В. В. Зеньковский на страницах «Русской школы за рубежом»

Киржаева Вера Петровна доктор педагогических наук профессор кафедры русского языка, Национальный исследовательский Мордовский государственный университет им. Н. П. Огарева 430005, Россия, республика Мордовия, г. Саранск, ул. Большевистская, 68, каб. 507 Kirzhaeva Vera Petrovna Doctor of Pedagogy Professor, the department of Russian Language, N. P. Ogarev's Mordovia State University 430005, Russia, respublika Mordoviya, g. Saransk, ul. Bol'shevistskaya, 68, kab. 507 kirzhaeva_vera@mail.ru Другие публикации этого автора     Мариниченко Алла Ивановна кандидат филологических наук доцент, отделение среднего профессионального образования Института национальной культуры, ФГБОУ ВО «Национальный исследовательский Мордовский государственный университет им. Н. П. Огарева» 430005, Россия, республика Мордовия, г. Саранск, ул. Полежаева, 44/3, оф. 501 Marinichenko Alla Ivanovna PhD in Philology Docent, the department of Intermediate Vocational Education, National Research Ogarev Mordovia State University 430005, Russia, respublika Mordoviya, g. Saransk, ul. Polezhaeva, 44/3, of. 501 gorbunovaai@yandex.ru Другие публикации этого автора

Вишленкова Светлана Геннадьевна кандидат филологических наук доцент, кафедра иностранных языков и методик обучения, ФГБОУ ВО "Мордовский государственный педагогический университет им. М. Е. Евсевьева" 430007, Россия, республика Мордовия, г. Саранск, ул. Студенческая, 11а Vishlenkova Svetlana Gennad'evna PhD in Philology Docent, the department of Foreign Languages and Teaching Techniques, Mordovian State Pedagogical Institute named after M. E. Evseviev 430007, Russia, respublika Mordoviya, g. Saransk, ul. Studencheskaya, 11a svetlana.vishlenkova@yandex.ru

Исследование выполнено при финансовой поддержке РФФИ в рамках научного проекта № 19-013-00413-А.

Педагогическая жизнь российского зарубежья сегодня становится одним из наиболее актуальных предметов изучения отечественной эмигрантики, сформировавшейся в последние десятилетия междисциплинарной отрасли гуманитарных исследований. Нет сомнений, что изучение периодических изданий эмиграции играет здесь важную роль: оно позволяет выявить не только формы и характер взаимоотношений ведущих представителей эмиграции с редакциями газет и журналов, но и особенности этого диалога, тем самым восполняя лакуны в педагогической и интеллектуальной истории зарубежья. Примером такого восполнения может служить удачный опыт издания архива «Современных записок», реализованный в проекте О. А. Коростелева и М. Шрубы и в значительной степени изменивший сегодняшние представления о литературной жизни русского Парижа и дополнивший общую картину интеллектуальной и общественной жизни российской эмиграции в Европе [см.: 29; 30].

В этом контексте понятен усиливающийся интерес к феномену педагогической журналистики эмиграции ^{[5; 6; 31; 38]}. Как справедливо отмечал Е. Г. Осовский, педагогические издания стали важнейшим координационным центром дела школьного образования в зарубежной России, а педагогическая публицистика в значительной степени превратилась в организатора образовательного пространства, деятельно участника общественно-педагогического и теоретического осмысления происходящего. Неслучайно на страницах педагогических изданий 1920–1930-х гг. выступают и практики образования, педагоги и психологи, и политические и общественные деятели – от А. В. Тырковой-Вильямс и В. В. Руднева до П. Н. Милюкова и князя П. Д. Долгорукова [см.: 33, с. 6-20]. Таким образом, очевидна роль педагогических журналов в формировании нового общественно-политического и педагогического дискурса русского зарубежья [см.: 41].

