Уровень развития навыков цифровой гигиены современной российской молодежи: итоги социологического исследования

Исследование выполнено при финансовой поддержке РФФИ и ЭИСИ в рамках научного проекта № 21-011-32166

Введение

Ключевая цель данной статьи – оценка фактического уровня сформированности навыков цифровой гигиены, характерных для представителей современной российской молодежи. Актуальность соответствующему исследовательскому замыслу придают специфические особенности цифровизации российского общества, обостряющие вопрос об уровне сформированности у молодежи компетенций безопасного поведения в информационном обществе, которые обычно и понимаются под навыками цифровой гигиены. Стремительное развитие информационных технологий и их прогрессирующее проникновение во все новые грани социальной реальности привели к формированию в современном российском обществе целого ряда новых рискогенных трендов, не характерных для прежних периодов его развития: активизации киберпреступности, виртуализации коммуникации, интенсификации тиражирования недостоверной информации и иных аналогичных процессов. При этом неравномерность процесса цифровизации российского общества привела к тому, что ключевой группой риска, уязвимой перед влиянием соответствующих рисков, оказались представители молодежи: пользуясь информационными технологиями намного активнее и разнообразнее старших поколений, они имеют больше шансов столкнуться с деструктивными явлениями, которые возникают и развиваются на основе таких технологий. Поэтому закономерно, что со временем в российском обществе стал приобретать все более отчетливую актуальность вопрос о том, сформированы ли у представителей молодежи навыки, позволяющие избегать рисков, которые возникают при активном использовании информационных технологий.

Тем не менее, несмотря на очевидную актуальность вопроса и артикулированный интерес к его изучению как со стороны академической социологии, так и со стороны практиков, фактический уровень сформированности навыков цифровой гигиены, характерных для представителей российской молодежи, все еще остается не вполне ясным. Проблема заключается в том, что активная фаза разработок в этой предметной области наметилась лишь относительно недавно, а преобладающая исследовательская практика проявила отчетливое тяготение к теоретическому анализу и лишь ограниченно конвертировалась в проведение эмпирических замеров. Несомненными достижениями развития исследований в этой области стали формирование первичного концептуального фундамента исследований цифровой гигиены молодежи, разработка соответствующего категориального аппарата и формирование сообщества ученых, заинтересованных в изучении данной проблематики. Однако в силу относительной новизны этого исследовательского направления разрозненные уморительные рассуждения ученых об уровне развития навыков цифровой гигиены молодежи пока не успели получить необходимой эмпирической верификации. Фактически возникло важное аналитическое противоречие между растущей популярностью рассуждений о навыках цифровой гигиены представителей российской молодежи и относительным дефицитом эмпирических исследований, которые могли бы подкрепить такие рассуждения фактологическими данными. И очевидным шагом на пути преодоления этого противоречия может стать обращение к эмпирической диагностике уровня развития реальных навыков цифровой гигиены, характерных для современной российской молодежи.

Описанию результатов именно такой эмпирической диагностики и посвящена данная статья. Обращаясь к материалам собственного социологического опроса проведенного среди молодежи г. Екатеринбурга в конце 2021-го г., мы намерены оценить реальный уровень сформированности конкретных навыков цифровой гигиены, характерных для представителей российской молодежи. Анализируя данные этого опроса, мы надеемся поспособствовать переводу умозрительных рассуждений о навыках цифровой гигиены российской молодежи в конкретную плоскость и способствовать дальнейшему развитию исследований в соответствующей области.

Современное состояние исследований

Прежде чем перейти к описанию методологии и результатов проведенного социологического исследования, будет уместно прояснить общую логику понимания цифровой гигиены, которая характерна для современной социально-гуманитарной науки. Систематизация текущих научных наработок в этой области позволит нам сформулировать рабочее определение цифровой гигиены, на которое мы будем опираться по ходу дальнейших рассуждений в рамках статьи, а также определить перечень конкретных навыков, которые мы будем причислять к ее проявлениям.

Исследования в области цифровой гигиены являются относительно новым, но интенсивно развивающимся направлением социально-гуманитарной науки. Активизация исследований в этой предметной области наметилась лишь в последние несколько лет, о чем красноречиво свидетельствует динамика количества научных работ, опубликованных за минувшие десять лет. Характерно, в частности, что, судя по базе данных РИНЦ, в 2011-2016 гг. в России были опубликованы только 17 научных работ, прямо или косвенно затрагивающих проблематику цифровой гигиены, а в 2017-2021 гг. таких работ оказалось уже 127. Аналогичный дисбаланс в количестве публикаций за разные годы виден и в базе данных международной системы цитирования Scopus, по которой можно делать выводы о векторах развития всей мировой науки: если в 2011-2016 гг. в ней были проиндексированы всего 205 публикаций, посвященных проблематике цифровой гигиены, то в последующие пять лет их число достигло 525. Причины и следствия такой резкой активизации интереса социально-гуманитарной науки к тематике цифровой гигиены уже подвергались нами полноценному анализу в предшествующих публикациях ^{[15; 16]}. Поэтому воздержимся в данном случае от ухода в детальное обсуждение тех частных факторов, которые привели к росту популярности этой тематики в минувшие годы. Подчеркнем здесь лишь одно обстоятельство, обладающее принципиальной важностью в контексте нашей работы: исследования в области цифровой гигиены начали развиваться в рамках социально-гуманитарной науки лишь в недавнее время, а потому аналитические традиции таких исследований все еще находятся в стадии формирования и становления.

