Утилитарность и норма в дискурсе русских националистов (на материале социальной сети «ВКонтакте»)

Голиков Леонид Михайлович ORCID: 0000-0002-9952-4116 кандидат филологических наук доцент, кафедра русского и иностранных языков, федеральное казенное образовательное учреждение высшего образования «Вологодский институт права и экономики Федеральной службы исполнения наказаний» 160002, Россия, Вологодская область, г. Вологда, ул. Щетинина, 2, каб. 310а Golikov Leonid Mikhailovich PhD in Philology Docent, the department of Russian and Foreign Languages, Vologda Institute of Law and Economics of the Federal Penitentiary Service of Russia 160002, Russia, Vologodskaya oblast', g. Vologda, ul. Shchetinina, 2, kab. 310a LGolikov@mail.ru

Работа выполнена при финансовой поддержке РФФИ в рамках научного проекта № 20-012-00111 «Русский национализм в лингвоюридическом аспекте: прагматика, динамика, экспертиза».

Значимые семантические характеристики высказываний, организуемых предикативом целесообразно (ср. (1) «… Россию поделил мировой олигархат для себя и своих семей (вспомните «Золотой миллиард»). Поэтому сейчас целесообразно поднять народный Русский Дух» ^{[26, 18.02.2015]}, (2) «Бороться в одиночку – нецелесообразно» ^{[17, 24.05.2016]}) определяются модальностью, представляющей статус описываемых ситуаций по их отношению к реальному миру. Ситуации, отражаемые приведенными примерами, репрезентируются посредством предикатива целесообразно в качестве необходимых ^{[3, с. 68]}, то есть таких, которые не обладают свойством актуальности (фактичности) ^{[6, с. 72-73]}, но «предполагают наличие некоего волевого начала, обеспечивающего возможность реализации действия» ^{[22, с. 142]}.

В данном случае реализуются модальные отношения между действием и его субъектом ^{[10, с. 151-152]}, охватываемые категорией потенциальности ^{[6, с. 75]}. Данная категория обеспечивает связь ирреальности с реальностью. Вопрос о характере этой связи видится достаточно актуальным, так как ответ на него в определенной мере дополнит представления о семантике необходимости, отличающейся неоднородностью и сложностью. Более того, значимость такого исследования объясняется его способностью наглядно продемонстрировать сопряжение утилитарной и деонтической необходимости. Мы придерживаемся той точки зрения, согласно которой утилитарная необходимость в некоторых прагматических условиях находится в пределах поля деонтического долженствования (ср. описание в составе деонтических значений долженствования семантического класса «НАДО», представленное И. М. Кобозевой и Н. И. Лауфер ^{[12, с. 173]}, также утверждение И. Б. Шатуновского о том, что «утилитарная необходимость может совмещаться с деонтической и, шире, с необходимостью, вытекающей из правила (любого) вообще» ^{[23, с. 242]}).

На настоящий момент исчерпывающее лингвистическое описание целесообразно как модального оператора утилитарной или деонтической необходимости отсутствует, однако этот предикатив способен выступать регулярным средством реализации модальной оценки, неоднородной по своим семантическим характеристикам.

Не менее актуальной данная работа видится с позиций такой прикладной дисциплины, как лингвистическая экспертиза, для которой важна каталогизация и детальное описание «форм, обладающих иным «собственным» категориальным значением, но способных служить «способом представления» императивного смыслового содержания» ^{[5, с. 87]} в общественно-политическом дискурсе, в частности в дискурсе русских националистов в целях диагностики речевых актов призыва.

Таким образом, целью настоящей статьи является определение типа значения необходимости и характера потенциальности, выражаемого высказываниями с предикативом целесообразно в условиях дискурса русских националистов, реализуемого в социальной сети «ВКонтакте». Исследование проводилось посредством методов семантического и прагматического анализа.