Личность В. В. Зеньковского привлекает внимание историков философии, педагогики и психологии, культуры российской эмиграции как одна из наиболее ярких, о чем свидетельствую недавно появившиеся биографии ученого ^{[25; 7]}. В то же время многие аспекты его жизни и научного наследия остаются за пределами специального рассмотрения, и среди них – активность В. В. Зеньковского на страницах «Русской школы за рубежом», ведущего педагогического журнала эмиграции 1920-х – начала 1930-х гг. Цель нашей статьи – дать анализ публикаций ученого в этом издании, определить их научную и общественно-педагогическую значимость, характер отношений автора с редакцией в контексте педагогической жизни и педагогических дискуссий 1920–1930-х гг. Для педагогической истории эмиграции особое значение имеет многолетнее сотрудничество в общественно-педагогических организациях и в философских и педагогических изданиях В. В. Зеньковского с С. И. Гессеном, препятствием для которого не стали совершенно различные позиции мыслителей по конкретным вопросам образования и воспитания.

Отметим, что В. В. Зеньковский является одной из важнейших или, как писал Е. Г. Осовский, знаковой фигурой русской эмиграции [cм.: 28]. С самого начала эмигрантского периода он имел большой авторитет не только в психолого-педагогических, но и в политических кругах. Выпускник Киевского университета имени Св. Владимира, он стал успешным психологом нового поколения, деятельным участником общественной, религиозной и педагогической жизни Юга России, организатором женского педагогического образования в Киеве. Его публикации, посвященные вопросам индивидуальной причинности, психологии, влияния войны на детскую психику, социального воспитания, к 1918 г. были известны российской педагогической аудитории достаточно хорошо, что подтверждает, в частности, положительная оценка ранних работ ученого одним из крупнейших теоретиков «свободного воспитания» К. Н. Вентцелем [cм.: 16, с. 750]. Известность В. В. Зеньковского предопределила его назначение в 1918 г. на должность министра по делам вероисповеданий в правительстве гетмана П. Н. Скоропадского. Конечно, политическая составляющая не была главной в жизни ученого, хотя его участие в общественно-педагогическом и религиозном движении эмиграции – заметная часть его биографии: он возглавляет Педагогическое бюро по делам средней и низшей русской школы за границей, избирается председателем Русского Студенческого Христианского Движения, находится среди создателей Православного Богословского института в Париже, организует Религиозно-педагогический кабинет при нем, выпускает «Бюллетень Религиозно-педагогического кабинета», превратившийся в авторитетное педагогическое издание конца 1920-х – 1930-е гг. Он продолжает заниматься и научными изысканиями в области психологии и педагогики, религиозного воспитания, и анализом состояния российской и европейской психолого-педагогической науки.

В этом контексте пребывание В. В. Зеньковского в Праге, а затем в Париже и его сотрудничество с педагогическим журналом, не близким по политической направленности, кажется достаточно важным и позволяет говорить о его внутренней готовности к самому широкому сотрудничеству во благо русского беженства. Можно утверждать, что для ученого было принципиальным единство понимания конечных целей и задач сотрудничества, которое не противоречило его нравственной и общественной позиции, о чем свидетельствует его подход как составителя и редактора сборника религиозно-философских статей «Православие и культура». Во введении именно так он формулирует свою позицию, выходя за рамки простой толерантности: «Нам отчетливо видны расхождения отдельных авторов в постановке и решении в настоящем сборнике затронутых ими вопросов, но мы и не стремились к искусственному единству. Религиозно-философское возбуждение в русском обществе иногда выходит далеко за пределы Православия, христианства вообще, но мы не боимся этого, мы считаем не врагами, а друзьями своими тех, кто подлинно горит религиозным вдохновением, хотя бы оно искало своего средоточия не в Православии» ^{[34, с. 6]}. Примечательно, что сборник, который объединил лучшие интеллектуальные силы эмиграции начала 1920-х гг. (в нем приняли участие Е. В. Аничков, Г. Е. Афанасьев, А. А. Бем, М. А. Георгиевский, П. И. Новгородцев, А. Л. Погодин, А. В. Соловьев, Ф. В. Тарановский и C. B. Троицкий) вышел в Берлине в издательстве «Русская книга», что еще раз подчеркивает авторитет В. В. Зеньковского, находившегося в то время в Белграде.

