Роль национальных символов в политических протестах: случай Мексики

Клещенко Людмила Леонидовна ORCID: 0000-0002-4172-6583 кандидат политических наук старший преподаватель кафедры политологии Российского государственного педагогического университета имени А.И. Герцена 191186, Россия, г. Санкт-Петербург, наб. Р. Мойки, 48, корп. 20, каб. 201 Kleshchenko Liudmila Leonidovna PhD in Politics Senior lecturer, Department of Political Science, The Herzen State Pedagogical University of Russia 191186, Russia, g. Saint Petersburg, nab. R. Moiki, 48, korp. 20, kab. 201 ludmila.popova2011@yandex.ru Другие публикации этого автора

Национальные символы как ресурс протестной политической мобилизации.

Конец XX–начало XXI века — период, отмеченный ростом протестной политической активности. Активизация протестных движений, деятельность которых носит региональный или международный характер, становится одной из особенностей современной международной политической системы. Латинская Америка, которую в конце второго десятилетия XXI века СМИ снова называли «пылающим континентом» ^[14], по праву считается «колыбелью» новых протестных социальных движений. Именно в этом регионе в конце XX – начале XXI века зародилось движение за альтернативную глобализацию, вдохновленное опытом «безземельных» в Бразилии и сапатистов в Мексике. На сегодняшний день в странах Латинской Америки активно действуют протестные женские движения, движения коренных народов, студенческие движения, экологические движения, которые образуют сети социальных движений, мобилизуют значительную часть населения региона. В качестве своей символики протестные движения выбирают как символы, связанные с той или иной идеологией (как то красная звезда, серп и молот, сжатый кулак), так и национальные символы. В качестве национальных символов, используемых в политических протестах, могут выступать как неофициальные символы (как своей страны, так и других стран), так и памятные места, события, герои, и, что особенно важно, официальные символы государства, такие как герб, гимн, флаг. Политические символы служат в качестве ресурсов политической мобилизации, в случае национальных символов, их мобилизационный потенциал определяется их узнаваемостью и широтой распространения.

Проблематика национальных символов привлекает внимание как политологов, так и социологов, юристов, лингвистов, историков. Роли символов в политике посвящены работы Эдельмана М. ^[4], Мюрея Л.А. ^[9], Рябова О. В. ^[12], Дж. Беккер ^[2], Д. Бутса ^[3], и других авторов. В то же время, проблематика использования национальных символов в политических протестах на материале стран Латинской Америки остается малоизученным вопросом, что определяет актуальность и новизну настоящего исследования. Целью настоящего исследования является выявление особенностей вовлечения неофициальных национальных символов в дискурс протеста оппозиционными политическими силами на примере современной Мексики, где существует радикальное движение неосапатистов, контролирующее часть территории страны.

Теоретической основой настоящего исследования являются концепции коллективной памяти. Коллективная память отражает влияние социальных структур на индивидуальное сознание ^[6]. Рецепции национальных символов опираются на данные коллективной памяти, на представления о прошлом, которые конструируются в рамках официального дискурса власти. Практики использования национальных символов в политических протестах, таким образом, рассматриваются как практики использования прошлого в политических целях.

Под символической политикой в настоящем исследовании понимается «деятельность, направленная на производство и продвижение / навязывание определенных способов интерпретации социальной реальности» ^{[8, С. 106]}. Политические символы рассматриваются как элементы, конструирующие политическую действительность. Производимые политическими субъектами смыслы национальных символов оказывают сильное воздействие на эмоциональную, когнитивную, мотивационную сферы личности, формируют определенное восприятие мира политического, тем самым опосредованно влияют и на политическое поведение.

