Просопография: к вопросу о периодизации применения метода в исторических исследованиях

Метод – это интеллектуальная машина для производства знаний. И.Д. Ковальченко ^[1]

Просопография чрезвычайно популярна в исторических исследованиях, и в течение своего полуторавекового развития в рамках исторической науки прошла путь от исследовательского метода до самостоятельного междисциплинарного направления.

Однако к настоящему времени история возникновения и эволюции просопографических проблематики и инструментария, ее периодизация остается по-прежнему мало изученной.

Данный материал, являющийся сокращенной версией одной из глав монографии, готовящейся к публикации, призван восполнить этот пробел, предложив краткое изложение истории и историографии просопографии, а также ее периодизацию.

Происхождение и содержание термина «просопография»

Термин «просопография» (иногда – прозопография; prosopographia, prosopography) образован из двух греческих слов: «человек, лицо» (πρόσωπον, prosopon) и «пишу» (γράφω, graphos) и примечателен тем, что существительное в нем стоит во множественном числе – prosopa («люди, лица»). Таким образом, буквально термин переводится как «пишу о людях» ^[2], что подчеркивает коллективный характер объекта исследований.

В настоящее время термином «просопография» обозначается:

- метод исследования, позволяющий изучать динамические изменения, происходящие в определенный период времени с группой исследуемых объектов, обладающих хотя бы одной общей характеристикой. Данный метод находит широкое применение в различных дисциплинах не только гуманитарного профиля;

- сформировавшееся к концу XX в. междисциплинарное направление исследований ^[3], в рамках которого создаются и изучаются в историческом контексте «коллективные биографии» социальных групп и страт (Прим. автора: в зарубежной исторической традиции просопографию иногда характеризуют как вспомогательную историческую дисциплину).

В историографии исторических исследований существуют две трактовки термина «просопография».

Первая обычно связывается с традицией историко-биографических изысканий, начатых французским писателем Антуаном дю Вердье в труде «Просопография или описание знаменитых личностей от сотворения мира с их портретами» (1573 г.). В этом сочинении под «просопографией» дю Вердье понимал биографии конкретных персон, изложенные по одной и той же логической схеме и опубликованные в виде сборника-словаря, в котором не было какого-либо анализа общих характеристик изучаемой им группы персонажей. Последовавшие за этим первым биографическим словарем многочисленные биографические энциклопедии и справочники, списки и реестры должностных лиц и т.п., которые активно публиковались по всей Европе в XVII–XX вв. и продолжают публиковаться до настоящего времени, сыграли свою выдающуюся роль, став предтечей метаисточников (баз данных) аналитических просопографических исследований, центральной задачей которых являлось формирование стройной и непротиворечивой биографии конкретного лица методом компиляции информации о нем, почерпнутой в различных, иногда «глухих» источниках.

Это понимание термина «просопография» дожило до XXI в., когда подобный вид просопографической публикации [иногда с элементами реконструкции биографий конкретных изучаемых лиц – прим. автора], но без аналитических процедур по выявлению их общих характеристик, с успехом развивается в немецкой исторической науке, существует в отечественной и зарубежной историографии в рамках направления «интеллектуальной истории» ^{[4, 5]}, в виде тематических архивных баз данных ^{[6, 7, 8, 9]} или сетевых ресурсов ^[10].

Вторая, более молодая трактовка появилась в середине XVIII в. и подразумевает изучение групп людей в контексте выявления их общих социальных и политических черт и характеристик («аналитическая («количественная») просопография»). Об осуществлении в 1743 г. первого подобного исследования упоминал известный американский историк и социолог Л. Стоун ^[11]. Дальнейшее использование данного понимания термина «просопография» в научных трудах конца XVIII – начала XIX вв. подробно рассматривает английский историк Т. Барнс в книге «Prosopography Modern and Ancient» ^[12]. Он, в частности, отмечает, что словари XIX в. объясняют слово «просопография» как технический термин, указывающий на наличие в издании не только отдельных биографий персонажей, но и описания формализованных общих характеристик социальных групп, в которые входили эти люди.

Во второй половине XIX в. термин «просопография» стал все чаще использоваться для обозначения сборников материалов, состоящих из первичных источников (опросных листов/анкет) и списков разных групп людей, к которым (спискам) прилагалась дополнительная сводная информация, полученная на основе обработки (в том числе статистической) первичных данных опросных листов.

Этот состав элементов исследования (опросные листы/анкеты; формирование выборок (групп) людей со схожими характеристиками, описание и интерпретация сводных данных и оформление его результатов) с конца XIX в. является основным содержанием оригинального просопографического метода исследований и его этапов.

В течение XX в. методы сбора исходной информации и ее обработки претерпели существенные изменения в связи с развитием компьютерной техники и технологий; расширился круг исходных материалов за счет привлечения массовых источников, изменился состав изучаемых социальных слоев, групп и страт (от «просопографии правящих элит» к «количественной просопографии «обычных людей»), а просопографический метод стал востребован не только историками, но и политологами, социологами, культурологами, и даже библиографами и генетиками. Так, к примеру, в начале 1920-х гг. основатель Бюро по евгенике при Академии наук СССР Ю.А. Филиппченко использовал данный метод для изучения механизмов формирования интеллигенции ^[13], анализа наследуемости научного таланта и воздействия на него окружающей среды и генетических факторов; а еще через 30 лет один из ведущих американских социологов середины XX в. Р.К. Мертон высказал мнение, что просопография является способом соединения истории науки, науковедения и социологии науки ^[14].

Эти перемены и активное использование метода специалистами сопредельных дисциплин не повлияли на цель и содержание собственно исторической просопографии, определение которой в 1970-м г. сформулировал французский историк Клод Николе: «просопография – изучение истории групп людей, имеющих определенные общие политические или социальные характеристики, определения констант и переменных для отдельных лиц и групп в целом, и последующего анализа каждой группы в качестве элементов истории конкретной страны и государства ^[15]».

Идею К. Николе поддержал американский историк Л. Стоун, который в своей работе 1972 г. писал, что «просопография – это исследование общих фоновых характеристик группы действующих в истории лиц посредством коллективного изучения их жизней. Используемый метод состоит в том, чтобы создать вселенную, которую нужно изучить, а затем задать набор единых вопросов – о рождении и смерти, браке и семье, социальном происхождении и унаследованном экономическом положении, месте проживания, образовании, размере и источнике личного богатства, роде занятий, религии, стаже работы и т.д. Затем различные типы информации о людях во вселенной сопоставляются, объединяются и исследуются на предмет значимых переменных, которые проверяются как на внутренние корреляции, так и на корреляции с другими формами поведения или действия ^[16]».

К сожалению, это определение Стоуна менее известно и распространено, чем данная в той же работе дефиниция, относящаяся к социологии: «просопография — это исследование общих характеристик группы действующих в истории лиц, которое касается двух главных проблем: 1) путей осуществления ими политических акций; 2) путей и вариантов социальной мобильности и реализации своих карьерных устремлений».

За 50 лет с момента публикации последнего упомянутого определения было выполнено значительное количество исследований, доказавших его узость и однобокость применительно к исторической проблематике ^[17]. Огромную роль в переосмыслении содержания термина сыграли работы сотрудников Центра информатики в гуманитарных науках Королевского колледжа в Лондоне (ныне Департамент цифровых гуманитарных наук (CCH/DDH)) Карла Ф. Вернера и профессора К. Китс-Рохан, перу которой принадлежит современное определение просопографии, признанное во всем мире:

«Термин просопография относится к методу исследования, при котором структурированные биографические данные, относящиеся к индивидам, образующим четко определенную группу, исследуются с целью выявления констант и переменных, которые устанавливают конкретные характеристики группы в целом и определяют, что для нее является необычным или аномальным. Используя как качественный, так и количественный анализ (смешанные методы), просопография представляет собой междисциплинарный инструмент, основанный на источниках, для анализа исторических процессов на различных уровнях, включая политический, экономический, социальный и культурный ^[18]».

Развивая эту дефиницию и опираясь на работы К. Николе и К. Вернера, Китс-Рохан отмечала: «Просопография была определена как независимая наука социальной истории, охватывающая генеалогию, ономастику и демографию. Как писал Вернер ^[19], просопография позволяет объединить политическую историю людей и «событий» со скрытой социальной историей долгосрочных эволюционных процессов. Большая часть этой скрытой истории раскрывается путем выявления государственных должностей, занимаемых субъектами просопографического исследования, следовательно, просопография также имеет непосредственное отношение к истории институтов. Короче говоря, просопографический анализ касается человека, его окружения и его социального статуса, то есть человека в контексте семьи и других социальных групп, места или мест, в которых он был активен, и функций, которые он выполнял в обществе… ^[20]».

В кратком обзоре истории возникновения и развития термина «просопография» и его трактовок и исторической науке нужно обратить внимание также на филологический аспект, напрямую влияющий на содержание просопографических исследований и закрепляющий разницу в составе этапов, реализуемых в их рамках.

Так, в частности, в немецком языке термином «Prosopography», «Prosopographia» обозначается список лиц с биографическими данными, а также процесс сбора информации об этих лицах, а анализ собранных данных определяется термином «Personenforschung» («исследование личности»). Этим объясняется отсутствие применения аналитических процедур во многих просопографических исследованиях, выполненных в Германии, а теперь уже и по всему миру.

В английском, французском и русском языках под термином «просопография» подразумевается и сбор индивидуальных данных, и формирование на их основе индивидуальной биографии, а затем общего для изучаемой группы лиц метаисточника, и его использование для проведения аналитических (прежде всего – количественных) процедур с целью создания «коллективной биографии2 группы исследуемых лиц и ее детального изучения.

Этапы развития аналитической исторической просопографии

Общие положения

Периодизацию развития аналитического метода просопографии можно построить на основе широкого набора различных критериев, применяемых в тех дисциплинах, в которых просопография пользуется наибольшей популярностью: социология, политология, история и т.п. Однако в рамках настоящей работы представляется целесообразным выделение периодов развития просопографии на основе рассмотрения комбинации критериев, используемых в исторической науке или в исследованиях, имеющих историческую составляющую. К таким критериям можно отнести:

- содержание исследовательских задач: от изучения элит к изучению «массовых» социальных/профессиональных и т.п. групп; от максимально точной реконструкции биографии одной исторической персоны/группы лиц; выявления общих черт в биографиях определенной социальной/профессиональной и т.п. страты до формирования коллективного портрета/ коллективной биографии с анализом ее динамических характеристик;

- использование различных комплексов источников, привлекаемых к исследованиям в разные периоды развития просопографии: единичные/массовые; структурированные/неструктурированные; однотипные/разновидовые, содержащие информацию исключительно биографического характера, или косвенно относящиеся к конкретному лицу данные и т.п.;

- применение традиционных методов и методик источниковедческой критики: формирование генеральной совокупности источников, относящихся к одной персоне/группе лиц, оценку ее (совокупности) полноты и репрезентативности, выяснение обстоятельств (истории) их (источников) создания и информационной взаимосвязи/взаимовлияния; верификацию их сведений; отбор наиболее достоверных данных и формирование на их основе сводного метаисточника для каждого изучаемого лица/ для группы лиц (контекстная модель просопографических баз данных); или использование всех имеющихся сведений из всех доступных источников без оценки их достоверности (фактоидная модель просопографических баз данных, являющаяся основой фактоидной просопография);

- использование междисциплинарных методов, в том числе методов социологии и информатики (технологии баз данных, статистические пакеты, анализ сетей, веб-технологии, методы data science (в части data preparation; в том числе искусственный интеллект и машинное обучение и т.п.);

- интерпретацию полученных данных в историческом контексте, в рамках конкретной исторической эпохи/события; оценку влияния результатов исследования на процессы исторического развития;

- формы обнародования итогов и выводов исследования: от полиграфических изданий до интернет-ресурсов, снабженных аналитическим инструментарием для самостоятельных исследований, которые может осуществлять широкая интернет-аудитория.