Заявленная в нашей статье проблема имеет важное значение для реконструкции педагогической жизни российской эмиграции первой волны, равно как и для уточнения отдельных фрагментов научно-педагогической биографии В. В. Зеньковского. Решение этой задачи требует комплексного междисциплинарного подхода, сочетающего традиционные методы историко-педагогического исследования и новые приемы изучения интеллектуальной истории эмиграции, в т. ч. ее газетно-журнальной составляющей: метод контент-анализа, позволяющий выявить весь корпус публикаций В. В. Зеньковского на страницах «Русской школы за рубежом» и одновременно реконструировать тот контекст, в котором они появляются; метод целостного анализа журнального текста; метод «дальнего чтения» (Ф. Маретти); приемы микроистории (К. Гинзбург); категория «малого времени» (М. М. Бахтин). Но прежде всего мы ориентируемся на биографический метод, который в последние годы в отечественной науке представлен все более популярным жанром «портрета на фоне эпохи», в частности, в монографиях и сборниках, посвященных П. М. Бицилли, С. Н. Булгакову, Н.А. Ганцу, С. И. Гессену и др. ^{[1; 37; 22; 35; 36]} и получивших высокую оценку научного сообщества ^{[3; 2]}. В этой связи приобретают значение и работы, посвященные сравнительному анализу идей В. В. Зеньковского и других представителей русской педагогической эмиграции, в частности, С. И. Гессена, А. В. Жекулиной, о. А. Ельчанинова и др. ^{[4; 8; 21; 23; 28]}, что делает возможным дальнейшую реконструкцию научной биографии В. В. Зеньковского в историко-педагогическом контексте эпохи, начатую в «Очерках истории образования и педагогической мысли российского зарубежья» ^{[32, с. 155-166]}.

Материалом для исследования послужила не только «Русская школа за рубежом», но и иные педагогические издания, в частности, «Бюллетень Педагогического бюро» и «Бюллетень Религиозно-педагогического кабинета», «Вестник РСХД», журнал «Русская школа», материалы педагогических съездов и иных педагогических форумов эмиграции, эпистолярий, а также мемуары В. В. Зеньковского, С. И. Гессена и др.

Напомним, что «Русская школа за рубежом» была создана в Праге в 1923 г. по инициативе Земско-городского союза и финансировалась правительством Чехословакии в рамках «русской акции», направленной на поддержку российского беженства, его культурных, научных и образовательных институтов, периодических изданий и др. На разных этапах издания (1923–1931) в число соредакторов журнала входили крупнейшие представители педагогической мысли эмиграции: С. И. Карцевский, В. А. Ригана, Н. Ф. Новожилов, Д. М. Сокольцов, В. В. Руднев, Ю. Д. Новоселов. Функции главного редактора с 1924 г., с момента переезда в Прагу, выполнял С. И. Гессен. Главная цель журнала была обозначена уже в первом номере: «…работать над возможно большим объединением русских зарубежных школ, русского зарубежного учительства» [цит. по: 31, с. 203]. В задачу журнала входили анализ состояния и перспектив развития школьного дела в регионах русского беженства, разработка методов и приемов преподавания школьных дисциплин в новых условиях, осмысление новейших тенденций в теории и практике европейской и американской школы, оценка состояния образования и воспитания, деятельности государственных органов управления школой в советской России, рецензирование новейшей психолого-педагогической литературы. Важное место в журнале было отведено разделу «Хроника», включавшему обзоры различных съездов и конференций и откликавшемуся на события в педагогической жизни разных стран. В 1931 г. издание журнала было прекращено в связи с фактическим завершением «русской акции» и прекращением финансирования.

