Имя числительное в татарских текстах кысса второй половины XIX – начала XX века

Гилемшин Флер Фоатович ORCID: 0000-0003-1957-5042 кандидат филологических наук научный сотрудник, Центр исламоведческих исследований, Академия наук Республики Татарстан; ведущий научный сотрудник, лаборатория МГАФК, ФИЦ КазНЦ РАН 420111, Россия, республика Татарстан, г. Казань, ул. Баумана, 20, оф. 308 Gilemshin Fler Foatovich PhD in Philology Scientific Associate, Center for Islamic Studies, Academy of Sciences of the Republic of Tatarstan; leading researcher,  Laboratory of Multivariate Humanitarian Analysis and Cognitive Philology of Kazan Scientific Center of the Russian Academy of Sciences; Docent, the department of Russian and Tatar Languages, Kazan State Medical University 420111, Россия, Республика Татарстан, г. Казань, ул. Баумана, 20, каб. 308 Fler.Gilemshin@yandex.ru Другие публикации этого автора

В татарской культуре жанр кысса формировался под воздействием литератур Востока. Термин قصة «кысса» переводится с арабского на русский язык как «история, рассказ, повесть, новелла» ^{[1, с. 639]}. В татарской литературе произведения жанра кысса были известны еще с XIII века, на протяжении нескольких веков она обогащалась произведениями этого жанра, многие из которых обрели популярность среди татар.

Во второй половине XIX века татарская литература была очень богата подобными произведениями. Наиболее популярными среди них были переводы знаменитого сборника сказок «Тысяча и одна ночь» («Әлф ләйлә вә ләйлә») Ф. Халиди, известные книги «Тутинаме» («Тутыйнамә») и «Калила и Димна» («Кәлилә вә Димнә») Г. Фаезханова, выдающиеся книги «Рассказ о сорока везирах» («Кырык вәзир кыйссасы») и «Абугалисина» («Әбүгалисина кыйссасы») К. Насыри. Именно эти шедевры стали объектом нашего настоящего исследования.

Имена числительные в текстах жанра кысса, представлены в незначительном количестве. Как указывают исследователи, в художественных текстах частота употребления числительных не так высока, что вполне естественно, ведь причина таких болезней - вымышленные события и герои, а неточная информация. Тем не менее и здесь числовые значения играют не последнюю роль в воплощении авторского замысла ^{[2, с. 35]}.

В произведениях жанра кысса количественные числительные употребляются для выражения различных функций. Например, числительноеber (бер)‘один’ в текстах используется для передачи:

- временных отношений: Ber jyl muttasyl mäγarädä jatyb... ^{[5, c. 7]}‘Один год провели в пещере…’; Ber ğomγa ečendä qajtarmaq ixtijaryn šart qyldylar ^{[12, c. 5]} ‘Договорились с условием вернуть его в течение одной недели’; ber säγat qadäre qarab säjir qyldy ^{[14, c. 8]} ‘Прогулялся в течение одного часа….’;

- единичности предмета: Gali Zibaq suny ečeb satučyγa ber altyn birde ... ^{[10, c. 18]} ‘Али Зейбак выпил воду и заплатил продавцу одну золотую монету...’; Šul qyznyη ber märtäbä qarawy ... üzemne zar wä γarjan itde ^{[5, c. 26]} ‘Один взгляд этой девушки заставил меня стонать и плакать’; jawlyqlarγa bäjläb qujγan altynlar ber danäse dä betmägän... ^{[6, c. 145]} ‘Ни один из завернутых в носовые платки золотых монет не исчез...’;

- малого количества предметов или вещей: ber kälimä süz teleηä kitermä ^{[14, c. 5]} ‘Не произноси ни одного слова’; ber süz belän sine ükenderermen ^{[14, c. 52]} ‘Одним словом тебя заставлю раскаяться....’.

Лексема ber ‘один’ также в текстах кысса очень часто используется для выражения неопределенности: bänem ber matur güzäl bäkirä qyzym bar šuny siηa bireb sin bezdä qalyb häm siηa ber uryn täγajen idäsem kiläder ^{[9, c. 91]} ‘У меня есть прекрасная, целомудренная дочь, я хочу её выдать за тебя замуж, оставить тебя здесь и назначить тебя на должность’; Ošbu šähärneη bilgele kešesendän ber Säγid isemle säwdägär bar ide ^{[12, c. 2]} ‘Среди знаменитых людей этого города был купец по имени Саид’; Soltan Mäxmüdneη Ijäs isemle ber süekle xas xezmätčese bar ide ^{[14, c. 2]} ‘У султана Махмуда был особый, любимый слуга по имени Ияс’.