Перечисленные критерии в том или ином составе определили выделение предлагаемых периодов развития аналитической просопографии в мировой науке. Вместе с тем, необходимо подчеркнуть, что периодизация просопографии за рубежом и в отечественной традиции будет значительно отличаться. Это связано с определенной спецификой развития дисциплин социально-гуманитарного профиля в Советской Союзе (политология, социология, история), выражавшемся в идеологическом контроле вообще, и в критике теорий политических и управленческих элит (В. Парето, Г. Моска, Р. Михельс, Ч. Миллс и др.) в частности; в некоторой задержке массового использования компьютерной техники в гуманитарных сферах; а также (особенно в последние 30 лет) в несовершенстве форм организации исследовательской деятельности (слишком короткие сроки реализации грантов, скудное финансирование, отсутствие практики формирования смешанных исследовательских групп) и др.

В рамках настоящей работы автор не будет рассматривать периодизацию просопографии отдельно для зарубежной и отечественной науки, но в процессе описания каждого из выделяемых периодов будет отмечать характерные особенности развития данного научного направления за рубежом и в отечественной (советской/российской) историографии.

Еще одно предуведомление касается вопроса об определении точных дат начала и конца каждого из периодов. Здесь необходимо подчеркнуть, что обозначенные границы периодов, с последней трети XX в. практически совпадающие с десятилетиями, являются довольно условными и могут быть несколько сдвинуты (примерно на 2−3 года) внутрь или во вне рассматриваемого периода в зависимости от апелляции к тому или иному анализируемому критерию. К тому же, все виды просопографических исследований, которые появлялись и оформлялись на разных этапах развития этого направления, продолжают сосуществовать и в настоящее время, локализуясь в отдельных социо-гуманитарных дисциплинах и исследованиях.

I этап

Просопографический (аналитический, количественный) метод исторического исследования был разработан в конце XIX в. в качестве оригинального подхода к решению задач политической и социальной истории.

Начало аналитической просопографии традиционно связывают с двумя новаторскими исследованиями-изданиями, осуществленными историками Германии.

Первая работа немецкого историка Теодора Моммзена – «Prosopographia Imperii Romani» (PIR, PIR1), опубликованная в трех томах 1897–1898 гг., представляла собой своего рода справочник на тему «кто есть кто в Римской империи», в котором были представлены биографии патрициев от времени правления императора Августа до конца III в. н.э., занимавшего все высшие должности в государстве ^[21]. Каждая опубликованная биография представляла собой сводный «метаисточник» — связный текст, написанный на основе сбора, верификации, анализа и обобщения всех выявленных исторических источников, прямо или косвенно повествующих об описываемой персоне. Биографии были написаны по определенной схеме (унифицированы) и содержали сведения о датах рождения и смерти, родственных связях чиновников (родителях, женах, детях), их политической карьере. Моммзен высказал гипотезу, что благодаря аналитическим исследованиям коллективной биографии имперской элиты – с упором на изучение политической карьеры нобилитета – станут понятны мотивы, стоящие за решениями имперской администрации, поскольку (как он справедливо предполагал) деятельность политических институтов можно изучать посредством анализа общественной и профессиональной деятельности их сотрудников.

Эта рабочая гипотеза и предложенный подход к решению исследовательской задачи считается отправной точкой развития аналитической просопографии как метода исследования аристократических, управленческих элит и властных структур государства.

В последствии работа Моммзена претерпела несколько модификаций. В 1933 г. был опубликован первый том второго, значительно расширенного издания справочника (PIR2), последний том которого увидел свет только в ноябре 2015 г. (URL: https://ru.wikipedia.org/wiki/Prosopography_of_the_Later_Roman_Empire). В 1960–1970-е гг. RIP получила свое логическое и хронологическое продолжение в виде исследования Prosopography of the Later Roman Empire, проведенного специалистами Кембриджского университета и опубликованного в трехтомнике 1971–1974 гг.

Второе исследование-справочник – Paulys Real-Encyclopädie der Klassischen Altertumswissenschaft (Реальная энциклопедия наук о классической древности; Pauly-Wissowa / RE) – насчитывает более 100 томов и несколько переизданий. Первое издание, начатое в 1837 г. историком Августом Фрицем Паули, было завершено в 1852 г. За ним последовало несколько переизданий, важнейшим среди которых является инициированный Георгом Виссова и Томасом Мюнцером издававшей на протяжении восьмидесяти четырёх лет с 1894 по 1978 гг. 67-томник, к написанию статей в котором было привлечено в общей сложности более 1100 признанных историков-антиковедов и филологов-классиков.

Особенностью этого справочника было значительное расширение круга лиц, биографии которых были включены в издание. В процессе сбора информации о сенаторах и всадниках Римской республики авторы справочника неожиданно для себя выявили аристократические группы лиц (nobilitas), которые составляли основу власти, оказывая большое влияние на формирование политики Рима, но не занимали никаких официальных должностей в государственных учреждениях. Это открытие, зафиксированное в опубликованной в 1920 г. работе Т. Мюнцера «Римские аристократические партии и знатные семейства» (Römische Adelsparteien und Adelsfamilien), позволило сделать вывод о том, что анализ деятельности институтов и официальных лиц недостаточен для понимания политической и институциональной истории государства и что просопография предлагает многообещающий альтернативный подход, основанный на расширении круга изучаемых лиц, с одной стороны, и анализе неофициальной информации, относящейся к личной жизни каждого участника группы (родственные и дружеские взаимосвязи, браки, имущественные вопросы и т.п.).

Подтверждение этой гипотезы методами количественного анализа уже имелось: в 1912 г. Маттиас Гельцер опубликовал исследование ^[22], в котором, используя просопографический количественный анализ, доказал, что высшие политические посты в Римской империи фактически монополизировались небольшой закрытой группой семей, чье влияние и власть основывались на неформальном патронаже, дружбе и семейных союзах.

Значение этих двух справочников и работы Гельцера в истории развития аналитической просопографии определяется тремя позициями:

- первая – разработка метода унифицированного (анкетного) описания биографии каждого исследуемого лица на основе выявления, сбора, верификации сведений самого широкого круга источников и формирования сводной биографии-метаисточника конкретного лица;

- вторая – понимание необходимости применения сбалансированного анализа качественных и количественных характеристик, присущих персонажам, составляющим исследуемую группу, и, как результат, осознания перспектив использования математических процедур с целью создания «коллективной биографии»;

- третья – понимание возможностей просопографии как метода, который способен выявить латентно присутствующую взаимосвязь между различными аспектами биографий конкретных персонажей (и/или групп персонажей) и дать возможность определения степени влияния этих взаимосвязей на социально-политические реалии.

II этап

Развитие аналитической просопографии в первые десятилетия XX в. ознаменовалось вовлечением в проекты молодых исследователей, расширением хронологии (история средних веков и нового времени) и географии исследований (Америка, Великобритания, Франция, Германия и др. страны) при сохранении интереса, прежде всего, к политической истории, участию в ней небольших групп аристократии или управленческих элит.

Новации этого периода связаны с именами американского экономиста и историка Чарльза О. Бёрда, который в 1913 г. опубликовал исследование об отцах-основателях американской конституции ^[23], немецкого историка-антиковеда Гельмута Берве, защитившего в 1926 г. докторскую диссертацию на тему ««Просопография Империи Александра» ^[24], в которой впервые в немецкой историографии совместил сбор и анализ данных, и английского историка Льюиса Намьера, представившего в 1929 г. о работу о британских парламентариях в начале правления Георга III ^[25].

О труде Льюиса Немьера необходимо сказать подробно, поскольку в историографии Великобритании, посвященной XVIII в., и зарубежной историографии просопографии первой половины XX в. Намьер считается «революционером», доказавшим наличие значительно более глубоких, сложных и непубличных механизмов (личных, семейных, клановых или региональных интересов), которые приводят людей в политику, нежели это было принято считать ранее. Проанализировав коллективные портреты тори и вигов, Намьер пришел к выводу, что эти две парламентские партии не были тесно организованными группами, а представляли собой собрания постоянно меняющихся и текучих небольших группировок, позиции которых менялись от вопроса к вопросу.

Заслуги Намьера в области просопографии не ограничиваются только этой «содержательной» революцией. Впервые в мировой историографии именно он решился максимально расширить круг привлекаемых источников с целью извлечения из них данных для биографий лиц, входящих в исследуемую группу. В частности, Намьер изучал завещания, налоговые отчеты и документы личного происхождения депутатов Палаты общин, что позволило ему получить максимально возможные, полные, достоверные и репрезентативные сведения о жизни этих людей. Вместе с тем, при всей своей «историографической и источниковедческой революционности» Намьер полагал, что методы просопографии (прежде всего структурный анализ, получивший в историографии просопографии обозначение в его честь – «Namierism») чувствительны только для изучения небольших (профессиональных, сословных и т.п.) групп (элит), и не могут также успешно быть применены для анализа больших социальных или профессиональных групп, особенно, если биография каждого включенного в данную совокупность лица плохо обеспечена источниками.

Тем не менее, согласно оценке американского историка и социолога Л. Стоуна, исследования Моммзена, Гельцера, Р. Сайма ^[27], Намьера, Берве и др. положили начало и дали развитие так называемой «школе элит» в просопографии, предметом исследования в которой выступают небольшие группы лиц – элиты – осуществляющие властные, политические, социальные, культурные, профессиональные и т.д. функции в рамках конкретного государства в конкретный хронологический период. Это направление характеризуется пристальным вниманием к нюансам биографий изучаемых лиц, созданием и заполнением подробной «анкеты» для каждого из них («персонального метаисточника») на основе привлечения большого количества преимущественно нарративных источников и сохранением уникальных сведений, сравнительно-описательный (в основном) метод анализа и интерпретации полученных результатов ^{[16, с. 47, 69; 26, с. 10–11]}. Исследуемыми историческими периодами в рамках просопографической школы элит, как правило, являются античность и средневековье; редкие исключения относятся к изучению социальных групп нового времени.

III этап

Следующим шагом в развитии методологии просопографии стали работы американского социолога Р. Мертона, перу которого принадлежат исследования в области истории и социологии науки ^[28]. В отличие от своих предшественников и современников Мертон использовал просопографический метод для анализа не политической истории, а истории науки, в частности, для изучения проблемы возникновения и распространения в Англии XVII в. интереса к естественным наукам, и шире, о социальных причинах и механизмах, детерминирующих преимущественное развитие конкретной сферы человеческой деятельности, в том числе культуры и науки в определенный исторический период.

Методологическими новациями Мертона в рамках просопографии как метода исследования, был отказ от изучения группы людей, состав участников которой был заранее известен (методику проведения такого исследования подробно описал А. Шастаньоль ^[29]), и для формирования подробных биографий этих персон историки выявляли и использовали максимально широкий круг источников. В качестве источниковой базы своих исследований Мертон использовал Британский национальный биографический словарь, из которого выбирал статьи об ученых, опираясь на оценку их научной состоятельности и вклада в естественные науки. Проще говоря, социолога Мертона изначально не интересовали детали биографий конкретных людей, он ставил иную задачу: выяснить, как сформировался определенный тип сознания «средних, обезличенных» англичан в XVII в., что повлияло на их интерес к естественным наукам. Вторая новация Мертона заключалась в использовании таких фактов биографий героев своего исследования, которые описывались в виде однородных переменных (в том числе представленных в закодированном виде), подходящих для измерения статистических корреляций.

Выводы Мертона («тезис Мертона») для историографии того времени были довольно неожиданны, поскольку доказали тесную взаимосвязь (корреляционную зависимость) между развитием идеологии пуританства с его проповедями трудолюбия, бережливости, положительной оценкой мирской деятельности, эмпиризмом, утилитаризмом, сомнением в авторитетах, отношением к познанию как к богоугодному занятию, ведущему к постижению мудрости Творца и развитием экспериментальной науки, что весьма значительно стимулировало общий интерес к естественнонаучному знанию в целом.

Статья Р. Мертона «Наука, техника и общество в Англии XVII века», опубликованная в 1938 г., была неоднократно переиздана ^[30] и до сих пор вызывает споры, однако, одно несомненно – эта работа стала первым текстом по квантитативной истории и социологии науки ^[31].