В. В. Зеньковский был широко представлен на страницах «Русской школы за рубежом» разными по жанру публикациями – от проблемных статей до рецензий и коротких заметок, первым среди которых становится его доклад на только что состоявшемся Педагогическом съезде в Праге. Уже само название – «Предпосылки строительства новой школы» – указывает на важность поднимаемой в нем проблемы не только для эмигрантской школы, но для современной системы образования в целом. Принципиальной для докладчика является критика так называемого «педагогического интеллектуализма», который, уделяя максимальное внимание задачам обучения и развитию интеллекта школьника, оставляет на периферии вопросы школьного воспитания, что, по мнению В. В. Зеньковского, становится коренной ошибкой и не соответствует «иерархическому строю души» ребенка. В условиях духовного кризиса и очевидного краха системы духовных ценностей, угрожающего миру семьи и детства, школа должна взять на себя функции воспитания, включая воспитание религиозное, и тем самым способствовать преодолению антигуманистических тенденций, проявившихся после мировой войны и последовавших за ней событий. «Интеллект не есть основная сила. Этот огонек горит не сам по себе, он питается горючим материалом из какого-то особого резервуара, – утверждает докладчик, подчеркивая приоритетность эмоционального детского начала перед школьным знанием. Именно из этого должна исходить школа нового типа, отказывающаяся от ориентации исключительно на знаниевую парадигму: – Новая Школа, École active, Трудовая Школа – это все-таки лучше, чем “учебная школа”. Но для психологии и это не так. Можно развить волю и активность, но мира все-таки не любить. Настоящее творчество не в воле. <…> Коренное в нас это то, что мы любим и ненавидим. Школа должна быть эмоциональной» ^{[18, с. 217]}. При этом часть высказанных В. В. Зеньковским положений явно противоречила взглядам С. И. Гессена, Н. А. Ганца и других авторов журналах, рассматривавших именно трудовую школу как наиболее адекватную форму преодоления кризиса современного среднего образования, которая наиболее соответствует требованиям и стандартам сегодняшнего дня. Несмотря на это редакция предоставляет возможность автору высказать в журнале противоположную позицию: «Трудовая школа – это не плохо, но опасно “делание”, опасно воспитание “навыков”. Что из этих навыков, если человек будет опустошенным.

Развивать мораль через интеллект тоже неправильно. Самую школьную жизнь должна проникнуть игра. Вплести в то, чем дитя занимается, материал, который ему нужно усвоить. Охрана эмоциональных сил в нас – это главная задача, все остальное приложится» [там же, с. 219].

Журнальное изложение доклада завершается тезисами, представляющими весь круг задач, которые стоят перед педагогическим сообществом эмиграции – от осмысленной борьбы с интеллектуализмом школы до использования игры в процессе воспитания и обучения.

Руководство В. В. Зеньковским Педагогическим бюро определяло содержание многих заметок, публиковавшихся в журнале под псевдонимами Z и W.W. Если криптоним W.W. как принадлежащий В. В. Зеньковскому был давно известен исследователям и без труда опознавался читателями, то предположение о принадлежности ему криптонима Z впервые высказал М. Шруба, указавший на использование их в № 2–3 «Русской школы за рубежом» за 1923 г. ^{[40, с. 470]}. Анализ содержания двух заметок в журнале подтверждает правомерность этой атрибуции.

Первая из них посвящена организационному заседанию Педагогического бюро и информирует о создании решением прошедшего первого педагогического съезда центрального педагогического органа, который, «не обладая административными функциями и имея лишь моральный авторитет, <...> должен выполнять работу объединения русского школьного дела заграницей, а также представительства в пользу его интересов в разного рода инстанциях до международных включительно» ^{[13, с. 213]}. Автор последовательно представляет характер работы Бюро, которая должна осуществляться «ни в какой степени не нарушая автономии местных школ», и задачи, поставленные перед ним: «служить справочным центром и содействовать местным учреждениям к изысканию средств, необходимых для поддержания русской школы заграницей»; «разрабатывать школьные программы в соответствии с директивами Съезда, в направлении их объединения»; «организовать свои представительства во всех тех странах, где имеется русская эмигрантская школа» ^{[13, с. 213-214]}. Выполняя поставленные задачи, Бюро начинает изыскать средства материальной поддержки русской школы в зарубежье, что потребовало обращения, в частности, к Совещанию послов в Париже и различным иностранным организациям. Еще одной стороной деятельности Бюро стала борьба с туберкулезом среди учащихся в сотрудничестве с медицинской общественностью эмиграции и соответствующими инстанциями стран пребывания русского беженства. Важной для В. В. Зеньковского была и обратная связь с организациями на местах, на что также указывалось в заметке: «В Бюро уже начали поступать заявления с мест, указывающие на тот живой интерес среди разбросанных по различным странам Западной Европы русских педагогов, который вызывает создание Бюро и его предстоящая работа» ^{[13, с. 216]}.