Числительное ike(ике) ‘два’ в текстах произведений жанра кысса обладает значением ‘парности, дуальности’: bašqa wilajätkä kit, ber kükdä ike mah bulmas ^{[5, c. 102]} ‘Уезжай в другую область, на небе не бывает двух лун...’; ike wäzire bar ide, bere bik γalim wä bere bik nadan ide ^{[14, c. 39]} ‘У него были два визиря, один – очень умный и другой – очень глупый’; ike dust qočaqlašyb bäxilläšdelär ^{[13, с. 9]} ‘Два друга обнялись и попрощались’; ber ata, ber anadan igez ike bala dönjaγa kileb ^{[5, с. 9]} ‘Родились от одной матери и одного отца два близнеца’; Anyη ike köčle ügeze bar ide, berenä Šäträbä, berenä Mäträbä dijär ide ^{[13, c. 28]} ‘У него были два сильных быка, одного из них он звал Шатраба, другого Матраба’ и др.

Количественное числительное öč (өч) ‘три’ в текстах кысса наделено семантикой, присутствующей в сказках, в мифологии и в легендах. Число три в древности обозначало «все», т.е. число «полноты», «эквивалентное множеству». Так же число три считалось в древности магическим потому, что оно складывалось из суммы предыдущих чисел (1+2=3). В пифагорействе тройка символизирует полноту и совершенство. Пифагор считал тройку символом гармонии, а Аристотель – законченности: «Триада есть число целого, ибо содержит начало, середину и конец» ^[4].

Число три в текстах выступает как символ полноты, законченности, и совершенства: Öč kön istiräxät ideb ‘Oтдохнув три дня...’; Bän šah xozuryna kileb, jirne öč märtäbä übeb tordym ^{[6, c. 71]} ‘Я подошел к шаху и три раза поцеловал землю’; γaqylly däxi öč wäzire bar ide ^{[14, c. 40]} ‘Также было у него три мудрых визиря’.

Количественные числительные dürt (дүрт) ‘четыре’, biš (биш) ‘пять’, alty (алты) ‘шесть’ в текстах произведений кысса указывают на количество, на отрезок времени, пространства: dürt täräzäse bar ide ^{[14, c. 8]} ‘Было четыре окна...’; äj Räzzaq Мutäγal bu qolyη köndä dürt märtäbä awymny därjaγa salyb ^{[6, c. 25]} ‘О, Всевышний, этот твой раб каждый день всего четыре раза бросает свою сеть в реку’; šah ... balyqčyγa dürt jöz altyn bireb ^{[6, c. 39]} ‘Шах передал рыбаку четыреста золотых монет’; biš adämlär ilä totyb bunda kiterdek ^{[10, c. 11]} ‘Mы впятером ее поймали и привезли сюда’; biš ajaqly ğanwar digän – bet imeš ^{[14, c. 66]} ‘Так называемый хищник с пятью лапами - оказалась вошью’; sin bäηa alty töstle jefäk alyb qajt ^{[11, c. 196]} ‘Ты привези мне шелк в шести цветах’; alty jök qar ^{[14, c. 111]} ‘Шесть повозок снега...’.

Интересно также употребление в текстах кысса числительного jide / jite (җиде) ‘cемь’.

По мнению известного тюрколога Э. Р. Тенишева, данное число у тюркских народов участвует во многих процессах - в обозначении религиозных представлений разных конфессий, формировании астрономических терминов и представлений, построении фольклорных сюжетов, пословиц и поговорок ^{[3, с. 633]}.

В исламе число семь также имеет священнное значение. В текстах жанра кысса, подобно как в Коране, встречается понятие семь небес. Например, jide qat kük, här berene qalynlyγy biš jöz jyllyq juldyr ^{[14, c. 7]} ‘Семь уровней неба, толщина каждого составляет путь в пятьсот лет...’; Xaq Täγalä aηa jide qat kükne (…) kürsätde ^{[14, c. 5]} ‘Всевышний показал ему семь уровней неба...’.

Число jide ‘семь’ передает значение ‘чужой, далекий мир’: bunlar jide diηgezne üteb, ber tawγa jiteb ... ^{[9, c. 37]} ‘Они прошли через семь морей, и дошли до горы’; jite čaqrym qadär kitkäč, ber näfis saxraγa čyqdylar ... ^{[10, с. 120]} ‘Kогда они прошли семь километров, вышли на прекрасную долину...’.