Леонард Стоун отмечал, что исследование Мертона открыло в просопографии новое направление – «массовую школу», которая имеет «количественный» (в отличие от «школы элит») характер и во многом обязано своим существованием социологии. Это направление характеризуется вниманием к изучению значительно большее широких слоев общества («анонимных» групп) нового и новейшего времени; постановкой исследовательских задач (изучением характерных черт, которые считаются «типичными» для группы), на которые не оказывает влияние отсутствие детальной биографической информации для некоторых лиц, включенных в выборку, поскольку оно (отсутствие информации) компенсируется массовостью данных об изучаемой группе; использованием источников статистического происхождения (или преобразованием сведений нарративных источников в кодировано-цифровой вид) и количественных методов изучения данных. Полученные в результате анализа итоги выражены, как правило, в форме цифр, отражающих определенную социальную динамику изучаемой группы (например, социальную мобильность или изменение социальных позиций и т.п.), и требуют известного навыка их интерпретации в контексте исторического развития.

IV этап

После Второй мировой войны просопография как метод исследования стала проникать в историческую науку и других европейских стран, в том числе: Франции, Испании, Италии, Австрии, Польши и т.п., но, как отмечал в своей статье Н Булст ^[32] «только с публикацией в 1970–1971 гг. важных статей Николе, Шастаньола и Стоуна можно было отметить реальный рост просопографических исследований».

В 1970-е гг. в зарубежной историографии проходили многочисленные дискуссии по поводу применимости просопографических методов и подходов в исторических исследованиях, особенно в социальной истории, где закономерно возник интерес к изучению не только аристократии, элит, узкопрофессиональных групп и т.п., но и рядовых членов общества – «пехотинцев истории», – по меткому выражению французского историка Ирен Мару.

К концу 1970-х стало очевидно, что специалисты в области просопографии нуждаются в собственных профильных журналах, и 1980-й год стал началом издания журнала «Medieval Prosopography» (Мичиганский университет, США https://wmich.edu/medievalpublications/journals/prosopography. Журнал издается до сих пор, с 2021 г. под названием «Medieval People: Social Bonds, Kinship and Network», которое отражает существенные эволюционные изменения в методах и технологиях исследований. В январе 2022 г. увидит свет 36 выпуск). Одновременно и в других научных изданиях исторического профиля стали публиковаться многочисленные статьи, в которых обсуждались возможности применения просопографии для изучения различных слоев средневекового общества, и общества Нового времени, методологических вопросов, и т.п.

Особую роль в развитии просопографии в 1970-е гг. сыграли методы работы с массовыми источниками, разработка которых в исторической науке началась десятилетием ранее и позволила вводить в научный оборот большие комплексы информации, использовать технологии баз данных и применять статистические методы анализа.

Заметный вклад в привлечение и развитие методов работы с массовыми (структурированными) источниками, а также применения количественных методов и баз данных в исторических исследованиях сыграла советская школа источниковедения под руководством академика И.Д. Ковальченко. Именно в рамках этой научной традиции в отечественную историографию были привнесены идеи просопографии.

В этот период наиболее актуальными были проблемы методики просопографических исследований, среди которых выделялись вопросы:

- выявления комплексов массовых источников для проведения подобных исследований; определение их полноты, достоверности, репрезентативности;

- принципы и методы формирования выборок исторических источников и доказательство возможности их изучения, получения значимых итогов и экстраполяции результатов на генеральную совокупность источников, интерпретации результатов ^{[33, 34, 35, 36]};

- разработки анкет для исследуемых объектов (проблемно-ориентированный подход);

- выбор математических методов анализа и т.п.

Одними из первых исследований, относящихся к просопографии и выполненных в Советском Союзе, являются работы проблемной группы по истории рабочего класса, которой руководил В.З. Дробижев. С 1970 по 1980 гг. этот научный коллектив опубликовал 19 работ (в том числе 11 статей и 3 монографий), прямо или косвенно связанных с анализом анкет делегатов съездов Советов и профессиональных переписей и формированием коллективных портретов (обликов) исследуемых социальных групп ^[37].

Основным отличиями этого периода в развитии отечественной историографии просопографии являлись привлечение массовых исторических источников структурированного вида; определение возможностей формирования выборочных совокупностей; разработки методик работы с массовыми источниками (в том числе преобразования качественных показателей в количественные с целью их последующей обработки), применения различных методов статистического (дескриптивного, корреляционного и т.п.) анализа с помощью «больших» ЭВМ.

Следующее десятилетие в отечественной историографии ознаменовалось резким количественным скачком публикаций — 83 работы (из них 16 в соавторстве), основными отличительными чертами которых были: расширение круга исследуемых социальных групп, а также хронологических рамок исследований, широкое использование реляционной модели баз данных и попытки формирования на ее основе тематически взаимосвязанных («комплексных») баз данных ^{[38, 39]}, проблемы расширения круга используемых источников (в том числе и нарративных), методы переноса информации из источников неструктурированного вида в формуляры баз данных и формирование метаисточника, способы его (метаисточника) верификации, проверки достоверности и репрезентативности информации, почерпнутой из разных источников (в том числе «перекрестная» проверка данных и критерии отбора сведений при наличии разночтений в источниках) ^[40].

Анализируя работы советских историков, выполненные в 1970—1980-е гг., следует отметить, что в отечественной историографии под термином «просопография» понимались исследования, результатом которых являлись статичный «облик», «образ», «портрет» социальной группы, а не развивающаяся во времени «коллективная биография». Важнейшей причиной этого было использование комплексов массовых исторических источников (переписей, анкет и т.п.) чаще всего не повторяющихся во времени по составу групп людей (например, делегатов партийных съездов), к тому же, как правило, фиксировавших состояние людей, входивших в исследуемую группу, на определенный момент времени ^[41].

За рубежом резкий всплеск популярности просопографии относится к концу 1970-х—1980-м гг. и связан с развитием информатики вообще ^{[42, 43]} и все более широким проникновением технологии баз данных в исторические исследования, в частности.

Возможности и ограничения просопографических методов обсуждались в 1980-е гг. на серии из четырех конференций, посвященных исключительно просопографии. Первая из них рассматривала методологические вопросы изучения средневековой истории и проводилась в декабре 1982 г. Ее цель заключалась в обсуждении проблем применимости просопографических подходов к изучению различных групп и слоев общества от епископов до крестьян, от студентов до горожан. В октябре 1984 г. в Париже состоялись сразу две конференции. Первая, организованная Франсуазой Отран ^[44] (Prosopographie et genese de l’£tat moderne), была посвящена исследованию чиновников европейских государств раннего Нового времени (XIII—XVII вв.); вторая, организованная Элен Милле (Informatique et prosopographie) ^[45], сконцентрировалась на использовании компьютерных технологий в просопографических исследованиях. Последняя из четырех конференций «Просопография: проблемы и методы» состоялась в Риме в Ecole Francaise в декабре 1985 г. и охватила широкий спектр исследований: от римлян до беженцев из фашистской Франции (La prosopographie. Problemes et methodes) ^[46]. В ходе этих конференций было представлено и обсуждено более сотни докладов, которые касались большого разнообразия просопографических интересов, охватывающих широкий набор проблематики и комплексов исторических источников, привлеченных в качестве источниковой базы к исследованиям; а конференция 1985 г. по использованию компьютерных технологий в просопографических исследованиях наглядно подтвердила, что «просопографическая информация идеально подходит для применения компьютерного анализа» ^[47].

Бурному развитию зарубежной просопографии также способствовала активная деятельность первой национальной ассоциации «History and Computing» (Великобритания, 1984), а затем и одноименной международной ассоциации (AHC, 1986). Оценивая почти через 20 лет методологические и технологические новации 1980-х гг., К. Китс-Рохан писала: «Для тех из нас, кто пишет и публикует просопографические книги, нуждающиеся в переиздании еще до того, как высохли типографские чернила, появление баз данных с возможностями бесконечного пополнения их новой информацией стало абсолютной удачей» ^{[2, с. 4]}. Действительно, качественное проектирование и создание баз данных позволяет продолжать работу на основе постоянного точечного обновления, расширения и уточнения данных, не прибегая к переработке всего комплекса собранной информации, что было характерно для докомпьютерной просопографии, когда она существовала в форме сводных статей о каждом из изучаемых персонажей и «ручной» аналитики.

Однако уже к концу 1980-х гг. выяснилось, что применение количественных методов в просопографических исследованиях и создание больших баз данных имеют свои ограничения. В частности, табличные, максимально структурированные и формализованные модели баз данных не позволяли успешно работать с информацией неструктурированного вида, заставляя исследователя «жертвовать» уникальной информацией источника, не вписывающейся в заранее запланированные графы-критерии, максимально структурировать информацию первоисточник, «запихивая ее в смирительную рубашку» (по выражению профессора Иллинойского университета Ральфа Мэтисена, анализировавшего в середине 2000-х гг. опыт работы с базами данных в просопографии ^[47]). Решение этой проблемы виделось в разработке специализированного программного обеспечения (системы управления базами данных, СУБД), которое бы позволяло учитывать в создаваемой БД любую информацию источника. Одним из предложенных решений стала СУБД κλειω (KLEIO), предназначенная для источнико-ориентированного и свободно-программируемого описания исследуемых объектов (в т.ч. фактов биографий лиц, включенных в исследуемую группу) ^{[48, 49]}. Разработка иерархической СУБД была начата в 1978 г., а первая «презентация» в рамках проекта «Рабочая станция историка» состоялась 1986 г. ^[50]. KLEIO основана на оригинальной модели данных, тесно связанной с понятием семантической сети. Сам М. Таллер так описывал идеологию разработанной СУБД: «В KLEIO работа с историческим источником осуществляется путем по возможности буквального переписывания различных фрагментов его, сопоставленных отдельным элементам базы данных. Все знания о значении переписанных фрагментов хранятся отдельно – в том слое системы, который специально посвящен управлению знаниями. Любой запрос пользователя, любая команда доступа к записанным данным источника интерпретируется в соответствии со знаниями об источнике, хранимыми в машине. Визуальная репродукция транскрибированного источника хранится в базе данных; фрагменты его могут воспроизводиться на подходящем устройстве вывода. После того как репродукция части источника выбрана и выдана на экран, она может быть модифицирована подсистемами, включающими весь спектр средств обработки изображений».

Однако кроме этих методологических новаций, развитие просопографии в 1980-е гг. было также отмечено и новшествами в проблематике, хронологии и географии исследований, которые становились все более разнообразными ^{[51, 52, 53]}. Кроме изучения политических, аристократических, национальных, религиозных, научных, военных и профессиональных элит и создания коллективных статичных портретов/образов/обликов анонимных групп, были сформулированы вопросы об использовании в рамках просопографических исследований созданных в других дисциплинах (например, исторической демографии) баз данных ^[54], появились просопографические работы, отличающиеся «макроуровнем» (несколько веков и разные социальные страты в управлении одного государства ^[55]), или, напротив, проведенные на «микроуровне», например, на уровне населения небольшого села ^[56]. Этот опыт-новация был взят на вооружение многими исследователями, а его применение стало возможным в рамках больших научных исследовательских программ, реализация которых также стала новацией 1980-х гг. К примеру, просопографическим исследованиям было отдано центральное место в исследовательском проекте «Генезис и современное состояние государства», осуществлявшемся с 1984 г. Национальным центром научных исследований Франции, а руководитель проекта Ж.–Ф. Жене характеризовал просопографию как «важный метод для тех, кто хочет изучить генезис современного государства» и «несравненный исследовательский инструмент» для изучения элит и их отношений с государством ^[57].

В рамках данного исследования во Франции была предпринята попытка разработки специализированной просопографической системы PROSOP, предназначенной для работы по тематике средневековой просопографии. Система должна была решить три взаимосвязанные задачи:

- реализацию табличной формы (матрицы) с числовым кодированием, позволяющую использовать самое современное (на тот момент) статистическое программное обеспечение (OSIRIS, SPSS, SAS), чтобы иметь возможность выполнять с его помощью различные виды сортировки записей и другие методы статистического анализа ^[93];

- создание непосредственно редактируемого биографического словаря, чтобы читатели статистического исследования могли ссылаться на легкодоступные для поиска некодированные записи;

- реализацию возможностей использования базы данных, включая ее полную индексацию и поисковые механизмы по определенным зонам с помощью процедур выбора, сортировки и редактирования.