Не менее важной представлялась руководителю Бюро и сфера международного сотрудничества, что и объясняет идущую вслед за первой заметкой информацию о предстоящем в Праге Международном съезде по вопросам средней школы, в организации которого самое активное участие принимают чешские и словацкие педагоги ^{[9, с. 216]}. В свою очередь, информируя об пленуме Педагогического Бюро, прошедшем в июле 1924 г., В. В. Зеньковский акцентирует внимание читателей на обсуждении важных для общепедагогической работы в эмиграции вопросов: «вопрос о созыве 2-го педагогического съезда; доклады об изменении программ по родному языку (докладчик С. И. Карцевский), по литературе (А. II. Петров), по математике (В. А. Ригана), по физике (А. И. Данилевский): доклад о Dalton Plan’e (С. И. Гессен), о происходящей реформе советской школы (А. Л. Бем), о дополнительных национальных курсах (кн. Петр Д. Долгоруков)» ^{[17, с. 150]}.

В своих заметках В. В. Зеньковский не ограничивается событиями педагогической жизни эмиграции: он живо реагирует и на происходящее в советской России, в частности, в сфере высшего образования, которое, по его мнению, переживает глубокий кризис в связи с проведением новых реформ. При этом он опирается на официальные советские источники, в частности, на газету «Правда», анализ которых позволяет ему говорить о полном подчинении советской высшей школы политической конъюнктуре: «По смыслу правил, опубликованных 24 марта, высшее образование в России является особой классовой привилегией. К получению его допускаются только окончившие рабфаки, стало быть, – только дети рабочих. В этих целях предпринята “чистка вузов”, т. е. высших учебных заведений. <…> В будущем учебном году, 1924–25, предполагается принять в высшие школы всего 13.600 человек. <…> из лиц, получивших среднее образование, в университет попадет в лучшем случае 500–600 человек. Чтобы быть записанным в студенты, надо предъявить коммунистическое свидетельство о благонадежности» ^{[10, с. 124]}.

Однако с уверенностью можно говорить, что наибольшую ценность для журнала представляла публикация В. В. Зеньковским работ по проблемам педагогики и психологии. Несмотря на то, что взгляды ученого на психологию детства разделялись не всеми педагогами эмиграции, прежде всего С. И. Гессеном, его статьи на эти темы становились заметным явлением педагогической мысли зарубежья. Так, на основе уже упоминавшегося доклада на Первом педагогическом съезде В. В. Зеньковский пишет статью о педагогическом интеллектуализме, в которой приводит развернутые аргументы против гербартианской традиции в теории и практике преподавания в современной школе. Приоритеты педагогического интеллектуализма во всей системы современного обучения представляются ему глубоко ошибочными и крайне опасными, поскольку игнорируют воспитывающую функцию школы. Открывая статью определением интеллектуализма, В. В. Зеньковский так формулирует свою задачу: «Понятие интеллектуализма, взятое в строгом своем умысле, есть чисто психологическое понятие и означает оно то направление в психологии, согласно которому интеллектуальные процессы являются основными в системе душевной жизни, – все же иные процессы являются модификациями или продуктами интеллектуальных явлений. <…> Я хочу остановиться на характеристике и анализе весьма родственного течения в духовной жизни – именно педагогического интеллектуализма» ^{[14, с. 1, 3]}. Для В. В. Зеньковского, чье внимание обращено к проблемам детской души, неприемлема сама мысль о возможности обучения без воспитания, о сведении задач школы исключительно к снабжению ученика суммой знаний без взращивания его как человека. «Современная школа, в своем строении, в своей работе определяется двумя задачами: сообщить ученику некоторые определенные знания и навыки, соответственно избранной специальности, и дать некоторое “общее” образование, развить силы ум. <…> Вопрос должен быть поставлен прямо и смело; мы должны спросить себя, – может ли, смеет ли школа ограничиваться одним лишь содействием интеллектуальному росту ученика? Ведь как раз в те нежные годы, когда подросток попадает в школу, – в эти самые годы развивается и формируется вся его личность, зреет не только ум, но зреют все его духовные силы…» ^{[14, с. 5]}. Полемически возражая против «воспитывающего обучения», ученый подчеркивает явную недостаточность имманентно присутствующих в процессе обучения воспитательных моментов (дисциплина на уроках, нормы поведения в школе и т. п.).