Лексема jide ‘семь’ также указывает на значение ‘большое количество, длительность’: Xankin isemle ber oluγ padišah bar ide, jide äqlim anyη quly astynda ide ^{[14, c. 2]} ‘Жил-был великий царь по имени Ханкин, в его подчинении были семь провинций...’; jide kön tuj ideb, šadlyqda, ülgänče, jäγni γomerläre bujynča qaldylar ^{[11, c. 381]} ‘Они семь дней отпраздновали свадьбу, и всю жизнь, до своих последних дней, остались в радости’.

Понятия ‘cемь’ в текстах кысса также передается арабским числительным säbγa: Jäš waqytda Qor’än šärifne riwajät säbγa ilä bikläb bänem nam wä šöhrätem jite äklimdä šäjjiγ ide ^{[6, c. 64]} ‘B молодости я выучил священный Коран и «Семь рассказов»… и мое имя и слава были распространены в семи областях’.

В исследуемых произведениях активно употребляются и другие количественные числительные, функция которых довольно схожа.

Многие числительные используются для выражения большого количества объектов, субъектов и явлений: mälik wäzire Fazyl Xaqanγa un meη altyn bireb äjtde ^{[6, c. 202]} ‘Oднажды царь отдал своему визирю Фазылу Хакану десять тысяч золотых и сказал...’; un danä alma kitereb äjtde ^{[14, c. 80]} ‘Принес десят яблок и сказал....’; Unike kešene alarγa ilče ideb jibärde ^{[14, c. 18]} ‘Отправил им в качестве послов двенадцать человек …’; ike bäradär mäγlüm täräzädän qarab, jegerme ğarijä ilä jegerme γaräbne kürgäč... ^{[6, c. 5]} ‘Два брата, посмотрев из окна, увидели двадцать рабынь и двадцать рабов…’; ber fäqyjrgä rast kileb (...) jegerme altynyn bireb… ^{[9, c. 208]} ‘Он встретил нищего и отдал ему свои двадцать золотых монет…’;utyz jyl diηgezdä gizeb ^{[14, c. 67]} ‘Тридцать лет он провел на море…’; jasdyq östenä ber jawlyqγa töreb ille altyn qujdym ... ^{[6, c. 141]} ‘Я положил на перину завернутые в платок пятьдесят золотых монет...’; xäkim buny jirgä jatqyzyb, ille qamčy qadär orγač ... ^{[6, c. 187]} ‘Kогда судья положив его на землю, ударил кнутом пятьдесят раз...’; ber mälik bar ide, jitmeš ike ölkäjä mälik ide ... ^{[8, c. 36]} ‘Жил-был царь, правил он семьюдесятью двумя областями...’; bez äjtkän jul qaf tawynnan jitmeš jyllyq jul ... ^{[9, c. 40]} ‘Дорога, о которой мы говорили, находится в расстоянии семидесяти лет пути от Кавказских гор...’.

Некоторые числительные указывают на возраст: ber matur undürt jašenda qyz (...) bäηa äjtde ... ^{[7, c. 56]} ‘Красивая девушка лет четырнадцати сказала мне...’; unbiš jäšenä kilgändä eš wä käsebkä kertdelär ^{[12, с. 39]} ‘Когда он дастиг пятнадцати лет, устроили его на работу’; unbiš jäšenä kerdekdä bän säwdä öčen čit šähärgä kitdem ^{[6, с. 12]} ‘Когда он достиг пятнадцати лет, я поехал в другой город заниматься торговлей’.

Числительные сорок, сто, тысяча указывают также на неопределенное большое количество: Andan soη padišah barča wäzirlären, biklären, wä bašqa γawam xalqyn ğyjyb (...) qyryq köngäčä zäwyq wä safalar itdelär. ^{[14, c. 159]} ‘После этого правитель собрал всех своих визирей, беков, простых людей и сорок дней отпраздновали освобождение принца; Qylny qyryqγa jaryr ide ^{[5, c. 4]} ‘Смог бы разделить нить на сорок частей...’; bäηa aq tänle γajät matur qyryq ğarijä kitereηez ^{[9, c. 210]} ‘Привeдите ко мне сорок красивых белокожих наложниц’; meη bäla belän tozaqny özde ^{[13, c. 11]} ‘В результате тысячи мучений ему удалось вырваться из ловушки...’; γaqylly keše uldyr härber ešne meη törle fiker idär ^{[14, с. 17]}, ‘Умный человек тот, который каждое дело обдумывает тысячу раз’ и др.