Система была полностью реализована и в дальнейшем неоднократно модифицировалась, прежде всего, в части перехода от кодированной информации к человекочитаемой форме представления информации, а с наступлением эры Интернета, получила свое развитие с использованием языков MySQL и XML (стандартов W3C) ^[58].

V этап

Следующий период развития просопографии (конец 1980-х – 1990-е гг.) обусловлен микрокомпьютерной революцией, которая, с одной стороны, обеспечила историкам независимость от наличия или отсутствия компьютерных мощностей в крупных вычислительных центрах, а с другой – вновь поставила в повестку дня проблемы работы с базами данных, технические вопросы создания которых значительно упростились и ускорились, чего нельзя было сказать о методологии обработки и отражения в них информации источников. Эта проблема стала ключевой и в российской, и в зарубежной просопографии ^{[59, 60, 61, 62]}.

В 1990-х гг. за рубежом было предложено несколько ее решений. Первое – уже упоминавшаяся и прошедшая апробацию в том числе просопографических работах исследователей стран СНГ СУБД KLEIO ^{[63, 64, 65]}.

Второе – не менее известная в Западной Европе разработка нидерландского историка Л. Брёре (Утрехтский университет) – специализированная надстройка СУБД SOCRSTES, позволявшая при помощи библиотеки TGF-программ (более чем 100 дополнительных процедур и функций) интегрировать в СУБД реляционной модели (dBASE IV и выше) машиночитаемые документы с неструктурированным текстом и обрабатывать его ^{[66, 67]}.

Третье решение основывалось на бурно развивающейся технологии оптического распознавания текстов (OCR), позволявшей быстро и довольно качественно создавать машиночитаемые файлы с отсканированных печатных (изданных) текстов и включать эти тексты в полном объеме в БД. Одной из первых подобных работ был проект «Континентальное происхождение английских лендлордов» (The Continental Origins of English Landowners — COEL — URL: http://coelweb.co.uk/coeldatabase.html) ^[68], целью которого было составление просопографического реестра всех лиц, упомянутых в английских документах (прежде всего в Domesday Book) в течение столетия после Норманнского завоевания (1066–1166 гг.). В базу данных были включены латинские тексты из более чем 4 тыс. документов, которые внутри базы связаны с аналитическими материалами о 9 тыс. человек и членах их семей.

Наконец, следует упомянуть еще два направления работ, связанных с технологиями баз данных и реализованных в 1990-е гг.: механический перенос созданных ранее просопографических справочников (просопографических публикаций) в оболочки баз данных и их представление широкой публике.

Оценивая через 10 лет результаты развития новых направлений в просопографических исследованиях, Дж. Брэдли и Х. Шорт, специалисты Королевского колледжа в Лондоне писали: «Структурированные материалы в базе данных «Просопография Византийской империи» (PBE—I) были преобразованы для публикации на компакт-диске в набор независимых указателей, которые предоставили пользователю ряд различных способов доступа к записям о включенных в ее состав лицах, в том числе: поиск по именам, по занимаемым должностям, по религии, которую они исповедовали, по этническому сообществу, к которому они принадлежали, по географическому положению, с которым они были связаны, и по ряду других критериев. Кроме того, CD позволил комбинировать критерии, чтобы найти людей, которые соответствовали определенным характеристикам. Именно это добавление структурированной информации и предоставление различных способов доступа к ней сделало PBE на CD таким востребованным у сообщества пользователей» ^[69]. По оценкам авторов эта работа показала один из важных способов, с помощью которых «в результате менялась историческая наука», давая возможность вторичного использования данных и привлечения в ряды исследователей новых лиц, которые готовили «независимые экспертные обзоры» на основе материалов, размещенных на CD.

В отечественной историографии просопография 1990-е гг. отмечена несколькими событиями как методологического, так и организационного характера.

Во-первых, к началу 1990-х гг. относится окончательное формирование понятия просопографии как направления, изучающего биографии людей в динамике, т.е. анализирующего характеристики, отражающие изменение объектов изучения во времени ^[70] и применяющего соответствующий математический инструментарий. В это же время, как отмечала И.М. Гаркова, цитируя Ж. Верже, был совершен значительный шаг «от статистики к просопографии», подразумевавший такой метод изучения просопографических сведений, который был основан поиске и сведении воедино данных из разных, в т.ч. массовых, источников и формировании сводного метаисточника. В этой проявившейся особенности просопографических исследований нашел выражение информационно-поисковый аспект исследований в отличие от простой статистической обработки массовых сведений ^[71].

Тогда же были предложены и новые методологические философские подходы к изучению «жизненных путей» ^{[60, 62]}, позволившие несколько изменить трактовку термина «массовые источники» применительно к просопографическим исследованиям и включать в него все исторические источники (независимо от вида), содержащие информацию о лицах, входящих в исследуемую группу.

Во-вторых, создание при Отделении истории АН СССР Консорциума по базам данных в исторических исследованиях. Консорциум был создан по инициативе специалистов из Института истории СССР АН СССР, МГУ и МГИАИ. Идею формирования Консорциума поддержали также Институт всеобщей истории АН СССР, Институт этнографии АН СССР, ГАУ СССР, ВНИИДАД, целый ряд других научных учреждений и вузовских исторических кафедр, а также ряд зарубежных ученых. Возглавил Консорциум академик И.Д. Ковальченко ^{[72, 73]}. В 1992 г. Консорциум был преобразован в Банк данных по Российской истории (БДРИ) ^[74]. Примечательно, что одними из первых баз данных, зарегистрированных в БДРИ, были именно просопографические БД и исследования, описания которых были выполнены по схеме (метаданным), разработанным руководством БДРИ ^{[75, 76]}. В дальнейшем этот каталог был использован при регистрации в период 1994–2000 гг. нескольких десятков исследовательских баз данных в НТЦ «Информрегистр» (http://www.inforeg.ru) и включения их в указатели «Базы данных в России» (М., 1992—1998).

В-третьих, создание российской Ассоциации «История и компьютер» (1992 г.), в рамках деятельности которой в основном и развивались отечественные просопографические исследования.

В-четвертых, особую роль в формировании интереса к просопографическим исследованиям в России сыграло учебное пособие И.М. Гарсковой «Базы и банки данных в исторических исследованиях», вышедшее в 1994 г. в серии «Десять новых учебников по историческим дисциплинам» (Москва-Гетинген), в котором основы теории баз данных излагались на примере отечественных просопографических исследований ^[77].

В-пятых, дискуссией об источнико- и проблемно-ориентированных базах данных, явившейся отражением общих проблем исторической информатики середины 1990-х в части работы с информацией исторических источников ^[78].

В-шестых, попыткой разработки отечественного инструментария просопографических исследований — специализированной информационной системы ПРОСИС, внедренной в середине 1990-х гг. в Институте российской истории РАН и РГГУ ^[79]. В системе использовался оригинальный «когнитивно-ориентированный подход» к разработке исторических информационных систем, при котором максимально учитывались не только данные исторических источников, но и «познавательно-психологические особенности историка как пользователя», в результате применения которого создавалась специфическая «гипертекстовая система», использовавшая в том числе элементы сетевого анализа и теории графов ^[80].

В-седьмых, 1990-е гг. метод просопографических исследований «перешагнул границы» и стал востребован у исследователей из стран СНГ. Значительно расширились и хронологические рамки исследований ^{[81, 82, 83]}.

Промежуточные итоги развития просопографии за рубежом и в России были практически синхронного подведены в начале 2000-х гг. В Великобритании Центр просопографии исторических исследований Нового времени Оксфордского университета опубликовал Указатель «Избранная библиография работ, относящихся к просопографии» ^[84], в котором были перечислены наиболее значимые исследования, выполненные в зарубежных странах в течение XX в. и относящиеся к различным хронологическим периодам. Несколько позже этот же Центр на своем сайте представил «Справочник просопографических исследований» (https://prosopography.history.ox.ac.uk/directory.htm), в котором были упомянуты современные проекты, информацией о которых располагали специалисты Центра. Результаты некоторых исследований затем публиковались в информационном журнале «Prosopon» (Архив 1994–2006 гг. ^[85]).

В России к 10-летнему юбилею Ассоциации «История и компьютер», в 2002 г., была создана база данных просопографических исследований, которая дополнялась вновь выявленными публикациями (к 2005 г. всего выявлено 156 просопографических баз данных и 367 публикаций о них), проанализирована и представлена в виде обобщающей статьи ^[86]. В ней были сделаны выводы по истории развития историко-биографических исследований в СССР и России за период 1970—2000 гг., выполненные с использованием метода просопографии.

Таким образом, на рубеже XX—XXI вв. в зарубежной и отечественной историографии просопография была признана актуальным междисциплинарным направлением исследований, ведущую роль в формировании которого играла историческая наука.

VI этап

Начало третьего тысячелетия ознаменовалось стремительным развитием интернет-технологий и распространением интереса к методам анализа социальных сетей, которые привнесли свои особенности в развитие просопографии, в частности, нацелили исследователей не просто на формирование баз данных и проведение их анализа, а на создание полноценных информационных ресурсов, размещаемых в сети Интернет. Следует особо подчеркнуть, что просопография, которая уже 1990-е гг. выполняла функцию катализатора применения новых информационных технологий в исторических исследованиях, все больше расширяя спектр технологий, использование которых «работало» на совершенствование исследовательского метода, стала одними из первых направлений в исторических исследованиях, освоивших интернет-среду. Подготовка к этому «прыжку» велась в зарубежной историографии просопографии исподволь с середины 1990-х гг. Неслучайно контекстно связанным с проблематикой просопографических исследований стала серия изданий, опубликованных по заказу Службы исторических данных при Архиве исследовательских данных Великобритании (History Data Service UK Data Archive — http://hds.essex.ac.uk/; https://www.data-archive.ac.uk/) в рамках проекта «Оцифрованная история», в частности, учебное пособие 1999 г. «Руководство по созданию цифровых ресурсов на основе исторических документов» ^[87].

Ориентация на создание целостных информационных ресурсов, размещаемых в сети интернет, а также необходимость решения задачи сохранения в базах данных разночтений исторических источников и учет их влияния на создаваемую коллективную биографию стали основными трендами в развитии методологии исторических просопографических исследованиях первых двух десятилетий XXI в. как за рубежом, так и в России.

При этом, как справедливо отмечал канадский исследователь С. Дидье, развитие просопографии начала третьего тысячелетия было тесно связано с деятельностью международной Ассоциации History&Computing и ее отделениями — национальными ассоциациями разных стран Европы и Америки, проводивших многочисленные конференции, симпозиумы и семинары, где «регулярно организовывались обсуждения, звучала критика и представлялись усовершенствования просопографического метода, который пополнялся все большим количеством примеров [исследований] во времени или пространстве ^[88]».

Международная научная кооперация и критический анализ положительных и отрицательных аспектов предыдущих технологических решений (например, СУБД KLEIO) позволили сделать следующий шаг в модернизации просопографического инструментария. Первыми к решению проблемы модификации содержательного наполнения привычных структур просопографических баз данных приступили специалисты из Королевского колледжа в Лондоне. Они предложили т.н. «фактоидный подход» к проектированию баз данных, который предусматривал формирование записи о конкретном изучаемом лице в виде «фактоида-утверждения», почерпнутого из исторического источника: «источник «S» в местоположении «L (главе, разделе, странице, абзаце)» сообщает что-то («F») о человеке «P»» ^{[69, с. 8]}.

Термин «фактоид» впервые был применен Д. Смайтом и Г. Галлахером в середине 1990-х гг. в процессе переработки («переосмысления с ориентацией на данные») проекта «Просопография Византийской империи» (PBE-I — http://www.pbe.kcl.ac.uk/) ^{[89, 90]}. Термин подразумевал не точно установленный исследователем на основе скрупулезного анализа источников, их сопоставления и выяснения достоверной информации «научный» факт о человеке, а дословное воспроизведение утверждения источника (фрагмента текста) об изучаемом персонаже, независимо от полноты, степени детализации и достоверности этой информации. Все выявленные фактоиды (и бесспорно точные, и достоверные, и противоречащие друг другу) должны присутствовать в базе данных. В этом включении в БД потенциально недостоверной информации кроется ироничный привкус использования термина «фактоид», которым в лингвистике обозначается непроверенное или заведомо неверное утверждение, имитацию факта.