В статье фактически дана открытая формула школьного воспитания как своего рода педагогического идеала: «Школа должна подготовить дитя к жизни, должна содействовать раскрытию и развитию его личности, его сил, чтобы к периоду самостоятельной жизни оно овладело всем тем в “традиции” (включая сюда и знание), всем тем в самом себе, что нужно будет ему в жизни» ^{[14, с. 9]}. Автор последовательно рассматривает идеал гармонического развития личности, соответствие ему новых типов школы, включая трудовую / политехническую, возможности игры как механизма воспитания творческой личности на разных этапах детства, формирование и сохранение эмоциональной культуры ребенка. В соответствии с этой логикой формулируется главный вывод статьи: «Школа должна обучать – эта задача ее неустранима, неизбежна, но обучение в школе отнюдь не должно стоять на первом месте, отнюдь не может определять ее основного плана. Школа должна <…> охранить и укрепить в нем творчество, а следовательно, должна охранить творческие силы его, источник творческой энергии» ^{[14, c. 21]}.

Хотя в «Русской школе за рубежом» статья не получила планировавшегося продолжение, на что указывал подзаголовок «Статья первая», проблема воспитания как важнейшей части педагогического процесса остается в центре дальнейших публикаций В. В. Зеньковского в 1920–1930-е гг. [подробнее см.: 39]. Об этом, в частности, свидетельствует «этюд» ученого, написанный на основе доклада на Педагогическом съезде русской эмиграции в Париже в мае 1929 г. Сторонник внешкольного религиозного воспитания, отдающий приоритет именно этой стороне церковной работы, В. В. Зеньковский понимает крайнюю ограниченность воспитательного потенциала школы в реальных условиях эмигрантской жизни, однако, по его убеждению, это не может стать оправданием отсутствия воспитательной работы в имеющихся учреждениях образования. Указывая на универсальность и глобальность поставленной проблемы, ученый отмечает: «Тема о воспитании, когда-то поделенная между семьей и школой, вышла одинаково и за пределы семьи, и за пределы школы, осталась вне всякой планомерной и сознательной регуляции. И школа, и семья связаны ныне с темой о воспитании лишь частично, но, разумеется, это лишь ухудшает положение, так как и школа и семья, будучи бессильными и беспомощными в целом ряде существеннейших сторон в жизни детей и подростков, неизбежно становятся односторонними» ^{[19, с. 170]}. В этом заключена основная сложность процесса воспитания подрастающего поколения, новые интересы и ценностные ориентации которого не учитываются в рамках действующих институтов воспитания. Оттого и возникает настоятельная потребность в формировании целостной системы воспитания, отвечающей на вызовы новой эпохи, или, как формулирует автор: «Никогда еще в истории европейских народов не стояла так остро задача целостного воспитания, охватывающего не только все запросы детей, но и охватывающего их в системе целостной жизни» ^{[19, с. 170]}.

Критикуя современную европейскую школу и конкретные недостатки в организации воспитательного дела, В. В. Зеньковский противопоставляет ей русскую эмигрантскую школу. Тяжелейшие условия существования целого поколения, лишенного родины, приводит к новому отношению к семье и школе как очагам сохранения детской души, формирования чувства родины: «…у наших русских детей стало очень глубоким и горячим чувство семьи; за отсутствием нормального, родного быта, дети прижимаются к семье, дорожат ею более глубоко и страстно, чем это бывает обыкновенно. Но именно отсюда у детей и особое отношение к школе: школа прежде всего для детей есть уголок России, уголок родной и неповторимой, бесконечно нужной для души русской атмосферы. То, что в школе учат, это ныне у наших детей неизбежно стоит на втором плане: вместе с семьей (а иногда, по эмигрантским условиям, больше чем семья) школа является единственным русским уголком, где получает свое питание детская душа» ^{[19, с. 172]}.