Тем не менее, несмотря на явную новизну и незавершенность формирования исследовательских традиций, текущая практика социально-гуманитарных исследований в области цифровой гигиены является довольно многогранным и быстро развивающимся научным направлением, в рамках которого уже обозначилась целая серия перспективных аналитических подходов. Теоретико-методологическая ревизия актуальных научных публикаций по профильной проблематике позволяет прийти к выводу, что к настоящему моменту в науке устоялось общее представление о цифровой гигиене как о перечне правил, соблюдение которых позволяет человеку относительно безопасно использовать информационные технологии и минимизировать для себя риски, связанные с их применением для решения тех или иных задач ^[1]. Несмотря на некоторую неконкретность такого определения, оно довольно точно передает общий содержательный смысл, который вкладывается исследователями в концепт «цифровая гигиена». Контекст его употребления в научных публикациях показывает, что в подавляющем большинстве случаев он действительно используется для обозначения некого перечня правил поведения, необходимых для минимизации рисков информационного общества (характерные примеры этого видны в работах Д. Томпсона ^[29], И. А. Молодцовой и Л. П. Сливиной ^[12], Т. Н. Целых ^[20] и иных теоретиков). Однако в научной литературе встречаются довольно разные представления исследователей о том, какие именно правила безопасного поведения составляют ядро цифровой гигиены человека, и о тех рисках, которые позволяет минимизировать их соблюдение. Наш опыт анализа актуальной научной литературы показывает, что в соответствующем предметном поле наметились несколько наиболее распространенных подходов. Остановимся подробнее на каждом из них.

Первый подход. Цифровая гигиена как инструмент защиты от деструктивного воздействия информационных потоков на психику человека. Согласно логике этого подхода, ускоряющееся развитие информационных технологий и их усиленная интеграция в повседневную жизнь общества создают для человека противоречивую и дискомфортную среду: он оказывается окружен множеством потоков информации, разобраться в качестве и достоверности которых ему зачастую сложно. Цифровая гигиена рассматривается в этом контексте как свод правил, соблюдение которых позволяет человеку либо научиться избегать взаимодействия с деструктивным информационным контентом, либо минимизировать влияние такого контента на свое сознание и поведение. Соответственно, среди конкретных правил цифровой гигиены сторонники этого подхода обычно называют рекомендации, направленные на работу с информацией: ограничение числа окружающих информационных потоков, регулярную проверку фактов, необходимость взвешенного выбора информационных ресурсов. Характерно, что сама логика этого подхода к интерпретации цифровой гигиены органично развивает классические теории информационного общества, сформулированные еще в начале 2000-х гг. и отраженные в трудах таких исследователей, как Ф. Уэбстер ^[19], Т. Х. Эриксен ^[21], М. Кастельс ^[23]. Поэтому не удивительно, что этот подход к пониманию цифровой гигиены оказался распространенным как в отечественной исследовательской практике ^{[11, 13]}, так и в зарубежной ^{[26, 28]}. Вместе с тем сосредоточенность только на практиках работы с информацией, вероятно, ограничивает потенциал его использования и приводит к формированию иных интерпретаций цифровой гигиены.

Второй подход. Цифровая гигиена как система мер безопасности, позволяющих защитить себя от действий злоумышленников. Приверженцы данного подхода рассматривают прогрессирующее распространение информационных технологий как фактор роста уязвимости человека перед действиями преступных сообществ, способных использовать такие технологии либо для подготовки противоправных действий, либо непосредственно для их совершения. В свою очередь, цифровая гигиена, в соответствии с логикой этого похода, представляет из себя комплекс рекомендаций, соблюдение которых позволяет человеку минимизировать риск стать жертвой таких преступных сообществ. Обычно в соответствующих исследованиях упоминаются вполне конкретные рекомендации, позволяющие человеку обеспечить свою защиту: проявлять щепетильность при выборе пароля на информационных ресурсах, воздерживаться от использования нелегального программного обеспечения, избегать ввода своих данных на незнакомых ресурсах и придерживаться иных аналогичных мер предосторожности. Надо признать, что подобное понимание цифровой гигиены обладает вполне логичным и убедительным основанием: цифровизация общественных процессов действительно способствовала накоплению в информационном пространстве значительных объемов фактологических данных едва ли не о каждом человеке, которые могут быть использованы как для подготовки мошеннических действий, так и для их реализации. И закономерно, что исследования, в которых цифровая гигиена рассматривается именно в качестве системы рекомендаций, направленных на снижение соответствующих рисков, оказались довольно распространенными и востребованными во многих странах мира ^{[5, 24, 27]}. Однако эвристический потенциал этого направления исследований несколько ограничивает узость трактовки цифровой гигиены, которая в данном случае понимается преимущественно как система специфических правил по обеспечению защиты от действий преступников и не затрагивает иные аспекты безопасного использования информационных технологий.