Официальные государственные символы неразрывно связаны с концептом суверенитета государства, и их демонстрация относится, прежде всего, к прерогативам государства. Национальные символы обеспечивают единое коммуникативное пространство и взаимодействие акторов политической системы. Национальные символы государства демонстрируют его способность быть побудительной силой политического действия как в военное, так и в мирное время. Особенно актуальны они становятся в кризисные периоды развития общества, в периоды нарастания в обществе дезинтеграционных процессов. Большое внимание уделяется национальным символам в образовательном процессе, а также в ходе национальных праздников. Надругательство над национальными символами квалифицируется как правонарушение во многих странах мира. На сакральное значение национальных символов указывают Мюррей ^[9], Геслер ^[5]. Авторы акцентируют внимание на квазирелигиозных качествах национальных символов.

Национальные символы, как и другие политические символы, отличаются многозначностью, и могут порождать неоднозначность их интерпретаций. Вместе с тем, всякое государство стремится закрепить некоторую монополию на трансляцию национальных символов, формирование и воспроизводство на их основе национальной идентичности. Национальные символы для государства — это символический ресурс, утрата контроля над которым может рассматриваться как утрата легитимности и суверенитета. Зачастую в общественном сознании формируется стереотип: национальный символ означает государственную власть. Использование национальных символов для идентификации себя с ценностями государства, патриотизма, гражданственности, характерно для современного общества. В свою очередь, использование национальных символов протестными движениями направлено на разрушение данного стереотипа. Для обозначения процесса использования национальных символов протестными политическими акторами в настоящем исследовании будет использовано понятие «апроприация» как присвоение элементов культуры иной социальной группы.

Национальные символы могут использоваться протестными движениями в оригинальном виде, но могут быть видоизменены для наделения их дополнительными новыми смыслами. Реинтерпретация национальных символов может сопровождаться их десакрализацией. Использование национальных символов оппозицией призвано поставить вопрос о том, какие именно идеи, ценности, идеалы транслирует национальная символика.

Апроприация протестными движениями национальных символов направлена, с одной стороны, на политическую мобилизацию населения, поскольку национальные символы, связанные с традициями, имеющие для многих людей сакральный смысл, обладают высоким мобилизационным потенциалом. Обладающие высокой узнаваемостью национальные символы, сопровождающие человека с самого раннего этапа политической социализации, способны оказывать сильное эмоциональное воздействие на человека, в том числе, провоцировать его иррациональное поведение.

Использование национальных символов оппозицией направлено, в том числе, на идентификацию себя в качестве выразителей интересов большинства населения. С другой стороны, апроприация протестными движениями национальных символов может способствовать делегитимации власти, изображения ее в качестве чуждой национальным символам, в качестве иного — иноземного захватчика. Апроприацию национальных символов политическими акторами, выступающими за радикальный разрыв с политическими традициями и практиками, можно рассматривать как манипулятивную политическую технологию.

Таким образом, в политических процессах в целом и в политических протестах в частности национальные символы выполняют ряд функций, важнейшие из которых – функция легитимации/делегитимации власти, а также функция политической мобилизации. Выполнение данных функций обусловлено свойствами национальных символов: высокой узнаваемостью, широким распространением, сакральным характером.

Эмилиано Сапата как национальный символ и символ протеста в Мексике.