В текстах кысса имеют место и порядковые числительные. Понятие ‘первый’ в произведениях выражено лексемами äwäl (әвәл) и äwälge (әвәлге): Xaq Täγalä alarny dürt törle bälaγa totqyn idär: äwäl γomeren qysqa qylyrlar ^{[14, c. 7]} ‘Аллах Всевышний сделает зависимым их от четырех бед: первая из них - сократит им жизнь...’; äwälge kičä ^{[6, c. 13]} ‘Первая ночь’; äwälge xälenä qajtdy ^{[9, c. 165]} ‘Вернулся в первоначальное состояние...’.

В некоторых случаях лексема äwälge может выступать для передачи значения ‘древний, прежний’: äwälge kibeten bizäb munaqqaš ber kibet bina qylyb birde ^{[5, c. 25]} ‘Он разукрасил его прежний магазин и построил новый раскошный магазин’; äwälge zamanda Hind jortynda ber säwdägär bar ide ^{[12, c. 10]} ‘В древние времена в Индии жил-был некий купец…’; däwlätem jänä qajtyb äwälge xälem kiläčäkder ^{[14, c. 43]} ‘Мое богатство снова вернутся и все будет как прежде’.

В текстах произведений жанра кысса другие порядковые числительные образованы от количественных при помощи аффиксов -ynčy –enče (-ынчы / -енче): ike bala dönjaγa kileb berenä Äbuγalisina ikenčesenä Äbulxaris dib isem qujdylar ^{[5, c. 3]} “Родились два близнеца, одного назвали Абугалисина, второго Абульхарис; ber jimešne özeb aldy isä urynyna ikenčese üsä toryr ^{[14, c. 98]} ‘Если сорвешь плод, то на его месте вырастит другой ....’; bunyηöč uγly bulyb berse Sälim ikenčese Sälim öčenčese Ğudär isemendä idelär ^{[9, c. 186]} ‘У него было трое сыновей, одного звали Сáлим, второго Салѝм, третьего Джудар’; dürtenče wäzir kileb äjtde ^{[14, c. 26]} ‘Четвертый везирь подошел и сказал…’;dürtenče kičä ^{[6, c. 21]} ‘Четвертая ночь’; Bišenče wäzir kileb äjtde ^{[14, c. 31]} ‘Пятый везирь подошел и сказал…’; šah Junan altynčy käγazne ačqanda ah wah dijüb ğan birde ^{[6, c. 37]} ‘Царь Юнан, открыв шестую страницу, застонал и испустил дух’; jidenče šišäne tükmägä kitergändä (...) qulyndan šišä töšeb uwaldy ^{[5, с. 112]} ‘Когда он нес седьмую бутылку на слив, бутылка упала и разбилась’; аxyr sikezenče kön čydaj almady ^{[9, с. 154]} ‘В конце концов, в восьмой день он не смог выдержать…’; ber häjbät güzäl qyz, ajnyη undürtenče kičäse kebek jözläre balqyb tora ^{[14, c. 45]} ‘Красивая девушка, лицо светится словно луна в четырнадцатую ночь месяца’.

В исследуемых произведениях разделительные числительные, как и в современном татарском языке, образованы при помощи аффиксов -аr, -är и –äm. В отличие от других разрядов числительных, они не особо распространены: bujawčyγa häm išäkčegä jözär altyn bireb... ‘Дал красителю и погонщику ослов по сто золотых монет’; berär bajγyš ber-berenä qaršy utyryr ^{[14, c. 61]} ‘Сидели друг против друга по одному филину...’; här qajsyna berär bajtal baγlab ^{[9, c. 77]} ‘Привязав к каждому из них по одному скакуну...’; munčadan čyqγan xatynlardan beräm beräm totyb sorady ^{[14, c. 9]} ‘У каждой женщины, вышедшей из бани спрашивал’.

Приблизительные числительные в текстах кысса представлены парными словами: säηa dürt-biš tin aqča birerlär ^{[14, c. 9]} ‘Тебе дадут четыре-пять копеек денег’;biš-alty säγat kitkäč... ^{[9, c. 124]} ‘Спустя пять-шесть часов’;härkön bezdän ber-ikemezne totasyη^{[13, c. 50]} ‘Ты каждый день одного-двоих из нас ловишь ...’; ber-ike köndän räxmäti xaqγa intiqal äjläde ^{[9, c. 154]} ‘Через день-два умер...’.

Таким образом, в произведениях жанра кысса использовано относительно большое количество числительных, среди которых широкое распространение нашли количественные числительные, выступающие как в номинативном, так и культовом значениях. Другие разряды числительных проявили себя в текстах пассивно, их грамматические формы и значения прослеживаются и в современном татарском литературном языке.