Третий подход. Цифровая гигиена как перечень рекомендаций, позволяющих избежать правовых и морально-этических последствий от необдуманных действий в информационном пространстве. Характерная особенность этого подхода – в акцентированном интересе к потенциальным проблемам, с которыми человек может столкнуться из-за реакции общества и государства на неуместные действия, совершенные им при использовании информационных технологий и приводящие к нарушению устоявшихся неформальных норм поведения или государственных законов. В рамках такой логики цифровая гигиена понимается как своеобразный свод правил поведения, следование которому позволяет человеку избежать совершения действий, с наибольшей вероятностью способных провоцировать негативную реакцию общества и государства. И закономерно, что среди конкретных правил цифровой гигиены в данном случае обычно называются рекомендации морально-этического характера: отказаться от использования ненормативной лексики, избегать публикации провокационных изображений и высказываний, воздержаться от неоднозначных высказываний, которые могут быть интерпретированы как призывы к противоправным действиям. Наш анализ актуальной научной литературы показал, что в настоящее время данный подход получил большее распространение в отечественных исследованиях (характерные примеры его использования видны в трудах Д. А. Богдановой ^[2], С. В. Калмыковой и Е.Е. Абушовой ^[9], Н. Г. Романовой ^[14]). Тем не менее, такое представление о цифровой гигиене встречается и в зарубежных исследованиях (что видно по трудам таких авторов, как С. Уард ^[30], а также Н. Кантар и Т. В. Бинум ^[25]). В целом можно отметить, что ориентированность данного подхода на разработку конкретных предложений по минимизации морально-этических и правовых рисков сделала его довольно популярным в исследовательской практике. Однако узость обозначаемой этим подходом трактовки цифровой гигиены ограничила потенциал его использования и способствовала его распространению преимущественно в рамках юридических и культурологических исследований.

Четвертый подход. Цифровая гигиена как комплексная система правил использования информационных технологий, направленных на минимизацию типичных рисков цифрового общества. В каком-то смысле этот подход к пониманию цифровой гигиены можно назвать интегративным по отношению к трем предыдущим. Приверженцы этого подхода отходят от редукционизма, характерного для других аналитических направлений, и предлагают рассматривать цифровую гигиену как систему многопрофильных правил поведения в цифровом обществе, соблюдение которых позволяет снизить все риски, связанные с использованием информационных технологий, а не только какую-то их часть. Формулировки таких обобщенных трактовок цифровой гигиены встречаются в научной литературе не повсеместно, но все же они довольно распространены ^{[8, 22]}. Очевидная перспективность этого подхода – в декларируемой комплексности понимания цифровой гигиены и стремлении интерпретировать ее именно как сбалансированную систему правил безопасного поведения в цифровом обществе, а не как перечень частных рекомендаций по минимизации отдельных рисков. Однако на данный момент потенциал развития исследований, опирающихся на такое понимание цифровой гигиены, существенно ограничивает избыточная абстрактность определений, которая прослеживается в трудах его приверженцев: в соответствующих публикациях скорее подчеркивается необходимость рассмотрения цифровой гигиены в качестве комплексной системы правил поведения, чем предлагается конкретное понимание того, какие именно элементы должны входить в состав такой системы (характерный пример такой исследовательской логики отражен в трудах В. В. Буланова ^[3], А. А. Грейскоп и А. Н. Кузяшева ^[7], С. В. Рындиной, С. В. Куликова и К. Д. Михайловой ^[17]). Таким образом, можно сказать, что этот подход к пониманию цифровой гигиены оказался перспективным, но полностью не сформированным.