Очевидно, что характеристики модуса, реализуемого оператором целесообразно, зависят от его семантических признаков, актуализирующихся в приведенных примерах. Для полноты описания значения исследуемого предикатива необходимо словарное толкование ʻв соответствии с поставленной или намеченной целью, разумно, практически полезноʼ ^{[4, c. 1459; 19, с. 636]} конкретизировать признаком перспективности, или устремленности «в будущее», когда говорящий прогнозирует «возможную перспективность, результативность намечаемой деятельности и её соответствие определенной цели» ^{[25, c. 120]}. Такая семантика явно определяет целесообразно в качестве одного из специализированных средств выражения утилитарной модальности ^{[23, с. 221-222]}, или модальности надобности ^[21], которая, основываясь на категории цели ^{[12, с. 173]}, восходит к «телеологической модальности» ^{[23, с. 217 – 218]} и характеризуется «намеренностью» ^{[21, с. 11]}.

Для полного понимания характера семантики утилитарности важно отметить, что цель (Q) неразрывно связана с идеей благоприятных последствий – пользы, достигаемой в результате возникновения потенциальной ситуации (P) ^{[23, с. 221]}. Кроме того, «принципиальными особенностями» утилитарной модальности являются 1) реальность цели Q (когда «связанные с Q польза или вред становятся реально действующими факторами») и 2) «совпадение (кореферентность) субъекта Р и субъекта (точнее, «пациента»), испытывающего связанное с Р зло / благо (= того, кто делает Р, и того, кому это Р «нужно») ^{[23, с. 222, 241]}. Важно отметить, что предикатив целесообразно усложняет семантику телеологической утилитарности компонентом телеологической эффективности через следующие признаки: 1) «прогноз относительно достижения / недостижения положительного результата в рамках более общего замысла» и 2) «средства достижения цели, собственно целенаправленные действия, а также их результат» ^{[25, с. 118]}.

Таким образом, если учитывать очевидные прагматические характеристики дискурса русских националистов в условиях социальной сети «ВКонтакте», отражаемые примерами (1), (2) (среди них прежде всего необходимо выделить персуазивную адресованность), мы можем представить ситуацию необходимости как оценочную ситуацию, в которой P оценивается не только как необходимо полезная, но и как необходимо эффективная для достижения Q. То есть семантика необходимости, реализуемая нашими примерами, несет особый аксеологический характер: P как средство достижения Q оценивается говорящим в качестве телеологического добра («эффективное» ^{[1, с. 199]}) и в качестве «утилитарного добра», способного «быть полезным или благоприятствовать выполнению некоторой задачи» ^{[1, с. 191]}. Подобная оценка P находится в зависимости от «внутренне ценной» (ценной безотносительно другим объектам) Q, то есть «P является… добром с точки зрения Q», если «Q есть добро» ^{[11, с. 137, 149]}. Эмоциональность оценки Q не исключает общую рациональность высказывания со значением необходимости: Q является реальной целью, а P представляет собой некий план, или «целенаправленное поведение» ^[8], подразумевающее оценки «в приложении ко многим… объектам, так или иначе связанным с человеческой деятельностью, – к способам, методам и средствам осуществления тех или иных действий, тем периодам, в которые эти действия производятся, и еще ко многим другим вещам, в том числе и к самим людям, их объединениям и социальным институтам, осуществляющим какую-либо деятельность» ^{[14, с. 107]}.

Подобная аксеологическая характеристика P подразумевает, что субъекты P (и субъект оценки, и агенс) выступают субъектами целеполагания: первый как субъект, планирующий ^{[13, с. 185-186]} P, который способен осуществлять коммуникативный контроль над агенсом (адресатом) ^{[2, с. 14]}; второй как субъект, который способен «совершить некое волевое усилие (обдумать ситуацию и принять решение)» ^{[20, с. 19]}, «инициировать или прекратить» P «по собственному усмотрению» ^{[15, с. 127]}.