При реализации фактоидной просопографии стало возможным одновременное использование больших фрагментов машиночитаемого текста (несколько позже с развитием технологий сканирования – электронных копий первоисточников), языков разметки типа XML и реляционной модели баз данных (первоначально реализованных на СУБД Tamino, eXist, Xindice, совместимых с XML). Таким образом, фактоидный подход позволил, с одной стороны, создавать в полном смысле слова источнико-ориентированные базы данных, содержащие машиночитаемые тексты и структурированную информацию, предназначенную для осуществления поисковых функций и статистического анализа ^{[69, 91]}, а с другой – полноценные информационные ресурсы, ориентированные на представление в Интернет-среде и не просто доступ широких пользователей к базам данных, а возможность проведения ими самостоятельных исследований.

На основе этого подхода специалистами Королевского колледжа в Лондоне в период с конца 1990-х по начало 2010-х гг. были реализованы и представлены в сети Интернет несколько крупных просопографических проектов, представленных на едином портале «Фактоидная просопография» (https://www.kcl.ac.uk/factoid-prosopography/about).

Эти созданные за последние 20 лет базы данных и методы их анализа продолжают постоянно развиваться. Так, в частности, для БД PASE («Просопография англосаксонской Англии» – URL: https://pase.ac.uk/) была создана фасетная поисковая система (поиск по нескольким критериям/фильтрам одновременно), которая работала в сети непосредственно на самой реляционной базе данных; для БД «Люди средневековой Шотландии» (PoMS – URL: https://www.poms.ac.uk/) разработан сервис исследования с помощью сетевых моделей анализа социальных сетей (СНС); на основе этой БД также создан первый в английской просопографии открытый набор данных, изучается возможность совмещения фактоидного подхода и Концептуальной эталонной модели CIDOC (CRM) (http://www.cidoc-crm.org/), представляющей собой общую и расширяемую семантическую структуру для интеграции информации в области культурного наследия и т.д.

Бурное развитие Интернет и публикация в сети большого количества исторических источников, представленных в машиночитаемом виде или в виде электронных копий, также оказало влияние на развитие просопографии. Так, в базе данных «Создание Европы Карла Великого» (URL: http://www.charlemagneseurope.ac.uk/) в качестве источниковой базы были использованы источники, опубликованные в сети, поэтому разработчики БД предусмотрели возможность хранить гиперссылки на представленный онлайн-документ целиком, что было не очень удобно с точки зрения формирования фактоидов для каждого изучаемого персонажа. Решение этой проблемы виделось в применении методов разметки машиночитаемого текста. Один из подходов – разметка TEI – был, тем не менее, «забракован» специалистами, а в качестве альтернативы предложено использование результатов реализации проекта ChartEx (www.chartex.org; https://www.brighton.ac.uk/csius/what-we-do/research-projects/chartex.aspx), который осуществлялся в рамках международной исследовательской программы (грантового конкурса) «Digging into Data Challenge» («Углубляемся в проблему данных» – https://www.diggingintodata.org).

Проект ChartEx был нацелен на разработку механизмов изучения, первоначально, средневековых европейских хартий и предусматривал создание инструментов работы с машиночитаемыми текстами для решения трех задач:

– обработки естественного языка (NLP): для анализа и аннотирования отдельных записей на английском языке и латыни;

– data Mining для обнаружения новых отношений между объектами, субъектами, событиями с учетом анализа не одного изучаемого лица, но групп лиц;

– cоздания интерактивного виртуального «рабочего стола» – комплекса инструментов, который позволил бы историкам исследовать извлеченную информацию, особенно отношения между сущностями, чтобы рассуждать об этих сущностях и добавлять дополнительные информация и комментарии.

По существу, инструменты ChartEx дают возможность формирования высокоструктурированных данных, характерных для баз данных или семантической сети ^[92]. Начатый в 2011 г. несколькими командами проект с разным успехом по каждому из трех направлений продолжается до сих пор, и с ним связаны надежды английской просопографической школы ^[93].

Еще одной тенденцией 2000-х гг. в западноевропейской историографии просопографии стало появление учебников и учебных пособий, посвященных методологии просопографических исследований. Первый подобный учебник – «Prosopography Approaches and Applications A Handbook» ^[94] – был создан в 2007 г. специалистами Отдела исследований современной истории Оксфордского университета под руководством К. Китс-Рохан. Текст этого учебного пособия состоял из отдельных статей-эссе, написанных историками-просопографами, работающими в разных научных и учебных учреждениях Европы. Три статьи были опубликованы на специализированном портале Prosopography (https://prosopography.history.ox.ac.uk/course_syllabuses.htm) в качестве «Руководства по основным принципам и практикам пропосопографии» («Guide to the principles and practice of prosopography») и вместе с разработанными примерами-упражнениями стали одним из первых комбинированных учебно-методических комплексов в области просопографических исследований.

Второе учебное пособие было опубликовано в 2011 г. французскими исследователями и называлось «Заповеди просопографии» (http://quanti.ihmc.ens.fr/Les-commandements-de-la.html). Его авторами являлись известные историки Клэр Лембер и Эммануэль Пикар ^[95]. Отдавая должное учебнику К. Китс-Рохан и опираясь на собственный опыт, авторы «заповедей» уточняли некоторые позиции и восполняли лакуны по описанию методики просопографических исследований.

Российская просопография «нулевых» годов третьего тысячелетия прирастала тематически, хронологически, количественно, качественно. Так, согласно данным РИНЦ и проекту «КиберЛенинка» в период 2000–2010 гг. было опубликовано более 300 статей, прямо или косвенно связанных с просопографическим методом, применявшимся в исторических исследованиях (в рамках политической, церковной, экономической и интеллектуальной истории; истории Древнего мира, Средневековья, Нового и новейшего времени, в философии, социологии, политологии, государственном управлении, науковедении и других научных дисциплинах.

Появились публикации методологического характера, в которых просопография рассматривалась как одно из современных направлений междисциплинарных исследований ^{[96, 97, 98]}, анализировался ее инструментарий, чувствительность метода к изучению различной проблематики, положительные и отрицательные аспекты просопографии, специфика построения просопографических баз данных на современном этапе ^[99], возможность использования различных исторических источников ^[100] и т.п. Одновременно публиковались статьи по истории просопографического метода, в том числе в естественно-научной сфере (к частности, в историю просопографии было «возвращено» имя выдающегося русского советского генетика Ю.А. Филипченко ^[101]).

Данный период отмечен также значительным расширением круга исследователей за счет грантовой поддержки (в том числе и зарубежными фондами) и реализации подобных проектов в региональных ВУЗах. Это придало определенный «региональный» оттенок просопографическим работам, объектами изучения в которых становились, с одной стороны, региональные элиты ^{[102, 103, 104, 105]}, с другой – люди, оказавшиеся на данной территории в результате осуществления какой-либо деятельности, или волею судеб (последнее в полной мере относится к заключенным системы ГУЛАГа ^{[106, 107, 108]}.

Заметную роль в осуществлении просопографических исследований стали играть региональные научные группы, тесно связанные с Ассоциацией «История и компьютер» и действующие на соответствующих факультетах и кафедрах Тамбовского государственного университета им. Г.Р. Державина, Пермского государственного университета, Уральского государственного университета им. А.М. Горького и др., а также в высших учебных заведениях стран СНГ (Белорусский государственный университет, Казахский национальный университет им. аль-Фараби) ^{[74, с. 160–200]} и отдельные исследователи, открывавшие для себя возможности новой методологии исследований.

Сравнительно новыми направлениями исследований, в которых начинал применяться просопографический метод в контексте исторической науки стали культурология ^{[109, 110, 111]} и музеология ^[112].

Развитие методологии просопографии в данный период было отмечено определенными новациями, среди которых необходимо отметить:

- расширение хронологических рамок. Например, в исследовании Т.Н. Кандауровой и Ю.Ю. Юмашевой (база данных «Меценаты» ^[113]) была поставлена задача выявления общих характерных черт лиц (в данном случае – коллекционеров и меценатов), занимавшихся одной и той же сферой деятельности и достигших в ней значительных высот, но живших в разные времена (с конца XVII в. до середины XX в.) и в условиях разных социальных укладов (метод социологического лонгитюдного исследования, примененный к решению исторической задачи). Данное исследование наглядно продемонстрировало действенность просопографического метода, который позволял выявлять и анализировать специфические профессиональные черты той или иной группы лиц, деятельность которой не была жестко детерминирована политическим строем или экономическим укладом;

- распространение просопографического метода на изучение динамических характеристик неодушевленных объектов. Упомянутое исследование о меценатах и коллекционерах показало возможность изучения методами просопографии «биографий» любых объектов, имеющих хотя бы одну изменяющуюся во времени характеристику. В частности, такими объектами могут стать как музейные коллекции в целом (история формирования, приобретение/продажа предметов в коллекции и т.п.), так и отдельные предметы музейного хранения (переход от одного владельца к другому, из одной коллекции в другую, изменение состояния сохранности, участие в выставочных проектах, история реставрации и т.п.).

- развитие методов работы с историческими источниками и верификации источниковой базы. Эта проблема, с середины 1990-х годов занимавшая отечественных историков, работающий в области исторической информатики ^[78] получила свое развитие в методе, предложенном в исследовании О.В. Скобелкина и Ю.Ю. Юмашевой ^{[114, 115]}. Так же, как и у английских специалистов, развивавших направление фактоидной просопографии ^[69], но независимо от них, в работе отечественных историков была предпринята попытка изменить традиционный подход к построению просопографических баз данных и реализовать возможность сохранения в исследовании информации всех выявленных источников без ее верификации на предварительном источниковедческом этапе, а определение достоверности и отбор конкретных значений для проведения статистической обработки сведений и построения коллективной биографии, производить на этапе анализа базы данных. Для реализации этой идеи в проекте «Иноземцы на русской службе в первой трети ХѴП в.» все выявленные в РГАДА документы были скопированы, а их электронные образы интегрированы в базу данных, что, с одной стороны, позволило производить в режиме реального времени верификацию переноса информации из разновидовых источников, написанных скорописью XVII в., в машиночитаемые поля (атрибуты) базы данных, а с другой – сохранило тесную связь с источником, поскольку каждое значение каждого атрибута в базе данных имело ссылку на источник. Отбор записей, необходимых для формирования метаисточника и проведения аналитических процедур, осуществлялся с помощью установки маркера в поле «Достоверность», введенного для каждого анализируемого атрибута и выбираемого значения. Таким образом в базе данных сохранялась вся информация об изучаемой предметной области с жесткой локализацией и связью с конкретным источником, а метаисточник формировался методом запросов. Предложенный механизм работы позволял проводить прозрачную верификацию включения сведений в метаисточник, а при проведении статистических процедур и интерпретации полученных данных – осуществлять проверку на «устойчивость» выводов в зависимости от выбора тех или иных значений атрибутов, включенных в метаисточник ^[116].

Еще один проект, отличавшийся особым вниманием к работе с содержанием исторических источников, – информационная система «Российские парламентарии начала ХХ в.» (http://helios.psu.ru/pls/parlament/ – по состоянию на 01.02.2022 недоступна), созданная пермскими специалистами ^[117]. Работа отличалась представлением полных текстов исторических источников, ориентацией на многозадачность исследований. Система позволяла получать информацию о составе депутатского корпуса Государственной думы в 1906—1917 гг., делать выборки депутатов по тем или иным параметрам и на этой основе осуществлять просопографические исследования. В технологическом плане данная система также была инновационной, т.к. была реализована на базе программного комплекса Oracle Application Server, что обеспечивало ее кроссплатформенность; при программировании ее авторы использовали приложения языка PL/SQL; и к тому же система функционировала через веб-интерфейс и была доступна в сети Интернет ^[118].

- появление гибридных просопографических исследований, в которых отчетливо заметны элементы микроистории и демографии. К числу таких исследований можно отнести созданную группой специалистов Тамбовского государственного университета им. Г.Р. Державина базу данных «Дворянская семья» ^[119], основанную на методике восстановления истории семей (ВИС), использовании источников историко-демографического (метрических книг, исповедальных росписей и дел о дворянских родах), а также нарративного характера (мемуаров, переписки и т.п.) и посвященной истории и членам только одной дворянской семьи, главой которой являлся В.В. Давыдов.