Нам хотелось бы избежать неосторожных обобщений и притязаний на всеобъемлющую систематизацию всего спектра исследований цифровой гигиены, которые проводятся в настоящее время в рамках социально-гуманитарной науки. Представляется очевидным, что в этом предметном поле в настоящее время существуют и иные векторы исследований, выходящие за пределы того перечня, который был обозначен выше. Тем не менее, наш опыт анализа научной литературы свидетельствует о том, что упоминавшиеся выше аналитические направления в настоящее время получили в научной литературе наибольшее распространение, в совокупности составляя своего рода концептуальное ядро исследований в этой предметной области. И мы полагаем, что доминирующее положение этих подходов в практике анализа цифровой гигиены является показательным явлением, отражающим основную концептуальную сложность развития исследований в данной области. Фактически можно сказать, что многие из текущих исследований цифровой гигиены опираются на редукционистские трактовки, сводящие ее к узкому перечню специфических правил поведения, следование которым позволяет человеку минимизировать одну категорию рисков информационного общества, не уделяя принципиального внимания иным категориям таких рисков. Отдельные же попытки разработки системного понимания цифровой гигиены пока привели к формулировке лишь относительно абстрактных определений этого явления, которые слабо поддаются операционализации в рамках конкретных исследовательских проектов. В результате возникла противоречивая ситуация: хотя тематика цифровой гигиены находит отражение в работах многих ученых, каждый из них опирается на собственное представление об этом явлении, далеко не всегда согласующееся с позицией других исследователей.

Опыт анализа актуальной научной литературы говорит нам о перспективности именно системного подхода к пониманию цифровой гигиены. Несмотря на то, что в данный момент в рамках этого подхода формулируются преимущественно абстрактные определения цифровой гигиены, сама логика этого аналитического направления является, по нашему мнению, наиболее убедительной и перспективной. Масштабность, системность и динамичность рисков, с которыми человек сталкивается в реалиях информационного общества, требуют от него способности проявлять осторожность сразу во многих сферах, а не только в какой-то одной. Соответственно, цифровую гигиену корректнее рассматривать именно как комплексную систему правил безопасного поведения, принципиально не сводимую к перечню частных рекомендаций, актуальных для защиты только от одного вида потенциальных угроз. Поэтому в рамках своего анализа мы интерпретировали цифровую гигиену именно как систему правил, следование которым позволяет человеку минимизировать наиболее распространенные риски, возникающие в результате использования информационных технологий. Несмотря на принципиальную широту такого определения, опора на него представлялась нам оптимальным решением в контексте выполнения исследовательских работ. Опираясь на такое понимание цифровой гигиены, мы смогли уточнить замысел своего исследования и определить, что его фактической целью должна стать оценка сформированности у российской молодежи навыков, позволяющих следовать системе правил, направленных на минимизацию наиболее распространенных рисков, которые возникают при использовании информационных технологий.

Для достижения этой цели мы решили конкретизировать перечень тех правил безопасного поведения в информационном пространстве, соблюдение которых является наиболее важным в контексте развития цифровой гигиены человека. Обобщение текущих научных работ в соответствующей области позволило нам выделить десять конкретных правил, на необходимости соблюдения которых чаще всего настаивают специалисты, занимающиеся анализом цифровой гигиены: использовать разные пароли на разных сайтах и сервисах; не вводить данные своих учетных записей на подозрительных сайтах; не переходить по непроверенным ссылкам из писем и сообщений; не устанавливать на свои устройства пиратское программное обеспечение; очищать своё цифровое пространство от ненужных подписок; переводить компьютер в спящий режим, когда пользователь не активен; по возможности использовать двухфакторную аутентификацию; регулярно делать резервные копии важных файлов на внешнем носителе; составлять сложные пароли из букв разного регистра, символов и цифр, установить и регулярно обновлять антивирус. Разумеется, мы понимаем, что данный перечень базируется лишь на нашем опыте анализа литературы, и признаем, что в рамках последующих исследований он может быть дополнен или скорректирован. Тем не менее, многогранность получившегося перечня, а также его принципиальная сопоставимость с наработками других ученых ^{[6, 10]}, позволяли нам рассматривать его в качестве перспективного аналитического конструкта, применимого для реализации замысла нашего исследования.

Таким образом, фактическая логика эмпирического исследования, о котором пойдет речь ниже, сводилась к прояснению готовности российской молодежи соблюдать десять базовых правил цифровой гигиены, которые были определены нами по итогам теоретико-методологического анализа. Выраженная готовность регулярно соблюдать соответствующие правила поведения рассматривалась нами как маркер развитых навыков цифровой гигиены. Пренебрежение же данными правилами, наоборот, интерпретировалось нами как индикатор слабости или отсутствия навыков цифровой гигиены.

Ниже мы расскажем о методологии и основных содержательных результатах эмпирического исследования, которое было выполнено нами с опорой на соответствующие наработки.

Материалы и методы

В своих последующих рассуждения мы будем опираться на материалы социологического исследования, которое было выполнено нами на базе Уральского федерального университета в г. Екатеринбурге в конце 2021-го г. Непосредственной целью этого исследования стала оценка уровня развития ключевых навыков цифровой гигиены, характерного для представителей современной молодежи Екатеринбурга. Поясним, что в рамках своего исследования мы рассматривали Екатеринбург как частный, но показательный кейс, анализ которого помогал выявлять и описывать особенности настроений молодежи в масштабах всего российского общества. С одной стороны, наша уверенность в возможности проведения подобных экстраполяций опиралась на общую схожесть политического, экономического, культурного и социального развития Екатеринбурга и других крупных российских городов, которая благоприятствует формированию у их жителей похожих настроений и закономерностей поведения. С другой стороны, мы принимали во внимание наличие в научной литературе упоминаний успешного опыта экстраполяции результатов исследования молодежи Екатеринбурга на всероссийский масштаб ^{[4, 18]}. Таким образом, опираясь на исследование среди молодежи г. Екатеринбурга, мы рассчитывали выявить и описать общие особенности развития навыков цифровой гигиены, типичные для российской молодежи в целом.