При описании ситуации необходимости, репрезентируемой примерами (1), (2), мы опираемся на структуру ситуации необходимости, предложенную С. Н. Цейтлин ^{[22, с. 144]}. В нашем случае ситуация необходимости определяется следующим образом: говорящий, представляя P в качестве плана, оценивает P эффективной и полезной относительно цели Q, оцениваемой и говорящим, и адресатом в качестве добра; и говорящий, и адресат выступают субъектами волюнтативности; и говорящий, и адресат выступают агенсами P. Таким образом, в условиях дискурса русских националистов и говорящий, и адресат выступают субъектами волеизъявления, которое является «результатом произведенной оценки ситуации и признания целесообразности того или иного действия» ^{[18, с. 264]}, что подразумевает целеполагание, или «целенаправленный характер по отношению к действиям» и «целесообразную проспективную направленность действия» ^{[20, с. 20]}.

Такая семантическая схема свидетельствует о том, что примеры (1), (2) отнюдь не могут быть отнесены к прототипическому употреблению утилитарной необходимости (ср. пример И. М. Кобозевой и Н. И. Лауфер: «Чтобы получить повышенную стипендию, надо сдать экзамены без троек» ^{[12, с. 173]}). Носителем признака утилитарности в случае прототипического употребления может быть только агенс P: только он способен выступить субъектом целеполагания, объединяя роли субъекта волюнтативности и агенса. Говорящий лишь определяет полезность / неполезность потенциальной ситуации: P будет каузирована лишь при условии признания адресатом-агенсом ее для себя полезной. То есть прототипическое употребление утилитарной необходимости основывается на понимании «долга как ситуативной вынужденности совершения того или иного действия» или «долга как внутреннего побуждения, основанного… на индивидуальной психической или физической потребности» адресата-агенса ^{[18, с. 253]}. Под вынужденностью и потребностью здесь следует понимать полезность. То есть основным отличием в этом случае является индивидуализация говорящим адресата-агенса как получателя пользы. В таком случае необходимость обладает внутренней мотивацией ^{[20, с. 17]}.

В наших примерах характер адресата-агенса иной: он представляет обобщенный прагматический образ (объединенный с говорящим), воспринимаемый как часть целого. Подобная обобщенность указывает на то, что говорящий в какой-то мере универсализирует эффективность и полезность P: получатель пользы «квантифицирован квантором общности ‘для всех С некоторого рода, группы’, субъект P может пониматься как квантифицированный квантором ‘кто-нибудь (все равно кто) из этого рода, группы’» ^{[23, с. 242]}. Универсальность эффективности и полезности P, как представляется, дополняют утилитарную необходимость деонтичностью, определяемой идеей пользы или вреда целой общности, группы русских националистов. Такая идея является источником нравственных или социальных установок, определяющих обязательство отдельного субъекта, принадлежащего данной общности, группе. В таком случае необходимость приобретает внешний характер, то есть «возникает в условиях принуждения объективного мира, отраженного сквозь призму внутренних условий субъекта» ^{[20, с. 17]}.

Если исходить из этих представлений, то рассматриваемые нами примеры являются «формулировками норм» ^{[12, с. 174]}, то есть они характеризуются нормативным волеизъявлением, которое подразумевает 1) модус нормативного принуждения, обеспечивающего у адресата-агенса наличие признака ответственности: не только способность осуществлять контроль над P, но и способность испытать негативные последствия («зло» ^{[12, с. 172]}) в случае некаузации P ^{[7, с. 13]}), и 2) нормативное целеполагание, или нормативную утилитарность ^{[7, с. 14-15]}. Однако примеры (1), (2) лишены той абстрактности, о которой упоминали И. М. Кобозева и Н. И. Лауфер ^{[12, с. 174]}, так как субъекты рассматриваемой нами ситуации необходимости обладают конкретными признаками, определяющими этически или социально обязательные, целенаправленные, эффективные и полезные действия. Такого рода высказывания возможно признать целевыми нормами ^{[11, с. 174-175]}.

