. Приведем пример функционирования языковых единиц, относящихся к корпусу православной лексики духовно-нравственного содержания: Тогда я молился о спасении, ни о чем другом, ибо чувствовал, что долго этой тьмы не выдержу (Александр (Шмеман)).

Аксиологическая функция (ориентирования на ценности) в основном свойственна теонимам, агиоантропонимам, иконимам, экклезионимам, христианским геортонимам, наименованиям ангелов, языковым единицам, относящимся к корпусу православной лексики духовно-нравственного содержания, языковым единицам, обозначающим христианские тексты, языковым единицам, обозначающим понятия, связанные с православными эсхатологическими представлениями. Приведем пример использования языковых единиц, обозначающих христианские тексты: Евангелие ставит перед нами задачу научиться любить людей… (Савва (Мажуко)).

Текстообразующая функция (реализации важнейших текстовых категорий (в том числе связности, цельности, регулятивности)) характерна для всех типов религионимов. Приведем пример использования в этой функции теонима: Благодарение Господу, что ты, хоть и с трудностями, но все же можешь бывать в храме Божием, и тамо вопиешь в молитве ко Господу и о мне грешнем. Спаси тебя Господь за сие! (Рафаил (Шейченко)).

В номинативной функции (называния лиц, предметов, объектов и явлений) могут использоваться все типы религионимов. Приведем пример использования в этой функции языковых единиц, обозначающих понятия, связанные с православными эсхатологическими представлениями: Посмертный путь души – мытарства (Софроний (Сахаров)).

Экспланторная функция (объясняющая) в основном свойственна теонимам, агиоантропонимам, языковым единицам, относящимся к корпусу православной лексики духовно-нравственного содержания, языковым единицам, обозначающим христианские тексты, языковым единицам, обозначающим понятия, связанные с православными эсхатологическими представлениями, но в этой функции могут использоваться и другие типы религионимов. Приведем пример использования в экспланторной функции языковых единиц, относящихся к корпусу православной лексики духовно-нравственного содержания – слова крест в значении «тяжелые испытания, страдания» ^{[21, с. 112]}: А это значит: из двух людей должен сложиться один гармоничный человек. А это созидание, это творчество, и сказал бы я, что оно посложнее, чем владеть акварелью. И еще это крест на всю жизнь (Иоанн (Крестьянкин)). В рассмотренной функции религионимы в основном используются в духовных письмах, поскольку большая часть из них адресованы духовным ученикам и содержит в себе объяснение различных явлений, связанных с христианской верой.

Изучение функционирования религионимов в русских церковно-религиозных автодокументальных текстах приводит к ряду выводов, главным из которых является следующий: использование теонимов, агиоантропонимов, иконимов, христианских геортонимов, языковых единиц, относящихся к корпусу православной лексики духовно-нравственного содержания и других религионимов становится эмблематичным для духовных писем, дневников и воспоминаний, можно говорить о том, что функционирование всех типов рассмотренных нами в ходе исследования религионимов является стилистической чертой церковно-религиозных автодокументальных текстов и отличает их от иных текстов данного свойства, функционирующих в публицистическом и художественном стилях. Разнообразие религионимов и частотность их использования, отмеченные нами при анализе исследуемых текстов, позволяют говорить о богатстве языка церковных писателей и высоком уровне их речевой культуры. Употребление рассмотренных религионимов в изобразительной, характерологической, эмотивной, оценочной, прескриптивной, синдикативной, смыслообразующей, аксиологической, текстообразующей, номинативной, экспланторной функциях также свидетельствует о высоком уровне владения русским языком авторами исследованных текстов и является особенностью функционирования религионимов в духовных письмах, дневниках и воспоминаниях. Специфичным является и то, что религионимы используются в своих прямых, религиозных значениях, составляют особое смысловое ядро поля языковых средств, к которым прибегают авторы для выражения своих мыслей, утверждения идей. Частотность и способы использования религионимов церковными писателями говорят о том, что они являются частью их словарного состава, обращение к ним является естественным и отражает религиозно-христианское мировоззрение авторов, в отличие от искусственного использования религионимов некоторыми авторами публицистических текстов, прибегающих к ним намеренно для достижения стилистического эффекта в отдельных случаях, в целом же не использующих религиозную лексику в силу отсутствия погруженности в христианскую культуру, в некоторых случаях – оторванности от нее.

Результаты представляемого исследования – часть большой работы по изучению русской христианской лексики, которая, в том числе, включает в себя лексикографирование языковых единиц, относящихся к корпусу православной лексики духовно-нравственного содержания, языковых единиц, обозначающих христианские тексты, кроме того, это часть намеченного труда по продвижению разработки способов и моделей анализа религиозных текстов, что является одним из путей развития отечественной теолингвистики. Перспективы дальнейшего исследования видятся в том, чтобы продолжить изучение функционирования религионимов в произведениях русских церковных писателей, расширяя типологию и более подробно рассматривая особенности бытования каждого типа. Помимо этого, к перспективам дальнейшей работы относится создание словаря религионимов. В будущем также предполагается рассмотреть функционирование религионимов в произведениях русской классической литературы, в частности в текстах А. С. Пушкина, Н. В. Гоголя, Ф. И. Тютчева, Ф. М. Достоевского и других авторов.

Источники

1. Александр (Шмеман), протоиерей. Дневники. 1973–1983. 4-е изд., испр. Москва: Русский путь, 2013.

2. Антоний (Храповицкий), митрополит. Остаюсь любящий неизменно…: Сб. писем / Сост., предисл., указ. Т. А. Соколовой. Москва: Изд-во Сретенского монастыря, 2007.

3. Арсений (Стадницкий), митрополит. Дневник: 1903–1905. Т. 3. Москва: Изд-во ПСТГУ, 2015.

4. Вениамин (Федченков), митрополит. Промысл Божий в моей жизни. Санкт-Петербург: Сатисъ, 2011.

5. Иоанн (Алексеев), схиигумен.Письма о духовной жизни. Сергиев Посад: Свято-Троицкая Сергиева Лавра, 2014.

6. Иоанн (Крестьянкин), архимандрит. Письма. Печоры: Свято-Успенский Псково-Печерский монастырь, 2013.

7. Иов (Гумеров), архимандрит. Тихие воды последней пристани: Книга воспоминаний. Москва: Изд-во Сретенского монастыря, 2018.

8. Макарий (Невский), митрополит. Письма к духовной дочери. М., «Отчий дом», 1999.

9. Никон (Беляев), иеромонах. Дневник. Введенский ставропигиальный мужской монастырь Оптина пустынь, 2016.

10. Никон (Воробьев), игумен. Письма о духовной жизни / сост., предисл. А. И. Осипова. М.: Благовест, 2015.

11. Рафаил (Шейченко), иеромонах. Письма преподобного Рафаила исповедника. Жития мучеников и исповедников Оптиной пустыни / сост. игумен Дамаскин (Орловский). Письма преподобного Рафаила исповедника. Введенский ставропигиальный мужской монастырь Оптина пустынь, 2014.

12. Савва (Мажуко), архимандрит. Неизбежность Пасхи. Великопостные письма. М.: Никея, Православие и мир, 2019.

13. Сергий (Страгородский), архимандрит. На Дальнем Востоке (Письма японского миссионера). М.: Изд-во Сретенского монастыря, 2013.

14. Софроний (Сахаров), архимандрит. Подвиг богопознания. Письма с Афона (к Д. Бальфуру). СТСЛ, 2010.

Статья поступила в редакцию 08.04.22