Фактической формой исследования стал анкетный опрос, проведенный среди молодежи города в возрасте от 14 до 29 лет. Применение техники анкетного опроса представлялось оптимальным решением в контексте цели исследования: ее эвристические возможности позволяли за относительно короткое время получить многогранные и подробные данные как об уровне развития навыков цифровой гигиены молодежи, так и о факторах, от которых такое развитие может зависеть. Для проведения исследования была разработана анкета, которая включала в себя 52 вопроса, направленных на оценку уровня развития навыков цифровой гигиены опрошенных, а также на конкретизацию общих моделей их Интернет-поведения и социально-демографических особенностей, способных влиять на развитие соответствующих навыков. Оценка развитости навыков цифровой гигиены опрошенных опиралась на серию вопросов, направленных на оценку респондентами регулярности, с которой они стремятся соблюдать каждое из десяти правил цифровой гигиены, о которых шла речь выше. При заполнении анкеты им было необходимо оценить степень, в которой они склонны соблюдать каждое из соответствующих правил, по условной шкале от «0» до «4», где «0» означало «никогда не следую этому правилу», а «4» – «всегда следую этому правилу».

Всего в ходе этого анкетирования были опрошены 504 представителя молодежи г. Екатеринбурга в возрасте от 14 до 29 лет. В основе их отбора лежала квотная модель выборки, опиравшаяся на критерии пола, возраста и района проживания опрошенных. Размеры квот были определены с опорой на официальную информацию о половозрастной и районной сегментации населения г. Екатеринбурга, которая представлена на официальном сайте Управления Федеральной службы государственной статистики по Свердловской области и Курганской области. Распределение респондентов по квотам производилось таким образом, чтобы обеспечить максимальную схожесть модели выборки с фактической структурой молодежи города на момент исследования. Подробная модель выборки, которая использовалась при проведении полевых работ в рамках исследования, представлена в Таблице 1.

Таблица 1.

Выборка, применявшаяся при проведении исследования

Поясним также, что техническая организация полевых работ опиралась не на применение классической для таких исследований процедуры раздаточного анкетирования, а на использование интерактивного анкетного инструментария на базе сервиса GoogleForms, который респонденты заполняли без очного контакта с анкетером. Такое нестандартное решение было обусловлено двумя обстоятельствами. Во-первых, опора на интерактивный опросный инструментарий позволяла оптимизировать логистику организации исследования, так как давала возможность упростить процесс заполнения анкеты респондентами и сократить время на перенос полученных анкетных данных в единую аналитическую базу. Во-вторых, применение интерактивных технологий позволяло избежать очного взаимодействия исследователя и респондентов, которое представлялось нежелательным в условиях неблагоприятной эпидемиологической обстановки из-за пандемии Covid-19, сопутствовавшей проведению полевых работ. При этом при проведении полевых работ соблюдались те же требования к организации сбора данных, которые учитывались бы и при использовании более классических форм анкетирования: анкета не подвергалась хаотическому тиражированию через открытые источники, а адресно рассылалась тем респондентам, которые подходили под строгие критерии выборки. Поэтому вероятность возникновения погрешностей, вызванных использованием такого исследовательского инструментария, представляется нам довольно низкой. Тем не менее, мы полагаем, что такая деталь является важной в контексте описания дизайна эмпирического исследования, поэтому мы не можем позволить себе умолчать о ней.

Собранные в ходе исследования данные были обработаны при помощи специализированных программ для анализа социологических данных SPSS 17.0 и Vortex 10.0. При работе с собранными данными использовались процедуры построения таблиц одномерного и двухмерного распределения, а также приемы факторного и корреляционного анализа.

Результаты исследования

Анализ данных, которые были собраны в ходе исследования, позволил сделать несколько примечательных выводов, характеризующих уровень развития навыков цифровой гигиены, характерный для современных представителей российской молодежи.