Данное исследование проложило дорогу тренду, который в полном объеме реализовался уже в 2010-е гг. и подразумевает широкое применение в просопографических исследований новых, ранее не использовавшихся информационных технологий и методов анализа (например, картографирования и геоинформационных систем (ГИС), фасетного анализа и т.п.).

Популярность просопографических исследований в отечественной историографии в 2000-е гг. закономерно привела к защите первой диссертации на соискание степени доктора исторических наук, темой которой было просопографическое исследование Новгородского общества начала XVII в ^{[120, 121]}. Научная работа, осуществленная А.А. Селиным, кроме впечатляющих итогов конкретно-исторического характера, была отмечена тремя безусловными историографическими новациями для того времени. Во-первых, в теоретико-методологической части работы была предпринята одна из первых попыток в отечественной историографии проанализировать два направления в развитии просопографии, а именно – биографическую просопографию, результатом которой являются составление биографических словарей-справочников, и аналитическую просопографию, центральную роль в которой играет «исследование рассматриваемой группы/групп в конкретную историческую эпоху» ^{[121, с. 8]}. Во-вторых, А.А. Селин одним из первых в отечественной историографии просопографии применил язык разметки HTML и внутренние гиперссылки для формирования базы данных и отражения информации о совместной службе, служебных, деловых и родственных взаимоотношениях изучаемых лиц. И, наконец, в-третьих, автор представил сделанную им базу данных в открытый доступ в сети Интернет (http://nwae.spb.ru/documents/selin/gentry.rar. На 01.02.2022 г. база данных недоступна), что до сих пор является чрезвычайно редким явлением в отечественной историографии.

Рассматривая историю развития российской исторической просопографии в конце 1990-х гг. и в первое десятилетие XXI в., нельзя обойти вниманием проведение просопографических исследований сотрудниками архивов, а также создание и публикацию на сайтах государственных и ведомственных архивов в сети Интернет тематических биографических баз данных, основанных на архивных документах.

Исследовательские проекты в архивах выполняются довольно редко в связи со спецификой организации научной деятельности архивов. Первым полномасштабным просопографическим исследованием с созданием базы данных на основе информации рассекреченных личных дел, проведением аналитических процедур и исторической трактовкой полученных результатов, было реализованное сотрудниками Мосгорархива в середине 1990-х гг. исследование по теме «Лишение избирательных прав в Москве в 1920–1930-е годы», на основе которого была опубликована монография ^[122]. Следующее, аналогичное по задачам и масштабу просопографическое исследование реализуется с начала 2010-х гг. в ГА Ростовской области. В данном многолетнем проекте ведется по формированию полномасштабной просопографической базы данных о донских офицерах участниках Отечественной войны 1812 г. и заграничных походов русской армии 1813–1814 гг., участниках Первой мировой войны, членах войсковой администрации периода Первой мировой войны. В качестве одного из ключевых элементов источниковой базы исследования выступает служебный именной каталог архива ^{[123, 124]}.

Создание баз данных и электронных каталогов – второе направление деятельности архивных учреждений, активно развивающееся с 2000-х гг. Эти архивные информационные ресурсы (АИР) носят справочный характер и не являются в полном смысле просопографическими, так как их создание не завершилось формированием «коллективных биографий» или «образов», однако они представляют собой первый и самый необходимый этап просопографических исследований — формирование базы данных биографических сведений ^{[125, 126, 127, 128, 129]}.

В целом период развития отечественной просопографии в 2000-е гг. был весьма продуктивным, но в это же время появились и отдельные проблемы, которые можно охарактеризовать как «проблемы роста». К числу этих проблем следует отнести:

- смешение понятий, когда авторы исследований, применяя просопографический метод (метод создания коллективной биографии), относили свои работы к биографике ^{[130, 131, 132, 133]}, – направлению культурологических исследований, центральное место в котором занимает изучение жизненного пути одной персоны;

- некоторое сокращение числа завершенных исследований историко-просопографической направленности: зачастую авторы заявляли о начале разработки той или иной темы, но далее этого анонса исследование не развивалось и не доводилось до логического завершения в виде сформированной базы данных или оформления результатов исследования в виде публикации;

- продолжение причисления работ, в которых создавались статичные коллективные портреты/образы/облики, к просопографии;

- отсутствие исследований, выполняемых коллективами исследователей: типичный авторский коллектив состоял максимум из двух-трех исследователей, что не давало возможности вводить в научный оборот объемные коллекции источников, или осуществлять масштабные тематические проекты;

- определенное технологическое отставание: в отличие от зарубежных исследователей, активно применявших в просопографических проектах новые информационные технологии, работы отечественных авторов по-прежнему базировались на достаточно простых СУБД (типа Access) и довольно простой статистике.

VII этап

Многие из проявившихся в 2000-е годы тенденций в зарубежной и отечественной историографии просопографии продолжились и в 2010-е годы, втягивая в научно-просопографическую сферу историков из стран, где ранее данное направление практически не развивалось (например: Бразилия, Венгрия, Индия, Марокко, Португалия, Турция, Южная Корея и др.) и расширяя хронологические рамки исследований вплоть до археологических эпох.

В этот период, не завершившийся до настоящего времени, количественно и весьма активно развиваются оба направления просопографии:

- первое – изучение различных элит ^[134] (политических, религиозных, военных, научных, экономических и др.), с которого, как правило, начинают свой путь в просопографии историки-неофиты, или социологи и политологи, активно использующие просопографический метод.

Анализируя исследования, выполненные в рамках этого направления, нужно отметить возникший в историографии просопографии интерес к финансовым и бизнес-элитам ^{[135, 136, 137]}, спортивным элитам ^[138], к изучению профессиональных элит в медицине и науке ^[139], появившуюся расовую и кастовую просопографию ^{[140, 141]}, а также продолжение развития гендерной просопографии ^{[142, 143]} т.п. Очевидно, что во многих упомянутых работах тесно переплетаются методы исторической просопографии и социологии и даже демографии, но такова современная тенденция развития «элитной школы»;

- второе – изучение обширных социальных и профессиональных групп/страт населения, которое все более тяготеет к использованию новых технических средств ^{[144, 145, 146]} и формированию массивов открытых данных, публикуемых в сети Интернет.

Констатируя поступательное развитие просопографии в целом, следует отметить, что в данный период исследовательская методология (философия исторических просопографических исследований) практически не приросла новыми подходами, источниковые базы не претерпели существенного изменения по сравнению с предыдущим этапом (только в части объема и количества переведенных в машиночитаемый вид источников), а новации связаны, прежде всего, с применением новых информационных технологий, к числу которых в первую очередь относятся технологии оптического распознавания текста (OCR), data science (data wrangling&analysis, в том числе машинное обучение, искусственный интеллект) и веб-технологии.

За рубежом в области просопографии активно продолжают работать английские специалисты. В частности, Дж. Брэдли и его коллеги из Королевского колледжа в Лондоне, исчерпав исследовательские и публикационные возможности традиционных вариантов реализации просопографических исследований, попытались найти новые пути развития просопографии. Так была сформулирована задача изучения возможности представления просопографической свободноструктурируемой фактоидной базы данных «Цифровая просопография Римской Республики» (DPRR) ^[147] в виде связанных открытых данных (Linked Open Data – LOD) и совершенствования поисковых механизмов. Эта формулировка задачи явилась результатом аналитических выводов о развитии и возможностей Интернет, а также концепции семантической сети ^[148], изложенных в публикациях создателя Всемирной паутины Сэра Тимоти Джона Беернерса-Ли ^{[149, 150]}.

В результате проделанной английскими специалистами работы DPRR стал первым гуманитарным проектом, в котором полный набор данных, включенных в просопографическую базу данных, был опубликован на специально созданном RDF-сервере (Resource Description Framework – модель (среда) для описания информационного ресурса, метаданных) в виде данных LOD (https://romanrepublic.ac.uk/rdf) ^{[151, 152]}.

Эти новации позволяли значительным образом расширить возможности использования просопографической базы данных, в том числе:

- делали все данные из DPRR доступными во всем мире благодаря общедоступным URI (Uniform Resource Identifier – унифицированный (единообразный) идентификатор ресурса – прим. автора)) и возможностям связывать по этим идентификаторам всю информацию, имеющуюся в БД и относящуюся к данному объекту;

- обеспечивали «вход» и поиск в БД не только по одной «стартовой точке» – персоне, но и по любым атрибутам (классам и конкретным значениям) и использованным источникам, поскольку каждой (sic!) записи в БД присвоен собственный URI;

- представляли данные в сети в высоко структурированной форме, которая подходит для дальнейшей обработки, а не просто просмотра на экране;

- давали возможность связывать имеющуюся в Интернет и относящуюся к объектам, включенным в БД, информацию (коллекции) с целью «обогащения ресурса» (на основе идеи «семантического связывания» и анализа «аннотаций» – описаний (метаданных) ресурсов);

- открывали перспективы проведения новых аналитических процедур и получения совершенно нового знания.

Таким образом, активное использование новых информационных технологий давало и дает возможность делать значительный шаг вперед в реализации просопографических проектов, превращая их из камерных, выполненных группой исследователей работ, в огромные наборы данных, доступных в сети Интернет для любого исследователя.

Самым известным просопографическим мега-проектом последнего десятилетия в мире является проект «Китайская биографическая база данных» (China Biographical Database Project (CBDB) – https://projects.iq.harvard.edu/cbdb/home) осуществляемый совместно Центром китайских исследований Фэрбанка при Гарвардском университете (費正清中中中心心), Институтом истории и филологии Академии Синика (中研院歷史語言研究所), Центром исследований древней китайской истории при Пекинском университете (北京大中中中中心). Хронологические рамки проекта – с VII до XIX вв., а количество персоналий, вовлеченных в исследование – 515 488 лиц (по состоянию на декабрь 2021 г.).

Работа, начатая более 10 лет назад с массового ручного перевода текстов в машиночитаемый вид, их распознавания и ручной разметки, продолжилась с помощью методов искусственного интеллекта для поиска, выявления, интеграции и автоматической разметки тематических текстов, опубликованных в полиграфическом виде и в сети Интернет, и получения на их основе данных (перечень источников – https://projects.iq.harvard.edu/cbdb/cbdb-sources). Особенностью базы данных является то, что, во-первых, она пополняемая в режиме реального времени, во-вторых, в ней учтены все опубликованные в цифровом виде исторические источники с упоминанием исследуемых персон, и все разночтения, которые имеются в информации о них.

База данных позволяет проводить аналитические процедуры, типичные для просопографических исследований (например, выяснять родственные взаимосвязи чиновников (в том числе в режиме онлайн); структура базы данных – https://projects.iq.harvard.edu/cbdb/structure-cbdb) с тем, чтобы определять воздействие конкретного фактора на карьерный рост), а также осуществлять геоинформационный анализ с применением ГИС-пакетов (проект China Historical GIS (CHGIS) – https://projects.iq.harvard.edu/cbdb/gis-mapping-and-analyzing; https://sites.fas.harvard.edu/~chgis/), статистический анализ и анализ социальных сетей (https://projects.iq.harvard.edu/cbdb/social-networks).

Реализация проекта сопровождается регулярной публикацией пресс-релизов с описанием осуществленных новаций и доступных методов (методик) анализа.