В краткой характеристике состояния эмигрантской молодежи автор выделяет происходящие в ней под влиянием жизни изменения: трезвый практицизм, прагматика поведения, увлечение кино и спортом, «умственная бедность» приводят к «общей духовной беспомощности» ^{[19, с. 174]}. Преодолеть это можно на пути решения трех задач школьного воспитания, формулируемых В. В. Зеньковским в соответствии с основными характеристиками молодого поколения. Первая связана с проблемой денационализации: воспитание русскости в широком ее понимании должно быть связано не только и, по В. В. Зеньковскому, не столько с сохранением русского языка, но с сохранением русской культуры и любви к России в душе ребенка. Русская культура, представленная в школе в общемировом контексте, становится источником решения другого комплекса проблем – преодоления формирующегося узкого практицизма через «беседы с детьми об их жизни, их планах, их отношении к разным явлениям жизни», что поможет учителю «вскрыть узость практицизма перед детьми, анализируя те или иные факты. Детский практицизм нужно не осмеивать, не прогонять, а перерабатывать, углубляя их понимание жизни» ^{[19, с. 178]}. Решительного обновления требует и применение в школьной практике таких популярных форм досуга, как спорт, кино и танцы. В. В. Зеньковский приходит к выводу, что важнейшая задача школы – помочь сформировать у молодого поколения «здоровое, устойчивое и творческое сочетание практического реализма и духовной содержательной жизни» ^{[19, c. 179-180]} – может быть решена только средствами религиозного воспитания, примером которого служит деятельность Русского студенческого христианского движения.

Если в статьях о школьном воспитании В. В. Зеньковский в значительной степени выступает как практик, то работа «Педагогика и психология» – образец теоретико- и историко-образовательного подхода. В ней затрагиваются проблемы педагогической психологии как дисциплины, развивающейся на стыке обеих наук. Выступая с критикой психологизма, пытающегося распространить свои установки не только в педагогике, но и во всей гуманитарной науке в целом, ученый прослеживает эволюцию представлений о психологии детской души, которые формировались на протяжении двух последних столетий. На этот раз он дает высокую оценку взглядов И. Ф. Гербарта как создателя целостной системы психологического эмпиризма, выгодно отличающегося от аналогичных попыток второй половины XIX в. В. В. Зеньковский выступает в этой статье как специалист в области психологии детства и, рассматривая педагогическую психологию как неотъемлемую часть дифференциальной психологии, так определяет ее предмет: «… предмет педагогической психологии найден: задачей ее является <…> изучение всех тех изменений, которые вносятся в душу детей и взрослых школьной жизнью, анализ педагогического процесса в его психологии» ^{[15, c. 15]}. Ученый акцентирует внимание на важности междисциплинарного взаимодействия при решении вопроса о статусе педагогической психологии как самостоятельной науки, обозначает существенность роли социальной среди, самой школы как социального института, взаимоотношений учителя и учащегося как выходящих за пределы психологии детства и возрастной психологии. Закономерным в интерпретации В. В. Зеньковского становится вывод о том, что психологическая педагогика не только часть психологической, но и существенный элемент науки педагогической.