Прежде всего, анализ данных продемонстрировал, что представителей российской молодежи действительно корректно рассматривать в качестве потенциальной группы риска, уязвимой перед типичными рисками и угрозами информационного общества. Использование информационных технологий, в первую очередь разнообразных Интернет-ресурсов, стало важной частью их жизни и превратилось для многих из них в неотъемлемый элемент повседневной реальности. Подавляющее большинство опрошенных нами представителей молодежи (94%) пользуются Интернетом ежедневно и тратят на его использование в среднем не менее 5 часов ежедневно. Практики их поведения в виртуальном пространстве принципиально разнообразны: в среднем каждый из них называет не менее 7 целей, ради которых ежедневно пользуется Интернетом, упоминая в их числе общение, поиск информации, развлечение, работу, учебу и иные варианты (распределение ответов на соответствующий вопрос представлено на Рисунке 1). Активное использование Интернета настолько интегрировано в привычную для представителей молодежи повседневную реальность, что перспектива отказа от его использования воспринимается ими с напряжением: безболезненно смириться с такой перспективой готовы только 25% опрошенных. Более того, даже в случае артикулированной установки на отказ от использования Интернета представители молодежи зачастую не имеют реальной возможности прекратить им пользоваться: 67% респондентов отметили, что ощущали потребность отказаться на время от использования Интернета, но не смогли этого сделать. Обобщение этих разрозненных показателей позволяет сделать вывод о превращении информационных технологий в привычный и неотъемлемый атрибут повседневной реальности большинства представителей молодежи. И в этих обстоятельствах постановка вопроса о развитии навыков цифровой гигиены молодежи действительно выглядит актуально.

Рисунок 1. Чем из этого Вы обычно занимаетесь в Интернете?

(поливариантный вопрос, % от ответивших)

Характерно при этом, что у многих из опрошенных молодых людей прослеживается определенный запрос на обеспечение своей безопасности при использовании Интернета. Многие из них придерживаются критического взгляда на качество контента, который тиражируется в виртуальном пространстве: показательно, что 90% из них уверены в необходимости осуществления государственного контроля за распространением в нем информации, а 59% уверены, что такой контроль не станет посягательством на их личную свободу. Красноречиво выглядит и мотивация тех молодых людей, которые с той или иной частотой ощущают желание на время отказаться от использования информационных технологий: более 50% из них называют в качестве основной причины такого желания обилие агрессии и злости в Интернет-коммуникации, а 32% упоминают в этом контексте обилие непроверенной и некачественной информации, которая тиражируется в виртуальном пространстве. Такие распределения ответов говорят о сформированности у многих молодых людей осторожного или даже критического отношения к коммуникации, которая построена на использовании новых информационных технологий. Несмотря на то, что практически все представители молодежи активно пользуются Интернетом, далеко не все из них относятся к его использованию как безобидной активности, не связанной с возникновением тех или иных рисков. Напротив, анализ показывает, что многие из них воспринимают свою активную коммуникацию в Интернете как фактор возникновения определенных рисков. И такие настроения молодежи позволяют предположить, что у многих ее представителей могут быть довольно развитые навыки цифровой гигиены.

При этом большинство опрошенных уверены в своей способности придерживаться безопасных моделей использования информационных технологий: анализ данных опроса показал, что 82% из них убеждены в своем умении избегать основных рисков, возникающих в информационном пространстве. Тем не менее, анализ ответов на серию вопросов, направленных на оценку регулярности соблюдения конкретных правил цифровой гигиены, говорит о том, что многие молодые люди могут преувеличивать степень своей склонности к безопасному поведению. Было установлено, что склонность к соблюдению таких правил у многих представителей молодежи развита далеко не равномерно. И если одни из рекомендаций, направленных на обеспечение безопасности использования информационных технологий, большинство из них систематически выполняет, то другие правила часто игнорируются. Базовое распределение ответов на соответствующие вопросы анкеты представлено в Таблице 2.

Таблица 2.

Декларируемая частота соблюдения опрошенными правил безопасного поведения (% от числа ответивших)

В данном случае мы намеренно приводим полное распределение ответов, полученных на вопросы о склонности опрошенных соблюдать при использовании информационных технологий конкретные рекомендации, направленные на обеспечение своей безопасности. Подробные распределения ответов на эти вопросы позволяют получить детализированное представление об общих модальностях отношения молодежи к конкретным правилам, направленным на минимизацию наиболее распространенных рисков, с которыми человек сталкивается при использовании информационных технологий. В контексте замысла нашей статьи такая детализация ответов виделась правильным решением: подробное описание отношения опрошенных к тем или иным правилам и рекомендациям позволяло обоснованно судить не только о наличии у опрошенных общей склонности к соблюдению каждого из правил цифровой гигиены, но и о степени выраженности этой склонности. Вместе с тем, такие детализированные распределения ответов довольно сложно использовать для проведения наглядных сравнений уровня готовности опрошенных к соблюдению конкретных правил безопасного поведения. Стремясь отразить эти результаты в более наглядной форме, мы использовали процедуру разработки условных индексов, применение которой позволило конвертировать разрозненные распределения ответов в единую шкалу баллов, отражающих степень склонности опрошенных к соблюдению конкретных правил безопасного поведения.

Результатом применения этой процедуры стала разработка условного индекса готовности молодежи к соблюдению конкретных правил безопасного использования информационных технологий. Вычисленные значения этого индекса представлены на Рисунке 2.