Близкий по идее проект был осуществлен в Бельгии в 2012–2016 гг. и называется BiographyNet (http://www.biographynet.nl/). Создание этого проекта объединило специалистов-исследователей, занимающихся историей, компьютерной лингвистикой и информатикой. В проекте используются данные из Биографического портала Нидерландов (BPN – http://www.biografischportaal.nl/), который содержит около 125 000 биографий из различных голландских биографических словарей с XVIII в. а до настоящего времени, описывающих около 76 000 человек. Цель BiographyNet – повысить информационную ценность сформированной просопографической базы данных и других наборов биографических данных для исторических исследований за счет использования RDF-сервера и улучшения параметров поиска и представления его результатов с помощью инструментов обработки естественного языка (NLP – Natural Language Processing) ^[153], языка запросов SPARQL и Grounded Annotation Framework (https://yandexwebcache.net/yandbtm?fmode=inject&tm=1641728737&tld=com&lang=en&la=1639828992&text=http%3A//groundedannotationframework.org/&url=http%3A//groundedannotationframework.org/&l10n=en&mime=html&sign=a870945c1f5181d35c245223cb0d2f12&keyno=0) – средства, дающего возможность «связывания» информации о персонах и событиях с местами их упоминая в тестах источников ^[154]. Презентация возможностей сети представлена в кратком видеоролике (https://www.youtube.com/watch?v=HIjDMWADMeY), предназначенном для основной целевой группы проекта – профессиональных историков, изучающих европейскую историю нового и новейшего времени. Созданная просопографическая сеть позволяет не только формировать коллективные биографии, используя статистические методы, но и визуализировать биографии отдельных лиц, групп людей, отражать их участие в тех или иных событиях, череде события, отмечая эти факты на линии времени, классифицировать события по степени их важности в зависимости от количества участников, а также обеспечивает постоянную верификацию биографической информации с помощью связи с историческими источниками ^[155].

Еще один аналогичный исследовательский проект, посвященный средневековому дворянству, реализуется в Испании и называется HILAME (Hidalgos, Labradoras, Mercaderes – https://www.hilame.info/). Проект «стоит на плечах» нескольких реализованных в 1990–2000-е гг. исследований и поэтому в используется комплексный подход, сочетающий возможности создания просопографической базы данных на основе контекстной и фактоидной моделей, а также предоставляющей широкий исследовательский инструментарий, в том числе – верификацию источниковой базы, создание «коллективных биографий», картографирование, анализ социальных сетей, и даже приемы и методы генеалогии и демографии ^[156].

Изучая развитие просопографии в 2010-е гг., не трудно заметить, что веб-приложения, семантические сети, связанные открытые данные, визуализация, сетевые исследования, картографирование биографических сетей стали центральными трендами данного периода эволюции просопографических исследований за рубежом.

Вместе с тем, под воздействием популярности Data Science в просопографии наметился довольно специфический крен, выражающийся в том, что многие просопографические проекты не завершаются проведением анализа и синтеза полученных данных, интерпретацией полученных результатов и формированием «коллективной биографии», а также ее интеграцией в исторический контекст, а останавливаются на этапе извлечения сведений биографического характера из исторических источников (data wrangling, с применением алгоритмов машинного обучения и автоматизированного проектирования структуры баз данных ^{[157, 158, 159]}), связывании данных и создании больших наборов данных (чаще всего – в формате открытых данных). Эта тенденция особенно явственно просматривается в проектах, выполненных в рамках направления Digital Humanities, в котором ведущую роль играют филологи и лингвисты, активно использующие в подобных разработках методы автоматизированного лингвистического и филологического анализа текста, но слабо владеющие спецификой и инструментарием собственно исторических исследований. В качестве иллюстрации данного тезиса можно упомянуть несколько крупных проектов, осуществленных как в рамках реализации самостоятельных научных исследований, так и в рамках известного общеевропейского проекта The Time Machine.

К числу наиболее значительных просопографических баз данных фактоидного характера, основанных на применении онтологий и семантических сетей и созданных в последнее десятилетие, относятся:

- австрийские проекты APIS – Austrian Prosopographical/Biographical Information System (URL: https://apis.acdh.oeaw.ac.at/) ^{[160, 161]} и NAMPI – Nuns and Monks – Prosopographical Interfaces (URL: https://data.nampi.icar-us.eu/);

- французский портал Studium Parisiense – представляющий собой биографический словарь студентов Парижского университета с XII в. до позднего Средневековья (https://lamop.pantheonsorbonne.fr/axes-recherche/reseaux-et-communautes/studium-parisiense) ^[162];

- проект Гентского университета «Мамлюкская просопография» XIII–XV вв. ^[163] (в рамках DARIAH-BE – https://be.dariah.eu/project/mamluk-prosopography-project-mpp; в составе платформы открытых данных по изучению Ислама – https://ihodp.ugent.be/mpp; в составе проекта Time Machine – https://www.timemachine.eu/ltm-projects/islamic-history-open-data-platform/);

- семейство финских семантических порталов серии Sampo (https://seco.cs.aalto.fi/projects/; Finnish National Biographies on the Semantic Web – http://biografiasampo.fi/) и просопографические базы данных, выполненные в рамках проекта Sampo (AcademySampo. Finnish Academic People 1640–1899 –https://akatemiasampo.fi/fi/; https://seco.cs.aalto.fi/projects/yo-matrikkelit/; Finnish Prisoners of War 1939–1945 in Soviet Union – https://www.sotasampo.fi/fi/; https://seco.cs.aalto.fi/projects/sotavangit/) ^{[164, 165]};

- американский проект SNAC (Social Networks and Archival Context – https://snaccooperative.org/), отметив попутно, что в ее разработке и наполнении этого ресурса самое активное участие принимает NARA) ^[166].

Анализируя эволюцию просопографических порталов, сложно не согласиться с выводом финского исследователя Ээро Хивонена (E.Hyvönen) о том, что всего за 10 лет сменилось два поколения семантических порталов и на подходе третье поколение. В начале 2010-х гг. основное внимание при их разработке уделялось согласованию, агрегированию, поиску и просмотру данных («системы первого поколения»). В настоящее время рост просопографических исследований начал смещать акцент на предоставление пользователю интегрированных инструментов для решения исследовательских задач интерактивными способами («системы второго поколения»). Следующий шаг к «системам третьего поколения», который уже просматривается в рамках некоторых проектов, будет базироваться на использовании искусственного интеллекта. Порталы третьего поколения будут не только предоставлять человеку данные и инструменты для решения проблем, но будут ориентированы в первую очередь на поиск исследовательской проблематики ^[167].

К данным проектам логически примыкают тематические базы данных (порталы, проекты), создаваемые различными структурами (научными, мемориальными фондами, архивами, музеями и библиотеками) на основе документов биографического характера. Назовем только некоторые: База данных немецких эмигрантов (DAD) в США (https://www.deutsche-auswanderer-datenbank.de/); проект Densho, посвященный судьбам интернированных в США японцев в годы Второй мировой войны (http://www.densho.org); порталы и базы данных жертв Холокоста (на территории современной Чешской республики: https://www.holocaust.cz/informace-o-projektu-holocaust-cz)/), проект «Судьбы военнопленных и интернированных в Финляндии 1939–1955 гг.» (http://kronos.narc.fi/index_rus.html) и др.

Резюмируя рассмотрение итогов развития зарубежной просопографии в 2010-е гг. следует отметить, что оба основных направления просопографических исследований в этот период значительным образом изменились:

- так, в проектах изучения элит или небольших социальных групп всегда реализуется полный цикл исследования: от сбора источников, их обработки и перевода в машиночитаемый вид, создания базы данных (контекстной или фактоидной моделей), ее анализа и синтеза, формирования коллективной биографии и интерпретации результатов. Проекты данного направления также широко используют все преимущества современных веб-технологий, новации в оцифровке, распознавании и разметке текстов, аналитические процедуры) — современные технология обработки данных, включая OLAP (online analytical processing, интерактивная аналитическая обработка, позволяющая готовить и получать суммарную (агрегированную) информацию на основе больших массивов данных, структурированных по многомерному принципу), картографировании, пространственном распределении ^[168] и визуализации ^[169] и т.п., но основным содержанием своих исследований их авторы все же считают созданные коллективные биографии, «встроенные» в исторических процесс и объясняющие роль и место изучаемых объектов в череде исторических событий ^[170].

- исследовательские проекты, посвященные изучению широких масс, все чаще ограничиваются только созданием баз данных, представлением информации в формате открытых данных, а также иллюстрированием возможностей различных технологий и комплексов исторических источников (в т.ч. архивных документов) при создании ресурсов и их обработке методами сетевого анализа, картографирования и визуализации. К сожалению, исследовательский потенциал большинства подобных ресурсов ограничен набором заданных изначально авторами проекта или обусловленных спецификой источниковой базы характеристик (атрибутов, критериев), по которым собраны и формализованы данные, а также методами автоматизированной обработки текстов источников (data wrangling), которая построена на формальных алгоритмах наличия/отсутствия сведений по данной категории и упускающих из виду историю создания, полноту или фрагментарность каждого источника и субъективизм его автора, напрямую влияющих на достоверность информации.

Очевидно, что первый подход представляется более целостным с точки зрения исторической науки, а второй – дает превосходное представление о населенности исторического прошлого, но не объясняет степень участия/влияния/воздействия исторических персон/социальных групп или страт на исторический процесс.

Развитие отечественной исторической аналитической просопографии в 2010-е гг. проходило в рамках наметившихся ранее трендов: расширения географии исследователей и более широкого охвата исследовательской проблематики, но практически не было отмечено техническими и технологическими новациями.

За прошедшее десятилетие по данным РИНЦ, «КиберЛенинки», американского репозитория Academia и еще нескольких агрегаторов научных публикаций в России было опубликовано более 500 статей, в которых в той или иной степени упоминаются термины «просопография», «просопографические базы/банки данных/системы», «коллективная биография» и т.п. Очевидно, что цифра «500» имеет отношение к количеству публикаций, а не созданных просопографических баз данных или информационных систем, поскольку автор/авторы в среднем публикуют от 1 до 3 статей по разрабатываемой теме, и при этом, зачастую, начиная с вопроса «а нужна ли просопографическая база данных по той или иной теме/социальной группе, страте и т.п.» и «методологических проблем» разработки подобной базы данных («концептуальных моделей»), но так и не доходят до собственно ее практической реализации, публикации в сети (если эта задача вообще изначально ставилась), обработки собранных сведений, получения результатов и их интерпретации и интеграции в исторический контекст. Однако это лишь одна из проблем отечественной просопографии.

Вторая проблема заключается в том, что при наличии значительного числа все же созданных просопографических баз данных и исследований по отечественной истории, они не выстраиваются в единую картину исторического процесса даже в рамках конкретной эпохи, а заявления о создании неких объединяющих эти ресурсы информационных систем, как правило, ничем не завершаются.

Третья проблема очевидна любому внимательному исследователю, соприкасающемуся с данным направлением: российские историки фатально отстают в технологическом плане от своих зарубежных коллег:

- методологически большая часть реализуемых проектов зиждится на контекстной модели информации, т.е. собираемом (иногда вручную) едином метаисточнике, верификация сведений в котором происходит на предварительном источниковедческом этапе и никак не отражается в БД ^{[171, 172]};

- большинство создаваемых просопографических баз данных до сего времени существуют в рамках реляционной модели и реализуются в СУБД Access или близких ей по логике СУБД ^{[173, 174]}. Вместе с тем, в отечественной историографии получил распространение вид исследований, в которых базы данных не создаются вовсе, а «коллективные биографии» (на самом деле – все те же статичные портреты, но авторы этих исследований, похоже, не чувствуют разницы) формируются на основе подсчитанных вручную значений изучаемых характеристик. Очевидно, что проведение подобных исследований возможно на весьма небольшом количестве изучаемых персоналий (не более полутора-двух сотен), а проведение анализа предполагает дескриптивную обработку минимального количества статичных характеристик, т.е. без проведения собственного просопографической аналитики, подразумевающей изучение динамических показателей;

- использование методов статистического анализа взаимосвязей, сетевого анализа, геоинформационных систем, визуализации и т.п. – большая редкость, так же, как и публикация созданных ресурсов в сети Интернет. В данном вопросе есть еще и одна печальная тенденция – созданные и представленные ранее в Интернет системы и базы данных не поддерживаются разработчиками, бесследно пропадают, или становятся частью более крупных информационных ресурсов, теряя собственную значимость (последнее особенно характерно для архивных разработок). К числу относительно счастливых исключений из этого правила может быть отнесен ресурс «Земское управление России» – https://zemstvohistory.ru/, разработанный в Центре цифровой гуманитаристики ПГНИУ, который не обновлялся с 2019 г., но пока еще существует в сети.