Эмилиано Сапата (1879-1919 гг.) — национальный герой Мексики, один из руководителей Мексиканской революции 1910—1917 гг., возглавлявший крестьянские повстанческие отряды на юге страны. Несмотря на то, что во время самой революции значительные средства были затрачены правительством на дискредитацию образа Сапаты, которая последовательно реализовывалась в прессе, после смерти Эмилиано Сапаты в 1919 году (лидер крестьянского юга Мексики попал в засаду, организованную правительственными войсками), фигура Сапаты героизируется и приобретает сакральный смысл. Широкое распространение получили все его фотоснимки ^{[1, P. 10]}. Образ Сапаты в послереволюционный период был использован на фресках мексиканского художника Диего Риверы. Интерпретации Риверой образа Сапаты были основаны на представлении об олицетворении Сапатой крестьянского юга Мексики и аграрной реформы. Необходимо отметить, что аграрный вопрос в Мексике был одной из ключевых причин революции. Большая часть земель в период диктатуры Порфирио Диаса была в собственности крупных землевладельцев, а также иностранных инвесторов. Именно поэтому сразу после революции в Мексике началась земельная реформа. Образ Сапаты использовался в качестве олицетворения наиболее радикальных сил, требовавших доведение реформ до логического завершения, — возрождения общинных коллективных практик землепользования — эхидо. Со временем символическая фигура Сапаты стала одним из неофициальных национальных символов Мексики, играющих важную роль в формировании национальной идентичности. Мексиканская идентичность Сапаты подчёркивается в таких аспектах его образа, как сомбреро, национальный головной убор Мексики, а также усы, называемые в современной культуре «мексиканскими».

Особенность символа Сапаты в том, что за период XX—начала XXI веков его образ был поднят на знамена самых разнообразных политических сил, зачастую конкурирующих между собой. Так, например, в период 1970-1980хх гг. образ Сапаты привлекался проправительственными силами для мобилизации граждан на поддержку поправок в Конституцию, меняющих статус общинных земель. Вскоре после этого возникает повстанческая организация Сапатистская армия национального освобождения (Ejército Zapatista de Liberación Nacional, EZLN). Организация использовала риторику освобождения крестьянских земель, оказавшихся под угрозой выкупа транснациональными компаниями в связи с заключением соглашения НАФТА (Североамериканское соглашение о свободной торговле). Вскоре сторонники EZLN стали называться сапатистами, по аналогии со сторонниками Эмилиано Сапаты в период мексиканской революции. Некоторые медиа использовали по отношению к новому движению название «неосапатисты», что можно рассматривать и как попытку сохранить историческую достоверность, и как стремление препятствовать идентификации нового движения с героическими образами прошлого. Основными требованиями движения неосапатистов стали: справедливое распределение доходов, прямой доступ к принятию политических решений, недопущение приватизации сельскохозяйственных земель индейцев ^{[11, C. 99]}. Учитывая прокрестьянский, коллективистский характер данных требований, не удивительно, что в качестве одного из символов неосапатисты использовали образ Эмилиано Сапаты. Кроме того, необходимо отметить, что движение неосапатистов, как и их предшественников, зародилось именно на юге Мексики (где и сегодня сельское хозяйство сохраняет важную роль в экономике). Отличием нового движение от старого является использование неосапатистами дискурса индеанизма: апелляции к индейской идентичности. Действительно, в аграрных южных штатах Мексики проживает значительная часть автохтонного населения – более 30 % ^[15]. Несмотря на то, что сапатисты активно присутствуют в медиа-повестке Мексики на федеральном уровне, они не стремятся захватить власть, но пытаются обеспечить контроль над территориями, где ими были основаны собственные автономные правительства ^{[10, C. 61]}.

На территориях, контролируемых сапатистами, были созданы новые фрески с изображениями Сапаты. Образ Сапаты используется неосапатистами в контексте их аграрных требований. Образ Эмилиано Сапаты как символа борьбы за землю и революционности выполняет функцию легитимации автономных правительств неосапатистов в штате Чиапас. Кроме того, он выполняет мобилизационную функцию, поскольку является одним из узнаваемых символов мексиканской революции, которая закончилась победой восставших. В качестве символа революции и крестьянской борьбы на юге Мексики, образ Сапаты подчеркивает преемственность борьбы неосапатистов и возможность их победы.

Таким образом, национальные символы играют важную роль в политической борьбе, в том числе, в политических протестах. В современной Мексике протестное радикальное движение неосапатистов привлекает образ национального героя страны, Эмилиано Сапаты, для легитимации собственной аграрной программы и собственной власти на территории штата Чиапас, а также в качестве ресурса мобилизации сторонников радикальных аграрных преобразований.