Рисунок 2. Вычисленные значения условного индекса готовности молодежи к соблюдению конкретных правил безопасного использования информационных технологий

Для того, чтобы логика разработки этого индекса и аргументация выводов, которые мы будем делать на основе его вычисления, была яснее, кратко объясним общий алгоритм его разработки. В основе разработки этого индекса лежал принцип вычисления среднего арифметического взвешенного значения. Применительно ко всем правилам безопасного поведения была проделана идентичная последовательность действий. Каждому из вариантов оценки частоты, который могли выбрать опрошенные, характеризуя присущую им регулярность соблюдения соответствующего правила поведения, был присвоен свой арифметический коэффициент: «Никогда» – «0»; «Редко» – «1»; «Когда как» – «2»; «Часто» – «3»; «Всегда» – «4». Количество респондентов, выбравших каждый из данных вариантов ответа, было умножено на подходящее значение коэффициента. Итоговое значение индекса вычислялось как частное суммы этих произведений и общего числа опрошенных (504 человека). Таким образом, континуум значений получившегося индекса мог колебаться в пределах между «0» и «4». Значение «0» являлось абсолютным минимумом шкалы колебаний индекса и логически было возможно только в том случае, если ни один из опрошенных никогда не соблюдает соответствующее правило. В свою очередь, значение «4», наоборот, являлось абсолютным максимумом шкалы колебаний индекса и могло быть получено только в том случае, если все без исключения опрошенные всегда соблюдают это правило.

Содержательная интерпретация получившихся значений показывает, что фактический уровень развития навыков цифровой гигиены у опрошенных представителей молодежи довольно противоречив. Видно, что многие из них бдительно следят за безопасностью своих персональных данных и стараются придерживаться правил, которые направлены на их защиту: они тщательно продумывают свои пароли для доступа к различным информационным ресурсам, подозрительно относятся к сообщениям от незнакомых пользователей, пользуются антивирусным программным обеспечением. Вместе с тем, многие из них проявляют отчетливую небрежность при соблюдении правил, направленных на минимизацию рисков иного профиля: чаще всего они не делают копии своих данных на внешних носителях, не отказываются от использования пиратского программного обеспечения, не стремятся очищать свое информационное пространство от обилия ненужных подписок, не блокируют доступ к своему устройству, когда не пользуются им. Такое распределение значений индекса является во многом показательным и свидетельствует о специфичности развития навыков цифровой гигиены российской молодежи. Фактически оно означает, что у многих представителей российской молодежи сформированы прослеживается дисбаланс развития навыков цифровой гигиены: многие из них научились обеспечивать защиту своих личных данных в информационном пространстве и минимизировать риск стать жертвой наиболее распространенных схем мошеннических действий, но при этом проявляют беспечность при следовании другим правилам, которые могут быть не менее важными в контексте обеспечения безопасности человека в информационном обществе.

Обратим внимание на еще два косвенных показателя, которые были получены нами на основании работы с исходными данными об ответах опрошенных на вопросы о соблюдении конкретных правил безопасного поведения в информационном пространстве. В ходе анализа мы просуммировали общее количество правил, которое каждый конкретный респондент оценивал как «никогда» или «редко», а также количество рекомендаций, которые он склонен соблюдать «часто» или «всегда». Такие подсчеты помогали выполнить ранжирование опрошенных молодых людей по уровню ориентированности на соблюдение конкретных правил безопасного поведения, что также было важно для понимания уровня развития их цифровой гигиены. Результаты этих вычислений представлены на Рисунке 3. Получившиеся результаты подтвердили неравномерность развития навыков цифровой гигиены большинства представителей молодежи, принявших участие в исследовании. Фактическое отсутствие среди них тех, кто игнорирует большинство правил безопасного поведения, говорит о том, что их невозможно рассматривать как беспечных или халатных пользователей: все же определенные установки на обеспечение безопасности у очевидного большинства из них видны. С другой стороны, крайняя ограниченность числа тех, кто ориентирован на соблюдение всех правил говорит об ограниченности их бдительности при использовании информационных технологий. Вероятно, правильнее всего будет отметить, что многие из них обеспокоены своей безопасностью, но при этом соблюдают лишь немногие и наиболее очевидные для себя правила безопасного поведения, пренебрегая другими.