Высказывания (1) и (2) различаются способом репрезентации P. В примере (1) P, описываемая глаголом совершенного вида, однократна, характеризуется оттенком субъективной обязательности, основанной на ситуативной эффективности и полезности ^{[24, с. 118]}. Такое представление P сужает норму до применимости только в конкретной P. В примере (2) P, представленная глаголом несовершенного вида, многократна ^{[9, с. 25]}, или дистрибутивно множественна, то есть состоит из множества онтологически тождественных P ^{[23, с. 320]}, субъекты, объекты и обстоятельства которой могут изменяться. Такая необходимость подразумевает объективную обязательность, проявляющуюся в большей мере, чем в первом случае ^{[24, с. 118]}.

Целесообразно как утилитарный и деонтический модальный оператор в форме компаратива способен образовывать высказывания со значением операционального предпочтения ^{[1, с. 224-238]} (ср. (3) «Конечно нам целесообразней поддержать нашего человека…» ^{[16, 25.08.2014]}; (4) «В плане пропаганды, родовой защиты и восстановления родовой памяти гораздо целесообразнее носить национальную одежду. Хоть ту ж рубашку с рунической вышивкой» ^{[26, 28.07.2012]}), более явно реализующим волитивность – подчеркивающим семантику выбора ^{[1, с. 224-238]} не между соответствующей «установленным (установившимся)… нормам, правилам, законам», полезной ^{[23, с. 219, 221]} P и не соответствующей «установленным (установившимся)… нормам, правилам, законам», вредной НЕ-P, а между более эффективной, более полезной P и менее эффективной и менее полезной НЕ-P, когда «ни на одно действие не наложено вето, а следовательно, заинтересованное лицо имеет право выбора ^{[1, с. 233]}. В данном случае и P, и НЕ-P соответствуют нравственным или социальным установкам общности русских националистов, но обладают разными телеологическими и утилитарными характеристиками. Таким образом, примеры (3), (4) условно можно обозначить как нормы операционального предпочтения.

В качестве выводов могут быть представлены следующие положения.

Высказывания с предикативом целесообразно в условиях дискурса русских националистов способны реализовывать значение необходимости, характеризующееся сопряжением утилитарной и деонтической модальностей. Утилитарность, зависящая от аксиологической характеристики P как необходимо полезной, осложняется деонтическим компонентом целеполагания, основывающимся на оценке P как телеологически эффективной, что в условиях дискурса русских националистов предполагает волитивный характер и говорящего, и адресата как субъектов ситуации необходимости. В этом случае говорящий и адресат являются обобщенным субъектом, являющимся частью общности русских националистов, а обобщенное представление о Q, связанной с благом, пользой, воспринимается источником нравственных или социальных установок, определяющих обязательство отдельного субъекта, принадлежащего данной общности, группе.

Таким образом, изученные нами примеры с целесообразно признаются целевыми нормами, характеризующимися модусом нормативного принуждения и признаком нормативной утилитарности; способными реализовывать значения 1) субъективной обязательности в конкретной P (в случае представления P глаголом совершенного вида), 2) объективной обязательности в любой из множества тождественных P (в случае представления P глаголом несовершенного вида).

Высказывания с компаративом целесообразнее образуют варианты целевых норм – нормы операционального предпочтения, отличающиеся от целевых более акцентированным волитивным значением, определяемым выбором между более эффективной, более полезной P и менее эффективной и менее полезной НЕ-P.

В целом необходимо отметить, что высказывания с предикативом целесообразно исследованных типов в дискурсе русских националистов, реализуемом в условиях социальной сети «ВКонтакте», в силу своих семантических и прагматических характеристик являются регулярным способом реализации речевого акта призыва ^{[23, с. 224]}.