Причины подобного положения очевидны и кроются в недостаточном финансировании, отсутствии государственных программ/проектов научного изучения персонифицированной социально-политической, социально-экономической и культурной отечественной истории (не нужно путать с проектами публикации в сети массовой информации по участникам различных исторических событий – прежде всего войн), кооперации между ВУЗами, исследовательскими группами, в том числе отсутствии опыта (практики) реализации научных проектов с привлечением и активным участием специалистов-информатиков и математиков (опыт работы Лаборатории по применению математических методов и ЭВМ в исторических исследованиях, функционировавшей с 1971 г. в структуре Института истории СССР АН СССР, а также аналогичной Лаборатории на истфаке МГУ им. М.В. Ломоносова, в последствии преобразованной в кафедру исторической информатики, практически не известен, или не взят на вооружение).

Тем не менее, характеризуя данный период развития отечественной аналитической просопографии, принимая во внимание и учитывая все обозначенные проблемы, следует обратить внимание на следующие аспекты.

Тематическое разнообразие исследований, а также широкий хронологический и географический охват: буквально – от античной истории до недавнего прошлого. Основную часть исследований составляют работы, посвященные изучению элит, при этом заметно сокращение внимания к управленческим и политическим элитам ^{[175, 176, 177]} общегосударственного уровня и возрастание интереса к региональным элитам. Этот тренд отчасти объясняется принятием и реализацией в 2010-е гг. региональных программ научных исследований, одним из направлений которых являлось, как раз, регионоведение; а также повышением роли федеральных университетов, учрежденных в рамках национального проекта «Образование» в качестве крупных научно-образовательных центров ^{[178, 179, 180, 181, 182, 183]}.

Особое место в историографии стало занимать изучение профессиональных элит, при этом наиболее «популярными» объектами стали «коллективные биографии» служилых людей, офицерского корпуса разных времен и участников локальных конфликтов второй половины XX в., что, безусловно, не является новацией отечественной просопографии ^{[184, 185]}, и имеет большую традицию и отражает социальный запрос общества ^{[186, 187, 188, 189, 190, 191]}.

Определенной тематической просопографической новацией последнего десятилетия стала научная элита – преподаватели разных университетов и иных учебных заведений, ученые, аспиранты, студенты и т.п. ^{[192, 193, 194, 195]}. Тема имеет большую исследовательскую традицию и историографию изучения и без применения информационных технологий, однако в 2010-е гг. данная проблематика получила новый импульс в рамках просопографии.

На рубеже 2000–2010-х гг. специалистами Санкт-Петербургского политехнического университета был разработан оригинальный программный комплекс для хранения и статистической обработки данных об исторических персоналиях –Инструментальное средство историко-биографических исследований ^[196], – сочетающий в себе оба известных в отечественной историографии подхода к конструированию баз данных: источнико-ориентированный и проблемно-ориентированный. Комплекс включал в себя реляционную базу данных, хранящуюся на SQL-сервере, и клиентское Web-приложение, позволяющее осуществлять широкий набор функциональных возможностей («клиент-сервер»), в том числе реализованную технологии многопользовательского доступа, SourceSafe (при которой пользователь может копировать данные с сервера, работать с ними, а затем синхронизировать свои измененные данные с базой данных. Во время захвата (check out) данных остальные пользователи могут только просматривать информацию без возможности модификации); механизмов Data Mining (извлечение знаний из накопленной информации) и Text Mining (анализ текста), статистического анализа лексикографических групп, поиск зависимых высказываний, выделения цепочек «причина-следствие» и пр.

На основе данного программного комплекса коллективом авторов (В.С. Синепол, С.Б. Ульянова, И.В. Аладышкин, Н.В. Корнет) была создана база данных нового типа – «Профессора Санкт-Петербургского Политехнического университета, ХХ век», однако, в дальнейшей историографии это исследование более найти не удалось.

Эстафету изучения коллективных биографий профессорско-преподавательского состава Санкт-Петербургских ВУЗов приняли специалисты Санкт-Петербургского государственного университета (руководитель проекта д.и.н. Е.А. Ростовцев), которые с начала 2010-х гг. реализовали несколько проектов по данной тематике, представленные в настоящее время на едином портале «Биографика Санкт-Петербургского Университета» (https://bioslovhist.spbu.ru/), на основе которых выполнено несколько аналитических просопографических исследований ^{[197, 198, 199]}.

Развитие изучения просопографии профессорско-преподавательского состава в масштабах всей России произошло в рамках разработки базы данных «Профессора и преподаватели российских университетов (вторая половина XVIII — начало XX вв.)», созданной коллективом исследователей из Московского, Санкт-Петербургского и Томского университетов (составители базы данных: А.Ю. Андреев, Д.А. Баринов, М.В. Грибовский, И.А. Дунбинский, С.А. Некрылов, Е.А. Ростовцев, И.В. Сидорчук, Д.А. Сосницкий, А.О. Степнов, С.Ф. Фоминых, Д.А. Цыганков). Созданный ресурс позволил провести статистический анализ профессорского-преподавательского корпуса, а также изучить его мобильность с точки зрения карьерного (должностного) роста и переходов из одного учебного заведения в другое ^{[200, 201]}.

Отдельную главу в развитии историографии отечественной просопографии составляют работы, посвященные анализу научных школ (с применением инструментов сетевого анализа) и географической мобильности изучаемых объектов (с использованием ГИС-технологий).

Первая из упомянутых тем в 2010-е гг. пережила своеобразную «реинкарнацию» на новом методологическом уровне, поскольку попытки ее изучения уже предпринимались в 1990-е гг. ^{[79, 80]}. Однако исследования, выполненные по данной проблематике во второе десятилетие XXI в., к просопографии могут быть отнесены с определенной долей условности, поскольку установление принадлежности ученого к той или иной научной школе производится в них на основе анализа публикационной активности конкретных авторов, их участия в реализации научных проектов, функционировании кафедр, работе в составе временных творческих (научных) коллективов и т.п., что, тем не менее, может быть отнесено к определенным «просопографическими» характеристиками специалистов, составляющих профессиональное сообщество ^{[202, 203]}.

Вторая тема – изучение мобильности исследуемой группы лиц – явление для отечественной историографии просопографии относительно новое. Один из самых показательных с точки зрения возможностей примененных технологий конкретно-исторических проектов реализован на основе Информационно-поисковой системы «Генеральный смотр дворянства 1721–1723 гг.» (http://zaharov.csu.ru/shlyah.pl) и представлен онлайн – «Пространственная мобильность шляхетства в эпоху Петра I» (https://histgeo.nextgis.com/resource/2263/display?%20panel=info&panel=layers) ^[204]. Краеугольным камнем данного проекта является просопографическая база данных, созданная на основе объектно-реляционной СУБД PostgreSQL, имеющей специальное расширение PostGIS. Сведения этой базы данных позволили создать наглядное представление (визуализацию) интенсивности передвижения включенных в исследуемую группу лиц между населенными пунктами в соответствии со служебной необходимостью, закрепленной в делопроизводственной документации – сказках смотра шляхетства 1721–1723 гг., фиксирующих хронологию назначений и служебные перемещения человека. Применение ГИС-технологий к изучению просопографических аспектов является know how отечественной историографии.

В просопографии изучения широких групп населения по-прежнему сохраняется интерес к исследованию проблем, связанных с историей политических и экономических репрессий ^{[205, 206]}. Но наряду с этим стали появляться работы, в той или иной степени связанные с экономической историей ^[207], в также изучением гендерных и национальных проблем, до недавнего времени совершенно не типичные для отечественной историографии ^{[208, 209]}.

Особенностью развития отечественной аналитической просопографии на современном этапе является проникновение ее методов в сопредельные области и появление междисциплинарных исследований, которые сложно однозначно отнести к той или иной научной дисциплине. Так, в отечественной историографии появились просопографическо-демографические исследования ^[210], значительно возросло количество политологических и социологических работ c историческим контекстом и применением методов просопографии, большую популярность просопография получила в библиотековедении ^{[211, 212]}, появились литературоведческо-просопографические ^[213], журналистско-экспертно-просопографические ^[214] и философско-просопографические исследования ^[215] и т.п.

Второе дыхание в 2010-е годы получило развитие уже созданных и создание новых баз данных и порталов с биографическими сведениями, разрабатываемых на основе архивной документации ^[216]. При этом наряду с крупными государственными и общенациональными ресурсами («Память народа», ОБД «Мемориал», «Бессмертный полк» (https://www.moypolk.ru/), «Памяти героев Великой войны 1914—1918» (https://gwar.mil.ru/about/) «Дорога памяти» (https://doroga.mil.ru/). Последний из упомянутых проектов создан Министерством обороны РФ и призван увековечить память обо всех участниках Великой Отечественной войны. Ресурс включает себя не только биографические справки, но и фотогалерею и функционирует на основе краудсорсинга), активно создаются сравнительно небольшие базы данных.

Уникальный пример реализации источнико-ориентированного подхода к формированию архивного информационного ресурса можно увидеть в базе данных «Карельские беженцы» (http://www.rkna.ru/exhibitions/ktk/bd.html), реализованной в Национальном архиве Республика Карелия в рамках проекта «От Коммуны к Республике» (http://www.rkna.ru/exhibitions/ktk/bd.html). Пожалуй, впервые в практике создания архивных баз данных и представления их в Интернет, авторы ресурса отмечают, что «Довольно типична ситуация, когда у одного человека бытовало два-три имени и столько-же модификаций фамилии: все варианты, имеющиеся в анкетах и сопроводительных документах, внесены в базу. В том случае, если в нескольких документах указываются различные сведения (например, отличается год рождения), то в базу второе значение внесено со знаком вопроса. В квадратные скобки заключена информация, которая может иметь различное прочтение по причине особенностей почерка» (http://www.rkna.ru/exhibitions/ktk/bd.html). Кроме этого, в поле «Примечание» авторы ресурса точно указывают документ, сведения которого перенесены в базу данных, или отмечают имеющиеся в источниках разночтения.

Однако такой подход в формировании баз данных – редкость. Как правило, на практике, при создании подобных ресурсов архивисты используют «контекстную модель», которая предполагает формирование единой базы данных (метаисточника) на основе верификации и сведения информации из комплексов разновидовых документов, хранящихся в архивах.

Завершая изучение отечественной историографии просопографии 2010-х гг., следует отметить большую популярность данного направления у исследователей и фондодержателей, увеличение количества работ, выполненных с привлечением просопографического метода, и ресурсов, создание и публикация которых в сети могут стать началом реализации научных разработок. Вместе с тем, отчетливо заметно отсутствие единого методологического координирующего центра научных исследований, разрозненность исследовательских задач, неполнота и фрагментарность источниковой базы, методологическое и технологическое отставание, поверхностность выводов, носящих зачастую констатирующий характер, что обусловлено простотой исследовательских задач, отсутствием углубленного анализа и исторической интерпретации полученных результатов. Все это, безусловно, наносит определенный вред просопографии как научной дисциплине, обладающей огромным исследовательским потенциалом.

Вместо заключения

Подводя итог рассмотрению истории развития и историографии просопографии, а также характеризуя в целом предложенную периодизацию просопографических исследований, представляется уместным подчеркнуть, что

- просопография как метод и междисциплинарное направление в системе современных социо-гуманитарных исследований в настоящий момент переживает один из пиков популярности, обусловленный общими тенденциями развития исторической науки (в том числе антропологическим и прагматическим поворотами), а также уникальными возможностями данного метода, а именно:

· историчностью – характерной чертой всех просопографических исследований, независимо от того, в традициях какой дисциплины выполнена работа;

· сочетанием микро и макроподходов, возможностью изучения социально-политических, социально-культурных, социально-демографических и социально-географических аспектов в условиях динамических изменений в рамках одного исследования;

· масштабируемостью объекта исследований и источниковой базы;

· возможностью использования комплексов разновидовых исторических источников, инновационным инструментарием работы с историческими источниками и прозрачными механизмами верификации их сведений;

· способностью к инкорпорированию современных информационных технологий и методов других дисциплин;

· и, наконец, открытостью данных и использованных инструментов анализа, возможностью вторичного использования собранной информации, а также публичностью представления результатов выполненных проектов.

- предложенный вариант периодизации просопографии является одним из многих, которые могут быть сконструированы в рамках настоящей темы и применения различных критериев выделения этапов. Однако представленный вариант применим и для отечественной, и для зарубежной истории развития просопографии – метода и научного направления, что делает данную периодизацию наиболее обоснованной.