Рисунок 3. Количество правил, которое опрошенные склонны соблюдать и игнорировать

(% от общего числа респондентов)

Прежде чем перейти к выводам, отметим еще один примечательный факт, который был обнаружен нами в ходе анализа данных. Было установлено, что неравномерность развития цифровой гигиены является относительно универсальной характеристикой и, по всей видимости, не обладает какой-то явной социально-демографической спецификой. По крайней мере, проведенный нами корреляционный анализ показал лишь ограниченное влияние социально-демографических параметров на степень готовности опрошенных к соблюдению конкретных правил цифровой гигиены. При проведении этого анализа мы опирались на традиционный для подобных статистических вычислений коэффициент Крамера, значения которого колеблются в континууме от «0» до «1»: чем ближе расчетное значение к «1» - тем сильнее связь между переменными. Как можно убедиться по результатам этого анализа, представленным в Таблице 3, в ходе анализа были выявлены всего два параметра, оказывающих статистически значимое влияние на частоту, с которой опрошенные соблюдают правила цифровой гигиены, – их возраст и стаж использования ими Интернета. Отсутствие статистически значимой зависимости склонности опрошенных к соблюдению конкретных правил цифровой гигиены от других параметров говорит о том, что выявленные нами характеристики уровня развития цифровой гигиены молодежи являются довольно универсальными и лишь ограниченно зависят от социально-демографических переменных.

Таблица 3.

Результаты факторного анализа (по коэффициенту Крамера)

В целом проведенный анализ показал, что формирование навыков цифровой гигиены у представителей российской молодежи в настоящее время обладает неравномерным характером и не может рассматриваться как завершенный процесс. Интенсивное погружение в использование информационных технологий повысило уязвимость российской молодежи перед рисками, которые возникают при использовании таких технологий, и стимулировало многих из ее представителей задуматься о мерах профилактики этих рисков. Однако этот запрос российской молодежи пока лишь ограниченно конвертировался в ее готовность соблюдать конкретные правила безопасного поведения при использовании информационных технологий. Очевидное большинство молодых людей проявляют склонность к соблюдению наиболее простых и очевидных для себя правил безопасности, которые позволяют им минимизировать самые предсказуемые и распространенные риски информационного общества. Вместе с тем, у многих из них прослеживается халатность при соблюдении других рекомендаций, которая сохраняет их чувствительность к деструктивным явлениям информационного общества. Фактически исследование говорит о том, что у современной российской молодежи явно наметилось формирование развитых и многогранных навыков цифровой гигиены, но этот процесс на данный момент далек от завершения.

Заключение

Приступая к написанию данной статьи, мы стремились разобраться в том, насколько сформированными навыками безопасного использования информационных технологий обладают представители современной российской молодежи. Отмечая аналитическое противоречие между прогрессирующим интересом ученых к тематике цифровой гигиены российской молодежи и относительным дефицитом эмпирических исследований, которые помогли перевести умозрительные дискуссии в этой области в плоскость обсуждения конкретных данных, мы стремились провести диагностику фактической склонности российской молодежи к соблюдению правил безопасности при использовании информационных технологий. Выполненный нами теоретико-методологический анализ позволил обобщить текущие наработки социально-гуманитарной науки в области понимания цифровой гигиены и определить, что под цифровой гигиеной следует понимать определенную систему правил, соблюдение которых дает возможность минимизировать наиболее существенные риски, возникающие из-за использования информационных технологий, а также определить десять конкретных правил, которые должны быть включены в состав этой системы.

Эмпирический анализ склонности к соблюдению таких правил, характерной для российской молодежи, показал довольно противоречивые результаты. С одной стороны, удалось установить, что многие из представителей молодежи придерживаются критического взгляда на качество материалов, которые тиражируются при помощи информационных технологий, рассматривают их как источник определенных рисков для себя и заинтересованы в соблюдении рекомендаций, позволяющих такие риски минимизировать. С другой стороны, выяснилось, что такая заинтересованность далеко не всегда конвертируется в фактическое стремление молодых людей соблюдать конкретные правила безопасного поведения в информационном пространстве. Исследование показало дисбаланс развития навыков цифровой гигиены российской молодежи: многие из представителей этой социальной группы склонны дисциплинированно соблюдать наиболее простые и понятные для себя правила безопасного поведения в информационном пространстве, но при этом проявляют беспечность по отношению к другим рекомендациям, пренебрежение которых также может делать их уязвимыми перед опасностями информационного общества. Фактически этот результат говорит о незавершенности процесса формирования навыков цифровой гигиены российской молодежи. И этот вывод представляется ключевым содержательным итогом проведенного исследования.

Разумеется, важно понимать, что результаты исследования, которые были приведены в данной статье, не могут и не должны рассматриваться в качестве окончательной и исчерпывающей характеристики развития цифровой гигиены российской молодежи. Как и отмечалось в тексте статьи, данное исследования стало лишь одним из первых шагов в эмпирическом анализе тематики, которая ранее обсуждалась преимущественно на концептуальном и теоретическом уровне. Поэтому нам видится перспективным дальнейшее эмпирическое изучение этой проблематики, которое позволит разобраться как в особенностях формирования цифровой гигиены российской молодежи, так и в деталях социальных процессов, от влияния которых такие особенности зависят. И нам бы хотелось верить, что проведенный нами исследовательский проект внесет свой вклад в дальнейшую разработку этой проблематики.