Внимания заслуживает и деятельность В.В. Зеньковского – рецензента новейшей психолого-педагогической литературы. Отметим, что журнал «Русская школа за рубежом» активно проводил рецензионную работу и в ней принимали участие практически все его авторы, включая С. И. Гессена. Очень часто рецензии содержали не только краткий анализ и оценку новых изданий, но и четко сформулированную позицию рецензента по вопросу затрагиваемых в книге проблем в общем контексте развития образования и психолого-педагогической науки. В полной мере это относится к рецензиям В. В. Зеньковского, который откликался на появление новинок и эмигрантской, и зарубежной, прежде всего немецко- и англоязычной литературы, и литературы советской; публиковал обзоры работ по психологии детства и профессиональной психологии. В его рецензиях и обзорах объективность и взвешенность оценок сопровождаются принципиальностью взгляда и резкостью замечаний в случае крайнего непрофессионализма или недостаточной компетентности авторов. Иногда ему хватает нескольких строк, чтобы показать несостоятельность позиции оппонента. Так, оценивая небольшую по объему книгу в будущем известного специалиста по возрастной и педагогической психологии, создателя биографического метода психологических наблюдений Н. А. Рыбникова «Психология и выбор профессий», он заключает: «… для осведомленного читателя совершенно ясно, что автор этюда недостаточно сам разбирается в излагаемых им вопросах. Ценное и мелочное, глубокое и случайное – все как-то расположено рядом, без малейшего намека на то, что здесь и уместна, и нужна практическая точка зрения. Единственная, бесспорно ценная часть книги – это библиография: г. Рыбников подобрал всю русскую литературу, связанную с проблемой психологии профессии. Правда и здесь не сделано различия между ценными и слабыми работами, но за то хоть достигается полнота» ^{[11, c. 97-98]}.

Справедливости ради отметим, что столь жесткая критика не была для рецензента самоцелью, не определяла ее и «советская принадлежность» критикуемого автора. Так, в расположенной далее рецензии на книгу директора Всеукраинского института труда, создателя Харьковской школы научной организации труда Ф. Р. Дунаевского «Профессиональный подбор и его социальный смысл» В. В. Зеньковский, высоко оценивая и содержание книги, и глубокое знание автором современной психотехники, делает вывод о ее нужности и полезности ^{[20, с. 98]}.

Среди ученых, чьи работы получили на страницах журнала в разные годы развернутую оценку В. В. Зеньковского, крупнейший французский педагог и психолог Ж. Пиаже, немецкий педагог Г. Винекен, русский философ и социолог П. А. Сорокин, один из реформаторов русской предреволюционной школы и автор смелых педагогических экспериментов в советской России С. Т. Шацкий.

В заключении необходимо сказать, что В. В. Зеньковский появляется на страницах журнала не только как автор, поскольку его собственные работы и выступления на съездах становятся предметом рассмотрения и анализа ведущих представителей русской педагогической эмиграции. Так, его книга «Психология детства» рецензируется крупнейшим русским философом и психологом И. И. Лапшиным, отмечающим новизну идей и значительность вклада ученого в понимание различных аспектов психологии ребенка ^[24]. О роли В. В. Зеньковского в общественно-педагогической жизни российского зарубежья свидетельствуют обзорные статьи Н. Ф. Новожилова о работе съезда по внешкольному образованию (Прага, 1928) и совещания по религиозно-педагогической работе (Париж, 1927), выступлениям В. В. Зеньковского на которых автор уделяет повышенное внимание ^{[26; 27]}.

Отметим, что участие ученого в педагогической жизни Праги продолжается и в 1930-е гг., в частности, на страницах организованного в 1934 г. А. Т. Павловым нового журнала «Русская школа», который появляется с подзаголовком «Научно-педагогический журнал» и выступает как преемник не только «Русской школы за рубежом», но и дореволюционной журнально-педагогической традиции, прежде всего знаменитого журнала «Русская школа». В состав фактической редколлегии (обозначенной формулой «при ближайшем участии») вошли бывшие редакторы и постоянные авторы «Русской школой за рубежом» Н. А. Ганц, С. И. Гессен, С. И. Карцевский, Д. М. Сокольцов, Г. Я. Трошин, а также чешский педагог и переводчик Вера Бездек; вошел в редколлегию и В. В. Зеньковский, опубликовавший в журнале одну из важнейших своих статей – «Коренная проблема педагогики» ^[12]. Таким образом, становятся еще более очевидными роль В. В. Зеньковского не только в деле религиозного воспитания молодого поколения, но и в педагогической жизни эмиграции в целом, влияние его идей на развитие психолого-педагогической мысли русского зарубежья.